Sleepless angel, Sundance kiss

«И все, что я любил, я любил один»

---

Для Бомгю не редкость иметь обилие проблем (в основном созданных им самим) и практически отсутствие их решений. Тем не менее, он может точно сказать, что убийство Чхве Ёнджуна решило бы, по крайней мере, двенадцать из них. — Мы обсуждаем это в который раз, — говорит он, раздраженно пощипывая переносицу. Ему не нравится повышать голос (незначительная неточность— на самом деле: ему не нравится повышать голос в гневе), но Ёнджуну всегда удается добиться того, чтобы эти децибелы взлетели до небес вместе с его кровяным давлением. — Хватит сидеть на месте Субина! Парень, на которого кричат, не выглядит впечатленным тем фактом, что на него кричат, и, похоже, он не считает это обоснованным. — Не похоже, что он собирается им воспользоваться, — усмехается Ёнджун, закатывая глаза. — Безусловно, — говорит Субин. Он стоит за своим украденным сиденьем с обиженным видом. Его протест остается без внимания. Это незначительная неприятность, но Бомгю все равно раздражается, когда сталкивается с препятствием на своем пути. У него все распланировано: второй курс — идеальное время, чтобы активнее участвовать в кампусе, развиваться и действительно сделать что-то, чтобы проявить себя. Проблема в том, что он не особо хорош в учебе. И он не выдающийся атлет. Есть пара других вещей, которые характеризуют кого-то как отличившегося студента, но он сомневается, что подпадает хоть под одну из этих категорий. Нет, самое уникальное качество Бомгю, отличающее его от всех остальных, — это то, что имеет тенденцию оставаться в значительной степени непризнанным. Дело в том, что он может видеть то, чего не может большинство других людей: мертвых. Впервые он обнаружил это в пугающе юном возрасте; задолго до того, как он смог полностью осмыслить смерть, но определенно достаточно взрослый, чтобы его беспокоило то, что он разговаривал с людьми, которых просто не было рядом. Когда Бомгю все еще регулярно общался со своей тетей, которая скончалась две недели назад, его мать перестала думать о его воображаемых друзьях как о «милых» и немедленно повела его на терапию. Конечно, это не помогло. Но, в конце концов, Бомгю пришел к пониманию того, что с ним происходит. Он пришел к пониманию смерти, утраты и горя. Он видит их повсюду: в кампусе, на улицах, бродящих с опустошенным выражением лица. Души, которым некуда идти, нет четкого пути, по которому они могли бы идти. У них есть препятствие, какой-то остаток нерешенных вопросов, оставшихся на земле. Он всегда старается помочь им любым доступным ему способом или, по крайней мере, тем, кто позволяет ему приблизиться. Некоторые зашли слишком далеко, почти выцвели до прозрачности. Иногда пытаться даже бесполезно. Это те, кто, как правило, выделяются для него больше всего — потерянные души. Те, которые слишком долго оставались здесь, на грани того, чтобы исчезнуть навсегда. В таких случаях Бомгю было бы лучше заниматься своими делами, даже целесообразней. Но лезть не в свое дело всегда было его коньком. И вот, когда были вывешены формы для студентов с просьбой подать петицию об организации своих собственных клубов в кампусе, его осенила довольно впечатляющая идея: Клуб потерянных душ. Но, как и ожидалось, с идеями, планами и различными демонстрациями Бомгю, Енджун всегда приходит, чтобы обрушить на них дождь. — Это не должно быть настолько сложно, — продолжает свою тираду Бомгю, его голос поднимается на октаву с каждым предложением. — Мы — клуб из четырех человек. У нас есть четыре стула. Я во главе стола, Хюнин Кай слева от меня, Субин справа от меня, а ты вон там. Он указывает на указанное положение особенно сильным тычком пальца. Место, которое Бомгю