Некий магический ускоритель

В тумане. Шли цепочкой, след в след, держа руку на плече впереди идущего. Туман становился все плотнее, скрывая дорогу, черные, будто обугленные стволы выплывали из сияющего окружения в лучших традициях ужастиков, приобретая четкие черты только вплотную, в остальном оставаясь неясными тенями. Густая как вата дымка глушила звуки, что даже вплотную стоящего приходилось переспрашивать, сдерживая попытки прочистить уши. Все, дальше не видно ничего, придется остановиться. -!!! — невнятный призыв заставляет вздрогнуть. Неясно, это галлюцинация как в пустой квартире, или действительно что-то слышал? Слышал? Или показалось? Краем глаза заметил движение. Кажется, или так раньше стояло дерево? Или тот силуэт принадлежал высокому существу? Мысли путаются, наслаиваются друг на друга, как в болезненном бреду. Бреду? Под повязкой запульсировало и начал растекаться жар. Да, похоже я заболел, нужно прилечь. Посплю и все прояснится. Снова зов. Кого он зовет? Наверно это мысли, вечно они скачут и кричат, но не теперь, когда накрыты пуховым платком… — Иии!.. — визг отдается звоном. Опять показалось. Звон сошел на нет, снова наступила тишина. Неправильная тишина, тишина должна быть тихой, а не напоминать качку в море. Качку? Затуманенное сознание поскальзывается, но припоминает, на что это похоже: скрип стволов. Едва заметные стоны качающихся деревьев будто волны бередят разум. Снова появляется ощущение тела: тяжелая голова, сухие до жжения глаза, уставшая шея, горячий пульс ран, холодные руки в ладонях… — ИВА!!! — зачем кому-то дерево? Зачем так орать в лесу? Тут же такая тишина… — ИВА, БЛЯДЬ! ГДЕ ВЫ?! — вы? Мы? Поворот головы направо, там серая голова, покачивающаяся, будто пытающаяся сбросить сон. Со скрипом повернуться налево, там коричневые поникшие ушки. Отряд сомкнулся спина к спине. Действительно, мы. А где мы? В лесу. Может стоить ответить этому горлопану? Да не, пусть сквозь землю провалится, маленький ублюдок. — ДА БЛЯДЬ!!! ВСТАВАЙТЕ, СУККИ!!! У НАС ЕДУ ВОРУЮТ! «Вот сам своего демона и ешь» — мимолетная мысль заставило шевелиться любопытство: демоны, еда? Он знает того, кто орет? А что он вообще знает? Например, как меня зовут? Как дерево? Нет. А как? Похоже, но не так. Так как? Похоже. В тумане к мерному скрипу стволов добавились ругательства и вспышки золотого и красного вета, разрушая неподвижное очарование. Раздражает. Надо пойти и проучить, чтобы не поднималась рука на такую красоту. Но для этого надо встать, начать двигаться… Не хочется. Но как же раздражает своим светопреставлением. Зеленый же не сочетается ни с красным, ни с золотым. «О! — уже начавший приподниматься герой плюхнулся обратно. — Закончил. Значит можно и не вставать, если не будет повторяться. Прощаю.» — И-И-ИВА! ВСТАВАЙ, ЗАЕБАЛ, ЕБАНЫЙ ШАШЛЫК! Хотя нет, ВСТАВАЙ НЕЕБАННЫЙ ШАШЛЫК! Последние слова глубоко зацепили что-то внутри, отчего мысли недовольно завозились. — …И ГАРЕМ СВОЙ ПРИХВАТИ, ГЕРОЙ, блядь. А вот на это уже просто необходимо найти и тщательно начистить рожу. Он же никогда не думал о таком со своими друзьями? Слугами? Да, они ему слуги и друзья, как с ними можно говорить на такие деликатные темы?.. Так, встаем, встаем, поднимаемся, подхватываем под пояс соседок и начинаем волочь вперед. Пффф, тяжело. Мог бы и помочь. А почему нет? — Могх бы и помосчь, — слова больно царапают горло, слышимые только едва-едва. — Пффф? — напротив неслышно выплыла серая вытянутая голова, заинтересованно сияя желтыми глазами. Челюсти мерно двигались, хрустя очередным камнем. — Лошадка? — Пффф, — утвердительно покачала морда головой. — Помоги, а? — говорить становилось проще. Та повела ушами и из тумана появился остальные части лошадки, источающие голубой туман. Она присела, давая взгромоздить на спину бессознательные тушки спутниц и поднялась, подставляя шею. — А это ты хорошо придумала, — одобрительно похлопал по жесткой шкуре, с едва заметными следами-бороздками. Та