Love in the dark/ Любовь в темноте

      Галф неприятно даже для собственных ушей взвизгивает и тянет на себя одеяло, чтобы прикрыться. Но тут же жалеет об этом, потому что Мью остается лежать на постели абсолютно обнаженным, и ничего больше не скрывает потеки спермы на его рельефном животе.              Их спермы.              Хочется выть от страха или, что еще лучше, с головой спрятаться под одеяло в надежде, что он все-таки через какое-то время проснется и будет вспоминать о случившемся как о горячем сладком сне. Но свидетельство чужой страсти многозначительно болит на нем, поэтому нет никаких шансов, что Галф все еще спит.              Он переводит испуганный взгляд на Мью, который тоже выглядит не лучшим образом: взлохмаченный, помятый и… тревожный.              — Галф…              К нему тянется рука.       Та самая, которая принесла им обоим столько удовольствия.       А он не может не покраснеть, когда вспоминает об этом.              — Я… Ты…              Парень усмехается и придвигается чуть ближе:              — Я смотрю, лексика у тебя не меняется.              Уши наливаются багрянцем, потому что Мью прав: когда его одолевают эмоции, то мозг отключается вместе с наработанным за 20+ лет словарным запасом. Но сказать он ничего не успевает, потому что его вот так, прямо в коконе из одеяла, притягивают к широкой груди:              — Не надо, Галф.              Он до сих пор шоке, но все равно получается пискнуть в ответ:              — Что не надо?              — Не надо говорить это.              Галф осмеливается поднять глаза:              — О чем ты?              Тот как-то грустно улыбается:              — Я на 99% уверен, что сейчас ты хочешь сказать, что все это ничего не значит, что это было ошибкой.              Он уже открывает рот, чтобы согласиться, что все так и есть, как его затыкают.              Именно так, как это сделал он сам с Мью.       Поцелуем.       Просто прикосновение губ к губам, никакой пошлости, но даже этого достаточно для того, чтобы его прошило разрядом тока вдоль всего тела.              И, пока Галф отходит от своей реакции, Мью его добивает:              — Поэтому я сразу тебе говорю: это значит и это не ошибка. Поэтому не смей врать по крайней мере себе об этом.              Хочется плакать от осознания, что парень прав. Да, он может сколько угодно обманывать и показывать, что ему все равно, но при этом точно знает, как сильно нуждается в Мью — во всех смыслах.              Наверное поэтому Галф перестает пытаться вырваться из захвата этих крепких рук и затихает, смиряясь, за что его вознаграждают еще одним поцелуем — на этот раз в уголок глаза:              — Вот так, мой хороший.              Но слезы сдержать у него не получается, поэтому сквозь туманную пелену он пытается рассмотреть выражение лица Мью:              — Ты не понимаешь… Мы не можем быть вместе, как бы сильно я этого ни хотел.              Ему удается рассмотреть, как сжимаются губы, которые так хочется целовать в ответ:              — Почему?              Галф опускает веки, чтобы собраться с силами и признаться:              — Я никогда себя не прощу, если из-за меня с тобой что-то случится.              Тело рядом с ним каменеет, и он тут же открывает глаза, чтобы понять, в чем дело. Но Мью не выглядит напуганным, на лице парня только упорство и решительность:              — Я уверен, что справлюсь. Что мы справимся.              От этого уверенного “мы” в горле появляется комок, потому что у него нет столько храбрости, чтобы даже подумать об этом:              — Ты не понимаешь, на что подписываешься! Да, поначалу тебе, наверное, все это жутко интересно: духи, травы, заговоры. Но я живу так уже много лет — и поверь, тут нет ничего такого, ради чего стоит жертвовать спокойной нормальной жизнью.              Мью непокорно поднимает подбородок:              — Ты меня этим не напугаешь.              Галф тянется ладонью, чтобы дотронуться до напряженного лица, словно это поможет убедить этого упрямца:              — Ты же помнишь, почему ты вообще смог купить часть квартиры? — он дожидается утвердительного кивка, а потом уже продолжает. — Потому что тетушка сбежала отсюда в ужасе, она не смогла выдержать нашествие потустороннего. Когда была жива бабушка, то таких проблем не было — она могла защитить тех, кто рядом. А я совсем слабый медиум…              Пальцы мягко касаются его щек, чтобы вытереть катящиеся слезы:              — Ты боишься, что я тоже сбегу?              Сердце предательски екает, потому что парень озвучил его потаенный страх.              Да, он на самом деле боится, что Мью уйдет тогда, когда Галф привяжется к нему настолько сильно, что отрывать придется с кровью. И не факт, что от него в итоге что-нибудь останется…              Поэтому он твердо уверен в том, что прав:              — Поверь: тебе будет лучше вдали от меня. Да, ты тоже можешь все это видеть и чувствовать, но по крайней мере так много духов рядом не будет и ты сможешь с этим справляться — я тебя научу, как мы и договаривались.              — А если я не хочу быть без тебя? Мое мнение ты учитываешь?              