удалось зарезервировать для их встреч, тесное — маленькая комната в задней части библиотеки с единственным квадратным столом, за которым едва удается удобно поместить их квартет. У стен громоздятся коробки, а вокруг валяются стопки заказов на учебники, ожидающие сортировки. Отсутствие освещения само по себе достаточно уныло, вдобавок к затхлому воздуху, пропитанному запахом пыли и старых книг. В общем, это не та роскошь, которую он хотел бы, но нищим выбирать не приходится. Бомгю пытался подкупить библиотекаря, чтобы он позволил ему воспользоваться более приятным, гораздо большим хранилищем, предложив передать сообщение его прилипчивому мертвому бывшему парню­, но по какой-то причине это прошло не слишком хорошо. — В любом случае, как вообще распределены места? — возмущенно спрашивает Ёнджун. Бомгю задается вопросом, почему он такой. Правда, они оба поставили целью своей жизни досаждать друг другу до смерти. Но, по крайней мере, когда Бомгю раздражает, он хотя бы милый. — У Кая, похоже, нет никаких проблем с соблюдением правил, — решительно говорит он. — И дело в том, что рассадка соответствует нашим соответствующим позициям. — Да, и я секретарь. — Ты не секретарь, — говорит ему Бомгю в упор. — Ты казначей. Енджун упирается. — Казначей каких, блядь, денег? И тогда, кто же секретарь? — Члены твоего клуба не очень-то тебя уважают, не так ли? — Субин хихикает, шевеля бровями, глядя на Бомгю. — Заткнись, — автоматически взвизгивает он, тянется за ближайшим клочком бумаги и скомкивает его, чтобы бросить в лицо своему другу. Он проходит прямо сквозь его лоб. — Оу, — плоско говорит Субин. — Ты вообще веришь в то, что мы делаем? — Бомгю визжит, вскакивая на ноги. — Ты вообще веришь в паранормальные явления?! — Конечно, нет, — раздраженно говорит Ёнджун. — Мне буквально просто нужно было больше участвовать во внеклассных занятиях, и это единственный клуб, в котором достаточно мало членов, чтобы гарантировать мне важную должность. — Вся твоя жизнь — обман, Чхве Ёнджун, — Бомгю краснеет, его голос гремит. — Как ты можешь не верить в призраков, когда Субин стоит прямо здесь? — Привет, — услужливо подсказывает Субин-призрак. Он слегка машет рукой. К сожалению, для остальных он все равно мертв. Буквально. Бомгю не упускает взгляда, которым обмениваются два его друга. Кай до сих пор молчал, наблюдая за жаркой перепалкой с выражением наполовину удивленным, наполовину обеспокоенным. — Бомгю, — начинает Ёнджун таким тоном, который подразумевает, что он собирается выслушать лекцию, которая войдет в одно ухо и вылетит из другого. — Это действительно нездорово. Его лицо смягчилось, прежнее раздражение превратилось во что-то, от чего Бомгю хочет отшатнуться: жалость. Для него не секрет, что Ёнджун считает его сумасшедшим. Бомгю не особо старается скрыть свои странности, и та часть, где он постоянно разговаривает со своим умершим лучшим другом, которого больше никто не видит, определенно может стать для некоторых тревожным сигналом. Это не помешало Енджуну, в конце концов, проникнуться к нему симпатией, но Бомгю не идиот. Насколько известно Ёнджуну, человека по имени Субин не существует и никогда не существовало. Он — плод его воображения, иллюзия, созданная из-за одиночества или отчаяния. Не то чтобы Бомгю возражал. Он по-прежнему будет яростно отстаивать существование Субина и всех других душ, которые приходят и уходят, но он позволит Ёнджуну думать, что он сумасшедший. В любом случае, убедить его в этом легче, чем в правде. Бомгю познакомился с Ёнджуном в начале прошлого года, когда они оба были еще первокурсниками. Он был тем, кто проявил инициативу, подкрадываясь к нему без особого изящества. — Мой друг Субин считает тебя милым, — сказал