Уэнсдей-терапия

Danheim — Heilagr Dómr

Уэнсдей хрустнула косточками, разминая пальцы перед тем, как напечатать в строке поиска «Лилит». Меньше всего ей хотелось пользоваться этим устройством, чтобы искать информацию, которую она легко могла прочитать в книгах. Но она жила в городке, где местная библиотека вряд ли могла похвастаться отделом «эзотерика и демонология». Скрипя душой, Аддамс всё же уступила место технологиям, соглашаясь с тем, что это и быстрее и удобнее. Нажав кнопку «Найти», девушка погрузилась в потоки информации, от которой её глаза то, несвойственно ей, расширялись от удивления, то снова наполнялись подозрением. — Лили́т — демоница в еврейской мифологии. В каббалистической теории — первая жена Адама. В мифологии Древней Месопотамии подобное имя носят ночные демоницы, которые убивают детей и издеваются над спящими мужчинами, — шептала Уэнсдей, пробегаясь взглядом по маленьким строчками. — Вот так новость. Ладно, что там ещё пишут. «Иногда она предстаёт в виде ангела, ведающего рождением людей, иногда — демоном, досаждающим спящим в одиночку или одиноко бредущим по дороге. В народном воображении она предстаёт в виде высокой молчаливой женщины с длинными чёрными распущенными волосами и крыльями, которая может овладеть одиноко спящим мужчиной, воздействуя на его воображение.» — Всё действительно взаимосвязано. Мои видения с Ксавье и сны про ту женщину, которую жрали чудовища, — Уэнсдей задумчиво покусывала согнутый палец. — Всë указывает на её способности влезать в чужие сны, а Ксавье именно об этом рассказывал Энид. Чëрт возьми, какая интересная ситуация выстраивается! Но что понадобилось от этого глупого мальчишки старой демонице? Продолжая быстро переключаться между сайтами, она активировала нюх прирождённой искательницы авантюр: похожее на бред быстро отсеивала, а близкое к правде откладывала на полочку в глубине мозга. «И зарастут дворцы её колючими растениями, крапивою и репейником — твердыни её; и будет она жилищем шакалов, пристанищем страусов. И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение (lilith) и находить себе покой.» — А Библия, однако, интересное чтиво. Пусть я придерживаюсь другого взгляда на жизнь, но это творение человеческое нужно взять на заметку. Только о каком покое здесь говорится, если в своём пристанище Лилит постоянно умирает в муках? Внезапно её взгляд остановился на картине неизвестного художника, взявшего на себя смелость изобразить Лилит в обличии прекрасной девушки с чёрными крыльями. Уэнсдей смотрела на неё и чувствовала, как щëки наверняка становятся розовыми. Она была похожа на неё. Перед глазами пронеслись эпизоды, где Ксавье, погружëнный в своё безумие, вырисовывает черты Уэнсдей, но, на самом деле, держа в голове образ этой самозванки. У неё никогда не получалось анализировать свои чувства, и сейчас, когда внутри что-то тихо начинало кипеть, она не понимала, что это досада. Какое ей дело до внутренних процессов, если они не несут практической пользы? «Этот портрет Лилит как теневое «я», та часть нас, которая животна, дерзка, страстна и, в конечном счете, едина со своей собственной Природой. В своей тьме она сформировала когти, но остается прекрасным существом, которым она и является, балансируя между мирами, своим господством над тьмой и пустыней, в которую она была, в конечном счете, изгнана как Мать Ночи» — гласило описание к картине. Уэнсдей не могла оторваться от неё. Что-то тёмное и мистическое окутывало её разум, манило и затуманивало своей тайной. Каким образом такой нелепый парень как Ксавье мог впутаться в эту ситуацию? Интуиция ни разу еë не подводила (не считая случая с Тайлером), и она каким-то восьмым чувством ощущала связь между Лилит и Ксавье. Случайная жертва демонических развлечений? Нет, в нём не было ничего интересного. Снова эти докучливые образы пролетали мимо её памяти вихрями призраков: он и её нарисованная копия терзают тела друг друга на тесном неудобном стуле. Ксавье не подозревает, что трогает вовсе не Уэнсдей, а грëбаную лживую старуху, которая тысячи лет томится в заточении и урвала возможность немного побыть на воле в человеческих объятиях! В приступе злости Аддамс, кажется, ухватилась за нужную нить в клубке, которая могла привести её к началу: возможность побыть на воле. Этой грëбаной лживой старухе хотелось на волю. «Мало того, что она украла мою внешность, так ещё хочет своими лицемерными уловками использовать Ксавье для своего освобождения. Тысячелетняя извращенка, мать всех демонов, возможно, первая женщина в мире — неплохая цель для новой игры, не так ли?» — Уэнсдей сверлила взглядом старую дверь чердака, плавая в потоке своих гневных мыслей. Но, помимо них, в её душе тëплым огоньком разгорался азарт. Идеи-подозрения кучками рождались в темноволосой головке, и их обладательница понимала, что не сможет разобраться во всём без второго участника вереницы запудривания мозгов, похоти и древних демонов. Придётся ответить на предложение Ксавье о встрече согласием.