согласно всхрапнула, мол, конечно, я самая умная лошадь. — И-И-В-кха-кха-ааа! — на вроде как знакомой полянке стоял пацан, привалившийся на борт телеги, в окружении невнятных комочков. Рядом с ним стоял золотой штандарт, потерявший парадный вид и зачем-то облитый краской. — На-кх-кхонец, — согласен. Наконец ты перестал орать, — Нехка, тащи этих ушлепков сюда. Коняшка, моя дорогая коняшка, куда ты меня тащишь? Он же маньяк. А к кому еще? Вон трупы невинно убиенных кроликов, жестоко уничтоженных, вон препротивное знамя фанатиков. — Начнем с тебя, — угрожающе прошептал маньяк и потянулся ко лбу. — Не трожь! Убийца! Спасите! — и замотал головой в попытке увернуться от ладони. Не вышло. Лошадка предательски перегородила путь к отступлению. С касанием этой липкой и холодной ладони во голове промчался ледяной вихрь, сдувая пух. — Оу, извини. — А? Что? Хозяин? — на спине Нежки завозились едва оклемавшиеся девочки. — Вовремя, — теперь шепот воспринимался исключительно как усталый. Три возложения руки и со спины транспортного средства съезжают обескураженные тушки. — Нужно торопиться, я не могу вечно… — Что? Что произошло? — Потом! Все в круг! — пацан продолжал надрываться, подгоняя к телеге, сам очерчивая окружность штандартом, присыпая мелкой белой пылью и нашептывая чего-то. — Все, несмотря ни на что, не дергайтесь, не переступайте круг! — выдав последние ЦУ, маг прислонился к колесу и невидяще уставился в пространство. Потускневший туман снова наливается светом, как вода накатывая на границу круга. В руках Лиха противно потрескивали камни и шелестели цепочки. Куда на этот раз вляпались? — — [Отстоявший продовольственные запасы Лихо] Сколько длилась пришедшая буря? Понятия не имею, контроля на окружающее пространство не оставалось даже с тремя петлями холодного разума. Холод дает скорость реакции, чтобы успеть среагировать и не разлететься в пространстве под действием энергетического безумия. Контур напоминал кусок льдины весной, подтачиваемый со всех сторон, готовый разломиться в любой момент, но упорно несущий на себе группку упоротых рыболовов. Пронесло. Символичный плот помотало по бурным потокам, теперь следующий вопрос — куда вынесло? Глаза безбожно слезились, тело затекло и задубело на холодной земле. Не сразу вернувшийся нюх уловил запах вкусной едой и прелой листвы. Обострвшийся слух улавливал глухой шелест дремучей чащи, треск костра и бульканье закипевшей воды. — А? — вопрос встал поперек горла, не пропуская ничего, кроме беспомощного сипения. — Очнулся наконец? — Вся компания была бледной и усталой, с синяками под мутными и бессмысленными глазами, сидела около дымящего костра, отдающего землей и болотом. — А-а, — нашарив фляжку, сделал большой глоток и едва не поперхнулся: холодная вода рашпилем обожгла пересохшую глотку, свинцовой каплей плюхнувшись в желудок. Перебрал потухшие накопители, осталось только в парочке. Мде, энергетический кризис, мать его. Подполз к костру, отогревая будто чужие руки, куда мне и всунули жижу с мясом и овощами. — Ты зачем кроликов жестоко прикончил? — чего ты такой серьезный? Тщательно прожевав и проглотив кусок старого знакомого, попробовал заговорить. Неожиданно, это удалось. Видимо в котел ливанули парочку составов попроще. — Это плетельщики только напоминаю кроликов, мог бы спросить у системы. Или у своих, эээ, — на последнюю фразу девушки покраснели и застеснялись, — спутниц, да. — Не могу, из-за одного идиота, которому неожиданно понадобился какой-то задрипанный флаг. — Не неси ерунды, без нормального периметра он не сможет комплексно отсе… — осекся я и было почему: окружающее пространство постепенно прояснялось, больше не скрытое за призрачной завесой. Пространство не наше, в смысле не там, где мы выходили. Сейчас, вместо редких обугленных деревьев поляну окружала непролазная чащоба, расступающаяся грунтовой дорогой. — Гораздо лучше с этим справятся пространственные искажения. — Это все объясняет, да? — Не