он, отказавшись от представления. В то время у Ёнджуна были яркие, как сахарная вата, розовые волосы, половина которых была стянута в маленький хвост на макушке. Даже Бомгю, который обычно ходил на занятия витая в облаках, заметил его за милю. Парень медленно моргнул, глядя на него, прежде чем сделать небольшой круг, чтобы осмотреться. — Кто такой Субин? Верно. Бомгю всегда забывал эту часть. — Он прямо здесь, но он мертв, так что ты, вероятно, не можешь его видеть, — услужливо объяснил он. — Тем не менее, он — находка, просто поверь мне на слово. — Какого хрена, Гю? — Субин застонал рядом с ним. — Это был просто мимолетный комментарий, я не пытаюсь выйти замуж за этого чувака. Ёнджун поднял бровь, выглядя самодовольным. — Если тебе так сильно нужен был мой номер, ты мог бы просто сказать об этом. Бомгю сморщил нос, обращаясь к душе. — В любом случае, его личность немного отталкивает, не так ли? Парень тут же поперхнулся, в то время как призрак просто пожал плечами. — Он кажется крутым. Бомгю торжествующе улыбнулся Ёнджуну. — Субин говорит, что ты классный, так что мы можем быть друзьями. Он разинул рот. — Кто сказал, что я хочу быть твоим другом? — Ты хочешь, поверь мне. Жизнь намного скучнее, когда меня нет рядом, — заверил он, бросив дразнящий взгляд на Субина. — И смерть тоже. — Ты интересный, — пробормотал Ёнджун себе под нос. Но он протянул руку за телефоном Бомгю и ввел свою контактную информацию. Остальное было уже историей. Конечно, поначалу он был напуган Бомгю, и это никогда по-настоящему не проходило. Но каким-то образом они стали неразлучны, и через несколько месяцев они уже обсуждали совместное проживание в предстоящем году. Когда золотая рыбка Ёнджуна умерла, он саркастически, но с некоторой надеждой спросил, может ли Бомгю все еще видеть бедняжку. Ему пришлось объяснить, что нет, он не мог, потому что рыба отправилась прямиком на небеса. (Он понятия не имел, правда это или нет- но он никогда не видел, чтобы душа золотой рыбки плавала вокруг… Так что) На протяжении всей их дружбы скептицизм Ёнджуна никогда не утихал. Поэтому, естественно, когда планы Бомгю относительно его клуба начали складываться, он поставил целью своей жизни мягко заставить своего соседа по комнате присоединиться. Удивительно, но он вообще почти не сопротивлялся. Теперь Бомгю ясно, что у него все это время были скрытые мотивы. Ёнджун не верит — это то, что он может уважать. Но клевета Субина? Абсолютно нет. — Он не… — Ёнджун прикусывает губу. — Его здесь нет, Бом. Не физически. — Хорошо? — он фыркает. — Я что, должен перестать тусоваться со своим лучшим другом только потому, что не могу его обнять? — Нет, ты должен перестать с ним тусоваться, потому что он предположительно мертв. — А ты практически мертв внутри, но я все еще с тобой общаюсь, — огрызается он в ответ. — Кай? — Ёнджун в отчаянии смотрит на другого мальчика. — Ты можешь мне помочь? Мальчик вскидывает голову, ошеломленный его внезапным участием. — Я не знаю… — говорит он с застенчивой улыбкой. — Это клуб потерянных душ, не так ли? Я бы не присоединился, если бы не был хоть немного верующим. Ёнджун стонет, пряча лицо в ладонях. — Я думал, что это была какая-то группа по поиску души, вроде медитации, чтобы найти себя или что-то в этом роде. Я не думал, что мы будем охотиться за призраками. — Мы не охотимся на них, — говорит Бомгю, не впечатленный. — Мы помогаем им. И я буквально говорил тебе все это раньше. — Ты много чего мне рассказываешь, Гю. Удивительно, что я могу запомнить хотя бы часть этого. Бомгю начинает пересматривать некоторые из своих жизненных решений. С тех пор как он умер, Субин помогал ему вести дела то тут, то там — призраки, с которыми они случайно сталкиваются, которым