Живи, сохраняя покой. Придет весна, и цветы распустятся сами.

Дорога, что занимала три дня, была всего преодолена за двое суток, даже несмотря на то, что рядом с парнями шагал новый появившийся спутник. Изначально Тарталья предвкушал тихий путь, в течении которого, все должны были идти молча, погруженные в свои мысли. У него не было ни желания, ни сил вести с кем-то светские беседы. Казалось, ему было лень даже просто открыть рот и издать хоть какой-то непонятный звук, чтобы согласиться с собеседником… однако все оказалось далеко не так, как он предполагал. С появлением нового… товарища, появилось и больше шума, и суеты. И вся проблема была в том, что малец предпочитал крутиться именно возле Тартальи, он почти не беспокоил Дилюка. Сначала лис шел угрюмо, но молча, надеясь на то, что мальчишка потеряет к нему интерес и заткнётся. Однако потом не выдержал и стал на него рычать и щёлкать зубами, чтобы испугать. Вот только тому было совершенно на это наплевать. Он продолжал шагать с ними, мотая из стороны в сторону рукой и все время о чём-то спрашивая. В итоге, под конец первого дня, Тарталья устал с ним ругаться и прогонять… его раздражённый голос сменился на бесстрастный. А злые замечания и недовольства превратились в подколы и сарказм. Дилюк лишь иногда вмешивался в их перепалки, с улыбкой на лице что-то поясняя мальцу. Парень… довольно хорошо общался с детьми, однако, он все равно не мог никак заинтересовать молодого тенгу. Пока Тарталья активно пытался от него избавиться и отправить в какой-то ядовитый плющ, Дилюк, что уже давно смирился, останавливал мальчишку и объяснял, почему не стоит так слепо верить лису и идти туда, куда его все время посылали… В течение этих дней Аякс почти не спал. Лишь изредка позволял себе помедитировать, чтобы восстановить силы и хоть немного улучшить ци. Хоть у него и не было возможности сейчас тренироваться и бороться с кем-то, все же он не оставлял самосовершенствования. Однако и это было все равно тяжело для него… Каждый раз, когда он закрывал глаза, внутри поднималась ужасная тревога. Сердце обеспокоено начинало стучать, сдавливая грудь. Дышать тоже становилось тяжело, парень не мог набрать в лёгкие достаточно воздуха… именно поэтому, каждый раз, когда они останавливались отдохнуть, Тарталья не мог позволить себе медитировать долго, спустя некоторое время он поднимался со своего места и становился на «дозор». Конечно это не могло не сказаться на его состоянии, однако он упрямо продолжал идти вперёд. К тому же… В те моменты, когда все ложились спать и лиса накрывала давящая тишина, рядом появлялся молчаливый Чжун Ли. Первое время он обеспокоено смотрел на него и всячески намекал на то, чтобы он наконец лёг вздремнуть, однако, кажется осознав, что ему не удастся убедить Аякса, он прекратил все эти бессменные попытки. Тарталья… был в растерянности, даже несмотря на то, что образ старейшины мерещился ему уже не первый раз. Это было ненормально. Видеть его. Однако делать с этим ничего не хотелось. Наоборот, парень все больше и больше желал с ним встречи, чуть ли не каждую секунду оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть его лицо. И каждый раз, когда мужчина приходил ему, спасая от одиночества, Тарталья, сам того не замечая, начинал с ним разговаривать о всякой ерунде. Участливый взгляд Чжун Ли заставлял думать, будто его в самом деле кто-то слушает и он разговаривает вовсе не с пустотой. Однако… стоило мужчине исчезнуть, как осознание неприятно царапало его сердце. Это был не он… Чжун Ли вообще не было рядом с ним. Тарталья просто медленно, но верно сходил с ума. Конечно можно было бы начать себя обманывать и думать, будто душа мужчины не смогла найти покой и прицепилась к нему… но лис прекрасно знал, что это не так, а обманывать самого себя, хах, разве хули-цзин этим занимаются?.. Тарталья положил подбородок на руку, скучающе ковыряя палкой муравейник. Вернуться в свой человеческий облик он сумел, однако теперь, его мешки под глазами, бледный цвет лица и какая-то заторможенность прямо кричали о его усталости, однако ни Дилюк, ни молодой тенгу, не могли заставить парня пойти спать. Непроглядная тьма, что накрыла лес, уже отступала и небо начинало потихоньку светать. Послышались первые трели птиц… однако хули-цзин не слышал их, пытаясь хоть как-то цепляться за обрывки мыслей, чтобы не заснуть. Одна из мыслей, за которую он сумел все же уцепиться… в который раз… была связана с Чжун Ли. А если быть точнее, с тем, почему именно галлюцинация, что он видит, не могла быть душой мужчины. — Если бы ты стал духом, я бы почувствовал это. — обращаясь по привычке в пустоту, пояснил Аякс, хоть рядом никого и не видел. — К тому же, души, что умерли совсем недавно… очень слабы. Ты просто не смог бы сейчас предстать передо мной в своём человеческом облике, даже несмотря на то, что при жизни был очень сильным заклинателем. — Тарталья отбросил в сторону палку и сел прямо, отряхивая руки от земли. — Ещё одна причина, по которой ты просто не можешь быть призраком, заключается в том, что ими становятся те души, что не смогли оставить землю по каким-то причинам. Рано или поздно такие души становятся демонами. Слабыми или сильными… это зависит уже от их злобы, желания, и какой-то внутренней особой силы. Да, да, ведь не каждый великий человек после смерти смог бы стать таким же великим демоном. Какой-то внутренний стержень должен иметь человек… он должен быть немного склонен к тьме. А ты… ты не такой. Безусловно, ты и твоя воля сильна, однако в твоей души не может быть и капли той грязи, которую к примеру храню в себе я. — парень прикрыл глаза и тяжело вздохнул, подняв голову к небу. — Боги… как же я устал. Ещё и ты, мудак, посидел со мной