Почему?

      — Брат, тебя когда выписывают? — Аякс вернулся ещё пару часов назад и в данный момент сидел, раскинувшись в кресле. Энид сидела на краю кровати Торпа, а Уэнсдей стояла у окна, скрестив руки на груди, и ни слова не вставила за весь их диалог. Она обдумывала случившееся.       — Через несколько дней, — ответил Ксавье, пребывающий в прекрасном расположении духа. На протяжении всей беседы он время от времени кидал неуверенные, но в то же время полные какой-то надежды взгляды на Уэнсдей.       — Здорово! — обрадовалась Синклер и захлопала в ладоши. — Так ведь, Уэнс? — прищуренные глаза сверкнули в сторону брюнетки. Она точно что-то заметила.       — Что? — встряхнула головой Аддамс и уставилась на подругу. Та тут же расплылась в многозначительной улыбке.       — Я говорю: круто, что Ксавье поправляется и скоро вернётся в школу. Ты рада?       — Последний автобус в Невермор уезжает через двадцать минут. Нам стоило бы поторопиться, если вы не хотите добираться пешком. — не ответив на вопрос подруги, темноволосая взяла куртку с тумбочки.       — Да, старик, мы приедем завтра после уроков. — попрощался Аякс и первым вышел из палаты. За ним и Синклер.       — До завтра! — подпрыгивая, волчица весело выскочила из помещения.       Остались только Уэнсдей и Ксавье. Парень перевёл на неё свой взгляд.       — Ты же не станешь меня снова игнорировать, после случившегося? — скептически выгнул бровь он, с осторожностью поглядывая на девушку. Та с секунду помолчала. Просто смотрела на него.       — Не стану. — сказав это, Уэнсдей поспешила ретироваться. Дверь за ней захлопнулась, однако даже сквозь закрытую дверь она могла почувствовать его глупую улыбку.       — Ты идёшь? — тут же рядом с ней возникла Синклер. На лице была заговорщицкая ухмылка. Уэнсдей знала, что это значит — по возвращении в комнату её ждёт допрос!       — Иду, — коротко ответила девушка и последовала за подругой. Энид хмыкнула. ***       Аддамс сидела в самом конце пустого автобуса вместе с друзьями, когда на её телефон пришло уведомление. Девушка уже заранее насторожилась, подумав, что это тот преследователь, личность которого совсем недавно была раскрыта. Но нет, это оказался Ксавье. Ксавье Торп: Что делаешь? Уэнсдей Аддамс: Возвращаюсь в школу. Кажется, Энид что-то поняла.       Несколько раз перечитав сообщение, Уэнсдей нажала на кнопку «отправить». Ксавье Торп: Конечно, поняла. Она же самопровозглашенная королева сплетен. Уж что-что а такие вещи она подмечать умеет:) Уэнсдей Аддамс: Что значит этот символ в конце? Это какой-то шифр? Ксавье Торп: Ахах, что? Нет. Это типа улыбки:)       Девушка просмотрела, но ничего не ответила. Лишь положила телефон обратно в сумку. Автобус уже приближался к остановке, и друзья подошли к дверям. Холодный вечерний ветер ударил прямо в лицо, девушка невольно поморщилась, вспоминая морозильную камеру.       Невермор был уже совсем близко, буквально в нескольких минутах ходьбы. Они до самого вечера пробыли у Торпа. Главное, чтобы им за это не влетело по возвращении.       Ребята шли молча. Только Энид, обвившая руку парня, иногда поглядывала на подругу ехидным взглядом. Что она пыталась увидеть — непонятно.       И вот они уже во дворе академии, направляются внутрь, как вдруг их окликнул знакомый голос.       — Энид! — друзья синхронно повернули головы в сторону источника звука. Это была Йоко. Йоко Танака. Та самая вампирша, исчезновение которой Уэнсдей и Энид совсем недавно обсуждали у себя в комнате. Ну как недавно... Почти два месяца уже прошло.       — О, Йоко, привет! — улыбнулась Синклер, увидев подругу.       — Привет! — она поздоровалась с ребятами, задержав свой, хоть и скрытый за стёклами тёмных очков, взгляд на Аддамс, что стояла за спиной волчицы.       – Я хотела вернуть книгу, которую одалживала у тебя на той неделе, – переведя взгляд с темноволосой обратно на Энид, Йоко протянула ей толстую книгу в чёрно-белом переплёте с тошнотворным ванильным названием. Энид забрала книгу из рук вампирши и, попрощавшись, направилась внутрь с друзьями, оставив Танака одну.       – Ты же сказала, что она исчезла, – стоило им разойтись с Аяксом в разные корпуса общежития, начала Аддамс.       – Кто? – с непониманием посмотрела Синклер на подругу. – А, Йоко? Так она вернулась в академию, ещё когда ты лежала в больнице. Ну, когда ударилась головой о дерево, – уточнила она.       – Почему ты мне не сказала?       – Как-то подходящего момента не было, – пожала плечами Синклер. – Кстати, – оживившись, вскочила на месте девочка-оборотень. – Сирена, которая исчезла, ну помнишь? Лужа крови... – размахивая руками, начала Энид.       – Помню. – забудешь тут такое. Расследование этого дела, к слову, Уэнсдей так и не смогла начать. Да, она догадывалась, кто мог это сделать, но не понимала, зачем ему это. Вспоминая события прошлого семестра, когда она ошибочно обвинила Ксавье в том, что он хайд и что это он виновен в многочисленных убийствах, девушка решила сначала убедиться в своих подозрениях. В том, что этот псих преследует её и пытался несколько раз убить, она была уверена, но вешать на него убийство поспешно не стала. Впрочем, сирену мог убить и не он.       – Так вот, эта сирена, Дина, была соседкой Йоко. После пропажи Дины вампиршу переселили в другую комнату. Она так была потрясена произошедшим, бедняжка! – увлечённо рассказывала Энид, а Уэнсдей всё больше убеждалась в том, что стоит последить немного за Танака. Что-то в ней настораживало Аддамс. – А ты ничего не хочешь мне сказать? – приблизившись к лицу девушки, с прищуром произнесла Синклер.       – О чём ты? – невозмутимо ответила вопросом на вопрос темноволосая.       – Например о том, что когда я вошла в палату, заметила у тебя на шее парочку отметин, – указывая на шею девушки, произнесла Энид. Допрос начался. – А до того, как ты зашла, их не было! Ничего не хочешь мне сказать?       Уэнсдей схватила соседку под локоть и затолкала в комнату.       – Что у вас с ним? Вы встречаетесь? – накинулась Синклер на неё с расспросами, пока Уэнсдей закрывала за ними дверь.       – Нет, – коротко бросила она.       - А, у вас отношения типа секса по дружбе?       – Что? Нет! Между нами ничего нет! – оттолкнула она от себя Энид.       – Тогда что? Что между вами? – изнывая от нетерпения, выдавила из себя волчица. – Или ты мне чего-то не договариваешь?       – Я не знаю, что между нами, – выдохнула она. Ей надо было поговорить с кем-то. Удивительно! Уэнсдей Аддамс нуждается в ком-то! Хочет рассказать всё! Хочет излить кому-то душу! Свою чёрную, испорченную душу. Мир перевернулся с ног на голову!       – Как это не знаешь? – уже серьёзнее произнесла Синклер, опершись о дверь и потупив взгляд в пол.       – Я не понимаю, что я к нему чувствую, чувствую ли вообще или это просто подростковые гормоны! Не знаю, чего я хочу от него! Почему отталкиваю, а потом даю надежду и снова и снова мучаю его. Я устала! Я так устала в последнее время! Я не понимаю, какого чёрта со мной происходит! У меня никогда не было друзей, я никогда не чувствовала к кому-то влечения, и жизнь была такой лёгкой и размеренной, но с приездом в Невермор всё изменилось! Я чувствую изменения в себе и это меня пугает! В плохом смысле этого слова. – тихим, но неизменно безэмоциональным голосом поведала Аддамс, не сводя своего взгляда с одной точки.       Энид тут же поменялась в лице. Теперь её лицо изображало грусть и сочувствие к подруге. Оборотень подошла ближе к Уэнсдей и приобняла её. На этот раз девочке с косичками объятья блондинки не казались раздражающими, она не хотела скинуть её руки с себя. Уткнулась лицом в плечо волчицы. Она не улыбалась, не плакала, её лицо не излучало ни единой эмоции. Стало как-то легче. Кажется, это люди называют...поддержкой.