Уэнсдей-терапия

Apocalyptica — Aqua Coma

Девушка из сна Ксавье была далеко не той, за кого себя выдаёт. От Уэнсдей у неё имелись только внешность (и та скопированная) да почти полное отсутствие эмпатии. Хотя это можно считать за точное попадание схожих факторов, только вот Уэнсдей живая и таит в себе бурю эмоций, а нарисованная Уэнсдей — всего лишь демон, некогда живущий в мире людей и обладающий способностью проникать в их сны, чувствовать их переживания и, в дальнейшем, играть с этим, как ей захочется. Сны Ксавье она видела давно, но они её совсем не интересовали. Пока она не узнала, что он оживляет картины. А именно эта способность и была ей нужна, чтобы выбраться из той клетки, куда её заперли грëбаные высшие силы. Она могла связывать свой образ из сна с его разумом, но только если он хотел оживить именно её, а не ту сучку из реальности. Пришлось потратить немало усилий, чтобы создать убедительные картинки, где она блестяще отыгрывала роль жертвы, сгорающей под градом огненных стрел. Несколько недель страданий Ксавье — и он мог думать только о той Уэнсдей, которая была в его сонной голове, а не о той, которая даже не собиралась ему написать. Затянуть Ксавье в её ад было проще простого: как Уэнсдей в своих видениях могла взаимодействовать с людьми из прошлого, так и он мог во сне путешествовать в любые места, которые, так или иначе, связаны с ним в настоящем или будущем. А Лжеуэнсдей уже давно решила для себя, что Ксавье будет связан с ней любой ценой. Она бродила по призрачному миру людей, на другой стороне, где существовали только созданные ради её страданий монстры. Высотой в двадцать метров, они мрачными тенями ступали за ней, куда бы она ни пошла. Поначалу, когда она только попала сюда, эти существа не трогали её, и она решила, что ад не так страшен, если здесь могут только запугивать. До тех пор, пока её в первый раз не сожрали заживо, перед этим сдавливая до хруста каждой кости в огромной мозолистой ладони. Каждый раз она оживала на месте своей смерти, чётко помня боль своей же прожëванной плоти. Значит, всё же есть в этом месте свои развлекательные пытки. Когда демоница почувствовала, что в её мир смотрят через призму холста, она поняла, что её план пришёл в действие. Тело начало непроизвольно двигаться в сторону центра балкона, как марионетка она плюхнулась на стул, где в её руках появилась виолончель, и она принялась играть. Порабощëнная силами Ксавье она не могла контролировать свои действия. Но когда он приказывал ей покинуть холст и оживлял, тело было вновь подвластно ей, а, значит, она готова была пройти сквозь плëнку между двумя мирами. Если обычные существа, оживающие под движениями пальцев Ксавье, были хрупкими и рассыпались в воздухе, то у неё возможностей было гораздо больше. Оказываясь за пределами холста, она имела своё собственное тело, нерушимое под натиском чужой реальности. Всё же, изначально, она была рождена здесь. Будучи демоном сна она буквально приглашала этого парня в гости, когда он засыпал. Убитый совместно монстр был настоящим в мире демоницы, она только проверяла, насколько реальными будут силы Ксавье, чтобы использовать это в дальнейшем. И была очень приятно удивлена, ведь самостоятельно противостоять этим уродливым созданиям было невозможно. Сон позволял ей трансформировать свою внешность под необходимую в зависимости от ситуации. Зная, о ком думает её жертва, несложно было стать злобной, но очаровательной малюткой. А для бóльшего эффекта подать это в том виде, в каком Ксавье был готов заглотнуть наживку ещё быстрее: Уэнсдей, неистово желающая его. И всё бы звучало идеально для жизни демоницы, если бы не её пожизненно-вечное заточение. Понадобилось несколько месяцев в начале, чтобы понять, с какой целью тени исполинов жрут её. Снова очнувшись посреди леса, она попыталась сопоставить произошедшее перед этим с другими случаями и, наконец, разгадала загадку своего ада. Каждый раз, когда она забывалась или позволяла себе человеческую положительную эмоцию, монстры настигали её, хватали в свою руку и молча осматривали, сдавливая кости, прежде чем отправить в пасть. Конечно, мы можем подумать, что к такому, спустя тысячи лет, привыкаешь, но демоница была рождена на земле в человеческом обличии с набором человеческих желаний. Её не покидала надежда на высвобождение, пусть каждый раз, будучи близкой к исполнению своего плана побега, она через мгновения уже чувствовала, как голова лопается под натиском громадной челюсти. Только в этот раз всё было по-другому. В этот раз она сумела проскользнуть в другую реальность, некогда бывшую ей домом. Ощутила человеческое тепло, а, так же, собственную силу, когда играла с эмоциями Ксавье в его снах. Ах, милый, брошенный и одинокий Ксавье! В её чудных планах он собирался стать её освободителем и неважно, каким образом: вырезая монстров в её персональной тюрьме или найдя способ навсегда оставить нарисованное тело в его мире, сделав реальным, тем самым избавляя от тысячелетнего заточения. Но, оказавшись посреди балкона среди наступающих теней великанов, она была в растерянности. Почему у неё не получилось связать себя с ним куда более прочными нитями?! И ей так хотелось почувствовать себя вновь живой, ощутить наполненность в том месте, где совершались все причисленные ей грехи. Она забылась и поплатилась за это. Ад звал её и не терпел опозданий. Наступало время обеда для палачей. Лохматая рука с тремя пальцами пробила стекло витража, ощупывая пространство внутри чердака. Найдя, наконец, свернувшееся в страхе тело девушки, рука потянулась назад ко рту своего хозяина. Прежде чем быть раздавленной, как муха, демоница успела прошипеть в лицо великану несколько сладких угроз, ожидающих своего исполнения. — Скоро я попляшу на твоём мёртвом теле, ублюдок, — и закрыла глаза, готовая снова отправиться во тьму. Уэнсдей распахнула глаза, глотая ртом воздух. Что за сны ей снятся в последнее время?! Она не причисляла себя к трусихам, любила всё ужасающее с ароматом смерти, даже хотела бы сыграть с ней в шахматы на жизнь. Но эти образы холодили её сердце, вызывая подозрения. Будто очень важная информация пыталась дойти до неё на волне лëгкого ветра, который тут же исчезал, как только она обратит на него внимание. Неприятная картинка складывалась в её умной головке, когда она поняла, что одну важную вещь всё же смогла ухватить из увиденного во сне: девушка из сна существует, и имя ей Лилит.