всего пару минут. На кой черт вообще приходил тогда? А? В самом деле, этой ночью Чжун Ли толком и не побыл рядом с ним. Он появился в нескольких шагах от него с каким-то задумчивым видом и, поглядев на лиса некоторое время, просто растворился, оставив парня со смешанными чувствами. Мужчина так и не появился после этого, хоть звёзды на небе уже давно пропали. В очередной раз тяжело вздохнув, Тарталья поднялся с места и направился к своим спутникам, чтобы наконец разбудить и отправиться дальше в путь. Пройти им осталось совсем немного, наверное через час, они уже смогут выйти к небольшому убежищу, в котором затаилась змея. Где именно находился лагерь бездны, хули-цзин помнил до сих пор. К тому же, он помнил, что в той пещере, в которой проводился ритуал, так же была и небольшая тюрьма, где держали каких-то людей. Сколько таких тюрем у бездны и в какой именно мог находиться Кэйа (если конечно он все еще жив), Тарталья понятия не имел, однако им же стоило хоть с чего-то начать, не так ли? Приблизившись к дереву, на ветках которых лежало нечто непонятное, скрыв все свое тело громадными крыльями, Тарталья оттянул в сторону маленький сучок, после чего тут же отпустил его. Веточка довольно сильно шлепнула по молодому тенгу и тот, взвизгнув от испуга, грохнулся прямо на землю. Благо, что спал он не так высоко… паренёк с растрёпанный чёрной макушкой взглянул заспанными глазами на довольно улыбающегося хули-цзин. Тенгу был похож на растерянного птенца, у которого перья все торчали в разные стороны. — Подъем, Фан Тонг! Нам пора отправляться в путь. Паренёк недовольно насупился, потирая ушибленное место. — Прошу прекратите меня так называть. Мое имя Нобуо. Огава Нобуо. Я вам уже устал об этом говорить. Тарталья хмыкнул, после чего махнул рукой, всем своим видом показывая, что ему абсолютно все равно на это и он так и продолжит придумывать ему разные прозвища, пока малец не оставит их в покое. Вот только тенгу, кажется, совсем не собирался их оставлять. Он даже пытался во время их странствия называть Тарталью учителем… паренёк, по всей видимости, слишком много легенд слышал о величественных хули-цзин, поэтому, даже не узнав этого лиса получше, захотел стать его учеником, дабы стать таким же сильным и устрашающим как лисы из историй. Вот только каждый раз, когда он обращался к Тарталье подобным образом, Огава получал подзатыльник… и в итоге спустя еще нескольких попыток, все же притих и обращался к нему уважительно на «вы». Аякса почему-то сильно бесило, когда его называли учителем… наверное потому что вместе с раздражением он чувствовал и боль?.. да и вообще, было смешно слышать такое в свой адрес. Какой из него учитель? Ему бы побыстрее лишь избавиться от этой занозы в заднице… Отмахнувшись от всех этих мыслей, парень отправился к Дилюку, но не стал подходить слишком близко. Этого заклинателя нельзя было будить слишком резко и не стоило его вообще трогать, когда тот крепко засыпал… он мог случайно, толком и не осознав, кто именно пытается к нему приблизиться, вмазать прямо в нос… один раз Тарталья еле успел увернуться и отскочить от этого человека. — Выдвигаемся. Красноволосый даже не открыл глаз. Он как лежал, сложив руки на груди и повернув голову на бок, так и продолжил лежать в том же положении. Тарталья прищурил глаза, но приближаться все равно не стал. Отыскав взглядом ножны, лис схватил меч Дилюка и швырнул в него. Он был не намерен сейчас с кем-то долго возиться. Помимо того, что Чжун Ли очень странным образом появился ещё вечером и через пару минут же исчез, оставив Аякса сидеть в одиночестве не в недоумении, хули-цзин чувствовал, как ускорялось беспокойно его сердце, предвкушая что-то… хорошее? Парень сам точно не знал чем было вызвано это ощущение. Тем, что они наконец скоро найдут нэкомато и она поможет ему?.. или… он беспокоится где-то в глубине души о Кэйе и желает наконец увидеть его лицо? Желательно не мертвенно-бледное. Тарталья не знал этого точно, однако он чувствовал нетерпение. Хотелось как можно быстрее выдвинуться и не терять просто так времени. Когда на живот Дилюка приземлился увесистый меч, тот тут же подскочил с места. Судя по его виду, парень очень долгое время не мог уснуть… и стоило ему только задремать, наконец отпустив внутреннее нарастающее беспокойство, как его сразу же разбудили таким вот жестоким образом. Красноволосый, нахмурившись, часто заморгал, чтобы избавиться от сонной пелены перед глазами, после чего с каким-то непониманием уставился на Тарталью, который, увидев, что спутник наконец проснулся, развернулся и уже шёл вперёд вместе со своим новым пернатым товарищем. — Нам нельзя попадаться на глаза бездны. — заметил лис, стоило им лишь приблизиться к тому, что осталось от города Дамен. Обгоревшие домишки, обломки… вся эта картина была до тошноты уже отвратительна хули-цзин. Хотелось бы больше никогда не видеть такой пейзаж… однако, Тарталья, не подавая виду, шёл вперёд со спокойным лицом, в то время как Дилюк и Огава крутили головой, все рассматривая: Рагнвиндр с нахмуренными бровями, тенгу же с интересом и любопытством, смешанным со страхом. Тарталья покосился на недовольное лицо красноволосого, сам не зная чего ожидая. Для него было не понятно почему парень ничего не спрашивает у него и так спокойно идёт рядом. Это было неправильно… лис так много всего натворил, а он даже не попытался ему врезать. Это разве правильно? Разве это нормально? Прогоняя мысли, лис тряхнул головой и продолжил идти вперёд, заметно замедлив шаг. Он не отводил взгляд с городка, что виднелся из-за листвы, и стоило ему лишь заметить странное сооружение на самом высоком месте, где раньше располагался двор главы, он тут же замер. Дилюк тоже остановился, глядя в ту же