Сначала сердце взрывается уже ставшей традиционной мьюкардией, потому что его чувства взаимны, но потом страх снова сковывает его тело. Поэтому ему остается только умоляюще смотреть на это полное решимости лицо:              — Я хочу, как лучше для тебя.              — Даже если это разобьет твое сердце?              Нет, кардиолог уже не поможет при таких болях от столь прямых вопросов, поэтому он может только отчаянно шептать:              — Даже если так.              Мью смотрит на него со щемящей нежностью, гладя большим пальцем линию скулы:              — А если при этом больно будет мне? Если у меня будет разбито сердце? Ты тоже меня прогонишь, зная о том, как сильно я буду мучиться?              Это подлый и коварный прием!       Галф готов пожертвовать собой ради любимого, но обрекать того на муки просто не может.              Слезы вновь аккумулируются на глазах, он старается не всхлипывать:              — Ты скоро забудешь меня как страшный сон!              Его прижимают к груди, давая выплакаться и целуя макушку:              — Нет, не забуду. Потому что не хочу. Потому что я уже тебе сказал, что это не сон, а наша с тобой реальность, за которую точно стоит бороться.              Его скрючивает от рыданий, но он не может не цепляться за человека, который вновь и вновь ему доказывает, что готов быть рядом в любом случае. Мью продолжает его гладить и успокаивать:              — Вот так, поплачь, если тебе от этого станет легче, а потом мы пойдем мыться.              — Мыться? — Галф все еще всхлипывает, но поднимает голову.              Мью неожиданно коварно улыбается:              — Не знаю, как ты, но я немного запачкался, когда мы выясняли, что ты не спишь.              Уже, наверное, сотый раз за этот час он краснеет, но парень словно не видит его смущение, потому что неожиданно подхватывает его на руки и встает с кровати:              — А гигиена, как известно — залог здоровья.              — Мью! — Галф от неожиданности обхватывает его шею руками. — Отпусти меня!              — Да, минутку…              Его и правда отпускают, но уже в ванной комнате, чтобы абсолютно бесстыже отобрать одеяло, лишая последней защиты, и поставить под струи теплой воды. Галф уже с облегчением выдыхает, что все закончилось так быстро, но потом его глаза изумленно округляются, когда Мью становится с ним рядом, задергивая за собой шторку.              — Мью! Ты что делаешь?!              Тот даже бровью не ведет и тянется за гелем для душа, чтобы размылить небольшое количество между ладоней и затем нанести на его плечи:              — Помогаю тебе мыться, конечно.              У него вновь из головы пропадают все слова, когда эти красивые руки скользят по его телу, добавляя к невинной процедуре столько удовольствия, что никакое сердце не выдержит. Галф приходит в себя только тогда, когда ладони достигают его живота и намереваются спуститься ниже: он перехватывает руки Мью за запястья:              — Мью!              — Что такое? Тебе не нравится? — тот спокойно и внимательно смотрит на него, словно ничего этакого не происходит.              — Не в этом дело! — от отчаяния хочется выть.              — Ааа, понимаю! — парень понимающе улыбается. — Ты тоже хочешь меня помыть. Давай руку!              Галф не успевает среагировать, как его ладонь берут в захват, чтобы налить на нее немного геля, а затем разместить ее на груди, которая давно является предметом его эротических фантазий. Он заворожен настолько, что не сразу соображает, что делает: проводит вверх и вниз, гладит, распределяя мыльную субстанцию дальше по телу. Но потом осознание бьет его по голове, и Галф отдергивает руку:              — Так нельзя!              — Но почему? — Мью привлекает его ближе к себе, их тела практически соприкасаются. — Я как-то уже помогал тебе мыться, и ничего страшного не случилось.              Случилось!       Галф влюбился, хотя не имеет права на эти чувства!              Но парень словно не видит его страдания, поэтому руки возвращаются на его тело, продолжая свое приятное занятие:              — Так и быть: ниже живота можешь сам помыть. Но я не против, если ты меня там потрогаешь. Ой, за что!              Галф не выдерживает и шлепает изо всех сил ладонью по этому похабнику, но не может сдержать улыбку в ответ на этот неприкрытый флирт. И вообще у него до сих пор слабость в ногах, поэтому он лишь немного бурчит, когда его заворачивают в большое полотенце и так же на руках выносят из ванной. Но направляется его несносный сосед почему-то в свою комнату.              На его вопросительный взгляд только пожимает плечами:              — Твоя кровать грязная, а тебе надо еще поспать, чтобы восстановить силы.              Галф и правда чувствует сильную усталость, но не уверен, что это связано с контактом с духом, а не с опустошающим оргазмом. Поэтому почти не бурчит, когда понимает, что рядом с ним под одеялом пристраивается теплое тело, к которому так приятно прижаться.              И он почти не возражает, когда знакомый поцелуй в висок провожает его в мир грез:              — Отдыхай, мой хороший. Я буду рядом, когда ты проснешься.