Ты сможешь меня простить?

Сейчас Все оказалось даже хуже, чем я думал. Конечно, то что Мью своим появлением почти парализовал работу офиса было уже само по себе раздражающим, но я надеялся, что за пару дней это пройдет и я перестану слышать его имя в любой части офиса куда бы ни пошел. Я рассудил, что лично с ним по работе пересекаться буду не часто, а значит вполне могу потерпеть. Общаться с ним вне работы я по прежнему не собирался. Вот только сам Мью похоже плевать хотел на то что я там собирался. На следующий день я снова встречаю его в кофейне. И на следующий. И каждый последующий тоже. Иногда он приходит раньше меня и прямо тут же, в очереди пытается завести беседу, но я не поддаюсь и уже на второй день демонстративно вставляю в уши наушники. Если он приходит позже меня, то я испаряюсь из кофейни едва получив свой кофе, но если он покупает какао раньше, то стоит и ждет меня у входа. И то что я иду до офиса не снимая наушников, его совершенно не смущает и он продолжает болтать, словно знает что музыку я не включал и надел их просто для вида. Он рассказывает обо всем что приходит ему в голову по утрам, а приходит, на удивление очень много. Он говорит о своих друзьях, о прошлой работе, о своей собаке со смешным именем Чоппер. Вроде он сказал что это из какой-то манги, но я плохо в этом разбираюсь. На самом деле в этом месте я чуть себя не выдаю и не начинаю задавать вопросы, уж слишком люблю животных и почти открываю рот, чтобы попросить показать фото, но тут же одергиваю себя и делаю вид что подпеваю несуществующей музыке. Мью только усмехается. Возможно моя актерская игра не слишком правдоподобна, но прекращать я не собираюсь. Тем не менее, этот любитель какао явно решает что должен со мной подружиться. Не знаю зачем и почему именно со мной, ведь практически любой другой человек в офисе был бы счастлив получить все то внимание, что этот парень уделяет мне. Он постоянно пытается вытащить меня на кофе (безуспешно), уговорить пойти вместе на обед (снова мимо), предложить вместе пойти до метро (ни за что на свете!). А иногда просто подходит, садится на край моего стола и пытается разговорить. Поскольку я на все это не ведусь, обычно ему удается пообщаться разве что с Дженни, которая никогда не против новых друзей и долго фырчит на меня, что я упрямый баран и мне стоит быть мягче с людьми. Я не обращаю внимания ни на их разговоры, ни на ее попытки перевоспитать меня. Я не люблю новых людей в своей жизни и совершенно не нуждаюсь в друзьях сверх тех, что уже есть. Поэтому Дженни может сколько угодно нудить о моей невоспитанности и о том какой этот Мью «душка», я не поддамся. Точка. *** Понедельник, будучи по прежнему моим нелюбимым днем, приносит очередной неприятный сюрприз, в виде напоминания о том что никогда — НИКОГДА — нельзя недооценивать Дженни. Потому что если она что-то задумала, остановить ее может только метеорит и то это не точно. А сейчас она, одному богу известно зачем, задумала подружить меня с этим любителем какао и бесить людей. Поэтому, когда в понедельник мы вышли чтобы пойти на обед, на улице нас уже ждет этот тип, собственной персоной. И не успеваю я посоветовать ему направление куда идти, как вклинивается моя подруга. — Мью, спасибо что подождал, никак не могла отвязаться от клиента. — Радость моя, тебя я буду ждать сколько угодно, — Мью театрально прикладывает руку к груди и Дженни смеется. — Продолжай в том же духе и получишь шанс попасть в список моих любимых мужчин. — На первое место, пожалуйста, — широко улыбается он, а мне очень хочется откусить ему голову. Сразу по пояс, чтоб наверняка. — Прости, дорогой, но это место занято, — с этими слова она обнимает меня за шею, для чего ей приходится встать на цыпочки. — Ну тогда у меня нет шансов, но я согласен на второе, если