сторону, что и сам парень. Его лицо посерело. — Там что, готовят казнь? — спросил Огава, вытягивая шею, в попытке рассмотреть получше. На самой высокой точке города рядом с помостом, стояла огромная толпа. Она возбужденно что-то обсуждала, поглядывая на крупного мужчину, который прямо при них точил внушительных размеров топор. В центре стояла пока ещё чистая плаха… Тарталья с какой-то опаской перевел взгляд на красноволосого, что, плотнее сжав челюсти, сделал глубокий вдох. — Если Кэйа все еще жив и если он находится именно здесь... думаю это все готовят для него. Нам нельзя терять ни минуты. Лис прижал уши к голове, чувствуя как сердце начинало уже терзать беспокойство. Страшно было подумать что испытывал в эту самую секунду сам Дилюк… Тарталья быстро пробежался взглядом по толпе, после чего стал осматривать местность, ища пути, с помощью которых можно было избежать ненужных встреч с выродками из бездны. Таких дорог, что вели к нужной им пещере, было всего две. Вот только дорога до тюрьмы занимала не пять минут… а если учесть тот факт, что мужчина уже прекратил возиться с топором и терпеливо стал дожидаться жертвы… времени у них было не много. — Есть две дороги. Одна - Широкая, выложенная белым камнем, и вторая - узкая, почти полностью заросшая травой. Если идти по белой главной дороге, нам однозначно придётся столкнуться с кем-то из бездны. Однако с помощью неё можно чуть быстрее добраться до тюрьмы. — Времени нет избегать нежеланных встреч. — твёрдо отрезвел Дилюк. «Если они поднимут тревогу, то нам тут же наступят на хвосты. Неважно будет насколько мы сильны… победит количество.» — подумал лис, однако ничего не сказал красноволосому. Все же хули-цзин и сам прекрасно понимал, что сейчас каждая минута была дорога. — Малой, сидишь здесь. — строго сказал Тарталья. Парень не стал больше терять времени и тут же отправился к белокаменной дороге. Единственное, что выдавало его волнение - это подрагивающие кончики хвостов, что шлейфом тянулись за ним. Но на это никто не обратил внимания. У каждого было не спокойно на душе. Даже к маленькому тенгу перешла тревога и странная паника от парней. Он притих, обеспокоено бегая глазками. Дилюк же, с посеревшим лицом и сжатыми губами, последовал за Тартальей. Уже через пару секунд парни неслись в сторону дороги. В душе каждого все еще горел маленький огонёк надежды… Однако, не успели парни даже обойти толпу, как им пришлось остановиться. Внутри все похолодело и серое лицо Дилюка мигом потеряло все краски, когда толпа стихла и на помост взошёл Кэйа с тремя охранниками. Синеволосый был облечен в праздничный белоснежный наряд. На его шее висел грубый металлический ошейник, к которому были прикреплены три цепи. И цепь и само «украшение» были исписаны заклинаниями, не позволяющими использовать духовную силу. Парень шел смирно, с прикрытыми глазами. Лишь когда он предстал перед толпой, его веки открылись и из-под ресниц на всех приступающих упал надменный гордый взгляд. Человек, ожидающий позорной казни, выглядел словно божество, спустившееся с небес к жалким букашкам. До ужаса уставший, но прекрасный… — Обвиняемый в предательстве Кэйа Альберих был приговорён к смертной казни самой принцессой бездны. Он встал на сторону врага и пытался сорвать все планы… Не успел голос закончить, как толпа разразилась недовольными возгласами. Однако, казалось, Дилюк и Тарталья совершенно не слышали эти оглушительные крики, они уставились на белоснежную фигуру. Они оба сейчас думали лишь о том, что им теперь делать… оставалось ведь всего ничего… неужели они опоздали? — Мне не нравится, что в последнее время я веду себя крайне беспечно. — недовольно проговорил красноволосый, сжимая кулаки. Сразу же после этих слов, он, натянув на себя капюшон, решительным быстрым шагом направился прямо к толпе. Тарталья ухмыльнулся, наблюдая за тем, как его фигура очень быстро растворяется в этой массе. С одной стороны, лис хотел посмотреть на хаос, что начался бы после того, как они в открытую напали и сорвали бы столь увлекательное мероприятие… с другой же, у него все еще оставалось незаконченное дело. Не хотелось бы так глупо умирать на пол пути. Он ОБЯЗАН вернуть Чжун Ли. Разве можно сейчас действовать так дерзко и необдуманно, когда тебя ждёт тот, кем ты дорожишь?.. Тарталья сложил руки на груди и нервно принялся стучать пальцем по локтю, переводя взгляд с толпы на Кэйю и обратно. Это самоубийство. Вот так в открытую нападать. Однако… Лис тихо выругался и закатил глаза. «Хорошо, кто сдохнет первый - тот неотесанный тупой придурок.» — проговорил мысленно Аякс, принимая правила игры. Нет, он не ринулся вслед за Дилюком. В руке у парня из воды сформировался лук. Он прикрыл один глаз, натягивая тетиву и прицеливаясь, вместе с этим образуя водяную стрелу. Как только ее кончик стал твердым, похожим на топаз, она тут же заискрилась электрическими молниями. Парень стал цепко следить за каждым движением на помосте. Из-за огромного количества людей (если их можно вообще было так назвать) было очень тяжело приблизиться к помосту. Однако Дилюк все равно старался быстро, но аккуратно протолкнуться через толпу, не поднимая раньше времени шума, так как понимал, что если он сделает хотя бы один не верный шаг, то не только голова Кэйи покатится, но ещё две, что принадлежали непутевым спасителям. Пока красноволосый облачённый в чёрную мантию пытался пройти через толпу, Кэйю тем временем уже заставили встать на колени перед плахой, при этом голос не прекращал вещать о позорном предательстве парня, как будто желая выставить его в ещё более не пригодном свете. Делалось это явно для того, чтобы опорочить и втоптать его имя в грязь перед всеми присутствующими даже с помощью лжи. Кэйю