Некий магический ускоритель

Нужно поискать полянки, ручьи, любые интересные места. Невысокие холмы, покрытые лесом. Приметил парочку полянок, еще ничем не окученных, подозрительное поле валунов в ложбинке, пока все. Теперь два дня на возврат, с учетом на сбор трав. Набрал прилично, монет на восемьдесят потянет. Еда есть, пара сбитых искрами птиц да нормальный кроль, шкуру которого я тоже прихватил. Левая рука поджила, кожа приобрела нормальный цвет и больше не пыталась слезть при почесывании, отличаясь от предыдущей только отсутствием детского пушка. Опаленные энергоканалы заживали гораздо быстрее, когда магистрали заняли свое место, следует их максимально укрепить, постоянно гоняя энергию. Но это ускорит формирование и других струн. Вздохнул: затягивать дальше нет смысла, даже постоянная прокачка и отсечение лишних струн укрепляет узлы, пусть и ослабляет ток через струны. Придется вплотную заняться разметкой и укреплением каркаса. Активные тренировки буду проводить в лесу, нужно максимально задействовать время до зимы, пусть и не суровой, но достаточно снежной. Многие животные мигрируют или впадут в спячку, останутся магические и наиболее агрессивные. В лес меня если и отпустят, то только в усиление сильной группе, но никак не в соло. Солнце клонилось к закату, окрашивая облака в алые оттенки, неприятно напоминающие кровь. Я заканчивал обрабатывать траву с последней обнаруженной полянки: златоцвет напоминает подсолнух, только размером с ладонь и одним маленьким семечком. Его масло используется в алхимии из-за стойкости, в эмульсионных зельях, как основа под маслорастворимые компоненты. Достаточно ценная трава. Срезал полсотни цветков, сейчас заворачивая лепестки в небольшие таблетки. В таком состоянии зерна будут в безопасности и смогут дозреть от запасенной энергии. Рядом уже потрескивал костерок, на котором жарилась мелкая птичка, натертая ягодами. В корнях деревьях брошены деревянные пластинки с нацарапаны руны, с покрытием из хрусталита — моя ворожба может привлечь кого и пострашнее, чем давешнюю крольчиху-менталиста. Да, я по памяти оперировал силой хорошо, но этого мало. Нужны более точные манипуляторы и анализаторы, чем врожденные. Для начала — восприятие. Тонкое, ювелирное плетение Ока я пока не потяну, у нас то его не все смогли себе внедрить, пользуясь внешними артефактами или обычной Истиной-зрением, но как по мне проще использовать неполный Фокус. Начну с артефактов. На плоский кусок камня, найденный вчера в ручье, я аккуратно принялся стачивать хрусталит из линзы. Маленькая искра не давала разлететься мелкой пыли повсюду, притягивая к воображаемому центру камня. Хрусталит у Сеца был дешевый, затвердел неравномерно, скалываясь и иногда постреливая искорками от треснувшего напряжённого зерна. Соскоблить немного с задней стороны амулета, как раз хватит, но раз сел, то хоть внешний вид к нормальному приведу, затерев поплывшие места. Закончив с этим делом, я сжал схуднувший матовый кругляк. Я мог оплавить край в костре так как обработка хрусталита не отличается сложностью, он почти как стекло, даже проще, плавится при меньшей температуре, однако для артефактов такой способ не подходит — некоторые компонентам нагрев противопоказан, как тому же инверсному Глазу. В этом случае приходит на помощь холодная плавка: немного энергии и материал размягчается, лепится как хорошая глина. Сейчас это и провернем, с некоторыми дополнениями. Сжал медальон в правой руке и начал разгонять силу в магистрали, придавая определенные свойства. Сец явно пользовался холодным методом, а я сразу и не заметил, что друг хотел похвастаться, но, как второй опыт он имел некоторые огрехи — та же неоднородность и напряжения в материале. Я хотел исправить этот дефект, чтобы амулет не рванул у меня во рту, если придется биться на истощение. Постепенно насыщаю талисман силой, размягчая материал, напитываю точки напряженности, пока, по ощущениям, вот-вот и потечет. Теперь немного безумный эксперимент, основанный на опыте прошлого. Катающийся по магистрали плотный комок энергии устремляется по каналу, отдавая приятным жжением, покидает магистраль через ладонь, влетает в кристалл и разбивается о раскрывшийся цветок, разлетаясь от центра миллионами лучей белой вспышкой. От цветка пошла