Мэри

3 мая 1998. Пришло письмо. Римус Люпин мёртв. Она осталась одна. Мэри одна. Она жила в какой-то глухой деревушке, подальше от соседей из-за её неконтролируемых выплесков энергии. Дети разъехались в большие города, а муж магл и вовсе жил отдельно и заботился разве, что о своей работе. Когда же её жизнь пошла по наклонной? Стоило мужчине проявить каплю внимания, и она вышла за него замуж. Хотя нельзя сказать, что она его любила, наверное она считала это долгом, создать семью. Семья не получилась, но она попробовала. Мэри стояла на балкончике, покуривая сигарету. Она не курила постоянно, но ей нравился процесс курения, он успокаивал. Курить её научил Сириус на четвёртом курсе, и от этой мысли становилось тошно, поэтому она моментально тушила сигарету. Мэри возвращалась в спальню перед отбоем и в пустом коридорчике заметила Сириуса и Римуса, которые нервно оглядывались по сторонам. Она подошла поближе: — Вы что курите? — заинтересовано спросила Мэри. — Мерлин, только не говори Лили, она же наверняка пойдёт жаловаться, — эмоционально предупредил Сириус. — Ладно, при одном условии, дай попробовать, — Мэри взяла из пачки одну сигарету и подожгла её палочкой. — Это же магловские, да? — Сириус и Люпин покивали. — Папа такие же курит. — И ты не разу не пробовала, — удивился Сириус. — Не удавалось. — Если не понравится не заставляй себя, здесь не перед кем крутой казаться, — сыпал советами Блэк. — Кто бы говорил, — по-детски ухмыльнулся Римус. Предатель. Жалкий предатель. Даже спустя столько лет, Мэри не могла понять, как они упустили из виду Сириуса. Сириус к которому она питала ненависть, и Сириус с которым она жила бок о бок столько лет, были будто разными людьми. Какого же пришлось Римусу и говорить не стоит. Сколько же раз она пыталась разбить эту чёртову рюмку, но на ней было наложено антиударное заклятие, ведь гости в кабаньей голове, мягко говоря, не были аккуратными. Даже выплески магии Мэри рушили стены, но не рюмку. Аберфорт постарался. Вспомнив о рюмке, она вспомнила о самой ценной коробочке в её доме. Открывать эту коробочку было больно. Но она каждый раз нуждалась в воспоминаниях о моментах счастья, которые уже давно позабыла. Приоткрыв коробку, ничего не изменилось, всё лежало на своих местах. Жизнь Мэри разделись будто на до и после, и эти вещи были единственным воспоминаем о жизни «до». Она пробежалась глазами по содержимому: значок, перчатка, цветок, рюмка, фигура, колдография и видеокамера. Видеокамеру подарили ей мародёры, скорее всего эту идею подал Римус. Ей было всегда смешно представлять как мародёры бродят по магловскому магазинчику в поиске видеокамеры. Там была всего лишь несколько записей с одного вечера, когда все они праздновали новоселье Сириуса и Римуса. И сейчас она безумно жалела, что не снимала чаще. Мэри сдула с неё пыль и включила. Джеймс всегда смешно называл камеру раскладушкой. Пролистав несколько записей, она нажала на первую: — Всем привет! Так вот, мои любимые друзья, один из которых влюблённый дурак, другие два гея и один шахматист, подарили мне камеру-раскладушку. И сегодня мы с Лили и Марлс… — Мэри пропала из кадра и снова вернулась уже с двумя девушками. — Помашите! Сегодня мы приехали отмечать новоселье моих друзей, чтобы было понятнее, тех двух геев. И где-то сзади нас должен идти Джеймс с кучей пакетов. Мэри повернула камеру назад. Лили и Джеймс собирали разлетевшиеся по асфальту стаканчики. Пытаясь отлеветировать пакеты, Джеймс не учёл порывы ветра. Раздался голос Марлин: — А Питер планирует приходить или как? — Да, он должен, давайте подождём немного, у него плохо с трансгрессией, — ответил Джеймс. Запись закончилась. Мэри чувствовала только пустоту и дрожь от забытых голосов друзей. Их больше нет. Никого. Мэри включила вторую запись: — Питер, а где пирожки моей мамы? — раздался голос Джеймса. На экране показался растерянный Питер, который виновато смотрел в ответ. — Похоже они растерялись, пока я трансгрессировал, — Питер пожал плечами. Мэри перевела камеру на себя: — Походу мы сегодня без закуски. — Хорошо, что ему подарок не доверили, — безучастно прокомментировала Марлин. — Джеймс, ты уверен, что мы пришли? — оглядываясь