Они обманули Будду с его Сансарой

      Будда несётся от почтового ящика по газону, шлепает лапами по лужам и успевает вилять хвостом.       — Что ты там нашёл, дружочек? — Лилит сидит на крыльце своего дома, подпирая щеки ладошками.       Пёс упирается лапами в землю, тормозит и отряхивает шелковую черную шерсть. Капли летят на девочку — она морщится, пищит, смеётся и закрывает руками лицо.       Будда кладёт рядом письмо и усаживается на землю. Глазки-бусинки словно горят предвкушением, будто даже пёс понял, что это за письмо и от кого оно пришло.       Лилит открывает конверт, аккуратно разворачивает лист бумаги и щурится на чернила, силясь разобрать каракули:                      Привет, Ли! Полгода в колонии — не так уж и стрёмно. Только кормят отстойно. Как приеду, пойду учиться на повара, чтобы больше никогда не есть парашу. Буэ… Режим дня — тоже отстой. Надо вставать по утрам и делать зарядку. Потом завтрак — каши на вкус, как клейстер. Но мы с пацанами всё съедаем на спор с добавкой. После завтрака какая-то образовательная ерунда. Приезжают важные дядьки — что-то типо учителей, как в школе, — рассказывают умные штуки. Я подружился только с лектором по анатомии, а братику нравится география и история Японии — зато потом он будет знать каждый закоулок в городе. На обед часто дают овощной суп. На вкус, как моча. А после обеда «время тишины» — два часа нельзя выходить никуда из камеры. Кстати, камеры не такие, как в фильмах про преступников! Никаких решеток и кирпичных серых стен. Все живут в чистых комнатах. Правда, кроме кроватей и тумбочек здесь ничего нет. Но, говорят, в корпусе у общажников в комнатах есть телевизоры! Здесь есть крутые ребята. В соседней камере живёт Шион Мадараме. Мы с ним перестукиваемся через стенку на «тихом часу» и рассказываем так всякие приколы. Шион сильный парень. У него тоже есть татушка, только прямо на голове, представляешь? А братик закорешился с Изаной. То ли Курокава, то ли как его там. Не знаю, о чем они там заболтались, но Ран говорит, что аж восхищается им. Я не знаю, чел как чел. Хотя, он немного странный. Постоянно бубнит что-то про какое-то «королевство». Есть слухи, что он две недели сидел в одиночке, потому что умудрился подраться с охранником. А вот Шион реально крутой! Как выйдем, я вас познакомлю! У него тоже был пес — ротвейлер по кличке Шрам. Он ему однажды прокусил подборок — даже зашивать пришлось, поэтому отчим усыпил собаку. Шион обиделся, поколотил его сильно — и вот он здесь. Я бы тоже поколотил кого-нибудь за Будду! Пиши мне обязательно — на этот же адрес. Я буду ждать! Скучаю. Риндо.                            Лилит улыбается и вытирает рукавом навернувшиеся слезинки. Будда жмется поближе к девочке и печально поскуливает, словно всё понимает — все её чувства.       — Милая, — бабушка осторожно приоткрывает дверь и выглядывает на крыльцо.       — Да, я сейчас схожу в магазин, я помню… — она старается не шмыгать носом и сворачивает лист, кладя его обратно в конверт.       — Не нужно. Гляди, — бабушка кивает на приближающуюся тучу. — Кажется, начинается ураган…                                                        