волна кристаллизации, реструктуризируя, разбивая центры напряженности, выстреливающие тонкими острыми иглами из теперь монолитного массива. Ауч, снова из руки инородные тела вытаскивать. Измазанный моей кровью амулет равномерно сиял в глубине, по контуру листьев, создавая ощущение движения, будто лепестки колыхаются от ветра. Красиво, конечно, но постоянные потери на свет будут разряжать кристалл и так невысокой емкости. Обтерев получившееся, даже залюбовался: гладкая глянцевая поверхность больше не напоминала линзу, обзаведясь гранями с плавными переходами, будто стертыми временем и водой. В глубине пробегали световые сполохи, постепенно затухая. Иглы сломались легко, и теперь о них ничего не напоминало. А вот сами иглы вызывали интерес: застывающий хрусталит высоким давлением пробил кожу, частично смешавшись, частично запечатав в себе капельки крови. Получились розоватые сосульки с маленькими пузырьками крови. О кровавом хрусталите я ничего не слышал, но может куда и пригодится. Теперь артефакт. Ножиком распределяем получившуюся пыль, кладем поверх свернутое из ближайшего стебля колечко, диаметром сантиметров пять и подаем энергию, расплавляя. Прозрачная жидкость становится все более текучей, выпуская пузыри и пыль, теряет мутность. Пару пассов и жижа загущается, втягиваясь в контур. Вытягиваю энергию, давая затвердеть. В итоге получилась тонкая слабая линза, осталось внедрить плетение Фокуса. Как показала практика, плетения вполне себя чувствуют даже без материального носителя до тех пор, пока энергия не истощится до определённого порога. Данная линза не сможет удержать много, поэтому носитель нужен, он позволит активировать артефакт после перезарядки. Что же использовать? В идеале проволоку и камни, из которых набрать магический круг, приемлемо — начертить из магических реагентов, тут же… работа мелкая, ювелирная. Самым дешманским методом будет просто начертить несколько кругов, прокинуть пару перемычек и наполнить кровью… хммм… Тонкая хрусталитовая сосулька почти идеально подходит на роль стилуса и пипетки. Аккуратными движениями процарапал круги, нагрел и внес пару капелек крови в получившиеся капилляры. Хватит на месяц, может больше. А дальше только искать подходящие материалы. Порошковые, как вариант, проводники вмешать в линзу и потом магией пригнать и спечь в готовые структуры. Нужно попробовать здешнее серебро… Линзу примотал лентами к талисману. Будет время, сделаю оправку и буду носить отдельно. Камень в огонь, там быстро остаточная магия выгорит. — — Ночь прошла спокойно, на мои опыты никто не пришел, что только радует. Утром собрался, положил на место кострища дерн, знаки собрал, завернув в лопух. Шел по своим следам, обрабатывая полянки. Много не брал, только то, что уже созрело. Может и на серебро наскребу. — — Через два дня входил в город, помятый, но придраться к внешнему виду не смогли, хотя и дежурили теперь на воротах две пары — стража и латники. В гильдии все так же тихо, поэтому сдал часть растений, как раз монет на восемьдесят, которые сразу и записали на мой счет. Теперь стоит прогуляться до Макара и поискать, где можно найти новую одежду. — Кстати, Анна, можно сделать заказ, а то у меня только один комплект? — развернулся я у лестницы. — Да, конечно, гильдия обеспечивает своих служащих всем необходимым. — Тогда… — Вечером подойдешь, снимут мерки. Плата будет зачислена на твой счет. Мда, но почему нет? В комнате достал свертки златоцвета и другую полезную не сейчас мелочь. Затем покрался к Макару, снова ховаясь по переулкам. — Тук-тук. — За дверью мастерской стало тихо. — Дед Макар, это я, Лихо. — Я решил уточнить, а то не хочется испытывать терпение дедка. — А-а-а… — прищуренные глаза сразу обшарили окружение через узкую чель, но, не найдя изменений уже спокойно рассматривали меня и мою поклажу в виде шкуры крола при открытой двери. — Ну заходи, — посторонился он. — Мои сапоги готовы? — С порога… Я смотрю ты и без них хорошо справляешься, — с вызовом осведомился ремесленник, — ушел на четыре дня в лес шарахаться, да еще и шкуру дохлого зайца приволок, — старикан нависал надо мной, сверкая глазами. — Ну хорошо, раз нет, то и денег нет, — пожал плечами я и пошел к двери. — Цццц… Готовы они, иди примеряй, там же сумка лежит. К зиме