Зов демона

Сяо охранял его сон. Самому спать не хотелось, да и не надо было. Так что он перебирал золотые волосы и тихо ждал рассвет. Но вдруг безмятежное лицо Итера изменилось. Почти не заметно сдвинулись брови, сжались губы. Парень пошевелился и прижал ноги ближе к телу. Сжаться полностью ему не давал сидящий у изголовья Сяо. Но адепт мог поклясться, будь возможность, Итер сжался бы в комочек, как маленький ребенок. Адепт пробовал снова гладить его по голове, но это не помогало. В какой-то момент на щеке Итера блеснула слеза. Потом еще одна, и еще. Он не просыпался. Сяо хотел разбудить его, но боялся встретить взглядом эти заплаканные глаза. Может, лучше… Наверное, это неправильно, но Сяо был готов на все, лишь бы Итер продолжал спать спокойно. Он уже очень давно не поглощал чужие сны. Сон — это тайна, и без воли человека лезть в самую душу — это подло. Сяо ненавидел себя за это. Но сейчас он мог прогнать плохой сон, избавить Итера от слез и подарить спокойную ночь. Он коснулся мокрого лба. Слышались тихие всхлипы. Сяо прикрыл глаза и начал впитывать в себя чужой кошмар. Незнакомая комната освещалась тусклым светом причудливой лампы на прикроватной тумбочке. Итер сидел на кровати. Простыни были смяты, а одеяло небрежно скомкано в углу. На нем была длинная футболка, похожая на ту, в которой он обычно спал. Рядом с ним был кто-то. Незнакомый парень, такой же хрупкий, как Итер. Он держал его руку в своих ладонях и смотрел в золотые глаза с невероятной смесью нежности и восхищения. Итер улыбался. Парень поднес руку путешественника к своим губам и мягко поцеловал. Потом приблизил ее к груди и сложил ладони будто бы в молитвенном жесте. Прикрыл глаза. — Я знаю, что боги мертвы, — сказал он с горечью. — Но я все еще верю. Я верю в тебя, Итер. В твою силу. Поэтому завтра мы победим раз и навсегда. — Ты прав, — путешественник тепло улыбнулся ему. Но Сяо ощущал иное. Не эту улыбку, не эту доброту, с которой Итер из сна смотрел на парня. Это были эмоции настоящего Итера, который плачет сейчас, лежа в кровати. Боль. Всепоглощающая, выжигающая изнутри боль. От нее не убежать, не спастись. Она раз и навсегда поселяется в твоей душе и разрушает тебя, как вода, что точит камень. Сяо знал эту боль. Слишком хорошо знал. Все закончилось. Сяо поглотил чужой сон полностью. Теперь он поселился в нем отголосками боли Итера. Но ничего страшного. Путешественник расслабился. Слезы больше не текли из глаз. Сяо осторожно стер остатки с холодной щеки. Ночь длинна. Слишком длинна, чтобы Сяо смог сдержать в себе мысли. Кто этот парень? Адепт никогда не встречал его. Кто-то из другого мира, который путешественник оставил, чтобы прибыть в Тейват? Сяо казалось, что он должен был испытать что-то. Что-то, что он еще не осознал. Незнакомый человек касался Итера, целовал его руку. Люди называют это ревностью. Разве Сяо не должен чувствовать ее сейчас? Но по какой-то причине ее не было. А может, он просто не мог различить ее. Жуткая боль Итера заполнила сознание, не оставляя ничего другого. Сяо никогда и не предполагал, что человек, который светит, как Солнце, может испытывать что-то подобное. Адепт не хотел думать об этом. Одна лишь мысль заставляла сердце трескаться на мелкие острые осколки. Но от правды не сбежать. Тот человек причинил Итеру такую боль? Сяо готов был убить его. Он готов был убить кого угодно, опуститься во тьму так глубоко, как только потребуется, лишь бы избавить Итера от этого. Разве такое возможно? Его Итер, его беспечный, добродушный, никогда не унывающий Итер хранит глубоко внутри подобное? Неправильно, это неправильно. Сяо должен испытывать боль, он привык к ней, он платит ею за свои грехи. Но что сделал Итер? За что ему платить? Он тот, кто дает надежду, тот, кто несет свет в самые темные уголки Вселенной. Тот, в кого верит Сяо. Верит так же искренне, как тот парень из сна. Мысли все крутились и крутились в голове, и не было никакой возможности уйти от них, отвлечься, сбежать. Рассвет не наступал мучительно долго. Казалось, эта