Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Ань Цзе отступил назад и неожиданно натолкнулся спиной на стену. Ситуация казалась безвыходной, чего, впрочем, и следовало ожидать. Если вы совершите слишком много неэтичных поступков, возмездие непременно вас настигнет. Даже если вы творили расправу над жуткими монстрами, не стоило забывать о гуманности. Застыв неподвижно, Ань Цзе смотрел, как растопыренные клешни чудовища несутся к нему. Наблюдая эту сцену с высоты одной из согнутых паучьих ног, Мо Конг почти перестал дышать. В самый последний момент тело Ань Цзе отклонилось в сторону, и острые лезвия врезались в стену. Время и траектория были безупречно точны. Однако дядя Ань явно переоценил свои физические силы и двигался немного медленнее, чем рассчитывал. Его левый рукав оказался прибит к стене клешней и оторван. Большая часть плеча обнажилась, и Мо Конг с волнением заметил, насколько оно худое, и какой болезненно-бледной выглядит кожа. Мало того, ее, словно странная татуировка, покрывали путанные светло-голубые тонкие линии. Конг подсознательно ощущал, что это нехороший признак, но сейчас не мог отвлекаться на такие мысли, и заставил себя отвести взгляд. — Потом я с тобой разберусь, — проворчал он себе под нос и сосредоточился на том, чтобы перепрыгнуть на следующую ногу монстра. Выполнять упражнения по скалолазанию на подобном мало приспособленном объекте было не так-то просто. Однако чудовище очень обозлилось на Ань Цзе за то что тот так хитро ускользнул, и сейчас тратило много сил на то, чтобы освободить глубоко застрявшие в камне клешни, давая Мо Конгу хорошую возможность. Монстр выл в бешенстве, осколки камня разлетались в стороны, а в это время Мо Конг сумел подняться так высоко, как только позволяли размеры гигантских ног, на позицию самую ближнюю к восточной балке. Но расстояние все еще оставалось слишком большим. Заметив это, Ань Цзе злобно улыбнулся и поднял пистолет. — Кхм! Загнанный в угол кролик тоже может укусить, — Цзуи Шэ с первого взгляда понял, что тот собирается сделать. — Инь Ху, ты мог бы быть добродетельнее. Пригнувшись и защищая голову руками, он рванул в более безопасное место. Он еще не закончил свою фразу, а последняя пуля уже попала в то же щупальце монстра, войдя в отверстие, пробитое предыдущими тремя пулями. Монстр взревел и дернулся, освобождая застрявшие клешни. В каменной стене осталась большая дыра. Встав на дыбы, гигант словно бы вырос в два раза. Мо Конг почувствовал, что его позиция была поднята на несколько метров, и, не колеблясь, прыгнул. Он вцепился в старую балку, поболтался немного и, подтянувшись, забрался на нее. «Прекрасно» — увидев, что Конг у цели, Ань Цзе с сипением выдохнул. Отбросив уже бесполезный пистолет, он закатал рукава и, нагнувшись, уперся руками в колени. Дышать было трудно, в груди горело огнем, и Ань Цзе понимал, что это означает. Загадочные слова «отца» про то, что ему нужно вернуть дар времени, разве это не про десять лет его жизни? Ань Цзе чувствовал боль во внутренних органах, даже, казалось, ощущал, как они гниют, разрушаясь клетка за клеткой. Может быть, ему осталось не так уж много дней, но в этой жизни он любил и был любим. Он не сожалел ни о чем в этой жизни, поэтому не собирался сожалеть и о смерти. С оглушительным рыком монстр кинулся на него. Рядом кто-то, кажется Пятнадцать, громко выкрикивал его имя. Улыбка Ань Цзе становилась все более зловещей. «Посмотрим, как долго я смогу играть с тобой, тупой паук-переросток!» Глаза Цзуи Шэ в ужасе расширились: — Черт возьми, Инь Ху! Ты возомнил себя неуязвимым? Убегай, убегай оттуда! Множество похожих на лезвия клешней тянулись к Ань Цзе и щелкали, но не могли достать его в слепом пятне под стеной. Одежда моментально превратилась в драные лоскуты. Едва одна из клешней застряла в камне, Ань Цзе молниеносно схватился за нее и быстро подтянулся, прежде чем монстр успел ее выдернуть. Вне себя от ярости чудовище хлестнуло его щупальцами, однако Ань Цзе ловким движением сделал сальто назад и соскочил на землю. С порезанных