будет и плащ готов. А деньги мне уже отдали, так что что бери, что не бери — работа оплачена. Ботинки получились хорошие. Прочная подошва, прошиты хорошо, сидят… нормально, еще разносятся. Невысокие и плотно обхватывающие голеностоп. — Спасибо, очень хорошо получились. А где? — на недосказанный вопрос узловатый палец показал на нижнюю полку той же этажерки. Длинный ремень, множество кармашков, закрывающихся на язычок и петельку. Как кошелек и переноска для расходников — сойдет. — Спасибо, — еще раз поблагодарил я, закидывая на плечо. — А это? — дедок с интересом рассматривал мои примерки, теперь кивнул на свернутую шкуру. — Да кролика поймал на силки, там подальше зверь вообще непуганый. Вот, думаю вам отдать. — Просто так, что ли? Давай сюда, посмотрю. — Почему просто так? Продать! — Если хочешь знать, я не покупаю шкуры… Ну что это? Кто так снимает? По крайней мере у таких, как ты. Мне их гильдия продает, или отдает на обработку. За деньги, естественно. Похоже, придется отдавать в гильдию. Ну и ладно. — Отвратная шкура, кто тебя учил свежевать? — Так дядя Морт, он у нас охотник, показывал… — Плохо! Иди давай, не думаю, что тебе хоть пять за нее дадут. — Серебряных?! — Медных! И хватит ерничать, иди давай! В этот раз выбрал другой маршрут, исследуя деревню. Или все-таки уже городок? А что, представительство гильдии есть, храм есть, население приличное и постоянно растет. Да небольшой, но может староста не так уж и неправ? Шкуру сдал за три медных. Потом поел и поднялся к себе, вспоминая расчеты, прикидывал точное расположение узлов. После ужина спустился вниз, где знакомая тетка-регистраторша, Мира вроде, меня обмерила и сказала подождать. Вернулась и, с сожалением сообщила, что на меня есть только старая одежда Анны, но, если не согласен, о придется подождать. Судя по прищуренным глазам, она просто угорала, поэтому я с серьезной моськой сделал вид, что призадумался, но с «нет, мне не идет», она, с бесенятами в глазах, согласилась. Остаток дня я думал, как незаметно вести разведку коммуникаций. В идеале — исползать всю площадь с артефактами, но зачем? Мои вещи, скорее всего, уже покинули храм: либо Хлыщ куда пристроил, либо представитель забрал. А лезть под землю в таком состоянии… Пока отложим, так как просто нет достаточно энергии и контроля для полноценных поисковых плетений, а искры, даже самые прокачанные, не пробьют толщину породы. Эх, без сформированного резерва я этого не проверну, форсировать формирование не вариант, больно часто я надсаживаю свои струны. Опять балансировать. — Тебя в храм вызывает послушник Никон. — Ана опять стоит за стойкой, перекладывая бумаги. — А зачем? — сонно хлопал глазами. Кровавая игла напомнила об артефактных татуировках, и я полночи припоминал рисунки, которые смогут пригодиться. — Он очень настойчиво просил зайти. Что-то связанное с документами. Ну раз о-очень просил, лучше зайду, с церковью тут не шутят. Да и Никон показался мне адекватным человеком, побольше многих. Пересек главную площадь, поднялся по ступеням. Мимо проходили люди, заправляя свои медальоны со стилизованной звездой под одежду. Такие спокойные и удовлетворенные, даже в моем мутном магическом зрении они светились более полно и выглядели гармоничнее, что ли… Перед алтарем стоял знакомый в черной рясе, осеняя святым знамением больных и сомневающихся. Принюхался, действительно, ощутимы волны структурированной веры, а что еще ожидать от священника с Даром. — О, Лихо, ты не заставил меня ждать. — Я решил не тянуть с визитом. — Пройдем, — Никон кивком отпустил своих собеседников и направился за алтарь. А нет, там рядом дверка, ведущая в полуподвальные помещения — в священные залы кроме священников ходу нет. — Я бы хотел поговорить о твоей сертификации, — что мне нравится, сразу говорит прямо. Я стоял в аскетичном закутке, который был почему-то подписан кабинетом послушника Никона. Здесь была кафедра, на которую и положил увесистый том, пара полок с сопоставимыми книгами и топчан, даже без матраса, накрытый грубым полотном. — А что с ней не так? Я же проходил ее под патронажем отца Пия… — Все так, но, кхм, благодаря Иоану появились вопросы. Я не хочу, чтобы к моим людям проявляли такого рода интерес. Если ничего не изменилось, в чем я ни капли не сомневаюсь, ты