оно будет за этим красавчиком. В последнее время мне часто приходится наблюдать его вид сзади и это очень поднимает настроение по утрам. Я давлюсь всеми словами, которые только приходят мне на ум. Наглость этого парня просто обезоруживает. И в то же время я не могу пропустить мимо ушей комплимент своему заду. Я не так уж часто получаю комплименты, мое прохладное и временами даже недружелюбное отношение к людям способно убить любую привлекательность. Но если даже и говорят, обычно это что-то вроде «Ты красавчик», «Ты очень милый», «У тебя красивые глаза». Банальщина. Этот же парень не стесняясь и вполне откровенно сказал то что думал. И мне это даже понравилось. Но я скорее откушу себе язык, чем признаюсь в этом ему, поэтому просто поворачиваюсь спиной к этим двум гиенам и направляюсь в сторону кафе. Позади слышится смех и я мысленно обещаю себе убить Дженни за предательство. В кафе Дженни садится рядом со мной, а Мью усаживается напротив, продолжая пялиться на меня. Я утыкаюсь в меню, словно не знаю его наизусть. Через несколько минут мы делаем заказ и пока ждем его, этот любитель засматриваться на чужие задницы снова решает поговорить. К счастью не со мной, а с Дженни. — Скажи мне, принцесса, этот сладкий пирожок всегда такой общительный? — или не к счастью, ведь говорить все равно планирует обо мне. — К сожалению, да, — вздыхает Дженни. — Он не очень любит людей. — То есть он ко всем так относится? — Ко всем незнакомым, да. — Черт, а я -то надеялся, что особенный. Ты разбил мне сердце, Сэйнт, — он грозит мне пальцем, а я думаю о том, смогу ли сломать его. — В этом у него черный пояс, Мью, — хихикает Дженни. — Недоступный и красивый, с черным поясом по разбиванию сердец. Звучит заманчиво, — мечтательно произносит этот идиот, а я просто хочу исчезнуть отсюда прямо сейчас. Но не успеваю, потому что нам приносят еду. Поскольку у меня нет ни малейшего желания участвовать в разговоре, я тут же набиваю рот едой и принимаюсь жевать. Впрочем, кажется эти двое вовсе не нуждаются в моем участии, они вполне прекрасно развлекаются такого рода разговорами до конца обеда, а я чувствую себя злым на Мью и немного обиженным на Дженни. Но с ней решаю разобраться позже, пока же мы возвращаемся в офис. Мью открывает нам двери и пропускает сначала Дженни, а потом меня, причем если Дженни он не касается, то мне кладет руку на талию, немного подталкивая вперед. Я уже готов повернуться и оторвать ему эту руку, как вдруг вижу перед собой Зи, который выходит из лифта с Максом и еще несколькими парнями, явно тоже направляясь на обед. Он смотрит на меня, потом на Мью, потом на руку Мью на моей талии и выглядит при этом как человек, которому на голову упало что-то тяжелое. Дженни смотрит на это все с ехидной усмешкой, на которую, впрочем, никто кроме меня внимания не обращает. А я внезапно передумываю отрывать Мью руку, вместо этого благодарно киваю и прохожу мимо Зи, даже не взглянув в его сторону. Тогда Я стою у дома Зи, все еще не веря, что решился на это. Руки у меня дрожат, а сердце вообще выскакивает из груди, но я все равно жму кнопку звонка. Дверь распахивается мгновенно, словно все это время Зи ждал моего прихода, стоя прямо там. А может так и было, с него станется. Он, ничего не говоря, за руку тянет меня в дом, а потом, также молча, на второй этаж, в свою комнату. И только когда мы оказываемся внутри, он отпускает мою руку и говорит: — Спасибо, что пришел, Сэйнт. Я молча киваю, смотрю на свою руку и словно до сих пор ощущаю его касание. Глупо отрицать что я соскучился. И уже становится неважно что он отправил мою работу без разрешения, что обманул по сути мое доверие. Возможно, Дженни права, он это сделал из лучших побуждений, а я просто упрямая задница, которая даже не потрудилась его выслушать. И вместо этого целую