обвинили даже в тех преступлениях, которых он не совершал… тем не менее, синеволосый молча выслушивал все это, даже не пытаясь защититься. Кажется ему было уже абсолютно все равно какой именно грязью его польют. Он смотрел на плаху с каким-то нетерпением… — Так как когда-то Кэйа Альберих был приближенным к принцессе, ему была присуждена «благородная» смерть - обезглавливание. Даже не смотря на то, что все было давно приготовлено для этого и было очевидно каким образом его лишат жизни, все равно послышались недовольные возгласы… однако они сменились на возбужденные радостные, когда прозвучали последние слова гнусливого голоса. На лицах у присутствующих появилось радостное выражение, и Тарталья ощутил как мгновенно похолодели его кончики пальцев, а сердце почему-то пропустило удар. Кэйю никто не подталкивал и не заставлял силой… он сам положил голову на плаху и закрыл глаза, ожидая своего конца… лис и сам не знал что именно вызвало в нем панику, что огромной сильной волной захлестнула его… сама ли эта картина, на которой его товарищ вот-вот мог лишить головы, или же сам факт того, что синеволосый по собственному, казалось, желанию, спешил покончить с жизнью как можно скорее. Его спокойствие, его прикрытые веки, что слегка дрожали… все это почему-то вызвало дикий ужас, непонятный даже самому Аяксу. Он же так часто видел смерть… сам убивал и устраивал на подобии публичные казни. Так почему сейчас его руки вдруг стали дрожать, а сердце бешено биться, как будто желая пробить грудную клетку? Почему ему так страшно? Дилюк, увидев всю эту картину, ринулся вперед уже без лишней осторожности. В эту самую секунду ему было уже наплевать на то, поймают ли его или нет… в его глазах наверное впервые был настолько отчётливо виден дикий ужас. Парень был уже рядом с помостом, когда над головой Кэйи палач поднял топор. Время, казалось, замедлилось… Дилюк видел как рука палача вот-вот должна была опуститься вместе с топором на шею Кэйи прямо перед ним. Однако этого не случилось. Что-то свистнуло прямо над головой красноволосого, после чего палач вдруг выронил топор и схватился за свою руку, в которой секунду назад было оружие. Что именно произошло не было времени разбираться, парень ринулся вперёд и, вскочив на помост, не церемонясь дернул Кэйю в сторону, подальше от плахи. Топор, который выронил мужчина, упал и вонзился в белоснежный рукав всего в нескольких сантиметрах от самой руки синеволосого. Кэйа даже не понял что произошло, он услышал лишь как что-то упало, а после, его просто грубо дернули… он распахнул глаза и растерянно уставился на фигуру в чёрной мантии, что, утащив его на несколько шагов назад, прижал крепко к себе. Трое охранников, стоящих позади, обнажили мечи и стали окружать незваного гостя, что посмел сорвать церемонию. В руке Дилюка, что так и не спустил капюшон, появился двуручный меч, но не успел он даже нанести удар, как рядом появился Тарталья, опережая его. Грубо вытолкнув их с помоста, лис тут же поспешил избавиться и от палача, однако в последнюю секунду остановился… толпа, кажется, ещё не отойдя от внезапного нападения, стояла в растерянности, однако стражи по бокам уже навели поблёскивающие на солнце стрелы на них. Как только Дилюк заметил это, он подхватил на руки все еще ничего не понимающего Кэйю и поднялся в воздух с помощью меча. Тарталья тоже решил больше не тратить времени на палача, однако когда он потянулся по привычке к ножнам, оружия не оказалось на месте. Лишь сейчас он вспомнил о том, что предпочёл отставить и больше не пользоваться своим мечом… Внутренне сокрушаясь и ругая все на чем свет стоит, он крикнул красноволосому: — Убирайтесь! Я вас догоню. — после чего добавил, но тихо: — если вообще выберусь блять. Дилюк нахмурил брови и кивнув, тут же устремился вперёд, еле избегая стрел, что тут же полетели в их сторону. Нет, конечно же бросать он его не собирался, однако нужно было для начала оставить где-нибудь Кэйю, прежде чем помогать Аяксу. Тарталья же, хотел воспользоваться моментом и, пока все отвлеклись на сбегающих заклинателей, соскочить с помоста и ринуться в сторону леса, однако он был схвачен крепкой рукой палача, от которого так и не избавился. Он сжал его локоть с такой силой, что парень зашипел от боли, уже ожидая услышать хруст собственных ломающихся костей… но прежде чем это произошло, их вдруг накрыла тень. Засохшие листья и пыль поднялись в воздух, слепя обоих. Хули-цзин пришлось крепко закрыть глаза, чтобы избежать попадания мелких песчинок, и не успел он открыть их, как почувствовал сильный поток ветра, который буквально снес его с ног, после чего он кубарём полетел вниз по лестнице. Здоровяк видимо тоже не сумел устоять на земле… однако, хоть он и упал, остался на помосте, в отличие от лиса, что валялся на земле и шипел от боли. — Учитель! — послышался совсем ещё юношеский голос откуда-то сверху… Тарталья еле разлепил глаза, выставив перед собой руку, в попытке спрятаться таким образом от сильных порывов ветра и пыли. Над ним в воздухе завис молодой тенгу, махая мощными крыльями. Огава, намеренно приземлившись прямо на голову палачу, тут же кинул лису меч, что все это время носил с собой. Ловко поймав свое оружие, Тарталья расплылся в улыбке и вскочил на него, взмывая в небо. Мальчишка не стал больше задерживаться на земле тоже и одним мощным взмахом кольем поднялся на один уровень с хули-цзин. На его лице сияла счастливая улыбка, он всем своим видом буквально кричал: «похвалите меня! Ведь я помог вам и даже спас!» Однако у Тартальи, даже при всем его «желании» не было времени благодарить его: в их сторону уже летело множество стрел, а внизу послышался разъярённый вопль толпы. Не успели наконечники достигнуть своей цели, как их