спросила Лили. — Да, Сириус же говорил, что это будет какой-то тихий магловский район, по-моему это он и есть. Вторая запись оборвалась. И сразу последовала третья: В кадре появились Римус и Сириус, стоявшие в прихожей в обнимку. Было видно, что Римус смущён, а Сириус наоборот чувствует себя комфортно. — Принимайте подарки, — Джеймс достал из пакета постельное бельё с оленем. — Чтобы я всегда оставался рядом с вами. Все прыснули смехом, только Римус усмехнувшись, ещё больше засмущался. Рука Сириуса пробралась немного ниже талии, и он повернулся лицом к Римусу: — Ты смущаешься? Напомню, они все вообще пришли на наше новоселье. Да, Римус? Мы теперь в своей квартире. Сириус потянулся к губам Римуса, но тот схватив пакеты, которые принёс Джеймс ушёл на кухню. Что-то невероятно тяжелое поселилось в груди Мэри, а кончики пальцев закололо. Вся её боль, копившаяся годами не могла находится в ней, поэтому время от времени случались выплески магии. Как только это начало происходить, после смерти Лили и Джеймса, у Мэри отобрали палочку и положили в психушку, она притворилась, что идёт на поправку и вовсе уехала в забытую миром деревушку. Палочку ей так и не вернули, но магии у неё было сполна, чтобы использовать её невербально. Она никогда не была одарённой волшебницей, но жизнь её закалила, так что боль превращалась в порывы магии. Она знает, что первый раз был самым сильным. Сама она этого не помнит, но об этом писали все газеты. Всю эту историю замяли, не упоминая её имени, и упекли в психушку. Она помнит ту газету и колдографию, на которой целый район сравнен с землёй. Слава Мерлину, что погибших не было, хотя в больницу вместе с ней привезли достаточно пострадавших. Со временем, выплески становились всё безопаснее и реже. Обычно просто валились вещи. Она была уже не опасна, но не решалась вернуться в город, а может просто не хотела. Она чувствовала как поднимается в ней магия, как она не может удержать слёзы и как руки дрожат. Ей уже было не страшно, как в первые разы, она привыкла. Она привыкла так жить. Пошла четвёртая запись: За окном явно потемнело и все находились в гостиной, соединённой с кухней. Джеймс и Сириус пели на столе, который казался очень хрупким, явно посвящая песню своим вторым половинкам: — I was made for lovin' you, baby You were made for lovin' me And I can't get enough of you, baby Can you get enough of me? — А теперь п…посмотрим на самых тихих, на этой вечеринке, — Мэри перевела камеру на Римуса и Питера, которые играли в шахматы, но вместо пешек были рюмки с огневиски. — Я бы тоже в такое сыграла. Камера снова была направлена на Сириуса с Джеймсом, куда присоединилась Лили, которая танцевала, еле стоя на ногах. Несмотря на ответственность и порядочность, пить Лили не умела совсем. — А теперь пьяный квиддич, — спустился со стола Джеймс, но на секунду задумался. — Или пиво-понг? — Поттер, пьяный квиддич, это ты будешь туда-сюда на метле пьяным летать, а не игра. — Лили ответственная за то, чтобы всё к чёртям не разнесли, даже когда выпьет, — шепнула в камеру Марлин. Осталась последняя запись. Мэри почему-то очень долго сидела в пустой комнате, не решаясь включить видео. — А сейчас маленькая экскурсия по новой квартире, — шептала Мэри в камеру. — Коридор, дальше кухня, но пиво-понг прошёл не очень удачно. Дальше было слышно только шуршание и храп, а видно ничего не было и подавно. Далее Мэри прошла в небольшую гостиную. — Здесь на диване расположились Лили и Джеймс, Питер у нас в кресле и наше с Марлс место на полу, но зато с толстым матрасом, — продолжала шептать Мэри. Потом доносились снова звуки шагов и грохот вещей. — И конечно, царское место у нас для хозяев, — Мэри приоткрыла дверь, где из темноты покрывал доносились тяжёлые вздохи, и вряд ли это был спорт. — Походу мы не вовремя, ребята. — МЕРЛИН, МЭРИ! И запись оборвалась. Последняя просмотрена. Мэри чувствовала себя ослабленной и уставшей, но на удивление не чувствовала ничего, никаких предпосылок к выпускам магии. Обычная сонливость. Слишком долгим ей казался путь до кровати, она была совершенно обессилена. Мэри провалилась во тьму, которая, возможно, преследовала её с 31 октября 1981 года.