неделю я разыгрывал из себя обиженное достоинство. Какая же чушь! Сейчас глядя на грустное и виноватое выражение лица Зи, все чего я хочу — это обнять его покрепче и прогнать эту печаль из его глаз. Я понимаю что пришел сюда вовсе не из-за дурацкого письма с результатами, мне на них вообще плевать. Я пришел сюда потому что безумно соскучился и хочу помириться с Зи. Поэтому делаю осторожный шаг к нему, он поднимает взгляд, хочет что-то спросить, но я не даю ему такой возможности и просто обнимаю за шею, прижимаюсь как можно сильнее. Он замирает на секунду, но тут же обнимает меня за талию, притягивая к себе. И мне становится так хорошо, это так правильно — быть рядом с ним, в его объятиях. Я моментально успокаиваюсь, все что тревожило меня эту неделю отходит на второй план, пока он осторожно гладит меня по волосам, зарываясь пальцами, даря совершенно восхитительные ощущения. Я таю от его прикосновений, но мне этого мало, поэтому я убираю подбородок с его плеча и несколько секунд смотрю в глаза. Кажется, Зи даже не дышит, смотрит на мои губы и облизывается. Я воспринимаю это как знак и целую его. Поцелуй медленный, нежный и очень сладкий. Снова со вкусом апельсинов и, кажется, теперь это мой любимый вкус. Я чувствую так много всего — жар и трепет, этих пресловутых бабочек в животе и головокружение. Через какое-то время до меня доходит, что головокружение у меня вовсе не из-за переизбытка чувств, а из-за нехватки кислорода. Тогда я отстраняюсь, но совсем немного, потираюсь носом о нос Зи и улыбаюсь. Он тоже не торопится меня отпускать и шепчет в самые губы: — Спасибо, что пришел, Сэйнт. — И я смеюсь. Мы стоим обнявшись еще совсем немного, а потом он отстраняется. Я протестую, но он тянет меня за собой, садится в кресло рядом со столом и сажает меня к себе на колени. — Может все-таки откроем письмо? — Не вижу смысла, Зи. Я все равно не выиграю так зачем время терять, — смотрю на него нежно, глажу по лицу, намекая, что время можно потратить и с большей пользой, чем чтение бесполезных писем. — Сэйнт, это всего пара минут. Мы откроем, посмотрим и это больше не будет мучать нас неизвестностью. — Я и не мучаюсь. Мне все равно, правда. — А я мучаюсь. Пожалуйста, Сэйнт, — он смотрит на меня таким умилительным взглядом, что я просто не могу ему отказать и киваю. Он улыбается и чмокает меня в губы. — Спасибо, малыш. Малыш… Нежное прозвище невероятно греет меня где-то внутри и я почти не обращаю внимания как он вводит пароль на ноутбуке, заходит в почту и открывает нужное письмо. Там какой-то стандартный текст для общей рассылки и прикреплен файл со списком победителей. Зи открывает этот файл, пробегается глазами и ахает. Причем так громко, что я перестаю делать вид, что пыль на книжных полках безумно интересная и тоже смотрю в экран. И не могу поверить своим глазам. В списке победителей я вижу свое имя. Написанное красивым витиеватым шрифтом, оно красуется на первом месте, рядом с названием моего рассказа. Я подвигаюсь ближе к экрану, забираю у Зи мышку и увеличиваю картинку. Но видение не исчезает, я не ошибся. Это действительно мое имя, мой рассказ. Это действительно пришло с официального адреса организаторов конкурса. Я теряю дар речи и беспомощно смотрю на Зи, а он внезапно перехватывает меня поудобнее, поднимается вместе со мной и принимается кружить по комнате. Я хохочу, цепляюсь за его шею и боюсь случайно задеть что-нибудь ногами. Зи покрывает мое лицо поцелуями и вопит поздравления. Наконец он немного успокаивается и ставит меня на пол, только для того чтобы обнять и утянуть в глубокий долгий поцелуй. Я не сопротивляюсь, прижимаюсь к нему, не в силах словами выразить всю ту любовь и благодарность, которые чувствую. Когда он отстраняется, то смотрит на меня все тем же сияющим взглядом и говорит