ночь никогда не закончится. И все же постепенно небо розовело. Итер проснулся через час после того, как встало солнце. Улыбнулся и пожелал доброго утра. Люди никогда не помнят сны, которые украл у них Сяо. Оно и к лучшему. — Выходит, у нас сегодня свободный день, да? — с улыбкой сказал Итер. — Наверное. Адепт старался делать вид, будто ничего не произошло. Будто осколки чужой боли не мучили его душу целую ночь. — Ты спал? — поинтересовался путешественник. — Нет. — Зря, — он улыбнулся. — Хочешь куда-нибудь сходить сегодня? В гавани много красивых мест. — Там люди, — выдохнул Сяо. — Не любишь людей, да? Прости, я забыл. Есть место, где ты хотел бы побывать? Ты любишь смотреть с гор на красивые места, верно? Должно быть что-то, чего ты еще не видел? — Я знаю весь Ли Юэ. Я слишком долго жил тут. Итер призадумался. — Я знаю! — воскликнул он. — Я покажу тебе Инадзуму. Ты ведь не покидал Ли Юэ уже долгие годы? — Я не могу оставить это место, — Сяо покачал головой. Итер смотрел на него укоризненно: — Ничего не случится за один день, — проговорил он. — К тому же, твой контракт уже разорван. На самом деле адепт не покидал Ли Юэ вовсе не из-за контракта. И когда тот был завершен, не подумал и на миллиметр свернуть с того пути, по которому шел. Просто у него не было иного смысла в жизни. Сражаться и убивать — это все, что он умеет. И лишь защищая Ли Юэ он может оправдать свое существование в этом мире. Но Итер и не думал прекращать убеждать его: — В Инадзуме только одна гора — Ёго, но вид оттуда! Клянусь, в Ли Юэ ты никогда не увидишь чего-то подобного. Я ведь могу показать тебе и Ватацуми! Там все такое странное, в розово-голубых цветах, Солнце такое яркое, что слепит глаза. А в Сэйрае всегда ночь и вечные грозы, но если забраться на Пик Амакумо, то кажется, будто вокруг нет совсем ничего, кроме тебя и небольшого камушка, на котором ты стоишь. Если хочешь, я даже покажу тебе искусственное Солнце Энканомии! Итер говорил так воодушевленно, что эта идея перестала казаться Сяо плохой. В конце концов, он уже давно понял, что может последовать за Итером хоть в саму Бездну. — И главное, — не унимался Итер. — Никаких людей! Обещаю! Ты и я. Больше ни-ко-го. Идти во владения Баал, конечно, не хотелось, но если Итер пообещал ни с кем не знакомить Сяо, то, наверное, его короткое пребывание в стране гроз пройдет незамеченным. Сяо сдался. — Хорошо, пойдем. — А как же Паймон! — проснулась фея. — Паймон хочет таскаться по горам под дождем с грозами и не есть в ресторанах весь день? — рассмеялся Итер. — Ты вредный! — Паймон обиженно надулась. — Но ты прав. Сегодня отличный день для того, чтобы провести его на кровати с кучей еды. И только попробуй сейчас не принести кучу еды! — Не волнуйся, компаньон, — авторитетно заявил Итер. — Я все сделаю. Они позавтракали в “Народном выборе”, Паймон снова съела невероятное для ее маленького тела количество еды и счастливо улетела, таща за собой огромную корзину с разнообразными “вкусностями”. Итер привел Сяо к телепорту на площади и снова взял за руку. На этот раз почему-то иначе. Аккуратнее, нежнее. Будто невзначай погладил большим пальцем. Потом коснулся телепорта, и они снова переместились. Первое, что увидел Сяо — розовые лепестки. Они падали с деревьев сакуры, которых адепт раньше не видел. Все вокруг было усыпано лепестками, будто снегом. Адепт стоял на каменных ступенях перед храмом. Чем-то здание напоминало те, что были в Ли Юэ, но обилие красных и белых цветов сильно отличало его. Вдалеке стояла жрица, но она не обращала внимания на гостей. — Это Великий Храм Наруками, — проговорил Итер. Только сейчас Сяо понял, что путешественник так и не отпустил его руку. — Здесь красиво, — проговорил Сяо. Он заметил, как лепесток сакуры упал на голову Итера и, скользнув вниз, запутался в небрежно заплетенной косе. Адепт протянул руку и снял мягкий, совсем невесомый листик. Путешественник сначала смотрел на него удивленно, но потом тепло улыбнулся. Лепесток оставался лежать на ладони. — Раз уж мы