Мэри

Мэри открыла глаза и увидела красный балдахин. Оне не понимала, где находится, поэтому пыталась оглядеться, но из-за красных занавесок ничего не было видно. Мэри встала, прошла сквозь балдахин и замерла. Она стояла в своей спальне в Хогвартсе. Это было невозможно, разве она могла заснуть в деревушке на окраине города, а проснутся в Хогвартсе. Она обошла комнату, всё выглядело также, как когда она уезжала отсюда. Разве за столько лет ничего не изменилось? Она наткнулась на зеркало и вцепилась в края стола. Каждый вздох ей давался с трудом, словно в лёгкие залили тыквенного сока. С зеркала на Мэри смотрела она же, только моложе практически на 20 лет. Она не верила глазам. Возможно ли, что это осознанный сон, в котором она находится. Теперь она рассмотрела повнимательнее предметы стоявшие вокруг. Это была её спальня. Кровать в учебниках, а на полу горка модных журналов. Но что ей делать если это сон? Мэри снилась много снов, кошмаров, намного хуже того, где она оказалась сейчас. Самое худшее было, когда она осознавала сон и не могла выбраться из этого кошмара. Как же себя разбудить? Но этот сон не был страшным, она чувствовала радость, находясь в своей старой спальне. Как далеко она могла зайти во сне? Могла ли увидеть своих друзей? Ей никогда не снились, ни девочки, ни мародёры, будто она не заслуживала хороших снов. Обычно во сне её преследовали люди, обвинявшие её за несчастный случай 31 октября. Они несли своих раненых детей на руках и шли за ней толпой, как зомби. Ей снилось, что люди пытались её убить, говоря, что лучше бы умерла она, чем Лили и Джеймс. И Мэри была с этим согласна. Сон был настолько хорош, что казалось, дверь должна распахнуться и её наконец-то затопчут люди, удовлетворив свою жажду мести. Мэри вышла из спальни на лестницу, из гостиной доносились голоса. Она боялась спускаться, не зная, что её ждёт. Боялась, что если увидит их, не сможет совладать эмоциями. Боялась увидеть их. Что ей делать? Что она здесь делает? Она до сих пор стояла в ступоре на лестничной площадке. Может уйти обратно в спальню, лечь на кровать и попытаться заснуть? Она пошла вперёд и каждый шаг ей давался с трудом, будто в ногах исчезли кости. Ещё одна ступень. Ещё одна. Ещё. Голоса затихли и ступени закончились. Она и вправду увидела их. Но будто занавесом. Они её не слышали и не видели. Мэри застыла и посмотрела на всех, они сидели на диване у камина тоже молодые, как на последнем курсе. Все что-то обсуждали и смеялись. Наверное, это был ещё один кошмар, видеть их и не суметь подойти, обнять, заговорить с ними. Мэри любила их всех вместе и отдельно каждого. Любовь. Дружба. Она и позабыла эти чувства. Мэри пыталась найти их в муже, но тот бросил её, как только узнал о её проблемах. В детях, которые совсем к ней не приезжали и не волновались за неё. Почему же семья, которую она сама построила оказалась ей чужда? Что же она сделала не так? Не дала должной любви своим детям? Недостаточно обхаживала мужа? Дети пытались забыть Мэри, как психически больную, какой её выставлял муж и вся его семейка. Она пыталась с ними встретится до последнего, но ей запретили, сказали, что дети не могут общаться с психованной матерью. Разве всегда открытая, дружелюбная и позитивная Мэри этого заслужила? Тысячи вопросов, на которые так и не будет ответа. Вдруг рыжая макушка повернулась в сторону Мэри, и она увидела Лили, такую же молодую и счастливую, как в Хэллоуин 1981 года. Лили встала с дивана и пошла к ней навстречу. Мэри будто парализовало, она не могла ни двинуться, ни вымолвить слова. Страх, что всё развеется схватил её так крепко, и не отпускал. Лили даже не подошла к ней, а проскользнула как призрак и взяла за руку. Мэри ощутила холодную ладонь и всё её тело покрылось мурашками. Мэри должна была сказать так много, всё, что она прятала в себе так долго, не успев сказать это раньше. Но её охватил ступор, и всё, что она могла делать это вырывать из себя обрывки предложений. — Лили, — её имя оставляло внезапное послевкусие, такое долгожданное и печальное. — Ты знаешь…но…я не успела…я люблю…всех вас…я бы никогда… Сириус. Мэри надрываясь, пыталась говорить, будто её душили или она вовсе иссохла. — Мэри, успокойся… — раздался аккуратно звонкий и тонкий голосок Лили. Но Мэри её оборвала: — Нет…я не могу…сон…я должна…иначе…никак…и я… Лили положила свои руки ей на плечи и заставила посмотреть на себя, каким-то образом это подействовало, и Мэри замолчала. — Мэри, это не сон. Тебе не надо больше торопиться. — Нет… Лили…ты не понимаешь…ты…моё воображение, — каждое слово ей занимало огромных усилий. — Ты знаешь, что это не так. Прими это. — Нет, я же…нет, — из глаз Мэри полились слёзы, прям как тогда, в спальне девочек, на подоконнике, когда Лили её успокаивала. Ну зачем же ей приходиться переживать это всё сново? Она скинула руки Лили и в шоке от неё отошла. Мэри побежала обратно вверх, но её буду сново и сново скидывало с лестницы. Она билась об стены, била лестницу под ногами. Но не чувствовала боли, а пройти дальше она тоже не могла. Это был круг отчаяния. А Лили просто стоя наблюдала. — Умерла, — надрывным шёпотом произнесла Мэри. И вдруг говорить стало легче, её горло больше не сжимали и тело не иссыхало. Она присела на пол, Лили всё ещё ждала её. — Почему они меня не видят? — грустным шёпотом, как провинившийся ребёнок, спрашивала Мэри. — Потому что я твой проводник, они увидят, когда ты будешь готова. — Лили, я не могу поверить, это сложно, мне кажется будто я вот вот проснусь, поэтому я хочу… — Мэри, — Лили присела перед ней. — Я всё знаю. Все знают. — Но Блэк… — Это долгая история, но он не виновен. Питер оказался предателем. Но я его не виню, всё так, как должно быть. Чтобы объяснить его поступок прийдётся углубиться в самые корни, но сегодня нам этого не надо, — Лили, как прежде, такая ласковая и заботливая, говорила это всё, будто объясняла Мэри, что дважды два четыре. Мэри плакала навзрыд, будто очищалась от всего кипевшего в ней так долго. В её глазах встало дежавю. Как они с Лили много лет назад также сидели. Лили безмятежная и заботливая, а Мэри заплаканная. Ничего не изменилось. — Я понимаю, что с тобой происходит, нужно время, чтобы всё встало на свои места, — Лили гладила её по голове. — Знай, каждый раз, когда ты нажимала на значок, я была рядом. Каждый раз. И правда. Мэри нажимала на значок, так часто, что надпись «girl power» стёрлась. — Что это за место? — немного успокоившись, спросила Мэри. — Это наш покой, — Лили встала и протянула ей руку. — Пошли со мной, ты нужна нам, Мэри. И Мэри пошла. И правда, Лили всегда была с ней.