восторженно: — Малыш, ты победил! Я знал что ты победишь! — Ты не мог этого знать, врунишка, — смеюсь я и легонько ударяю его кулаком в плечо. — Я знал! Я же читал твой рассказа и говорил тебе что он отличный. Я верил что ты сможешь победить. — Да, наверное верил, — кладу голову ему на плечо. Мне кажется я сам еще не осознаю что произошло. — Но знать ты не мог. Ты отправил его чуть ли не в последний день, его могли даже не посмотреть. — Уже не важно что могло бы быть, главное что все получилось. У нас получилось, у тебя получилось. Ты победитель, Сэйнт! — Не могу поверить в это. — Я распечатаю это письмо, поставлю в рамочку и повешу напротив твоей кровати, — улыбается Зи. — Чтобы ты каждое утро просыпался и вспоминал о том, что ты победитель. И не важно кто и что говорит. Я смотрю на Зи и меня просто распирает от чувств. Как может быть что из всех людей на земле этот чудесный, замечательный, добрый и нежный парень выбрал меня? Он заботится обо мне, поддерживает даже тогда, когда я сам от этой поддержки активно отбиваюсь. Чем я заслужил это счастье? Но вместо того чтобы задавать глупые вопросы, я решаю просто наслаждаться и целую его. Он моментально отвечает и прижимает меня крепче. Его сладкие губы ласкают мои, руки блуждают по всему телу и спустя какое-то время уже просто невозможно оставаться на ногах, поэтому он утягивает меня на кровать. Впервые это происходит так, впервые мы целуемся не в школе, не на крыше, а у него дома и это странно для меня. Впервые я на самом деле чувствую, что это не какая-то странная игра, а настоящие отношения. То как Зи целует меня, как касается — не притворство. Он хочет меня. Я чувствую это не только в его поцелуях или руках, которые пробрались ко мне под футболку и ласкают обнаженную кожу, но и кое-где пониже, где его напряжение упирается мне в бедро. Я распахиваю глаза. В голове туман из-за собственного возбуждения, но я пытаюсь осознать, ухватиться за последнюю мысль. Он хочет меня? А я? Чего хочу я? — Зи? — Что, малыш? — он отстраняется всего на пару сантиметров и смотрит на меня совершенно поплывшим взглядом, видит что-то в моих глазах и, внезапно отодвигается, убирая руку из-под моей футболки. — Черт, прости, я зашел слишком далеко? Я напугал тебя? — Что? Нет, Зи! — Я обнимаю его за шею, притягиваю ближе. — Я не напуган. — Правда? Прости, просто я слишком… ты слишком… ох., — я прерываю этот поток слов нежным поцелуем. — Все в порядке, правда. — Да? — Да. Я тоже… хочу этого. Хочу быть с тобой. — Ты серьезно? — Я бы не стал шутить такими вещами. Только у меня раньше никого не было, поэтому… — Я буду осторожен, не бойся, малыш. Но если тебе станет неприятно или ты захочешь прекратить, ты можешь остановить меня в любой момент. Понимаешь? — Да. Но я не стану. С этими словами я снова целую его и больше мы уже не разговариваем. Есть только руки Зи, губы Зи, его нежный шепот, который проникает кажется даже в мою душу. Он не торопится сам и не торопит меня, словно все время мира принадлежит нам. Куда-то пропадает одежда и остаемся только мы — кожа к коже, душа к душе. Его ласки не прекращаются ни на секунду пока я не перестаю вообще что-либо соображать. Зи везде — снаружи и внутри меня, внутри моего тела и в моей голове. А потом происходит взрыв и последнее что я помню перед тем как отключиться, от переполняющих меня чувств, это его слова, сказанные шепотом в самое мое ухо: — Я люблю тебя. *** Понедельники — это на самом деле ужасные дни. Я бы хотел чтобы в моей реальности их просто не существовало и возможно когда-нибудь, когда я стану знаменитым писателем, куплю дом на пляже и мне не надо будет ходить куда-то по расписанию, то дни недели потеряют свое значение и для меня понедельники больше не будут чем-то неприятным, но пока это не так и я уныло плетусь в школу, проклиная