Неудобный

      — Жень. — зовёт Глеб, сидящий рядом.       — Что такое?       — Всё хорошо?       — Да. А что?       — Да так… сидишь, в одну точку смотришь. Опять голова?       — Тебе все рассказали, да?       Внезапный стук в дверь не дает Глебу ответить.

Да кого ж там опять принесло-то на ночь глядя! У нас тут проходной двор уже!

      — Войдите. — громко произносит Миша.       Дверь открывается, и в проеме появляется Валентин Молотов.       — Не помешаю? — спрашивает он, и парни мотают головами.

Ещё как помешаете! Мне надо нож достать, а вы…

      Валентин Николаевич проходит в комнату, садиться на кровать рядом с Макаром и протягивает ему тюбик с мазью.       — На, возьми, помажь ей гематому и с Глебом поделись. — говорит он.       — Спасибо. — Макар берет тюбик в руки.       — Ссадины обрабатывал?       — Неа.       — Плохо. Сейчас уже поздно что-то делать… ладно, если что-то пойдёт не так, поедем в больницу. — Валентин Николаевич переводит взгляд на руки Макара, в которых, помимо тюбика с мазью, находиться надкусанное печенье. — Ты голодный что ли?       — Не… кха-кха-кха, нет, кха.       — Уверен?       — Уверен.       — Как скажешь. Чего это ты кашляешь?       — Это давно у меня. — махнул рукой Макар и чихнул.       — А что врачи думают по этому поводу?       — А мне откуда знать?       — В смысле? — удивился Валентин Николаевич. — Ты не обращался? — Макар покачал головой. — А Евгений Владимирович знает?       — Знает.       — И он тебя никуда не направил?       — Да нет. Ну а зачем? Температуры же нет.       — А самому в голову не пришло? Что за халатное отношение к своему здоровью?       — Это просто кашель. — настаивал на своем Макар.       — У всех сначала просто кашель, а потом начинается. Бронхит, пневмония и прочая дрянь. Завтра будем решать этот вопрос. — проговорил Валентин Николаевич и встал. — Ты тут нормально спишь?       — Не жалуюсь. — пожал плечами Макар.       — Всё тогда. Мажь и ложись спать. Давно пора. Только реально спать, а не херней страдать. Окей?       — Да, да, конечно.       — Я пошёл. Спокойной ночи, парни.       — Спокойной. — пробубнили парни в ответ и дверь захлопнулась.

Наконец-то ушел!

      На самом деле, Жене стало жить проще после того, как он заслышал этот диалог. Он понял, что все-таки есть у Макара свой человек в штабе, который его защитит от Евгения Владимировича, когда тот в очередной раз будет выпускать пар на Макара. Жене вообще казалось, что вот есть у Рукавицына Дима, к которому он прислушивается, чувства которого он уважает, и есть у него Макар, на котором он отыгрывается, на которого он выплескивает всю злость. Да, у него есть ещё и Артур, но он появился совсем недавно, только-только перешел из ЦСКА, и его Евгений Владимирович даже на соревнования еще не выводил, поэтому о нем пока говорить рано. Женя невольно задумывается о положении дел в своём штабе.

Алексей Николаевич, по-моему, относиться ко всем одинаково. Всех одинаково хвалит, когда работа проделана хорошо, и всех одинаково ругает, если дела плохи. А Татьяна Николаевна? Она со мной возиться больше, чем с остальными, я это чувствую. Чувствуют ли это остальные? Глеб, Миша, Лиза, Матвей… Не обидно ли им? Может и так. Что если они чувствуют себя Макаром? Но Татьяна Николаевна ведь на них не срывается, верно? Не срывается. Значит, они не чувствуют то же, что и Макар. Может, чувствуют что-то иное? Так не должно быть. Они заслужили больше внимания, чем я. Миша чемпион России, у Лизы титулов вагон, Глеб, конечно, прошедший сезон по юниорам катал, но перспективы у него большие, он прыгучий, собирается к середине сезона четыре четверных в произвольной собрать. И соберет! У него получится! А я? Я на чемпионате Росси четвёртый, на Европе пятый, на Олимпийских играх меня в командник не взяли, потому что бревно в команде никому не нужно. Они заслужили все тренерское внимание, а тут я.

      Макар и Глеб нанесли мазь на посиневшие места, и парни расселись по своим кроватям.       — Всё, пацаны. Отбой. — Дима подходит к выключателю, раздаётся щелчок и свет гаснет.       Женя ложиться и забирается под одеяло, хотя спать он не планирует. Он планирует дождаться того момента, когда уснут остальные, чтобы воспользоваться ножом. Спустя тридцать секунд лицо Макара освещает свет от экрана телефона.

Ну, ладно, сейчас он посидит немного и ляжет спать. Это же Макар.