быстро пройдешь сертификацию и будешь снова чист, — надо же, какие эмоции проскакивают. Сразу слышно, что присутствующие священники в контрах. — Когда? — Я рад, что ты не против. Чем раньше, тем лучше. — А вашего… — Да, моего свидетельства будем достаточно, тем более, документ придется подтвердить и Иоану. Идем? — тот перестал перебирать бумаги, вытащил небольшую деревянную пластину с прижатой дорогой бумагой, отдающей чарами и выжидательно уставился. — Д-да, — я припоминал, из чего состояла предыдущая сертификация: мы просто пришли с дедом Пием к храму, где у алтаря почитывал книжку еще один в рясе серебряным шитьем. Мы немного поговорили, надо мной поводили руками, поцокали, да отпустили. Теперь что-то еще? Что есть выбивающееся за рамки? Амулет? Он просто накопитель. Аура? Слабая, струны еще не совсем сформировались, никаких патологий нет. Связи с другими сучностями я не имею. Плетения… по виску скатилась капля пота. Шесть искр под кожей на плечах, запитанные до малого уровня. Распутать не смогу, они дадут заметный всплеск, разрядить в стену? Можно, но даже сейчас я вижу сигнальные сети. Куда? Остается загнать в амулет, там их можно и оставить или погасить. Конечно, из-за перепада сил он посыплется, но не более. Пока тащу в амулет, авось пронесет. — Это алтарь для внутренних целей, тут мы молимся, — комнатка еще ниже, почти на этаж. В середине, оплетенный полосами серебра и другими проволочками на постаменте стояла плита белого мрамора, едва заметно сияя в темноте, разгоняемой еще парой свечей. — Присаживайся, не бойся мы только поговорим. — я, проглотив язык, подсел на низенькую скамеечку рядом. И было отчего: тонкие нити колыхались от невидимого ветра, заключая любого вошедшего в кокон. Я сразу приостановил работу с искрами, быстро обволакивая их в новые струны. А ведь всего пара оставалась! От четырех искр амулет ощутимо нагрелся и обжигал через ткань. Искры деградировали, истекая энергией — в накопителе просто не было достаточной плотности, чтобы удержать их стабильном состоянии. Рядом облегчённо присел священник и сложил руки в молитвенном жесте. — Часто ходил в храм? — от жара талисмана по груди тек пот, а я напряженно выжидал. Вопрос был достаточно неожиданным, но, судя по всему, прямо сейчас меня препарировать не собираются, невидимые нити лишь мягко приобняли, блюдя личные границы. Немного выдохнул: — Нечасто. Мне же это не надо, как другим. Иногда я заходил к отцу Пию, а каждый праздник радуюсь вместе со всеми. Я благодарен богам и героям, что живу. — Тяжело наверно, без дара? — из голоса собеседника пропала безэмоциональность, он просто спокойно говорил. Добавились привычные интонации, напоминающие, что я говорю с человеком, а не автоматоном. — Почему, нет. Просто я делаю работу чуть дольше, чем, к примеру, мама. Она может быстро собирать и ухаживать за растениями с помощью дара. Я тоже так могу, но дольше. — А кто подарил тебе талисман? — А? Это мой друг, Сец. Он живет со своей бабушкой и хочет стать алхимиком, поэтому разбирается в травах. Этот подарок на праздник героев… — я не чувствовал опасности и ослабил контроль. Шевеления в ауре я прекратил, когда впервые почувствовав касание алтаря. Амулет остывал, больше не обжигая, видать искры насытили кристалл достаточно, чтобы замедлить распад. Припоминать события полумесячной давности, оказалось сложно и на душе заскреблись кошки, так что всхлип был вполне искренний. — Скучаешь? — пара нитей заинтересованно задергались, будто улавливая настроение. — Да, мы же почти ровесники были, обучались вместе, по лесам бегали, — я утирал нос. Чет меня развезло, аж слезы выступили. — Я слышал, что Каменка в руинах. Герцог не нашел никого живого, когда пришел карать еретиков, — сзади раздался злорадный голос Хлыща. Слезы мгновенно высохли, оставив опустошенность. Хлыщ убрал руки в широкие рукава и подсел напротив, презрительно рассматривая, — все найденные тела были уничтожены и сожжены в священном пламени. Прах погребен, могила забыта… Да как он смеет?! На соленом пустыре разгоралось пламя ненависти, требующее пожать горло всем присутствующим, герцогу, королю и архиепископу. Казалось, хороший мир, но люди нигде не меняются, обманывая и предавая себе подобных, даже под угрозой военного положения с