смело сильным порывом ветра… Огава специально ещё сильнее взмахнул крыльями, из-за чего не только стрелы попадали вниз, но и существа, что готовы были уже метнуть в них оружия. Даже лису пришлось вцепиться в свой меч, чтобы его вновь не унесло… благо, что его клинок сумел выдержать это и остаться на прежнем месте. Не дожидаясь, пока все очухаются, парни бросились удирать… На удивление, погоня длилась не так уж и долго… уже ближе к вечеру все сидели на холодной голой земле в полном молчании и пытались отойти от всего случившегося. Что именно произошло и почему вдруг бездна решила оставить их в покое, никто понятия не имел, все знали лишь одно: если бы те продолжили за ними гоняться, то точно бы поймали, так как каждый был уже на грани своих возможностей. Они спаслись чудом. И чем это чудо было вызвано, оставалось лишь гадать. Конечно полностью сухими им не удалось выйти из воды… Дилюк, хмуря брови, забинтовывал плечо Тарталье, которого все же задела стрела, да и сам красноволосый сидел перевязанный. Когда им пришлось спуститься и передвигаться по земле, их не один раз настигали и нападали… благо, что натыкались на них лишь небольшие группы упырей из бездны, ведь если бы они не разделились на поиски сбежавших, то наверняка бы уже поймали их. Кэйа тоже был не в лучшем виде, хоть ему и удавалось избегать прямого столкновения. Его белоснежные одежды были все пропитаны кровью на спине, он сидел сгорбившись, стуча израненными ладонями по коленям. Да… он почти не дрался, однако, по правде говоря, выглядел намного хуже всех тех, кому пришлось отражать атаки. Тарталья опустил свой взгляд с синеволосого на свои руки и с удивлением заметил, что они все еще тряслись. Покосившись на своих спутников, в надежде, что те не видели ничего, он спрятал ладони в рукавах, тяжело вздыхая. Одни лишь сверчки и кваканье лягушек нарушали гнетущую тишину. Все сидели с нахмуренными бровями, метая друг на друга странные взгляды. Один лишь Огава не понимал что происходит и почему царит такая тяжелая атмосфера. — Я так полагаю у вас вообще не было плана. — усмехнулся с какой-то усталостью Кэйа, однако через секунду уже натянул на себя привычную улыбку. Если бы не синяки под глазами и бледная кожа, можно было бы подумать, что синеволосый прекрасно проводил время до их появления. — А тебя что-то не устраивает, стратег хренов? — тоже усмехнулся Тарталья. Хоть прозвучало это и грубо, однако на лице лиса не было видно и капли недовольства. — ты должен был понять уже давно, что не всегда у нас идёт все по плану. Иногда лучшим товарищем становится импровизация. Кэйа ничего не ответил на это, на его лице несколько секунд все еще играла фальшивая улыбка, однако очень скоро она спала с его лица, стоило ему встретиться с суровым взглядом Дилюка. — Я… правда не знаю что сказать. — обречённо вздохнул синеволосый, опустив глаза на свои ладони. — Может быть «спасибо»? — спокойно проговорил Дилюк, все еще сверля того взглядом. Кэйа помолчал несколько секунд, после чего еще больше сгорбился, сжимая израненные руки в кулаки. Видно было, что он хотел что-то сказать, он несколько раз даже открывал рот, однако все равно сидел молча, каждый раз останавливая самого себя и затыкал. Тарталья нервно стал дергать хвостами, отвернувшись в другую сторону от Кэйи и прижав к голове уши. Ему было тяжело видеть его в таком состоянии… более того, ему казалось, что все слова, что так и не были сказаны синеволосым, ему известны. И это причиняло ему боль. Он как будто знал что прямо сейчас происходило в голове у парня, он знал, почему Кэйа так и не смог произнести «спасибо» и почему на его лице так и не появилась искренняя улыбка, несмотря на чудесное спасение. Посидев в таком положении ещё некоторое время, Альберих наконец выпрямился и вновь взглянул на своих товарищей. — Задавайте любой вопрос… я отвечу. Если знаю конечно ответ. На лице Дилюка, кажется появилась ещё более темная тень. Он хотел было что-то сказать, однако его прервал голос молодого тенгу: — Почему твоя спина вся в крови? Ты же почти не дрался, когда мы убегали. — Из-за того, что я потревожил старые раны. Ничего серьезного. — Старые раны? Видимо не такие уж они и старые, раз до сих пор кровоточат. — сказал Огава, склонив голову чуть на бок. — Неважно как давно ты поранился, если кто-то потревожит твое больное… к примеру сердце, —Кэйа подмигнул молодому тенгу, — тебе все равно будет больно, даже если ранили тебя много лет назад. —Ты уходишь от ответа. — заметил паренёк, недовольно сложив руки на груди. — Оу? — усмехнулся Альберих, после чего обратился к Тарталье и Дилюку (при этом избегая зрительного контакта со своим шисюном): — ну и где же вы отыскали этого смышлёного малыша? — Он как пиявка прицепился к нам. — махнул рукой Аякс, стараясь хоть немного выглядеть непринужденно. Ему хотелось немного изменить атмосферу, так как предполагал, что сейчас не время было говорить с Кэйей о каких-то серьезных вещах… ему нужно было время принять тот факт, что ему так и не удалось умереть, и это произошло не потому что топор вдруг стал тупым, а потому что к нему на помощь пришли его друзья. Друзья, которые не отвернулись от него. — Не своди тему. Откуда раны? — строго спросил Дилюк, видимо не желая ждать, пока Кэйа наконец осознает все положение дел и прийдет в себя. Синеволосый прикрыл глаза, после чего прищурился и внимательно уставился на Шисюна. Раз уж парень завёл об этом разговор, то от него теперь точно нельзя было отвязаться, уж он это точно знал. Дилюк все равно докопается до истины. — Это всего лишь милое напоминание о том, что я преступник, совершивший ужасное дело. Прелестные ребята старались каждый день освежать мне память. Вновь воцарилась тишина. Тарталья прикусил