просто нужно немного подтолкнуть в правильном направлении, чтобы найти решение. Но когда их всего двое, невозможно добраться до них всех вовремя. Он не был точно уверен, о чем думал, когда создавал клуб; возможно, что наличие целой команды упростит задачу, повысит производительность. Теперь ему приходит в голову, что наличие двух участников, которые даже не могут видеть упомянутые души, вообще не принесет большой пользы, но моральная поддержка всегда ценится, верно? Хюнин Кай? Отличная моральная поддержка. Чхве Ёнджун? Без комментариев. — Я должен найти вам двоим какое-нибудь применение, — решительно говорит он. — На данный момент это заседание закрыто. — Он хлопает в ладоши, с надеждой оглядываясь вокруг. — А теперь. Кто хочет пригласить меня на обед и накормить меня? — Почему бы тебе не попросить Субина накормить тебя, — саркастически протягивает Ёнджун. — Не будь смешным, Джуни. Субин не готовит, чтобы сберечь свою жизнь. — Плохо сформулировано, — невозмутимо замечает Субин. — И совершенно не соответствует действительности. — Разве вы двое не живете вместе? — весело комментирует Кай, поднимая бровь на своих друзей. — Да, но он никогда не делится своей едой и просто сидит в своей комнате весь день, — скулит Бомгю. — Тогда ты можешь прийти ко мне домой, Боми, — щебечет Кай. — У меня есть собственная комната и немного оставшегося бибимбапа. При этих словах Бомгю оживляется от любопытства. В отличие от него и Ёнджуна, которые сейчас живут в квартире на территории кампуса, Кай находится в одном из традиционных общежитий, которые обычно состоят из одноместных или двухместных комнат с двухъярусной кроватью. — Хм? Я не знал, что у тебя одноместная комната. — Это не так, — говорит мальчик. — Просто мой сосед по комнате так и не появился. Они с Ёнджуном удивленно смотрят друг на друга. Они оба попробовали пожить в грязных комнатушках общежития на первом курсе, будучи вынужденными делить едва пригодное для жизни пространство с совершенно незнакомым человеком. Если чей-то сосед по комнате просто не пришел — ну, для студента колледжа это равносильно выигрышу в лотерею. — Что ты имеешь в виду? — Бомгю упирается. — Как, будто он отказался от договора аренды? — Нет, я почти уверен, что договор все еще в силе, — мычит Кай. — Руководство довольно расплывчато выразилось по этому поводу, когда я спросил, но, очевидно, произошел какой-то несчастный случай или что-то в этом роде. — Счастливая случайность, — подбадривает Бомгю. — Ты получаешь пространство только для себя. — Что, если ребенок борется за свою жизнь или что-то в этом роде, — ругается Ёнджун, шлепая его по руке. — Будь почтителен. — Нет никого более почтительного к мертвым, чем я, — напоминает ему Бомгю. — Так что, как бы все ни обернулось, я буду с нетерпением ждать встречи с ним, в конце концов. — Ты невероятен, — Субин издает хриплый смешок. — Тем временем, — продолжает он, ухмыляясь Каю, — я приму твое предложение пообедать. — Хорошо! — радостно говорит его друг, вставая, чтобы собрать свои вещи. Он делает паузу, поворачиваясь к Бомгю. — Кстати, — добавляет он с ноткой энтузиазма в голосе, — когда мы собираемся на самом деле начать клубную деятельность? Есть ли поблизости какие-нибудь души, которым нужна наша помощь? — Скорее всего, нет, — бормочет Ёнджун. Бомгю пинает его под столом. Ёнджун не знает, о чем он говорит. Они всегда прячутся в тени, всегда присутствуют. И у Бомгю возникает необъяснимое, покалывающее чувство, что очень скоро кто-то найдет к нему дорогу. — Не волнуйся, Хюнин Кай. — Он протягивает руку, чтобы радостно взъерошить волосы своего друга, не обращая внимания на болезненный вскрик Ёнджуна. — Я уверен, что, в конце концов, один из них придет к нам.