сарказмируй, — флаг инквизиции неаккуратно запихнули под самое дно, переворошив погрызенные баулы. О, а вот и мои консервы. — Попробуй еще раз. Не может система оставить тебя без минимальных локальных данных. — — После еды мы затушили костер и вытащили телегу. Ось, о чудо, после таких приключений показывала свою стойкость и крепкость принципов. Не сломалась, если проще. Нежка перенесла туман спокойно, пасясь недалеко от транспорта и быстро притащив контуженных идиотов, ломанувшихся прямо… даже не знаю куда. Собственное состояние считаю удовлетворительным, только для восстановления сил пришлось налечь на запасы вяленой демонятины, чуть ли не через силу запихивая в себя. Энергии катастрофически не хватает, кроме обычной регенерации необходимо восполнять в накопителях и тщательно всматриваться в окружающее. Еще и глаза чешутся. Но надо, никто увидеть путь не сможет, а грунтовка смотрится крайне перспективно. — Давайте, залазьте, пока я в адеквате, — в качестве ответа только сомнение. — Так и поедем? — А у нас есть выбор? — холодный разум, даже опущенный до полупетли сильно давил на разум, понижая скорость реакции, как бы ни звучало парадоксально. — Тогда вперед, — отряд заполз на телегу и Ив тронул поводья. — — Как долго мы ехали неясно, сияющая дымка и кроны деревьев скрывали небо, превращая смену времени суток в одни постоянные сумерки. Ели тоже на телеге, не решившись спуститься на скрытую в мистической вуали дорогу, окруженную плотными зарослями. По внутреннем ощущениям ближе к вечеру, пришлось остановиться, так как снова поплыло пространство. — Но ведь нет бури! — недоумение Нами было понятно, в конце концов про опасности гор им рассказывали. — У них период минимум день! — Да без разницы, ты только посмотри, как тут вывернута топология! Мы по одному месту десятый раз едем! — действительно, на заросшей грунтовке просматриваются следы колес и отпечатки подков. В тумане проскакивают знакомые переливы, отчего ободок на шее начал топорщиться как загривок у кота, пытаясь уловить отзвуки беды. — Ш-ш-ш, — только и остается, что шипеть от недовольства. Даже та парочка камней, куда этот чертов день я сливал энергию уже снова пустые, — нужно бОльше энергии. — На плечо тут же легла теплая ладошка, от которой потек искрящий ручеек. Бодрит. Нужна полянка, эту волну искажения без контура я не удержу. Черт, столько хрусталита на той полянке оставил… Потоки извивались будто змеи, комкая ткань реальности. Ну как ткань, оно тут больше ошметок слизи напоминает, вязкие и мутные, перекручиваясь и перетекая через себя же. Формулы пространства, помогающие не растечься в аномалии, повторяю, как мантру, стабилизируя привычные координаты. Все сложнее удерживать плетения разом задубевшими манипуляторами. — — Лихо ушел в себя. Или правильнее — вовне? Но главное — искажение обтекало повозку, будто она движется сама собой. В итоге, минув первый за все время поворот они выехали на знакомую полянку, сразу заняв место в круге. Снова костер и невнятная бурда из погрызенных продуктов, которую пришлось почти заливать в заторможенного мальчика, невидяще смотревшего на мир за границей. Или смотревшего за невидимым?.. Двигаться дальше нет никого смысла, поэтому все готовятся ко сну, впрочем, не покидая искрящий в отраженном свете костра периметр. Пару бытовых моментов доставили сложности, но пара палок, тент и лопата их решили. По просьбе кастующих, около костра разместили десяток монет, политые хрусталитом и с внедренными искрами. — — — Ты так и не ложился. Тебе надо отдохнуть, — легкое покачивание скрючившегося у костра мага не дало никакого результата, даже глаза, пронизанные синими прожилками не отреагировали. Нима, заступившая на дежурство, привычно скинула часть резерва в зеленый камень, закуталась поплотнее в одеяло, углубилась в свои мысли, вороша угли и стараясь не вглядываться в гипнотизирующий танец за переделами круга. Уже уйдя в свои мысли, она не расслышала тихое: — Не могу.