нижнюю губу, задумчиво глядя на землю. Хоть он и хотел сначала изменить атмосферу, царящую здесь, он все же задал первый пришедший на ум вопрос, даже толком не подумав: — Почему тебя решили казнить только сегодня? Все присутствующие подняли на него взгляд. Дилюк немного недовольный, Окава любопытный, а Кэйа глядел на него… с весельем. — Я не это имел в виду… то есть… я рад конечно что ты жив, однако как так вышло, что твою казнь оттягивали до этого момента? Ну… ты понял. — С предателями как правило не церемонятся, однако на моей казни Люмин хотела присутствовать лично, а так как у неё были неотложные дела всю эту неделю, она переносила дату моей смерти. — Но мы не видели там принцессу бездны. — сказал Дилюк. — Просто вы слепые идиоты, что ринулись в бой, даже не посмотрев по сторонам и не оценив всю ситуацию. — Сейчас договоришься - мы тебя обратно вернём. — усмехнулся Тарталья. Кэйа слегка улыбнулся. — Люмин находилась на самой высокой точке, откуда было видно абсолютно весь цирк, что вы устроили. Если бы она захотела нас поймать, то поймала бы. Не знаю что произошло и что за планы появились в ее голове, почему вдруг она решила нас оставить в покое. — он пожал плечами и развёл руки в сторону, — но думаю, что бы там не произошло, ни что не к лучшему. — Твоему оптимизму можно позавидовать. — вздохнул Тарталья. — Вашему идиотизму тоже можно лишь позавидовать. — прикрыв глаза, с улыбкой проговорил Кэйа, — один лишь раз возжелав спасти меня, вы обрекли себя на сплошной геморрой. Бездна не оставит меня в покое, пока я не окажусь в земле и мое тело не будут жрать черви. Вы совершили ошибку, прийдя за мной. Стоило этим словам сорваться с губ Кэйи, как Дилюк, не в силах больше терпеть все это, поднялся, угрожающе нависая над синеволосым. Тарталья весело присвистнул и, тут же развернувшись на месте, вскочил на ноги. Схватив за шиворот Окаву, что с интересом наблюдал за всем, он потащился вместе с ним в сторону, под возмущённые протесты мальца. Лис с легкой улыбкой вёл за собой тенгу, при этом с каким-то задумчивым грустным видом глядя на землю. Нобуо очень быстро притих, ощутив очень странное состояние парня. — Пускай поговорят. — пояснил Тарталья ему. — не будем смущать их. — хмыкнул он. — О чем они таком должны поговорить, что мы их можем смущать своим присутствием? — надул губы Огава. — О всем. У тебя не должно быть никаких секретов от близкого человека, не должно быть никаких недомолвок. Рот, — лис с улыбкой указал на свои губы, — нужен для того, чтобы говорить. Если ты не можешь довериться и нормально обсудить все проблемы с ним, чтобы решить все… лучше отруби себе свой бесполезный язык. Взгляд Аякса вдруг потемнел. Тенгу, шагая рядом, мельком глянул в глаза старшему и потерял неожиданно все желание прерывать молчание. Да… нельзя никогда молчать. Быть может, если бы он обо всем рассказал Чжун Ли, все бы было по-другому? Если бы он только дал знать ему о своём прошлом после бездны, о своём учении в алом лотосе и о том, кем он стал там… может он был бы жив сейчас? Ведь таким образом он мог предупредить его, и Чжун Ли наверняка был бы намного аккуратнее и что-нибудь придумал. Однако он этого не сделал. Предпочёл утаить все, боясь… боясь чего? Что Тарталья разочарует его? Да… он боялся этого, ведь старейшина все время твердил ему о правильном светлом пути, старался именно по этой дороге вести его к светлому будущему. Но он свернул с неё. Его руки не по локоть, а по плечи в крови. А ведь Аякс хотел видеть в глазах Чжун Ли лишь одобрение и слышать похвалу. Разве смог бы он смотреть ему в глаза, если бы все вылилось наружу? «Лучше смотреть в глаза, в которых видно разочарование, чем в мертвые пустые глаза…» — сам себе ответил Тарталья, направляясь куда-то вперёд. Молодой тенгу шел за ним молча, крутя головой в разные стороны. Он уже не пытался с ним разговаривать, решив оставить старшего в покое, поэтому старался переключить все свое внимание на пейзаж, окружающий их. Однако, совсем отвлекшись, он позабыл о своём решении молчать, поэтому озвучил первый же вопрос, что пришел ему в голову: — А куда теперь, учитель? Тарталья вздрогнул то ли от обращения, то ли от неожиданного вопроса, разорвавшего тишину. Он посмотрел на тенгу, который видимо только сейчас понял как именно назвал лиса, и вжал голову в плечи, ожидая подзатыльника. — Ну, мы ведь спасли уже того, за кем вы шли… что теперь? — попытался заболтать Огава лиса, чтобы тот как можно быстрее забыл о том, как к нему обратились. Вот только Тарталья прекрасно знал такой метод, ведь сам им пользовался довольно часто, поэтому не клюнул. Он притянул мальца к себе и, крепко его схватив, стал кулаком ерошить ему волосы, растрепав таким образом и без того растрёпанный хвостик, в который были собраны его чёрные локоны. — Нам нужно найти одну кошку, чтобы она помогла мне встретиться с кое-кем. — с грустной улыбкой объяснил Тарталья, отпустив мальчугана, — и я ещё раз повторяю, не называй меня учителем. Я не тот, на кого нужно равняться. Наоборот, глядя на меня, ты должен мотать на ус, как делать не стоит. — Во всех легендах говорят о том, какие хули-цзин сильные и мудрые существа… я хочу быть вашим учеником. Я хочу, чтобы вы меня обучали. — Перехочешь. Я никогда не стану ни для кого учителем. Мне что, заняться нечем по-твоему? Да и тебе лучше найти кого-нибудь получше. Нечего с нами таскаться. — Все равно я не отстану. — пробубнил тихо Огава. — Чего-чего? Тенгу надул губы и отвернулся в сторону, ничего не ответив парню. — Тебе есть к кому вернуться? Где твои родители? — Я путешествовал долгое время со странствующим даосом из Ли Юэ, однако в Инадзуме наши пути разошлись. Глава одной маленькой школы боевых искусств узнал в нем своего