What The Hell Is Happening?

Находясь на астрономической башне, Драко, одетый как Гарри, бродит вокруг, как зомби, размышляя о том, что делать дальше. Должен ли он написать Гермионе? Или Джинни? Джинни уехала на какое-то время и он скучал по ней, но не так, как ожидал. Конечно, сначала было больно, но сейчас ему стало лучше. Возможно, извинения были как-то к этому причастны. Я не думаю, что должен писать ей. Я любил её в прошлом, я бы никогда не упустил такой шанс, но сейчас я слишком устал... Я слишком устал от причинения боли другим. Ненавижу признавать это, но раньше я чувствовал, что однажды это кончится и моя жизнь была бы роскошной. Практически, это то, что происходит сейчас. Отец не собирается возвращаться из Азкабана, да и не отпустят его. Я даже не задумываюсь о собственном счастье, когда он там заточён... — Это твой дневник, Малфой? Драко обернулся, почти потеряв дар речи от того, что кто-то мог разгадать его истинную сущность. Голос звучал очень знакомо. Это была... — Грейнджер? — Я БЫЛА ПРАВА! Ты не был Гарри. Теперь я могу быть спокойна. Но позволь спросить, что вы, ребята, черт возьми, творите!? — Позволь мне сначала прояснить ситуацию. Я просто разговаривал сам с собой. Люди часто так делают, если ты не знала. И теперь, когда ты это знаешь, подслушивать плохо. Ты уже делала это кучу раз. Он собирался уйти, но Гермиона заговорила: — Как и нахождение в обличии другого и тем самым порочить его. — О ком ты, черт тебя побери, говоришь? — Мне кажется странным видеть тебя в таком состоянии, не говоря уже о том, чтобы говорить такое в лицо своей лучшей подруге, чего я терпеть не могу. — О чем ты говоришь? — Забудь. — Почему ты вернулась? — Я не получила ни одного письма от Гарри и сомневалась на счёт его поведения всё это время. Я знала, что либо это был не он, либо он серьёзно чём-то обеспокоен. Он не был самим собой множество раз перед битвой — когда Волан-де-Морт постоянно вторгался в его разум — поэтому я посчитала, что последствия ещё далеки от своего завершения. — Я только что осознал, что мы с тобой просто стоим и вежливо разговариваем впервые за всё время. — За исключением того, что ты носишь круглые очки, у тебя шрам на голове (о, теперь тебя можно называть шрамоголовым!), ты носишь гриффиндорскую мантию, которую ты всегда ненавидел... Драко внезапно приложил палец к губам Гермионы, заставив её замолчать. Табун мурашек пробежал по её спине. Это прикосновение Гарри, не Малфоя. Драко, не осознавая того, что он сейчас сделал, продолжал смотреть в глаза Гермионы. Эти глаза Гарри... — БОЖЕ! Я-Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО.. НЕТ, ЭТО НЕВОЗМОЖНО! Г-ГАРРИ МНЕ СРОЧНО НУЖНО П-ПОГОВОРИТЬ С НИМ СЕЙЧАС ЖЕ! С этими словами, она кинулась прочь. Драко продолжал смотреть ей вслед. Она могла бы поговорить со мной чуть дольше. Он чувствовал себя виноватым за такой непроизвольный жест. Он просто хотел, чтобы она остановила свои обвинения. Вместо этого он создал ещё большее недоразумение. Это было не тем, над чем стоило задуматься. Внезапно он почувствовал боль в груди — его сердце болело, потому что он позволил ей уйти вот так. Он почувствовал, как будто она пролила немного света на его тёмное прошлое. Драко был счастлив в её компании, счастливее чем с кем-либо, хотя сейчас вокруг него было много людей. Но подождите, он никогда не хотел предать Джинни, хотя она не была его, и не собиралась становиться. Парень решил пойти к Гарри.