тут, — встрепенулся Итер, — не хочешь вытянуть дощечку с предсказанием? — Не хочу говорить со жрицей, — буркнул Сяо и вдруг ощутил себя капризным ребенком. — Я вытяну ее за тебя, — легко сказал Итер. — Левую, правую или ту, что по центру? — Центральную, — выдохнул Сяо. Будь что будет. Итер направился к храму. Адепт осознал, что все еще держит в руке тот самый лепесток. Он разжал ладонь, что бережно сжимала листочек. Красивый. Наверное, не зря он решил опасть на золотые волосы путешественника? Анемо силы подхватили лепесток и унесли куда-то высоко в небо. Итер вернулся. — Я еще не смотрел, что там, — он протянул Сяо дощечку. Адепт осторожно взял ее и почему-то ощутил волнение. Какая глупость: это же всего лишь гадание. Он посмотрел на надпись. “Удача”. — Тебе выпала удача? Здорово! — обрадовался Итер. И, схватив адепта за руку, потащил его к лестнице. Там, у самого обрыва горы он остановился, все еще сжимая чужую ладонь. И правда, Сяо не видел ничего подобного в Ли Юэ. На резких склонах горы сквозь камни пробивались деревья, которые тянулись к небу розовыми цветами. Вдалеке виднелся город, так сильно отличавшийся от Гавани Ли Юэ. Зеленые луга с редкими деревушками раскинулись на равнине. А вдалеке — бескрайнее море с множеством мелких скалистых островов. Итер со счастливой улыбкой посмотрел на Сяо и протянул руку вперед, будто передавая ему в подарок это прекрасный вид. Что-то кольнуло в груди. На миг, всего на один миг все проблемы, вся боль и горечь ушли. И в душе родилось что-то невероятно прекрасное, поистине удивительное. Сяо никогда не чувствовал подобное. Счастье. Оно переполнило его душу, разлилось теплом по венам и вырвалось наружу новой улыбкой. Наверное, так свободно и легко он не улыбался никогда. Итер подарил ему это чувство. И этот дар был куда важнее всего, что когда-либо люди преподносили адептам. Итер подошел к Сяо ближе, коснулся своим плечом и положил голову на плечо адепта. Он был похож на ласкового кота, который трется о твою щеку, а потом ложится на колени. — Если спрыгнуть с этой горы и полететь, — проговорил он, — при хорошем ветре можно пролететь невероятно далеко. Дальше получается только с Драконьего Хребта, но летать там ужасно холодно. — Ты прыгал отсюда? — почему-то эта мысль Сяо больше не пугала. — Да, это красиво. И так свободно. Итер и правда скучает по крыльям. Они стояли так какое-то время, а потом путешественник начал рассказывать. Как попал первый раз на Наруками, как выбирался с острова Рито и помогал Камисато Аяке. Как у его друга почти отобрали Глаз Бога. О первом бое с Сегуном Райден. Потом показал на огромную расщелину внизу горы и рассказал о Священной Сакуре и очищении ее корней. О загадочной жрице, которая оказалась самой скверной, отравлявшей древо. Сяо слушал и слушал эти истории, не говоря ни слова, но впитывая каждый миг жизни путешественника на этом прекрасном острове. А потом Итер снова повел его к телепорту. Он действительно хотел показать Сяо все то, что обещал. Они оказались в Татарасуне. По сравнению с усыпанным розовыми лепесками Наруками, острова Каннадзука и Ясиори выглядели мрачными. Итер говорил о том, как впервые встретился здесь с Сопротивлением. Про битву с армией Сегуна. Потом отвел Сяо к каньону, над которым парило странное сооружение. Путешественник назвал его Горном Микагэ. Но Татарасуна выглядела так, что оттуда хотелось поскорее сбежать. На эти слова Сяо Итер только посмеялся и повел его дальше. На Ватацуми и правда Солнце светило невероятно ярко. Путешественник рассказал про Сопротивление, Кокоми и генерала Горо. Показал какую-то головоломку с камнями, которую решал три дня кряду. Смеясь, он залез в воду по колено, чтобы достать для Сяо огромную жемчужину. “Где ты еще такие найдешь?” Сэйрай оказался поистине жутким местом. Но Итер научил Сяо прыгать с помощью электрогранума по парящим камням над Пиком Амакумо. Он говорил, что главное — не потревожить живущую здесь Манифестацию Грома. Когда они забрались на самый верхний камень, Сяо долго вглядывался в огромную