старого друга и попросил о помощи. Так как в мире демонов сейчас не спокойно, эта школа небольших размеров находится в ещё более шатком положении, чем остальные. Она может исчезнуть очень быстро, если начнётся война. Поэтому он остался, а мне велел либо скрыться и вести тихий образ жизни, либо найти того, что сумеет мне помочь стать сильнее. — И я все еще не понимаю, как ты оказался рядом со мной… — вздохнул Тарталья. Огава улыбнулся. — Кстати, меч который я носил все это время… твое духовное оружие? — спросил паренёк, кивнув на ножны, что все еще были у лиса. — Нет. У духовных оружий есть своя душа, которая выбирает хозяина подстать себе. Для этого нужно, чтобы меч нашёл в тебе свою родственную душу… аура, принципы и то, к чему ты стремишься, тоже очень важны. Я ещё не нашёл своё духовное оружие, а этот меч достался мне от моего старого учителя. — Заклинатели, которые сумели отыскать такое оружие, становятся гораздо сильнее. — задумчиво проговорил тенгу. — У странствующего даоса, с которым я путешествовал был такой меч. Он призывал его и тот послушно подчинялся его зову. У клинка была своя особая аура, а у заклинателя своя… однако когда он вступал в бой, они сливались и становились одним целым. — По всей видимости тебе удалось прицепиться к очень искусному заклинателю. Для того, чтобы духовная энергия меча стала единой с хозяином, нужно иметь высокий уровень самосовершенствования и высокое мастерство владения мечом. Тенгу задумчиво наклонил голову в бок, пиная камешек, что лежал на дороге. Он взглянул на хули-цзин, уже устроившегося на толстом корне дерева, торчащем из земли. Он по-доброму смотрел на него и казалось, что плохие мысли, которые ещё некоторое время назад гложили его, больше не причиняют ему боли. — Но я видел как этот меч как-то по-особенному сверкнул в твоих руках, когда ты поймал его. К тому же его внешний вид немного изменился, стоило вернуться ему к своему хозяину. Он стал ярче. Тарталья удивленно вскинул брови и взглянул на ножны своего меча. Немного осмотрев его со всех сторон, и не обнаружив никакой разницы, он покачал головой, после и вовсе завис над ним. Почему-то неожиданно в его голову пришло осознание того, что именно от этого клинка расстались с жизнью двое его учителей. Волна омерзения накрыла его и, еле подавив в себе желание скривиться, он кинул ножны Нобуо. Тот очень ловко поймал оружие и в недоумении уставился на Тарталью. — Мне отвратителен он. Если хочешь, можешь забирать. Это обычный меч, тебе не нужно пытаться понравиться ему. Огава почему-то не показал никакой радости, он задумчиво покрутил меч у себя в руках, после чего перевел какой-то странный взгляд на лиса. Однако он не стал с ним спорить: привязал на пояс и просто приблизился к толстому стволу дерева. — А тот лук, который появился у вас в руке? Что это за оружие такое? — спросил паренёк, всаживаясь рядом с Тартальей. — Знаешь что такое сияние меча? — с гордостью хмыкнул лис, задирая нос. Тенгу кивнул. — Особая сильная техника, с помощью которой можно создать меч из своей ци и нанести очень сильную атаку врагу. — проговорил он медленно, как будто заученные слова, а после, когда до него дошло, его глаза удивленно распахнулись. Аякс улыбнулся, кивнув ему. — Да. С помощью этой техники на самом деле можно создать не только меч, но и другое оружие. И да, именно ею я и воспользовался. — Но для этого нужно иметь довольно высокий уровень самосовершенствования. К тому же данная техника тратит много духовных сил… нужно не только обладать большим количеством энергии, но и очень умело владеть мечом. —Хе-хе, ты абсолютно прав. — довольно закивал Тарталья. — Но тогда очень странно, что у вас нет до сих пор духовного орудия. Раз вы на таком уровне самосовершенствования, вам уже стоило бы поискать себе… — У меня нет столько времени, чтобы тратить его на поиски оружия. Для того чтобы стать сильнее не обязательно обладать им. Тенгу не стал возражать, хоть и явно думал совсем иначе. У него прямо на лице было написано: «ты идиот, раз так считаешь, однако спорить я с тобой не буду, потому что уважаю тебя и хочу быть учеником». Тарталья усмехнулся на это, однако, как будто вспомнив кое-что, улыбка быстро спала с его лица и он стал серьёзным. Огава сразу же выпрямился. Кажется, он все еще не мог привыкнуть к таким скачкам настроения старшего… — Спасибо тебе за сегодня. Тенгу непонимающе захлопал глазами. — За помощь. Если бы ты вовремя не пришел, думаю мне пришлось бы очень не сладко. Мальчишка прямо на глазах засиял и расплылся в улыбке, однако отвернулся от лиса, смущено почесывая щеку. — Ну я же не мог просто смотреть на все это в стороне… — промямлил он. — Однако это было очень опасно. Я не просто так сказал тебе оставаться на месте. Тенгу сложил руки на груди. — Да вы бы забыли меня, если бы я остался там. — Не думал, что ты так быстро догадаешься о моих планах. — засмеялся Тарталья. — Ага, было бы смешно, если бы не было это правдой. —Хе-хе, я рад, что в этой пернатой заднице есть мозги. — подтолкнул мальчишку локтем лис, после чего весело повернул голову в другую сторону, будто собираясь обратиться ещё к какому-то неизвестному собеседнику… у Тартальи чуть не вырвалось: «что скажешь, гэгэ?». Парень замер, словно его окатили ледяной водой, когда он осознал свои действия. Улыбка вновь пропала с его лица и лис стал хмурым. Тенгу, даже не успел ничего понять, как сидящий рядом с ним парень стал чернее тучи. Огава искренне уже начал переживать, не нужно ли ему говорить какое-нибудь заклинание, изгоняющих духов из смертных… уж слишком часто и сильно менялось настроение хули-цзин. Мальчишка молча глянул на темное небо, на котором уже приветливо сияли звёзды и Луна, приятно заливая серебренным