      Но этого не происходит. Полчаса проходит, час проходит, а Макар все не спит. Женя подумал, что, может, Саша сейчас его заставит отложить телефон и лечь спать, но тот, кажется, уже десятый сон видит. И Дима уже спит давно, а сам Женя повлиять на Макара не может, поэтому просто ждёт. Глеб рядом с Женей начинает ворочаться и тихо скулить. Он двигает руками и ногами, поворачивает голову в разные стороны.

Сниться что-то. Что-то нехорошее.

      Глеб сворачивается колачиком и обхватывает руками живот. Женя садиться начинает тормошить Глеба, в попытках разбудить.       — Глеб. — шепчет Женя. — Глебка.       — Что с ним? — голос Макара.       — Кошмар приснился. — бросил Женя и продолжил трясти Глеба. — Глеб!       Глеб вздрагивает и открывает глаза.       — Ты как? — интересуется Женя.       — Нормально. — отвечает Глеб и пытается сесть в кровати, но Женя останавливает его рукой.       — Лежи-лежи, все хорошо же. — шепчет Женя и прочесывает пальцами темные волосы. — Спи, солнце. Завтра рано вставать.       Глеб слушается: опускает голову на подушку и закрывает глаза. Женя накидывает на Глеба одеяло и ложиться рядом.       — Прости меня. — еле слышно проговаривает Женя, зная, что Глеб его уже не слышит.       Женя смотрит на спящего Глеба и еле сдерживает слёзы.

Ну разве это чудо заслужило это всё?! Конечно, нет!

      В момент, когда Женя уже готов дать волю слезам, он слышит шаги и скрип двери. Он сразу же закрывает глаза, притворяясь спящим.

Интересно, кто пришел?

      — Макар. — тихий голос Светланы Владимировны. — Какого черта ты ещё не спишь?       — Не могу, кха, уснуть. — отзывается Макар.       — Ты время видел? Уснуть он не может.       — Видел. Но я правда не могу.       — Да потому что телефон надо убрать и глаза закрыть. А так ты, конечно, не заснешь. Ещё можно Евгения Владимировича позвать. Тогда у тебя точно уснуть получится. И получится очень быстро.       — Не надо никого звать.       — Тогда выброси телефон и спи. Через полчаса ещё раз зайду. Чтобы спал, как убитый. Ты меня понял?       — Понял.       — Всё. Спи.       Светлана Владимировна начала обходить комнату, задерживаясь у каждой кровати на десять секунд, очевидно, выясняя кто спит, а кто нет. И вот она останавливается у кровати Жени Глеба. Женя старается дышать как можно ровнее, чтобы его не вычислили. Так и получилось. Светлана Владимировна вышла из комнаты и медленно-медленно закрыла дверь. Женя выдохнул и открыл глаза. Макар, лежавший на кровати на против, это заметил.       — Актерище, блин. — недовольно пробубнил он, и Женя невольно улыбнулся.       — Я старался. Только боюсь, что когда она снова придет, она меня раскусит.       — Да не придет, кха-кха-кха, она. Расслабься.       — Ты в этом уверен?       — Да конечно. Они всегда говорят, что вот, ещё раз приду и пизды дам, и никогда не приходят. Что она, что Рук. Так что делай, что хочешь, а я спать.       — Спокойной ночи.       — У меня эти слова уже как триггер… спокойной.

Ура! Он сейчас уснёт! И я смогу все сделать!

      Жене долго ждать не пришлось. Спустя двадцать минут Макар уже мирно сопел. Женя подождал ещё пять минут для гарантии и осторожно выбрался из кровати и почувствовал, как начинает замерзать корпус. Без футболки было холодно.

Пора!

      Женя тихо пробрался в прихожую, нашел там свой пакет и вытащил оттуда канцелярский нож. Он зашел в ванную, включил свет, сел на пол и начал осматривать руку. Для нового порезала там было местечко, что удивительно. Женя выдвинул лезвие, поднес его к руке и в следующую секунду лезвие ножа уже рассекает бледную кожу. Крови получилось больше, чем обычно, но Женю это не напрягло. Он сидел, смотрел и наслаждался, ощущая умиротворение и покой. Все негативные мысли как будто исчезли из его головы. Он перестал чувствовать себя виноватым во всем.

Какой же кайф…

      Кайф прервало то, чего Женя боялся больше всего на свете. Скрипнула дверь, ведущая из коридора в прихожую. В прихожую вошла Светлана Владимировна, повернула голову в сторону ванной, дверь в которую Женя по глупости не закрыл, а там Женя сидит с окровавленной рукой.

Ну все. Пиздец!