➴➵➶➴➵

Они возвращаются с общего урока композиции, когда Енджун бьет его этим. Солнце уже начинает садиться, облака приобрели мягкий персиковый оттенок. Это любимое время дня Бомгю, и он обнаруживает, что уходит, волоча ноги, его гитара слегка ударяется о его спину при каждом шаге. — Итак, — говорит Ёнджун, искоса глядя на него сквозь челку. — Я тут подумал. Бомгю поворачивается и с надеждой смотрит на него. — Насчет того, чтобы позволить мне одолжить «Приус»? В отличие от Ёнджуна, Бомгю не привез свою машину с собой в кампус, главным образом потому, что разрешение на парковку там стоило руки и ноги. Поэтому ему приходится полагаться на добрую волю других, если он хочет совершить какие-либо значительные поездки. По выражению лица Ёнджуна можно было подумать, что Бомгю только что попросил у него почку. — Это последняя мысль, которая когда-либо приходила мне в голову, никогда. Разочарованный, но не удивленный, Бомгю поворачивается спиной вперед. — Тогда, я думаю, тебе следует перестать думать, — говорит он, ускоряя шаг из-за мелочности. — Ты не очень хорошо справляешься с этим. Ёнджун легко догоняет его, несмотря на его попытки идти впереди. У Бомгю есть подозрение, что все, что его друг намеревается ему сказать, не обязательно будет тем, что он хочет услышать, и его подозрение немедленно подтверждается. — Мой друг Хисын устраивает вечеринку у бассейна в своем доме через пару недель, — начинает Ёнджун. — И я думаю, было бы здорово, если бы ты смог прийти. Он довольно симпатичный, и я думаю, что вы двое хорошо бы поладили. — Подожди… — Бомгю резко останавливается. Он не знает, чего ожидал, но определенно не этого. — Ты пытаешься меня свести?! — Не говори это так! Я наставляю тебя на хороший путь, я свожу тебя с милым мальчиком, — скулит Ёнджун. — Я милый мальчик, — парирует он. — Я не знаю, каковы твои стандарты. — Он почти такой же милый, как я. — Настолько низкие, — бормочет Бомгю в ответ на свой собственный вопрос. Нос Ёнджуна обиженно морщится. — Ты думал, что я горячая штучка, когда впервые встретил меня, так что не прикидывайся недотрогой сейчас. — Субин думал. Я могу быть выразителем его мнений, но они не отражают моих собственных, — горячо отвечает он. — В любом случае, — продолжает Ёнджун, игнорируя его, — я думаю, что вы с Хисыном похожи во многих отношениях. Поначалу он немного сдержан, но как только он раскрывается, с ним действительно весело находиться рядом. Бомгю не понимает, к чему он клонит, он действительно не понимает. Из всех различных методов доставать его, которые Ёнджун использовал в прошлом году, игра в Купидона определенно является чем-то новым. — Он звучит совершенно очаровательно, но мне придется отказаться, — решительно говорит он. — По двум причинам. — И по каким же? — Не твое дело. Ёнджун прищуривает глаза, его губы уже приоткрылись для опровержения. Бомгю сдается еще до того, как он успевает вставить хоть слово, зная, что другой мальчик будет пилить его до скончания веков, прежде чем отпустит с крючка. — Сейчас середина осени, — находит он оправдание. — Кто в здравом уме захочет плавать? — Бассейн подогревается. И в эти дни даже не холодно. — Я не люблю бассейны. — С каких это пор? — У меня аллергия на воду. — Тогда, по крайней мере, приходи познакомиться с Хисыном, — умоляет Ёнджун. — Он мог бы быть хорош для тебя. Я просто хочу видеть тебя счастливым, даже если это не… — Он резко обрывает себя, его щеки слегка краснеют. Внезапно ему, кажется, становится трудно смотреть Бомгю в глаза. — Я знаю, ты думаешь, что я одинок и, возможно, психически болен, — вздыхает он, воспринимая изменение поведения своего друга