Они обманули Будду с его Сансарой

      — Но… Вам же… — Лилит немного растерянна. Обнимает себя за плечи посреди кухни Хайтани и переминается с ноги на ногу. — Вам не стоит сейчас драться…       Она непреложно верит в непоколебимость и победу своего одноклассника — или как его теперь правильно стоит назвать? Хотя, впрочем, не так уж и важно. Ключевое здесь «свой».       Не так страшен Чёрт, как его малые — и Риндо с братом прямое тому доказательство. А Лилит это даже чуточку нравится. И, как минимум, ее ничего не смущает. Как максимум, она чувствует в Риндо что-то близкое. Будто даже что-то родное.       Девочка знает исход — враги будут повержены. По-другому просто не может быть, когда сама судьба сталкивает кого-то с Хайтани лицом к лицу. И она безропотно верит в его силу, в силу своего демона в нелепых круглых очках. Верит, как махаянцы в Путь Бодхисаттвы.       Ран распускает волосы и переплетает пшеничные косы потуже. Риндо подкидывает на ладони тот самый камень, разбивший окно.       — Мы и не в таком дерьме уже побывали, Рыжик! — Хайтани-старший ощупывает по всей длине правую косу, словно проверяя на прочность. Но на прочность тут же проверяется его пресс: камушек прилетает прицельно под солнечное сплетение, от чего старший брат сдавленно ойкает и смеется в ответ.       — Не называй ее так! — шипит Риндо.       — Мелкий как-то раз в драку полез со сломанной рукой, представляешь, — Ран всё гордится и хвастается победами братика. — И одной левой снес каски четверым старшеклассникам!       Лилит хлопает глазками и пытается проглотить комок в горле. Хочется возразить. Остановить. Предостеречь. Предчувствие нехорошее. Такое же нехорошее, как в ту ночь, когда погиб ее брат.       Такие предчувствия не забываются. И среди сотен тысяч разных предчувствий во всем потоке неизвестного времени, отведенного на жизнь, такое не спутать ни с чем.       Такое предчувствие пахнет — нет — воняет. Воняет затхлостью, плесенью и металлом. У него цвет едкий — бирюзово-зеленый с примесью красного. А звук скрипучий, будто ржавым гвоздем водят по стеклу, выпачканному сажей.       — Не ссы, — голос Риндо выводит девчонку из транса. — Нормально всё будет, — он треплет Лилит по плечу, и на лице растягивается не улыбка, а звериный оскал.       — Последи за домом, пока мы погуляем, Цветочек, — Ран подмигивает и тащит младшего брата за локоть в сторону выхода.       — Вы же пойдете туда не одни? У вас же есть какая-нибудь группировка? — она выстилает мутнеющим взглядом уходящие шаги.       Глупая, ты же знаешь ответ.       — Братьям Хайтани не нужна группировка, — Риндо бросает через плечо с хитрой ухмылочкой.       — Мы будем править Роппонги! — подхватывает старший брат.       Дверь захлопнулась. Ключ снаружи сделал три оборота. Лилит ссыпалась на ковер и оперлась спиной на диван, обнимая себя за поджатые к груди коленки.       В грудной клетке словно мечется и клокочет маленькая птичка. Стрелка часов лениво тянется за полночь. Все, как тогда. И, видимо, знакомство с Риндо Хайтани было уготовано ей Сансарой. Но для чего?       Остановить? Предупредить? Предотвратить? Поменять ход событий? Если сам Будда — не пёс, а Тот, в честь Кого он был назван, — если сам Будда и затеял что-то в чьей-то судьбе, то можно ли Его обмануть?.. Можно ли сбить с пути Его три колесницы, на которых Он мчится по кольцу круга Сансары?..       Мысли вертятся в голове, как жернова. Перекручивают, перемалывают все на своем пути. Тонкие ниточки прошлого и настоящего, тонкие ниточки двух хоть и разных, но все же таких схожих судеб, сплетаются воедино.       Лилит перебирается на диван, ее клонит в сон. Она скручивается в комочек, обнимая подушку. Если у нее получилось оказаться здесь и познакомиться с Риндо Хайтани, значит, это еще не конец. Значит, они обязательно еще встретятся.                                                        