черную воронку на небе. В любой другой день эта картина показалась бы ему отталкивающей, но сейчас она завораживала так, что невозможно было оторвать глаз. А чужая ладонь, что уже так привычно сжимала его руку, не давала забыть о реальности происходящего. На Цуруми они забрались на гору Канна и, свесив ноги с обрыва разглядывали некогда покрытый туманом остров. Итер рассказал его печальную историю, которая все же обрела подобие счастливого финала, когда путешественник помог всем заблудившимся душам отправиться в царство мертвых. А в Энканомии Солнце и правда было искусственным. Когда Итер об этом сказал, адепт не придал значения его словам, но сейчас, смотря на светящееся в небе причудливое устройство, Сяо едва верил своим глазам. Весь этот остров — памятник времен настолько давних, что сложно и представить. Тогда не было Архонтов, Тейват был совсем другим, и Три Луны вместе с Солнцем были единственными богами того мира. В конце их путешествия Итер поведал о своем последнем бое с Райден Эи, когда воплощенные в Глазах Бога надежды жителей Инадзумы дали ему силу, чтобы одержать победу над Архонтом. — Было непросто, — со странной грустью в голосе проговорил он. — Но я не мог подвести людей, которые надеялись на меня. — Ты сделал невозможное, — ответил Сяо. На что Итер лишь печально усмехнулся, думая о чем-то своем. Они вернулись в Ли Юэ. Уже стемнело. Итер быстро поел в ресторане, где, на их общее счастье, в этот раз не оказалось Сян Лин. Они решили вернуться на постоялый двор. Сяо молчал, думая о том, что видел. Инадзума — удивительное место. Но не будь там Итера, адепт не смог бы оценить и толики той красоты, что поразила его сегодня. Если бы путешественник не рассказывал свои истории, Инадзума осталась бы просто интересной картинкой. Если бы Итер не держал его за руку, Сяо не был бы так непозволительно рад. Они вернулись в свою комнату. Паймон спала, оставив им лишь пустую корзину, где утром было много еды, и одну единственную кровать. Сяо взглянул на эти стены, и радость вдруг сменилась болью. Он вспомнил прошлую ночь. Итер доверил ему так много историй о своей жизни, когда они были в Инадзуме. Доверил ему слишком многое. И тайна сна, которую Сяо украл у него, осела тяжелым камнем на сердце. Наверное, стоит рассказать ему. Все же стоит. Извиниться. Сказать, что был неправ. Что лезть в чужую жизнь не должен был. Может, рано или поздно Итер рассказал бы ему все сам. Доверил бы Сяо и свою боль. Но все вышло иначе, и адепт виноват в этом. Путешественник сидел на кровати и расчесывал золотые волосы. Сяо присел рядом. — Итер… — он запнулся. — Я должен кое-что тебе рассказать. — Что же? — путешественник наверняка заметил зажатую позу адепта и то, как он старательно отводил взгляд. — Ночью тебе снился кошмар. Ты… плакал во сне. — Правда? — Итер удивился. — Я ничего не помню. — Я знаю, — прошептал Сяо. Какое-то время путешественник молчал, будто ожидая объяснений, но нашел их сам: — Ты забрал его, да? — Да, — почему говорить так сложно? — Прости меня. — Ты видел мой сон? — спросил Итер без всякого осуждения в голосе. — Видел. Прости. — Что там было? — путешественник был насторожен, но никакой обиды не было. — Там был какой-то человек. Вы сидели в комнате на кровати. Он держал твою руку и говорил… — Сяо запнулся. — “Я верю в тебя, Итер. Поэтому завтра мы победим” — путешественник с горечью улыбнулся. — Да, он снится мне иногда. — Прости, я не должен был. — Все хорошо, — он протянул руку и погладил Сяо по голове. — Нет того, что я хотел бы скрыть от тебя. — Правда? — сердце Сяо заколотилось. Улыбка Итера стала мягче: — Если ты хочешь, можешь забирать каждый мой сон. Если хочешь, можешь вывернуть мою душу наизнанку — я не буду сопротивляться. Потому что я доверяю тебе, Сяо. Доверяет? Ему? Это правда? Разве можно доверять убийце? Разве можно так открыто предлагать свое сердце тому, кто всю жизнь лишь проливал чужую кровь? Итер и правда само Солнце. — Тогда, — Сяо глубоко вздохнул и все же решился. — Расскажи мне, почему ты