ладоней потекла кровь, он пошатнулся. А потерявшее цель щупальце по инерции обвилось вокруг клешни и в один миг оказалось отсечено острым лезвием. Подергивающийся в агонии обрубок упал, разбрызгивая вокруг себя вонючую черную жидкость. — Высший пилотаж! — ошеломленно присвистнул Пятнадцать. — Заставить врага сражаться с самим собой — это круто! — Сумасшедший ублюдок. Нужно быстро вытащить его оттуда, — Цзуи Шэ пытался придумать способ, но беспорядочно мельтешащие ноги, щупальца и клешни чудовища создавали непреодолимую преграду отделяя Ань Цзе. Ань Цзе пнул упавшее рядом щупальце: — Тц! В этом недостаток длинных руки и ног. С таким количеством отростков не боишься завязаться в бантик? Сильная боль, казалось, немного отрезвила монстра. Не обращая внимания на Цзуи Шэ и Пятнадцать, он всеми своими мертвыми головами уставился на Ань Цзе. Не используя пока свои опасные ноги, он атаковал щупальцами. От мощных ударов в стене и полу образовались глубокие вмятины, но Ань Цзе скакал быстрее кролика. Он метался вверх-вниз и из стороны в сторону, вызывая у монстра головокружение. Безумные атаки становились все яростнее. Внезапно Ань Цзе запнулся, схватившись за грудь. Пронзительная боль прошила сердце, гораздо сильнее, чем когда-либо прежде. В глазах потемнело, он споткнулся о щупальце и свалился на пол. Отчаянным рывком он закатился в угол, сжимая тряпки на груди и стараясь как можно быстрее прийти в себя. Цзуи Шэ беспомощно наблюдал, как к упавшему Ань Цзе устремились конечности чудовища, способные расплющить человека как кусок теста. — Инь Ху! — крикнул он севшим от страха голосом. — Держись, Инь Ху! Мы сейчас! Продержись еще немного, мы идем! Однако клешни и щупальца преграждали путь как смертоносный частокол, и не было никакой возможности прорваться сквозь них. Внезапно откуда-то сверху вырвался сноп слепящего белого света. Цзуи Шэ и Пятнадцать задрали головы, но почти ничего не смогли увидеть, кроме фигуры, прыгнувшей с высоты. Это был Мо Конг, и в руках он чудом удерживал сияющий меч длиной в два своих роста. Без колебаний он шагнул к монстру и ударил его своим удивительным оружием. Светящееся лезвие прорезало броню, которую не могли пробить пули, словно мягкий тофу. Чудовище оглушительно завизжало, словно желало убить всех звуковой волной. Несколько взмахов, и громадная туша развалилась на части. Огромные тяжелые куски ядовитой плоти ударились о землю с такой силой, что пол задрожал под ногами и пошел трещинами, от стен отслоились пласты штукатурки, разрушая нарисованных уродцев. Мо Конг не мог больше удерживать свой длинный меч. Пытаясь устоять, он попятился, но клинок перевесил, и он упал на колени. Белый свет заставил Ань Цзе зажмуриться. Он почувствовал, будто кровь в его кровеносных сосудах вскипела, разнося огонь по всему телу. Каждый сантиметр его нервов взорвался невыносимой болью. Неизвестно, как долго продолжалась эта пытка, прежде чем свет волшебного оружия потускнел. Меч, который был создан для одной единственной цели, снова приобрел невзрачный серый оттенок старой стали, а затем внезапно раскололся на две половины. Цзуи Шэ и Пятнадцать заторможенно посмотрели на него. Почему-то все вдруг почувствовали желание разрыдаться. Жгучая боль постепенно отступила, Ань Цзе тяжело задышал, его организм, казалось утратил всю влагу. Потом он почувствовал, как чьи-то руки, крепко обняли его, почти отрывая от пола, и он был рад очутиться в объятиях этого человека. Не умея говорить открыто, Ань Цзе хотел обнять в ответ, но потрясенно обнаружил, что у него нет сил даже поднять руки, а все тело стало мягким, как ланьчжоуский рамен. Он внезапно понял, что не так бесстрашен, как о себе мнил. В момент большой опасности, он может рискнуть своей жизнью и быстро отреагировать на любой вызов, но, когда уже всё позади, он, как самый обычный человек, будет думать о том, как только что избежал темной пропасти смерти и трястись от запоздалого ужаса. Потому что теперь он знал, что в чьем-то сердце останется его тень. И, может быть, смерти нéчего страшиться, но он