как признак разочарования, — но ни то, ни другое не соответствует действительности. — Я знаю, что ты не одинок, — быстро успокаивает Ёнджун. — Но немного романтики еще никому не повредило. — Что подводит меня ко второй причине, — он поджимает губы, — я отказался от любви. — Ты имеешь в виду что-то вроде обета безбрачия или…? — В его голосе слышна усмешка. — Ты извращенец, Чхве Ёнджун? — Бомгю взвизгивает, шокированный. — Я имею в виду именно то, что сказал — что, пока я жив, я никогда больше ни в кого не влюблюсь. Улыбка Ёнджуна исчезает, когда он замечает выражение лица Бомгю: губы сжаты в тонкую линию, брови нахмурены, глаза отведены. Он может сказать, что это беспокоит его друга, когда тот становится таким серьезным. Дело не в том, что он никогда не бывает серьезным — но это режим, в который он в основном впадает наедине, когда остается один, чтобы погрузиться в собственные мысли. Рядом с другими людьми он громкий Бомгю. Глупый Бомгю. У него есть воображаемый друг по имени Субин, возможно, клинически невменяемый Бомгю. Он редко позволяет этому прикрытию соскользнуть, и он знает, что это, должно быть, неприятно, когда это происходит. Он чувствует, как глаза Ёнджуна сверлят его лицо, практически слышит, как он выдвигает миллион все более нелепых теорий о том, в чем заключается вся его сделка. — Я ценю это, — он протягивает руку, чтобы сжать плечо Ёнджуна. — Я действительно, действительно ценю. Но мне не нужна твоя помощь, Джуни. Я в порядке таким, какой я есть. — Он изо всех сил старается звучать убедительно. Небо уже окрасилось в цвет индиго, и вокруг них пробуждается ночь. Фигуры, покачиваясь, идут по тротуару, задевая его, проходя сквозь него. Сейчас он не обращает на них внимания. — Хорошо, — нерешительно отвечает Ёнджун, после долгой минуты поиска лжи в его глазах. — Я доверяю тебе. Пока они продолжают остаток прогулки в не совсем напряженной, не совсем комфортной тишине, Бомгю задается вопросом, почему легче лгать кому-то другому, чем быть честным с самим собой.

---

Бомгю засыпает в 3 часа ночи, после того как запоем смотрел «Итэвон класс» вместе с Субином, а в 3:32 просыпается от пронзительного визга, разрывающего его барабанные перепонки. — Огонь, огонь, — прерывисто раздается спокойный голос робота. Он резко выпрямляется, хватаясь за грудь и похлопывая себя по спине, как будто проверяя, не вспыхнул ли он. Рядом с ним Субин приподнимается на локтях, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Ты все еще здесь? — спрашивает Бомгю, прежде чем нахмуриться на компьютер, который все еще лежит открытым между ними поверх одеял. — Ты досмотрел эпизод?! — Только потому, что ты не мог бодрствовать, это не значит, что я должен оставаться в подвешенном состоянии, — насмехается Субин. — Кроме того, я не мог его выключить. — Ух-х-х, — он зажимает уши руками, морщась, когда сигнал тревоги продолжает звучать. — Какого хрена. — Похоже, тебе нужно бежать, — самодовольно говорит Субин. Кажется, его совершенно не беспокоят звуки, которые, по мнению Бомгю, имеют смысл. Однако, как человек с физической, дыхательной формой, шум способствует неуклонно растущей мигрени. Он с протяжным стоном откидывает одеяла в сторону, натягивает пару спортивных штанов и натягивает толстовку через голову. Почти сразу же, как он выходит в гостиную, Ёнджун тоже появляется в майке и боксерах, сонно оглядываясь по сторонам. — Ты думаешь, какой-то идиот снова курил, или один из твоих призраков включил пожарную сигнализацию? — Не будь незрелым, — фыркает Бомгю, прежде чем поймать взгляд Субина. Он не заметил, как мальчик вышел с ним, но потом он предположил, что