***

      — Э, Рыжая, смотри, куда прёшь!       Вару Гайаку вернулся в школу после домашнего обучения. Братья Хайтани — а для него настоящие черти и воплощение зла в чистом виде. Братья Дьявола. Безобидные, на вид, мальчишки, но вся школа знает, что для них уже приготовлен в аду отдельный котел. И Вару уверен, что Лилит, как их подружка, обязательно будет вариться на медленном огне вместе с Хайтани.       С появлением этой девочки в школе в жизни Гайаку началась полоса неудач. Раньше Риндо его не замечал, но в какой-то момент начал всеми силами заступаться за Лилит. Сколько раз он разбивал однокласснику нос в «праведных» драках за девчонку с медными волосами. Потом и она сама начала вдруг давать отпор. Потом на Вару напали собаки. А потом братья забили его любимого старшего брата.       Сколько же ненависти теперь плещется в сердце шакала. И сколько же поводов он готов найти, чтобы отомстить ей за все свои беды. И один из таких поводов самый банальный — но это лишь начало войны — Лилит случайно задела его плечом в школьном коридоре.       — Рыжая, ты че, в глаза долбишься? Твой очкарик мог бы на память подарить тебе свои линзы, неповоротливая! — Вару толкает девочку в грудь, она ойкает, пошатывается и почти теряет равновесие, как ее под руку подхватывает Кирэй Сэйкетсу.       — Здесь много людей, и тебя мог задеть кто угодно. Не стоит так… — Кирэй почтенно поправляет галстучек, но получает в ответ увесистый подзатыльник.       — А тебе вообще команды подпёздывать че-то не давали, слащавый!       — Дружище, не заводись из-за отбросов, мы и так уже опаздываем, — приятель-шакал тянет Вару за рукав рубашки и надменно закатывает глаза, но того уже не остановить.       — Твои бешеные псы наконец-то сели в клетку, чего они и заслуживают! — кажется, еще немного, и парень начнет плеваться на Лилит ядом. — И что? Нашла себе нового заступника? Какого-то соплячка? Че он мне сделает? Кинет в меня альбомом для рисования? Ха-ха!       — Тебя бы могли уважать в этой школе, — Лилит наклоняет голову вбок и слегка прищуривает глаза. — Могли бы… Если бы ты хоть иногда следил за своим языком.       Гайаку шатает от злости. Он крепко сжимает кулак, замахивается… Но девочка уверенно перехватывает его руку и останавливает у своего лица.       Ни единой эмоции: ни испуга, ни капли волнения — в то время как Сэйкетсу от страха всего потрясывает, а Вару стоит ошарашенный. Только медная прядка выбилась и упала на глаза — и Лилит безразлично сдула ее, мотнув головой.       Она сжимает его кулак крепче, перехватывается второй рукой за локоть, дергает на себя — и Гайаку прилетает коленом ровно в солнечное сплетение. От неожиданности и силы из глаз вылетают искры. Задиристый одноклассник валится на пол и сдавленно поскуливает.       — Ты че, офигела что ли? — второй шакал хлопает на Лилит удивленными глазами-стекляшками.       — Думаю, стоит бежать отсюда… — Сэйкетсу хватает девочку за руку, и они уносятся прочь по школьному коридору. Перепрыгивают лестничные пролеты, выбегают на улицу. И все это время Лилит улыбается. Как победительница.       Если Риндо и Рана нет в школе — это еще далеко не конец, и это еще далеко не начало спокойной жизни тем, кто ее вряд ли заслуживает…                                                        

***

      Когда ждешь кого-то — время тянется надоедливо медленно.       «Привет, прогуляемся?» — телефон на тумбочке пикает от входящего сообщения, и на экране загорается имя его отправителя.       А когда перестаешь кого-то ждать — время летит, как комета.       В первый год заключения Лилит с Риндо переписывались каждый месяц. Но по каким-то причинам он стал писать всё реже и реже. Всё суше и короче. Всё односложнее.       На третий год из писем окончательно исчезли все и без того уже редкие «скучаю», «люблю» и «очень хочу тебя видеть».       И чем реже приходили письма, тем больше становился авторитет девушки в школе. Тем симпатичнее становилась она сама. Тем больше внимания приковывали к себе ее медные волосы и изумрудного цвета глаза. Тем чаще на телефон приходили смс-ки — все от того же парня: «Выходи, я у твоего дома».       Лилит подводит губы малиновым тинтом и гладит на прощание Будду по макушке. Надевает невысокие каблучки, выходит из дома — Кирэй Сэйкетсу встречает ее с альбомом для рисования и коробкой клубничных конфет.       — Давай сходим на набережную, Ли? — он улыбается, и в светло-голубой радужке преломляется солнечный луч. — Хочу нарисовать тебя на берегу.       — Давай, — она ласково наклоняет голову вбок, поправляет на плече цепочку от сумочки и протягивает ему руку.