волнами, сбрасывая ответственность на других… Легкий подзатыльник впечатывает ухмыляющуюся рожу Хлыща в алтарь, на котором лежит гербовый лист. — Хватит нагнетать, люди живы и ожидают суда. Идиот. — Никон поднялся и кивком показал следовать за ним. Жжение в груди угасало, уступая место недоумению такой эмоциональной вспышкой. — Вечером занесешь бланк. Как видишь, он стабилен, — напоследок кинул трущему лоб Иоану и рассматривающего замысловатую печать на бумажке. — Идем. — Поторопил послушник. В кабинете, вернувший свою отточенную безэмоциональность, послушник передал темно серый квадратик, с невысоким выступом-пирамидкой во всю переднюю грань и отверстием в одном из углов. — Твое удостоверение, прикалывай к одежде, или на цепочку приспособь. Если вопросы будут, тебя просто к алтарю сводят. Иначе с каждым разом проверки будут все суровее. Вплоть до вызова в Канцелярию или Собор. Ясно? — Да. — Тогда иди. — — Сижу, размечаю схемы на черновой бумаге. Неудобно, конечно, но все равно надо. Искры из талисмана достал, загнав в привычные места на плечах, оставив напитываться. Талисман пострадал некритично, а вот грудь чешется, в том числе и от пыли. Из старого плаща и пары стежков иголкой сделал чехол, на тот случай, если все же раздолбаю кругляш — если восстановить не выйдет, хоть хрусталит не разлетится по всей округе. Тяжелые заклинания разместить не выйдет, они занимают много места и требуют дорогих расходников. Как и запитать, при активации с большой вероятностью я выжгу не только узлы, но и часть тела. И почему мне так плохо? Средние заклинания будут попроще, но все еще несут огромный риск перегрузки струнного каркаса и долгую подготовку. Мог же остаться в деревне и помочь Никону, скорее всего справились. Но я убежал. Почему тогда скрыл свою причастность, а не позвал на помощь? Остаются совсем слабые плетения до трех-четырех узлов, не требовательные к точности исполнения. Малое исцеление, сторожевые руны, искры… «Потому что я слаб» — листки отложены в сторону. Я бежал из деревни, потому не мог сражаться? Нет: вилы, копья, простейшие плетения я использовал уже в лесу. Я мог помочь защитникам, не сразу, но мог. Тогда почему? — Лихо, ты чего буянишь? — в дверь постучали. — Не заперто, — просипел в ответ. Глупо думать, что у гильдии нет ключей к собственным помещениям, особенно к подозрительным постояльцам. — Так ты чего? — хороший вопрос, Анна. Сердце отбивает бешеный ритм, тело горит, ауру рвет от разнонаправленных эмоций, но я удерживаюсь от активации холодных петель. Тут определенно что-то есть, отчего бурю нужно пережить самостоятельно. — В церкви был, проходил сертификацию, — продемонстрировал висящий рядом со Знаком серый квадрат. Слова приходилось цедить сквозь зубы, дабы не разразиться потоком брани и проклятий. В таком состоянии они точно не будут безобидными. — С-сочувствую… — Чему? — неожиданный вопрос дал секунд передышки в водовороте ярости. — Не представляю, каково это жить без дара, — девочка, еще не переодевшаяся после утренней смены, подсела рядом, — ты так рано покинул родных, теперь не можешь увидеть их даже не знаешь, живы ли они, — черт, а она права. Хоть я и дистанцируюсь от здешних знакомых в мыслях, в сравнении с прошлой жизнью они мне почти никто, но за десять лет я прикипел к ним. Действительно прикипел и считал их мертвыми, отчего решил сразу начать с чистого листа, будто и не было никаких родителей, как и не будет впредь. Обжигающее пламя выгорело, оставив только горький уголь в горле, из глаз потекли слезы. — Ну-ну, — меня легонько приобняли, — ты справишься, скажу по секрету, па… — па говорит, что все живы. Их герцог к себе забрал. Честно, успокоила. Сжатый узел в животе наконец-то надломился и стал разваливаться, вытекая соленой влагой. Мне еще что-то успокаивающе бормотали, но пока тело приходило в норму, на краю сознания выстраивались мысли: мои родные живы и их стоит найти, в конце концов, стоит переговорить с герцогом, церковью и королем по поводу интересных событий. В себя пришел в одиночестве, когда солнце клонилось к закату. Сильно же перемкнуло, и готов поспорить, не просто так. Амулет ментальных чар пока не сделать, значит только личная осторожность и реакция. Благо давили на эмоции, а не мысли, что чуть-чуть примиряет с косяком.