      Светлана Владимировна в шоке смотрит на Женю, Женя смотрит на неё и начинает рыдать. Просто рыдать.       — Ты больной что ли?! — спрашивает Соколовская. — Совсем крыша поехала?!       Светлана Владимировна начинает приближаться к Жене быстрым шагом, и Женя в панике отползает от неё и забивается в угол, продолжая рыдать.       — Ты чего? — не понимает Светлана Владимировна действий Жени.       — У-уйдите, п-пожалуйста… — выдавливает Женя. — П-просто у-уйдите.       — Тише, тише. Почему ты плачешь, а? Ничего страшного не случилось. Никто тебя не убьет.       — Н-не з-зовите н-никого, п-пожалуйста. — Женя задыхается в слезах.       — Не могу. В таком случае рассказать твоим тренерам — моя обязанность.       — О-очень п-прошу!       — Жень…       — В-все ч-то уг-годно д-для вас-с с-сдел-лаю!       — Тема закрыта. Вставай и пошли. А то расселся на холодном полу весь в кровище. Давай-давай. Вставай.       — К-куда? — спрашивает Женя поднимаясь на ноги.       — К Алексею Николаевичу.       — Н-не над-до его б-будить.       — Все тренеры ещё не спят. Мы сидели, общались все вместе. Идём.       Светлана Владимировна схватила Женю за целое предплечье и повела его на первый этаж. Женя покорно шел рядом с ней, не переставая рыдать. Светлана Владимировна подвела Женю к двери, из-за которой были слышны тренерские голоса, и открыла её.       — Алексей Николаевич, Татьяна Николаевна, можно вас? — спросила Соколовская, заглянув внутрь.       Через пару секунд из комнаты вышли Мишины, и замерли, увидев Женю в истерике с порезом на руке.       — Матерь божья… — проговорил Алексей Николаевич, оглядывая Женю. — Это ты как так умудрился, друг мой?       — А это он специально. — заговорила Светлана Владимировна. — Взял ножик канцелярский и руку разрезал. Да, Жень?       Женя прерывисто кивает. Ему до жути страшно увидеть реакцию тренеров.       — Спасибо вам, мы сейчас урегулируем этот вопрос. — говорит Мишин.       — Всегда пожалуйста. — вздыхает Светлана Владимировна и заходит в комнату, из которой только что вышли Мишины.       Женя смотрит на своих тренеров, стараясь в их глазах увидеть, что с ним сейчас сделают. Алексей Николаевич смотрит на Женю спокойно, изучая. Татьяна Николаевна стоит, прикрыв рот ладонью. Глаза её блестят. Алексей Николаевич молча берет Женю за плечо, заводит его в свой номер и жестом приказывает сесть на кресло. Женя садится, и тренеры садятся на кровать напротив.       — Слушай, Жень, прекращай реветь. — произносит Алексей Николаевич. — Тут слезами горю не поможешь. Слёзы тут лишние. Заканчивай это всё.       Женя снова кивает. Он пытается выровнять дыхание всеми силами, но оно то и дело снова сбивается. Слёзы течь не прекращают, даже когда дыхание все же становится немного ровнее.       — Что послужило причиной, я могу знать? — спрашивает Алексей Николаевич.       — Н-ничего. — мотает головой Женя, пытаясь собраться с мыслями.       — Ну как ничего? Так не бывает, Жень. Что-то же тебя подтолкнуло на это действие.       — Нет.       — Может, кто-то?       — Точно нет!       — Женя, это важно. Сейчас ты можешь рассказать мне всё, что угодно. Я не буду ругать тебя, ругать причастных, рассказывать другим тренерам, если их дети там замешаны. Я ничего из этого делать не буду. Скажешь что-нибудь?

Если расскажу про драку с Мишей, придётся рассказать про еду. Если расскажу про задыхающегося Макара, придётся рассказать про плохие сны. Если расскажу про потерю Глеба, придётся признаться, что про драку мы оба врали. В глаза ему смотрели и врали. И Миша врал.