светом полянку. Тёплый ветерок играл с локонами парней, и Огава с удивлением заметил, что рыжие пряди сидящего рядом лиса полностью исчезли. Теперь его волосы напоминали чёрный водопад, спадающий с плеч… когда только успели пропасть последние огненные локоны, оставалось лишь гадать. — Быть может пора уже возвращаться? — тихо спросил Нобуо, скользя взглядом по фигуре хули-цзин. — Ты прав, пернатая индейка. Мы и так уже дали им достаточно времени. Идём. Тенгу проигнорировал такое обращение и, соскочив с корня, замер, ожидая Тарталью. Когда лис наконец тоже спустился и пошёл медленным шагом вперёд, Огава проследил за его пушистыми длинными хвостами с интересом подмечая, что белые пятна теперь остались лишь на кончиках хвостов и лишь в ещё нескольких местах. Наверняка лисья форма парня была бы почти полностью чёрной. Постояв ещё несколько секунд и понаблюдав за прекрасным шлейфом, тянущимся за Тартальей, молодой тенгу нагнал его и, поравнявшись, стал шагать рядом. — Кэйа, вроде его так зовут, он ваш друг? — спросил Огава. Аякс не сразу ответил, задумчиво глядя куда-то вперёд. — Я не знаю. — Как это? Вы не знаете кем приходится вам этот человек? — весело усмехнулся паренёк, считая, что хули-цзин шутит. Однако, так и не дождавшись ответа, до Огавы дошло, что парень рядом с ним был абсолютно серьёзен. Конечно это вызвало удивление. Молодой тенгу впервые сталкивался с подобным. Как может человек не знать какими узами он связан с другим человеком, тем более, если он ринулся за ним в огонь и спас от смерти? Паренёк растерянно почесал щеку. — И что же, вы хотите продолжить свои поиски одни? Без них? Неужели ваши дороги сейчас тоже разойдутся? Этот вопрос ввёл Тарталью в ступор и заставил в самом деле задуматься. Был ли сейчас смысл продолжать свой путь вместе с ними?.. он сделал все что было в его силах, чтобы эти двое встретились. Теперь Кэйа был в относительной безопасности рядом с Дилюком. Им нет смысла больше следовать за ним, с этой минуты их пути должны взаправду разойтись. Аякс замер совсем неподалёку от того места, где вся их компания остановилась. Шли они с Огавой тихо и неспешно, поэтому он точно был уверен, что парни не слышали их. Охваченный разнообразными противоречивыми чувствами, парень устремил свой потерянный взгляд вперёд, где и сидели прямо сейчас Кэйа и Дилюк. Из-за веток лиса не было видно, к тому же те явно были заняты совершенно другим… там царила тишина, но не давящая и вовсе не неловкая, а такая нужная им обоим, успокаивающая и умиротворенная. Красноволосый, что сидел в нескольких сантиметрах от Кэйи смотрел на того серьезно и даже немного осуждающе. Тарталья понятия не имел, что синеволосый сказал ему, однако Рагнвиндр явно был недоволен его словами. Складывалось ощущение, будто весь разговор у них был именно таким: Кэйа либо шутил, беся этим второго, либо нес какую-то околёсицу, что совершенно не нравилась рядом сидящему. — Не смотри на меня так. — донёсся до Тартальи тихий насмешливый голос Кэйи. — я понятия не имею о каком письме ты говоришь. Разве я мог написать что-то подобное? — Не прикидывайся дураком. — А? Чего-чего? Не понимаю о чем ты. Видно было, что синеволосый намеренно избегал зрительного контакта. Он пытался уйти от разговора, смеясь и делая все возможное, чтобы прекратить неприятную тему, которую затронул второй. — Кэйа. Парень сделал вид, будто вновь не услышал Дилюка и, задрав голову к небу, протянул: — Смотри, звёзды уже давно горят. Хах, ты такой прекрасный собеседник, что рядом с тобой не замечаешь даже как время летит. — вновь насмешливо сказал тот. — Кэйа. Альберих продолжил нагло игнорировать рядом сидящего, из-за чего красноволосый терял уже всякое терпение. Наконец, маска спокойствия треснула. Дилюк нахмурил брови и бесцеремонно схватил Кэйю за подбородок, намереваясь повернуть его голову в свою сторону, чтобы парень прекратил валять дурака. Когда сине-сиреневые глаза наконец были обращены на него, Рагнвиндр на несколько секунд завис, не убрав руку и не отстранившись. Кэйа тоже замер, боясь сделать лишнее движения и лишний вздох. Огава тоже хотел было приблизиться к Тарталье и посмотреть на то, что заставило остановиться лиса, однако тот резко остановил его. Как раз в эту самую минуту Дилюк наклонился к синеволосому и поцеловал его. Сначала немного грубо, как будто желая показать тому все свою недовольство, однако потом, когда его рука переместилась с подбородка парня на щеку, он, кажется, утихомирил собственные эмоции. Кэйа сначала сидел широко расширив глаза от шока, как будто не веря в происходящее, и лишь спустя некоторое время, прикрыл их. Его руки обвили шею парня, словно тот боялся открыть глаза и осознать, что все это снится ему и рядом никого на самом деле нет… Сердце Тартальи почему-то сжалось до боли, от всей этой картины. Он молча развернулся и пошёл в совершенно другую сторону, оставляя позади своих спутников и растерянного тенгу. Огава, потоптался на месте всего пару секунд, в недоумении глядя сначала в ту сторону, куда смотрел хули-цзин, потом на самого лиса, после чего решительным быстрым шагом направился за парнем. Он так и не понял что случилось, так как ветки закрывали все и не позволяли чужому взгляду упасть на происходящее, однако он все равно принял решение следовать за своим «учителем». Тарталья же сжимал кулаки и кусал губы, стараясь прогнать из головы образ Чжун Ли и всю обиду на этого человека. Он чувствовал себя маленьким оставленным ребёнком, который был не в состоянии сдержать собственные эмоции. Единственную мысль, которую он старался крутить у себя в голове: «нам больше незачем держаться вместе. Они нашли то, чего хотели, достигли своих целей. Было бы бессмысленно им идти вперёд дальше со мной.»