***

      Она просыпается от воя полицейской сирены где-то под окнами. На улице темнота. Сознание еще где-то летает в остатках былых сновидений. Зрение фокусируется не сразу. Девочка на ощупь плетется по коридору в сторону входной двери.       В замочной скважине что-то скребется, а снаружи слышатся знакомые голоса. Риндо шипит проклятья, а Ран рядом над ним смеется. Лилит протирает глаза и окончательно возвращается в реальность. Они здесь. Они пришли домой. Значит всё в порядке. Или…       Дверь распахивается. Риндо стоит ко входу спиной. В руках ключи, а запястья закованы в наручники. Теперь ясно, что его так бесило, и что веселило Рана. Так вот, как он пытался открыть замок…       — Есть разговор, у нас буквально пара минут, — Хайтани-младший кивает в сторону машины с мигалками и хмурится на брата, намекая, что он здесь явно не к месту. Старший с ухмылкой закатывает глаза и плетется назад к полицейскому.       — Нас не будет какое-то время, — Риндо пристально следит за реакцией девочки. Она поджимает губы и нервно потирает ладони.       — Долго?       — Не знаю. Пока ничего не знаю.       — Что-то серьезное?       — Мы убили человека, — и Риндо бросает это так буднично, словно сказал что-то из разряда «мы прогулялись по городу».       — Ясно, — Лилит расслабляет все мышцы лица, размеренно выдыхает, будто под счет, и кивает. — Я тоже.       — Ты тоже убила человека? — он так искренне вскидывает брови, как если бы она ответила «я тоже прогулялась по городу».       — Угу.       — Это того стоило?       — Более чем, — девочка выдыхает опять. Облегченно. Словно отпускает наконец все, что тревожило и преследовало по пятам в кошмарах.       — Я рад за тебя, — Риндо ведет уголком губ, и неоновый свет полицейской машины подсвечивает на его лице теплую, как солнце улыбку.       Лилит переминается на месте с ноги на ногу. И Хайтани-младший тоже начинает топтаться. Смятое, скомканное прощание. Хочется сказать еще что-то в ответ…       — Слушай… Я… Это-о… — Риндо прыгает взглядом в темноте то туда, то сюда. — Я-я…       — Я тебя люблю, — девочка выпаливает на одном дыхании, и одноклассник вынужден остановить глаза на ее поджатых губах. — Я буду писать тебе письма!       — Я тоже тебя люблю, Ли… — он шепчет и тянется ближе.       Лилит кладет ладони на его загвазданные чужой кровью щеки и прижимается крепко к губам. Хайтани сначала вздрагивает и немного теряется. Распахивает глаза и видит перед собой ее слитый в одну точку образ. Сначала тянет рассмеяться от того, какая она смешная в таком странном ракурсе, но осознание того, что следующая их встреча еще очень нескоро, резко придает Риндо мужественности.       В этот раз он не облажается. В этот раз он всё сделает правильно.       Он целует ее нежно и трепетно. Глупо и скомкано. Лучше так, чем совсем этого не попробовать. Риндо неуверенно проталкивает глубже язык, и Лилит перекладывает ладони на плечи в запачканной кофте. Он аккуратно прикусывает ее нижнюю губу и крепко зажмуривается от того, что она делает то же самое.       — Мелкий! Не сожри ее! — Рана сажают на заднее сидение машины, и он явно не хочет там быть без брата. Он хоть и подкалывает, но внутри даже немного гордится.       Первый поцелуй его младшего брата. И в этом Риндо его обогнал. Ведь Ран обманул его, когда сказал, что уже целовался с девочками с языком… Но эту тайну он, конечно же, оставит только лишь при себе.       — Я сплела фенечку… Тебе… — шепчет Лилит, судорожно переводит дыхание и осторожно кладет браслет из переплетенных ниточек в карман его флисовой кофты. — Я буду писать тебе письма.       — Я буду ждать, — Риндо улыбается. Улыбается, как победитель, каким он сегодня вышел из драки. А полицейский, закатывая глаза, берет его под локоть и уводит в машину.