нелюбимый день календаря. Это особенно непросто, после самых восхитительных выходных, которые когда-либо у меня были. Всю субботу мы провели вместе с Зи. Когда я проснулся, ужасно смущенный, он приготовил еду и мы весь вечер смотрели сериалы, лежа в обнимку на его кровати. Он хотел чтобы я остался на ночь, но мама вряд ли пришла бы в восторг, поэтому он проводил меня домой. В воскресенье я половину дня вопил в подушку от восторга, а вторую пытался хоть немного разобраться со своим домашним заданием, что было непросто, потому что Зи писал чуть ли не каждую минуту и мне больше всего на свете хотелось все бросить и пойти к нему. Но я не мог не думать, что теперь, когда у меня есть реальный шанс получить стипендию в университет, мне стоит работать еще усерднее. Поэтому я силой воли отрывался от переписки и пытался сосредоточиться на учебе. Как ни странно, сегодня утром я не встречаю Джосса с компанией. Возможно эти придурки наконец-то занялись подготовкой к экзаменам и теперь им некогда меня караулить. Я этому, конечно, рад, но бдительности не теряю и короткими перебежками добираюсь до кабинета. Большинство моих одноклассников еще не пришли, но Дженни уже на месте, смотрит на меня подозрительным взглядом. — Привет, — улыбаюсь я. — Привет, бублик, ничего не хочешь мне рассказать? — Ты о чем? — Например об этом, — она поворачивает свой телефон экраном ко мне и я вижу открытую вкладку сайта с конкурсом, где на первой странице крупными буквами написано имя победителя. Мое имя. — Да, прости, я совсем забыл. — Забыл? — ее глаза увеличиваются в два раза. — Ты забыл мне рассказать о своей победе в конкурсе? В том конкурсе в котором даже участвовать не хотел? О победе которая отправит тебя в любой университет, в который ты захочешь? — Эмм... ну да, — я неловко улыбаюсь. — Сэйнт Суппапон, скажи мне что такого произошло на выходных что ты забыл рассказать о таком важном событии своей лучшей подруге? В твоем саду высадилось НЛО? Стивен Кинг зашел на чай? У тебя должна быть веская причина. — Не вопи, — морщусь, — она есть и очень веская. Но давай я расскажу тебе все позже и не здесь. — Это как-то связано с … — она не произносит имя Зи, зная что я не хочу чтобы люди были в курсе, что мы, так сказать, общаемся. Я киваю и вижу как моя подруга зажимает рот руками, словно пытаясь не закричать. — Ты хочешь сказать что ты... что вы... — Потом, Дженни, — я строго смотрю на нее и она пытается успокоиться. В этот момент в класс заходит учитель. Он осматривает класс и находит взглядом меня. — Сэйнт, отлично что ты уже здесь. Тебе нужно пойти к директору. — Что? Зачем? — Вот там все и узнаешь. Давай, иди. А Дженни запишет для тебя конспект. Растерянно оглядываясь то на учителя, то на Дженни, я выхожу из кабинета и иду по направлению к директорской. Не могу даже представить зачем ему понадобилось меня вызывать. За все эти годы я ни разу у него не был. Да и зачем? Я не попадаю в неприятности, по крайней мере такие, которые потребовали бы вмешательства высшего школьного руководства. Да и какими-то заслугами я тоже не отметился. Секретаря на месте нет, поэтому я стучу в дверь и, получив приглашение, вхожу в кабинет. — Добрый день, директор Тун. — Добрый день, Сэйнт. Садись. Я послушно опускаюсь на стул для посетителей, все еще пытаясь понять, почему оказался здесь. Директор не кажется злым, наоборот, он выглядит очень довольным. — Ты, конечно, догадываешься почему ты здесь? — Нет, простите. — Нет? Странно. Я получил письмо от организаторов литературного конкурса, с поздравлениями. Ученик нашей школы в этом году выиграл главный приз. Поздравляю, Сэйнт. Ты должен был сообщить школе что участвуешь в конкурсе, мы бы помогли с подачей заявки. Хотя, видимо, ты и сам разобрался. — Это… было спонтанное решение, — и даже не мое, но