скрытность дается легко, когда ты можешь проходить сквозь стены и все такое. Он прищуривает глаза. — Это был не ты, не так ли? — Я был с тобой все это время, — восклицает Субин, выглядя обиженным. — Не забудь свои ключи, — напоминает ему Ёнджун, когда они собирают свои вещи, чтобы покинуть квартиру. — Как ты собираешься напоминать мне о чем-либо, когда ты даже забыл надеть одежду? — говорит он, оглядывая его с ног до головы. — Но я же все-таки одет? — Ёнджун хмурится, глядя на себя сверху вниз. — Конечно, — фыркает Бомгю, разглядывая его обнаженные руки и ноги. — Мы посмотрим, что ты почувствуешь, когда мы будем часами стоять на холоде, ожидая, когда они впустят нас обратно. — Не драматизируй, Гю, — закатывает глаза Ёнджун. — Это займет максимум полчаса. Если уж на то пошло, это наверняка просто тренировка. — Я не думаю, что тренировки обычно проводятся в три часа ночи, — небрежно комментирует Субин. — Попробуй сказать ему это, — бормочет в ответ Бомгю, когда Ёнджун направляется к двери. Он смотрит на душу. — Ты идешь? — Не-а, — Субин морщит нос. — Я не люблю толпы. Они немного навязчивы. Бомгю может себе представить. Он также не думает, что ему понравилось бы ощущение того, что толпа людей буквально проталкивается сквозь него. В коридоре уже собрался поток недовольных студентов, направляющихся к запасному выходу. Бомгю и Ёнджун бездумно следуют за остальной ордой, их движения все еще отягощены усталостью. Первый порыв холодного воздуха бьет Бомгю в лицо, когда они наконец выходят из здания, заставляя его зубы стучать. Рядом с ним Ёнджун превратился в человеческий вибратор. — Я, блядь, говорил тебе, — издевается Бомгю, искоса поглядывая на сильно дрожащее тело своего друга. Движение толпы подталкивает их вперед, все смутно помнят инструкции собраться на парковке через дорогу в случае эвакуации. — Кто сказал, что мне холодно? — Ёнджун бормочет сквозь губы, которые вот-вот посинеют. Бомгю собирается бросить какое-нибудь саркастическое замечание в ответ, когда что-то привлекает его внимание. Вдалеке бесцельно бродит одинокая фигура, кажущаяся невозмутимой из-за потока проносящихся мимо людей. На самом деле, он, кажется, совершенно не замечает своего окружения, шаркая по лужайке в своем собственном изолированном маленьком пузыре. Бомгю, который никогда не может просто заниматься своими делами, немедленно цепляется за свою цель. Приняв решение за долю секунды, он быстро стягивает с себя толстовку, небрежно бросая ее на голову Ёнджуна. — Вот, — бормочет он, — я сейчас вернусь. Прежде чем Ёнджун успевает что-либо сказать или даже снять одежду, полностью закрывающую ему обзор, Бомгю убегает трусцой в направлении таинственного незнакомца. Визг пожарной сигнализации становится тише, чем дальше он удаляется от здания, и он чувствует, что расслабляется теперь, когда выбрался из вызывающей клаустрофобию толпы. От ледяной сырости травы немеют ноги, которые он в спешке просто сунул в шлепанцы. Пробираясь через лужайку, он осторожно приближается к мальчику. Только когда он находится всего в нескольких футах от нас, его присутствие, наконец, замечается. Мальчик вскидывает голову, уставившись на него взглядом оленя, застывшего в свете фар. Бомгю сразу же опешил. Он застигнут врасплох тем, насколько невинно выглядит этот ребенок, его рот слегка приоткрыт от удивления. И его глаза — Бомгю не может не заметить, как… красивые у него глаза. Широкие и почти кукольные, с оттенком удивления, исходящим от них. — Привет? — Бомгю мягко окликает его, как будто он действительно животное, которое испугается любого резкого движения. — Ты заблудился? — Я… — мальчик