Уэнсдей-терапия

TSOY — Позови меня с собой

Ксавье сидел за пустым столом, перебирая пальцами углы вырванного из блокнота листка. Внутри всё, наконец, стихло. Боль, терзавшая его неделями, отступила, как волна после цунами. В голове всё было чисто, мысли — ясные. Он не сомневался в правильности своих действий. Просто не видел другого выхода. Его больше не интересовали реальные друзья, а когда Уэнсдей пропала из его жизни, он уже не воспринимал окружающий мир прежним образом. Всё с ужасающей скоростью теряло свой смысл. Так выглядел человек, который собирался совершить путешествие в один конец. Лилит продолжала отыгрывать свою роль, укрепляя решение Ксавье. С тех пор, как они сблизились, ей становилось всё сложнее сдерживать демоническую сущность, постоянно подбирая слезливые фразы, которые так легко позволяли управлять эмоциями парнишки. Следовало поторопиться, чтобы девчонка из реальности не успела заподозрить неладное. После убийства монстра внутри неё всё клокотало, желая выбраться наружу. Пока Ксавье обнимал её и бредил какими-то обещаниями, Лилит воображала, как сейчас кожа Уэнсдей начнёт медленно разрываться на её настоящем теле. Как она предстанет перед Ксавье в своём истинном обличии, не менее прекрасном, чем упругие формы его малолетней любви. Как тёмные крылья, наконец, расправятся в полную длину за её спиной, и она снова ощутит себя Матерью Ночи. Как Ксавье в ужасе попятится назад, а она с упоением поглотит исходящий от него страх до последней капли, оставляя парня той самой оболочкой, которой грозилась стать Уэнсдей, если убьёт свою душу. И тогда Лилит обретёт прежние силы, которых будет достаточно, чтобы разорвать всех окружающих её монстров в клочья и покинуть эту смертельную пустошь, созданную лично для неё. Но её время ещё не пришло. Ксавье ещё не совершил главный переход, ведущий к развязке того, что она планировала десятилетиями. — Дай мне ещё один день, ладно? Я хочу попрощаться с этим местом, всё же это было моим домом больше месяца. И мне нужно написать письмо. Лилит всех этих щенячьих слабостей было не понять, но она не имела права разрушить всё сейчас, разозлившись на задержку времени. Ксавье готовился пожертвовать собой ради неё, и она-таки решила дать парню шанс насладиться воздухом этого мира. Её не покидала тревога из-за действий Уэнсдей: сучка осмелилась встретиться с парнем, возможно, пытаясь вынюхать правду, понимая, что он ведёт себя неестественно странно. Но Лилит запустила корни в мозг Ксавье куда глубже, чем какая-то маленькая нахалка. И он, без посторонней помощи, сам послал Уэнсдей к дьяволу, ещё и похвастался этим перед демоницей. Вот так уморительный лабиринт человеческих взаимоотношений! Лилит лучезарно улыбалась губами Аддамс в ответ на просьбу Ксавье и кивала головой, сидя в метре от него на границе холста. Ксавье закончил письмо, вырисовывая красивыми линиями «У.А.» внизу листа, и сходил до заправки, где находился пункт почты. Попросил отправить его экспресс-доставкой. Ему пообещали, что письмо дойдёт до своего адресата завтра днём: повезло, что городок находился по соседству в часе езды, а работники почты сидели без заказов. Назад он возвращался, стараясь запомнить каждую деталь окружающего леса, трогал стволы деревьев, рвал тонкие стебли травы. У дома он долго сидел на причале, анализирую проведённые здесь дни. Приезд Энид и Аякса мог быть лучшим воспоминанием, но это так и не спасло его от обрушившегося безумия. Сейчас Ксавье ощущал мертвецкий покой, который испугал бы даже апатичную Уэнсдей. На следующий день он стоял посреди своей комнаты и в последний раз смотрел на озеро через панорамное окно. Солнце сближалось с горизонтом, и вечер был очень похож на тот, когда Ксавье сидел там, на причале, вместе с Уэнсдей, ожившей под движением его пальцев. А ещё раньше прыгал оттуда же вместе с друзьями в озеро с радостными воплями, взбивая гладь воды, на которой покоилась бледная луна. Сердце ровно стучало в груди, пустота в голове уже была сродни вакууму. Всё это знаменовало финальный этап полного принятия неизбежности, на сторону которой встал Ксавье. Краешком бокового зрения он, кажется, различил какое-то движение вдалеке среди деревьев, но в следующую секунду его это уже абсолютно не волновало: он смотрел в глаза той, что сидела на границе холста, задорно болтая ногами, и протягивала ему тёплую бледную руку.