директору об этом знать не обязательно. — Ну что ж, иногда спонтанные решения самые лучшие. В любом случае, я тебя поздравляю. Школа гордится тобой. — Эм… спасибо, директор Тун. Теперь я могу идти? Там… урок. — Пока нет. Тут вот какое дело. Как ты знаешь, через две недели юбилей нашей школы. — Да, знаю. Но я не участвую в подготовке. — Ну, теперь, можно сказать, участвуешь. Мы решили добавить в программу вручение тебе диплома победителя. Приедут представители организаторов. Думаю юбилей школы — это отличная возможность показать какие талантливые дети здесь учатся. — Вы хотите вручить мне диплом при всех? При всей школе? — я прихожу в ужас. Нет. Ну уж нет. Я не хочу. — Конечно. Разве тебе не будет приятно что все увидят твой триумф? Я застываю. Умом я понимаю что никак не могу помешать директору, но стоять на сцене, под пристальными взглядами всех этих гиен — мне даже представить это страшно. — Ты волнуешься? — по своему понимает мое состояние директор Тун. — Не переживай, это не страшно. Конечно, было бы хорошо если бы ты сказал какую-то речь, но это не обязательно. Я понимаю, страх публичных выступлений и все такое. — Страх? — да, пожалуй это так. — Ты можешь позвать своих друзей и семью, если так тебе будет легче. Наверное, я мог бы позвать маму, но она наверняка будет на работе, да я и не уверен, что хочу чтобы она приходила в школу. Ей будет сложно не понять, что у меня тут нет друзей, особенно если во время вручения меня засмеют. Не хочу чтобы она переживала. От директора я выхожу с тяжелым сердцем и вместо того, чтобы отправиться в класс, иду на крышу. Мне хочется побыть одному и подумать. *** Две недели проходят быстрее чем мне хотелось бы. Несмотря на то, что Дженни и Зи всячески пытаются меня поддержать, я с каждым днем тревожусь все сильнее. Не могу объяснить почему это так, но чем ближе день Х, тем хуже мне становится. Я плохо сплю, почти не могу сосредоточиться на учебе и совсем потерял аппетит. Словно это не просто 5 минут позора на сцене, словно должно случиться что-то по-настоящему плохое. Зи убеждает меня что все будет в порядке, он будет рядом и как только все закончится — мы сбежим куда -нибудь. В кино или к нему домой, или куда я захочу. Только его успокаивающие объятия все еще держат меня на плаву, не давая утонуть в своей панике. И вот наступает понедельник, день юбилея. Уроки по такому поводу отменены, вся школа украшена, во дворе установлена сцена с огромным экраном для проектора, на котором сейчас видно только герб школы, перед сценой расставлены стулья для зрителей. Все, конечно же, в цветах и воздушных шарах. Вокруг нарядные девушки и парня, кажется, даже воздух пропитан ожиданием праздника. А мне с каждой минутой становится все хуже. Наконец все рассаживаются на свои места и шоу начинается. Я сижу рядом с Дженни и крепко сжимаю ее руку. Происходящее на сцене меня не особенно интересует. Сначала там танцуют и поют школьные коллективы, потом на этом самом экране демонстрируют короткий ролик о школе. Время идет и я молюсь чтобы что-то поменялось и мне не пришлось выходить на сцену. Но вот начинается награждение. Лучшие ученики, спортсмены, школьные активисты — все по очереди выходят на сцену, чтобы получить грамоты и поздравления от директора. Все они сияют счастьем, все они много работали чтобы получить эту почетную отметку. Но не я. Я не чувствую ни малейшей радости, только желание исчезнуть. Когда называют мое имя, я медленно поднимаюсь и нехотя иду к сцене. Директор ласково улыбается мне, говорит всякие приятные слова о том, что я гордость школы и рассказывает о конкурсе, который я выиграл. Я почти не слушаю его, а когда решаюсь посмотреть на зрителей, то вижу ехидные смешки на лицах многих из них. Это не добавляет оптимизма. И в тот момент, когда директор передает мне