боялся, что со временем тень начнет бледнеть и в конце концов исчезнет. Тогда никто уже не вспомнит Ань Инь Ху, не вспомнит Ань Цзе. Цзуи Шэ отер пот и оглянулся на Пятнадцать: — Ты как? Встать можешь? Пятнадцать пожал плечами: — Дай испустить дух. — Перевести дух! «Испустить» означает умереть, глупый иностранный дьявол, — Цзуи Шэ скривил губы и протянул ему руку: — Пойдем и прикончим того мертвого старика. Пятнадцать с улыбкой ухватился за его руку и поднялся. Цзуи Шэ крикнул в сторону Ань Цзе и Мо Конга: — Эй, вы, хватит рассыпать собачий корм (1)! Ань Цзе собрался с силами, чтобы оттолкнуть Конга, и сделал неэлегантный жест в сторону Змея. — Отъебись! В ответ он услышал ехидное хихиканье. Четверо стояли перед маленькой запертой дверью. Наконец, Пятнадцать вышел вперед, подпрыгнул и выбил ее ударом ноги. — Всё, открыто! Если мне так открывать каждую дверь, я выйду отсюда инвалидом… Цзуи Шэ обнял его за плечи. Два бывших врага, которые готовы были на убийство после трех минут в обществе друг друга, теперь казались братьями. Однако, ступив за порог, они замерли: человек в белом спокойно сидел в центре большой лужи, поигрывая зажигалкой. От жидкости исходил резкий запах бензина. Цзуи Шэ изменился в лице: — Ты!.. — Я знаю, за чем ты явился, — человек в белом посмотрел на него и улыбнулся: — Но я тебе этого не отдам. — Разве ты не хочешь жить? — Ань Цзе посмотрел на разлитый бензин и вдруг вспомнил тех жучков-блесток, которые боялись огня. И выгоревший дотла свой бывший дом — когда-то Ли с помощью пожара пытался убить этого человека, сидящего перед ними. Он понял, почему. Ведь практически неуязвимые монстры боялись огня. — Отец, ты… Слова застряли у него в горле, Ань Цзе не сумел их произнести. Что еще он мог сделать? Глядя на знакомого и в то же время совершенно чужого странного человека, он вдруг почувствовал, что, несмотря ни на что, тот не должен выжить. Даже если бы он сам не решил покончить с собой таким образом, разве можно было позволить ему вернуться в мир и продолжать причинять вред другим и творить зло? — Ох, ты еще помнишь, что я твой отец, — хмыкнул мужчина в белом и внезапно щелкнул зажигалкой. Увидев маленький язычок пламени, все вздрогнули. — Какое счастье… — Подожди! — взволнованно воскликнул Цзуи Шэ. — Разве тебе наплевать на Инь Ху? Ты хочешь увидеть, как он умирает? Ты же не… С мягкой улыбкой человек в белом ласково посмотрел на Змея, словно на озорного ребенка: — Инь Ху? Значит, ты пришел сюда ради него? Он случайно прикоснулся к святой воде из-за твоего плана, и теперь ты чувствуешь вину? Цзуи Шэ, тогда это чувство будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Внезапно он разжал пальцы, зажигалка упала в лужу бензина, и пламя мгновенно взметнулось ввысь, охватывая фигуру в белой одежде. — Нет! Цзуи Шэ бросился вперед, но Ань Цзе удержал его. — Если Инь Ху не может остаться со мной, никто не сможет его получить! — сквозь языки огня на миг проглянула сумасшедшая демоническая гримаса. — А-ха-ха! Даже не мечтайте! Ах… Ау-о-о-о! Смех перешел в жуткий вой. Бог или человек, пламя обратило его в золу и пепел. Цзуи Шэ опустился на колени, все еще сжимая руку Ань Цзе в своей. — Я надеялся, что в древнем городе найду способ освободить тебя. Я думал… Инь Ху, сначала я просто намеревался обрубить корни этого проклятого места, уничтожить источник зла, чтобы R?Ли и его банда извращенцев сдохли. Я не хотел тебя впутывать, не хотел… Некоторое время Ань Цзе просто смотрел на него сверху вниз, а потом громко рассмеялся и похлопал Цзуи Шэ по плечу. — Хорошо, я освобожу тебя от смертной казни, но ты не сможешь избежать наказания в виде жизни. С этого момента в каждый Цзинмин (2) ты должен сжигать в мою память не меньше десяти юаней, иначе я стану являться тебе в кошмарах, и ты не будешь знать покоя ни днем, ни ночью. Мо Конг внезапно обхватил его сзади и прижал к себе. — Заткнись. Когда ты так говоришь, мне хочется тебе вмазать… — он собирался сказать что-то еще, но только судорожно вздохнул, уткнувшись в шею Ань Цзе. Пятнадцать молчал. В