      — Я сегодня п-первый Глеба ударил. — говорит Женя. — Оч-чень сильно. А он м-мне никогда плохого не делал.       — Это всё? — спрашивает Мишин, и Женя кивает. — Ты перед ним извинялся?       — Н-нет ещё. Не успел.       — Тебе станет легче, если ты извинишься, и он тебе простит рукоприкладство?       — Угу.       — Тогда завтра утром извинись, а руки резать это не вариант. От этого легче только временно. Да и ты вроде парень не глупый, с чего вдруг такие замашки? — Женя в ответ лишь пожал плечами. — Вот и я не понимаю. А слёзы к чему? Можешь мне объяснить?       — Н-не хотел, чтобы кто-то з-знал.       — Ну вот мы узнали. Тебе кто-то что-то плохое сделал или сказал сейчас?       — Н-нет.       — Вот и всё, Жень. Заканчивай истерику. Иди в ванную и приведи себя в порядок, пожалуйста.       Женя встал и направился к раковине. Он открыл воду и подставил руку под струю воды, смывая кровь. Алексей Николаевич и Татьяна Николаевна молча за ним наблюдали, стоя в дверном проеме. Женя закончил с кровью и приступил к слезам.       — Вы, мальчики, очень расстраивание нас в последнее время своим поведением. — снова заговорил Алексей Николаевич. — Драки, опоздания, а теперь это. Очень расстраиваете.       Женя понимал, что расстраивают. Видел по глазам Татьяны Николаевны, которая Жене ни слова сказать не смогла. Женя закрыл кран и вышел из ванной, стараясь не смотреть в глаза тренерам.       — Спать пора давно уже. — наконец произнесла Татьяна Николаевна. — Идём, Женечка, я тебя провожу.       Женя повиновался и вместе с Татьяной Николаевной вышел в коридор, а Алексей Николаевич остался в комнате. Как только дверь захлопнулась, Татьяна Николаевна подошла к Жене поближе и обняла его.       — Больше никогда, — слышишь? — никогда так не делай. — проговорила она. — Это очень нехорошо, Жень. Это просто ужасно.       — Не буду. — отзывается Женя.       Татьяна Николаевна отпустила Женю и повела его наверх, в спальню парней. Она открыла одну дверь, открыла вторую, и вместе с Женей прошла в спальню. В комнате царил полумрак и тишина. Тишину нарушало только тихое сопение. Глеб так и лежал, свернувшись калачиком, Макар, развалившийся почти на всю кровать, уже выкинул одеяло на пол, Саша за ним ютился у стенки, Дима и Миша оба лежали на своих местах лицами к стене, рука Андрея, перекинутая через небольшой бортик, свисала с верхнего яруса. Другие два верхних места пустовали, а одеяла на них были скомканы, как будто кто-то в спешке слезал с кровати.

И где блядь Марк и Артур?! Ушли ловить кайф?!

      — Ой! — заметила пустые Места Татьяна Николаевна. — А там кто спит? А там?       — Марк и Артур. — тихо ответил Женя, возвращая одеяло на Макара.       — А где же они?       — Я не знаю. Сейчас буду звонить и искать.       — Нет-нет-нет, Женя. Ложись спать, пожалуйста. Мы сами со всем разберемся. Давай-давай. Ложись.       Женя повиновался. Он лег на кровать, и Татьяна Николаевна натянула на него одеяло.       — Все, Жень, спи. — прошептала она и ушла.       Мог ли Женя заснуть в такой ситуации? Однозначно нет. Он лежал и ждал, пока найдут Артура и Марка, которые за тот срок, пока Женя закатывал Мишиным истерику, умудрились куда-то свинтить. На вопрос, куда, Женя ответить не мог. Вряд ли им захотелось погулять после такой прогулочки. К тому же на улице все ещё идёт дождь. Одно Женя понимал точно: и Марк, и Артур сейчас огребут по первое число, ибо нервы у тренеров уже на пределе. Женя лежал, ждал и дождался того момента, когда услышал в коридоре топот и голоса. Через несколько секунд Евгений Владимирович и Светлана Владимировна затащили в комнату мокрых Марка и Артура.       — А телефон у нас по-прежнему недоступное благо цивилизации, да?! — продолжила какой-то разговор Светлана Владимировна. — Могли бы позвонить, сказать: «У нас пропал Женя». Нет! Мы вылезали на улицу среди ночи, когда там льёт как из ведра! Вот он, ваш Женя. На своем месте. Быстро оба переоделись в сухое и легли в кровать! Я пойду, а то сил моих больше нет!       Светлана Владимировна, которая хоть и говорила шепотом, но тоном давала понять, что недовольна, вышла из комнаты. Евгений Владимирович поправил Макару одеяло, которое опять каким-то магическим образом уползло от своего хозяина, и тоже вышел, не закрывая дверь, но не ушел. Женя слышал, как он сел на табуретку в прихожей. Марк и Артур быстро поскидывали с себя мокрые вещи забрались на свои места.       — Женька, ты где был? — шепотом спрашивает Марк.       — Потом объясню.       — Мы блин тебя искать пошли по всей… — начал повествовать Артур.       — Там кто-то хочет пообщаться?! — голос Евгения Владимировича из прихожей. — Ещё один звук услышу, пеняйте на себя.       Женя принял решение, что его сейчас лучше не злить, и отложил разговоры на завтра. Артур и Марк тоже затихли. Женя устроился поудобнее и закрыл глаза. Спать хотелось ужасно, ведь две истерики за день — это уровень, к тому же уже глубокая ночь.