грамоту и я почти выдыхаю с облегчением, что все закончилось, оживает экран проектора. Сначала я не понимаю что происходит, вижу шок на лицах многих и поворачиваю голову. Меня словно окатывает из ледяного душа. Потому что на экране я вижу себя, крупным планом. Себя и Зи, в его комнате, в тот самый день, когда мы узнали о моей победе в конкурсе. Лица Зи не видно, но зато хорошо видно все, что он со мной делает. Видно как он снимает с меня одежду, как моя футболка летит на пол, а дальше… Я застываю на месте, ноги становятся ватными, мне кажется я сейчас упаду, но что-то в сознании кричит, что нельзя, нужно бежать, нужно исчезнуть, раствориться. Я случайно перевожу взгляд на зал и вижу… Зи рядом с пультом управления. Он смотрит на меня широко распахнутыми глазами и тут до меня доходит. Как я мог быть таким идиотом? Кроме нас никого не было в той комнате и все это — дело рук Зи. Меня внезапно начинает мутить, я больше ничего не вижу и не слышу, не слышу что говорит мне директор, все крики и смех сливаются в один сплошной гул. И среди всего этого гула выделяется только один голос: — Сэйнт, Сэйнт, подожди, — это кричит Дженни, но я не останавливаюсь. Я бегу до самого дома. Удивительно, как только мне хватило сил, ведь я совершенно не спортивный парень и всегда ненавидел бегать. Но сейчас какая-то сила гонит меня и не дает остановится. Дома никого нет и это радует, потому что объяснять маме свое состояние я совершенно не в силах. Оказавшись в своей комнате, я падаю на кровать и не понимаю что делать дальше. Ясно одно — Зи меня предал. Зи использовал меня и мое доверие. Возможно это все план Джосса, возможно они сделали это вместе. Скорее всего так и есть, ведь меня давно должно было насторожить что Джосс почти перестал доставать меня с момента как я начал встречаться с Зи. Усыпляли бдительность? Похоже на то. Интересно, если бы я не выиграл этот чертов конкурс, они бы все равно запустили это видео? Сейчас это уже не важно. Я не могу представить как когда-либо снова смогу вернуться в школу. Не могу представить как дальше учиться, ходить среди людей после того что случилось. Как вообще жить? Да и зачем? Последняя мысль оказывается неожиданно цепляющей. И правда — зачем? Жизнь не кажется мне чем-то радостным и хорошим уже давно. Моя жизнь — это сплошное мучение и даже человек, который казался лучом света в итоге все разрушил. Разрушил мою жизнь и все мои мечты. Разрушил меня. Так зачем все это? Я не могу доверять людям, я не хочу знать что может быть дальше, потому что не верю что это «дальше» может быть хорошим. Кажется что впереди меня ждет только тьма. Больше всего сейчас хочется исчезнуть. Раз и навсегда. Так почему бы и нет? Удивительно, но я чувствую себя совершенно спокойно. Сейчас, когда я нашел выход, меня больше ничего не волнует. Я иду в ванную и беру аптечку. Там куча всяких лекарств, мама всегда держит таблетки на все случаи жизни. Это играет мне на руку. Я понятия не имею насколько каждое лекарство опасно, не знаю какая дозировка достаточна чтобы покончить со всем. И не хочу гуглить, не собираюсь тратить на это время. Решаю, что если просто выпить много, то достигну нужного результата, поэтому выгребаю как можно больше пластин из аптечки, наливаю в стакан воды и иду в комнату. Там я распечатываю все таблетки до тех пор пока на тумбочке у меня не оказывается горка из разных лекарств. Тогда я начинаю глотать по одной, но это слишком долго и я начинаю брать больше, по две или три. Я глотаю таблетку за таблеткой, запивая водой, постепенно начинаю чувствовать тошноту, но не обращаю внимания, продолжая свое дело. Перед глазами начинает темнеть и я считаю это знаком, что двигаюсь в правильном направлении. Я продолжаю глотать таблетки, а потом, в один момент чувствую, что отключаюсь. И наступает темнота.