хмурится, оглядываясь по сторонам. — Я не уверен. Я действительно не знаю, где я должен быть. — А, — понимающе кивает Бомгю. — Первая пожарная тревога здесь? Мальчик качает головой. — Я никогда не был здесь раньше. Ну, это немного более неожиданно. — О! — восклицает он. — Ты первокурсник? Как тебя зовут? — Тэхен, — говорит мальчик, выглядя настороженным. — Кан Тэхен. — Я Бомгю! — радостно отвечает он. — Слушай, если ты в замешательстве, я был бы рад— Его прерывает рука, внезапно вцепившаяся в его руку из ниоткуда. Вздрогнув, он поворачивается и встречается взглядом с раздраженным лицом Ёнджуна. — Бом, какого черта ты делал, убегая наугад? — его сосед по комнате фыркает. — Если ты продолжишь бродить вокруг, я потеряю тебя. Ошеломленный, Бомгю переводит взгляд с него на своего нового незнакомца, туда-сюда. Ёнджун не делает ни малейшего движения, чтобы обратиться к их третьему спутнику. — Ты иди вперед, — наконец медленно произносит он. — Мы должны были встретиться на стоянке, верно? Я буду там через несколько минут. Ёнджун бросает на него странный взгляд, прежде чем отвернуться, пожав плечами. — Поступай, как знаешь. Ему повезло, что Ёнджун привык к его случайным капризам, и он осторожно ждет, когда его друг бросится бежать, чтобы догнать исчезающую группу. Как только он оказывается вне пределов слышимости, Бомгю разворачивается к мальчику. — Почему ты мне не сказал? — нетерпеливо говорит он, не в силах сдержать свое волнение. Он удивлен, что не смог сразу сказать, но опять же, они все были разные. — Сказать тебе что? — Тэхен хмурится. Он складывает руки вместе, слегка покачиваясь на носках. — Что ты мертв! Глаза мальчика расширяются. — Извини? — Ты должен был что-нибудь сказать, — визжит Бомгю, вероятно, более обрадованный, чем следовало бы. — Я был бы гораздо полезнее с самого начала. — Я не знаю, подшучиваешь ли ты надо мной, или у тебя просто проблемы, — хмурится Тэхен, — но я очень даже жив, спасибо. Бомгю прищуривается. — Нет, это не так. — Да, это так. Он с вызовом вздергивает подбородок. — Тогда как ты объяснишь то, что Ёнджун даже не признал тебя? — Я просто предположил, что твой друг груб, — коротко говорит Тэхен. Бомгю разинул рот. — Ёнджуни не— — Он на секунду колеблется, обдумывая смелое заявление, которое собирается сделать. — Ёнджун не груб с людьми, которые не являются мной, — исправляется он. — Кажется, довольно грубо даже не взглянуть на кого-то, кто стоит прямо здесь, — ухмыляется Тэхен. — Это потому, что ты мертв, — еще раз подчеркивает Бомгю, уверенный, что теперь он одержал верх. Он прав, он знает, что это так. Ему потребовалось некоторое время, чтобы заметить, но он никогда не ошибается в подобных вещах. Однако чего он также не замечает, так это растущего раздражения, омрачающего лицо Тэхена. Если бы он заметил, он бы смягчил это, успокоил нарастающий гнев. Возможно, он попытается увернуться. Вместо этого мальчик бьет его. Это легкий удар в плечо, его рука даже не сжата до конца в надлежащий кулак. Очевидно, что он приземляется не так, как намеревался, удар в основном проходит через него беспрепятственно, как и ожидалось. Но чего Бомгю не ожидает, так это того, что почувствует, как его слегка откидывает назад от удара, как от легкого толчка от порыва ветра. Как будто в его теле действительно была какая-то энергия, какое-то усилие. Он замирает. Ни одна душа, которую он когда-либо знал, не была способна манипулировать миром живых или взаимодействовать с ним. Конечно, ни одна из увядших и слабых потерянных душ, даже Субин. Эта часть определенно нова. Он удивленно смотрит на Тэхена, его сердце набирает скорость в груди. — Хах.