этом месте на глубине десятков метров под землей любые слова потеряли смысл. Есть ли что-то более душераздирающее, чем смотреть, как уходит человек, которого хочется всегда держать за руку и стареть вместе с ним? И тут земля задрожала. Толчки становились все интенсивнее, из зала донесся грохот. Все почувствовали, что температура воздуха резко возросла. Пятнадцать громко закричал: — Землетрясение! Быстрее уходим отсюда! — И почему, когда мне хочется погрустить, вечно случается какая-то хрень? — опечалился Ань Цзе. — Валим! Закрывшуюся дверь, Пятнадцать снова открыл пинком. Все четверо выбежали в зал и увидели, как под останками монстра проседает пол. Мраморные плиты крошились и осыпались, исчезая в недрах, жара стала просто удушающей. — Тут магма?! — удивленно воскликнул Пятнадцать, резво отскакивая в сторону. Камень под его ногами треснул, и из щели взвилось облако огненных искр, чуть не спалив ему штаны. Дышать было тяжело, воздух обжигал носоглотку. Новая волна толчков была еще сильнее предыдущей. Люди едва удержались на ногах. Падать здесь было некуда — отовсюду вырывались языки пламени, зал заволокло едким дымом. От высокой температуры кровь вот-вот была готова закипеть в жилах. Щурясь сквозь выступившие слезы, Цзуи Шэ пытался разглядеть выход. Рядом охнул Пятнадцать, и Змей быстро схватил его, спасая от падения в огненную расселину. Вес двух людей сосредоточился в одной точке, и плита под ними издала явный треск. — Прыгайте на тело монстра. Эта штуковина очень большая, продержится еще какое-то время. Скорее! — Цзуи Шэ схватил Пятнадцать за ремень и перебросил на труп чудовища, а затем махнул Мо Конгу. — Бери его на руки и прыгай! — Эй! Отпусти меня! — запротестовал Ань Цзе. — Совсем спятил? Как ты собираешься перепрыгнуть такое расстояние? Не обратив внимание на его возмущение, Мо Конг крепко прижал к себе Ань Цзе, как раз вовремя, чтобы не дать тому оттолкнуть его. Они стояли на маленьком пятачке камня, весь пол вокруг растрескался на мелкие куски. — Как я могу совершить ту же ошибку во второй раз? — усмехнулся он. — Пьяный Змей, ты прыгай первым, а если это место действительно не выдержит веса нас двоих, значит, такова судьба. Цзуи Шэ не пошевелился. Сняв куртку, он бросил ее под ноги временно блокируя жар, обжигающий даже сквозь подошвы ботинок. — Я останусь с вами, — и крикнул Пятнадцатому: — Беги отсюда и жди нас снаружи! Повернув голову в сторону выхода, молодой человек на мгновение заколебался, но стиснул зубы и остался на месте, шире расставив ноги для более устойчивого положения на останках монстра. — Твою мать, вы двое с ума сошли? — Ань Цзе закашлялся. — Валите отсюда, быстро! В вашей крови не бродит отрава, которую только огнем и можно выжечь… — Инь Ху, послушай, — Цзуи Шэ нежно сжал его плечи. — Сначала убирайся отсюда, а говорить потом будешь! — Не перебивай, — Цзуи Шэ заговорил быстрее. — Ты прочитал только окончание древней книги, поэтому не всё знаешь. В ней есть место, где написано, что «святая вода» принадлежит инь, это противоположность воздуху и огню. Вода и огонь взаимоисключают друг друга, поэтому те жуки-блестки боятся пламени. Но я сейчас подумал — в книге нигде не сказано про то, что бессмертным людям страшен огонь. Все мышцы Ань Цзе бесконтрольно сокращались и подергивались. Он никак не мог понять, о чем говорит Цзуи Шэ. Он тихо застонал от досады, но Мо Конг внезапно округлил глаза: — И что? — Тогда почему он сгорел заживо? Цзуи Шэ сдвинул в сторону порванный рукав Ань Цзе, открыв его плечо. Светло-голубые линии на коже стали толще и темнее, и казались выпуклыми, как будто они приближались к поверхности. — Это сосуды. Та дрянь, что находится в крови, боится огня. Столкнувшись с воздействием высоких температур, микроорганизмы скорее всего отделятся от тела. Если они выйдут, ты потеряешь возможность стать бессмертным и сгоришь! Каменные плиты под их ногами треснули, и Цзуи Шэ и Мо Конг отпрыгнули в обе стороны. Конг внимательно всматривался во все более четкие линии на теле Ань Цзе. Он чувствовал себя ужасно, но