плакал из-за того сна. — Раз ты того желаешь… — Итер снова положил голову на плечо Сяо, как тогда в храме Наруками. — Это и правда грустный сон. Тот человек был моей первой любовью. Как давно это было? Мой родной мир. Наверное, это будет долгий рассказ. — Я хочу послушать, — тихо прошептал Сяо. — Моему родному миру грозило разрушение, — начал от тихо. — Хонкай — это конец всего. Миллионы лет он пожирает мир за миром, не оставляя за собой ничего живого. Его единственная цель — смерть любой цивилизации, достигшей высокого уровня развития. Мой мир был одним из таких. Люди знали, что конец близок, но не знали насколько. Сотни лет ученые бились над вопросом, как противостоять Хонкаю. Они искали выход, искали спасение. И нашли его. Так родились я и Люмин. Мы служили при Императоре, нас любили и уважали. Мы были единственной надеждой умирающего мира. Мы были для них Солнцем, что согреет в момент, когда родная звезда погаснет. А потом пришел Хонкай. Люди сходили с ума, города накрывали цунами, извергались веками спящие вулканы. Мы делали все, что могли. Жизнь этого мира была в наших руках. Человек, которого ты видел, правда был моей первой любовью. Он служил в армии под моим командованием. Те слова он говорил мне перед нашим последним боем. На рассвете небеса разверзлись, и тысячи монстров вылезли из разлома. С одним мечом в руке глупо идти против неизбежности. Но мы с Люмин приняли свою судьбу. Бороться с вечной тьмой. Сражаться в битве, где невозможно победить. Я помню, как он умирал. Плакал от боли и осознания своего конца. Но он до последнего верил, что мир еще можно спасти. Я тоже хотел верить. Я помню так ясно тот день: черное небо, горящий императорский дворец. Некогда прекрасная столица, залитая кровью, сожженная и погребенная в пепле. В тот самый день мы проиграли. Мир поглотило забвение. Никому не удалось спастись. Лишь мы с Люмин, неподвластные силам Хонкая, остались на этой выжженной земле. Так умерла его надежда. Итер не плакал. Его голос не дрогнул ни разу во время этого рассказа. Тихий печальный голос отзывался жуткой болью в душе Сяо. Что делать? Что он может сделать? Что может сказать? Эта история просто не могла произойти. Не с Итером. Так глупо. Так отвратительно глупо! Сяо сам называл его Солнцем. Называл тем, кто несет надежду в этот мир. Надежда. Насколько тяжело это может быть? Поэтому Итер так печально улыбался, рассказывая о бое с Баал. Его снова заставили защищать чужие мечты. Поэтому он смеялся, когда Сяо сказал “Ты совершил невозможное”. Он видел невозможное. Он видел силу, способную уничтожать миры. Он сражался с ней. Сяо просто глупец. — Все еще хочешь узнать, что было дальше? Голос был все таким же тихим. Так это не конец? Сяо протянул руку и сжал ладонь Итера в своей. — Только если ты хочешь рассказать мне, — ответил он. — Хочу, — проговорил Итер. — Мы сбежали в другой мир. Он был похож на наш. Мы думали, что найдем там свой дом. Шли годы, десятки лет. Мы нашли там свой уголок, узнали историю и культуру этого мира. Познакомились со многими людьми. Но это было ошибкой. Хонкай пришел и туда. Мы вступили в бой снова. Но все было предрешено. Тот мир был разрушен так же, как и предыдущий. Тогда мы начали свое путешествие. Мы видели множества миров. Где-то только-только зарождалась жизнь. Где-то развивалась и росла цивилизация. А где-то уже побывал Хонкай. Миры рождались, росли и умирали, как все живое во Вселенной. Только мы с сестрой оставались, обреченные на это бесконечное путешествие. Мы искали дом, но после всего, через что мы прошли, везде были чужаками. В конце концов мы прибыли в Тейват. Неизвестная богина отняла наши силы и разделила нас. К моменту, когда я начал свой путь по этому миру, Люмин уже завершила его. Я не знаю, чего она хочет, чем жила эти пятьсот лет, но все же, рано или поздно мы встретимся. Я не буду торопиться. Наше расставание — лишь миг в этой бесконечности. Мы встретимся вновь. И конец всех миров мы застанем рука об руку, чтобы навсегда распрощаться со своим путешествием.