на его лице появилась неуверенная улыбка: — Цзе, ты слышал? — он присел, скрестив ноги, и крепко обнял Ань Цзе. — Ты слышал это? Я здесь, с тобой. Я тебя не оставлю. Тише, тише, я с тобой. Ань Цзе с трудом открыл глаза, но в горле так пересохло, что он едва сумел выдавить: — Уйди… вон… Улыбнувшись, Мо Конг наклонил голову и нежно поцеловал его в нос и в губы. — Не бойся… Он посмотрел на Цзуи Шэ, стоящего неподалеку. От нестерпимого жара, тот разделся до пояса, обнажив мускулистый, покрытый шрамами торс. — Вы с Пятнадцать выбирайтесь, вам не обязательно… — Не мели ерунды, я останусь с ним до конца, — перебил Змей. — Это то, что я ему должен… — он посмотрел на Ань Цзе любящим взглядом. — Он мой младший братишка. Внезапно Ань Цзе вздрогнул и выгнулся, стиснув зубы. Он старался молча вытерпеть приступ сильной боли, но из его горла все же вырвался стон. Мо Конг погладил его по волосам, не зная, ощущает ли тот прикосновение в этом пекле, и пробормотал: — Еще немного, потерпи еще чуть-чуть… Пятнадцать огляделся по сторонам и закричали им: — Труп этой твари вот-вот утонет, и всё здесь скоро разрушится! Ань Цзе схватился за руку Конга, не удержав хриплый крик. В его теле словно шевелились тысячи раскаленных игл. Пальцы до синяков сдавили плечо Мо Конга, и юноша изо всех сил удерживал его, не отпуская. Он уставился на линии, которые стали темного сине-зеленого цвета, пока наконец не почернели. Что-то похожее на смолу проступило на коже Ань Цзе, потом высохло и осыпалось серой безжизненной пылью. Лицо Цзуи Шэ, также наблюдавшего за этим процессом, осветилось радостью. — Вот и всё, — прошептал Мо Конг, прижимаясь щекой к макушке Ань Цзе. — Теперь больше не будет больно. Когда темная жидкость покинула организм, кожа Ань Цзе вернулась к нормальному оттенку. Пальцы на руке Мо Конга разжались, голова свесилась набок, всё тело обмякло. — Надо убираться отсюда! — вскочил Цзуи Шэ. Кое-как они, где прыжками, где ползком добрались до трупа монстра. Казалось, что легенда о горящем масле и горе мечей в аду вовсе не легенда — они действительно попали в этот ад. Пятнадцать сразу забрал у Мо Конга обессиленного Ань Цзе, потом помог ему и Цзуи Шэ. Стоило им перебраться с тела чудовища на твердую землю, как останки затонули. Оглянувшись в последний раз, Цзуи Шэ увидел, что священный беломраморный зал словно был наполнен огнем и кровью. Вероятно, монстр, вырываясь из-под земли, что-то повредил там. Так почему же отец выпустил его? Десять лет одинокого ожидания, а в конце концов он фактически приготовил для себя два пути… Либо будешь жить вечно как бог, либо попадешь в ад. Оказывается, никто не может вынести такого однообразного и одинокого бессмертия. Даже сумасшедший. В молчании они пролезли по тесному тоннелю. Землетрясение, похоже, открыло ту дыру, в которую провалились Ань Цзе и остальные, и теперь впереди сиял солнечный свет. Добравшись к нему, они не тратя время на передышку, покарабкались наверх — это был единственный выход из ада. *** Пожар продолжался несколько дней, подземный город выгорел дотла, на поверхности тоже ничего не осталось. Лагерь, оставленный людьми располагался на достаточном расстоянии, чтобы ни землетрясение, ни пожар не повредили припасы. К сожалению, больше никто из команды не спасся. О Великой пустыне ходит так много легенд, но эта земля бесплодна и неприветлива. Там есть только звезды и ветер. Осторожно напоив, Мо Конг завернул Ань Цзе в одеяло и усадил на верблюда. Этот человек прошел через испытания, которые смело можно назвать чистилищем, и теперь он наконец был здоров. Хотя Ань Цзе все еще оставался очень слаб, но постепенно восстанавливал силы. Небо над пустыней было высоким и ясным, только вдоль горизонта тянулась тонкая линия облаков. КОНЕЦ Примечание: (1) Рассыпать собачий корм — сленговое выражение, о парочке, которая выставляет свои отношения на показ, хвастается перед друзьями-одиночками. (2) Во время весеннего праздника Цзинмин принято поминать усопших родственников, убираться на могилах и сжигать специальные ритуальные деньги.