С новым годом, тварь!

Никусик Привет Ты все еще хочешь отказаться от участия

Привет

Нет, я прямо горю желанием дальше заниматься этой хренью

Помоему сразу было очевиднл, чем это закончится

Никусик Да ладно я поняла Что ты пркдлагаешь делать

Тоесть?

Никусик Ну я как бы не могу просто взять и исключить теюя Кто будет подарок саше делать

Бог

Никусик Я вообщем надумала что ты можешь просто что то купить такое примерно на 600 и все Ты там хотел свою лисичку, воь ее и дари Хоть посмеемся

Ок

До завтра

Никусик Агась

***

— Ну-у, и как вы оказались у Ромы? — Вайлин тут же на нас набросилась, как только зашла в класс. — У меня встал, и мы пошли домой, — Саша тут же уставился на меня. — Что, я же не соврал, — лица обеих моментально засияли и начали смотреть то на нас, то друг на друга. — Ну вообще-то ты соврал! У тебя… ну не было. — Просто все успело успокоиться, пока мы за руку бежали по улице. Никогда это не забуду! — Ты сейчас преувеличиваешь! Все было не так… — А как? Как тогда мы бежали? — я встал с места и, поставив руки на парту, нагнулся прямо к его лицу, что ему пришлось отодвигаться. — Ты крепко схватил меня за руку и держал так всю дорогу. — Парамонов, ты вообще понимаешь, что несешь…?! — А как ты повалил меня на кровать! — он хотел было еще как-то возразить мне, но посмотрел сначала на Вайлин, которая стояла с открытым ртом, а потом на такую же Веронику. Краем глаза я увидел, как девчонки медленно переглянулись и обе посмотрели на Сашу, который только и делал, что то дергался в порыве что-то сказать, то вздыхал от безысходности. — Это все одна большая случайность. Мы же оба прекрасно понимаем, как на самом деле все было, — его взгляд вернулся ко мне, стараясь хоть как-то все оправдать, хотя перед «судьями» вся картина уже сложилась. Да, Саша сам на такое на способен, но важно ведь убедительно говорить, а когда главному участнику, пусть и жертве, нечем оправдаться, или же аргументы были слишком слабо сказаны, то автоматически хочется верить тому, кто увереннее в своих словах. — А знаешь, что еще мы прекрасно понимаем и помним? — я сильнее начал ложиться на парту, уже дотягиваясь подбородком до его спинки стула. — Что ты давал мне себя лапать. Где? За талию? А потом? А потом куда я спустился? А поцелуй? Как это по́шло и мило, — и он реально покраснел. Покраснел и отвернулся к окну, полностью окунаясь в проигрыш. Его щеки стали красно-розоватыми, а движения — скованными. В отражении темного от зимнего утра стекла можно было разглядеть, какими глазами на нас смотрели эти две яойщицы. И Саша это прекрасно видел. Как же я люблю себя за это!

***

Урок географии. Никогда не любил, просто тупо сидел и считал секунды и так самого длинного, по ощущениям, урока. Вот серьезно, чем я только не занимался, но атмосфера в этом кабинете только и делала, что заставляла мой организм тошнить от всего этого. Хотя бы географичка была веселая. К сожалению, не в том плане, в котором можно было подумать, просто внешне. Она похожа на смесь шатенки Елены Малышевой, Гаары из Наруто и бабки, которая даже в девяносто будет пользоваться тоналкой. Ее короткие смоляные кудрявые волосы, черная обводка вокруг глаз и ярко-приторно-кроваво-красная помада на губах. Просто жесть! А ведь девочкам еще говорят, чтобы они свою кометику смывали, хотя там невооруженным глазом и не видно ничего. То включая, то выключая телефон, я медленно заражался скукой. Сначала стадия первая, когда еще терпимо, но уже лень учиться, потом вторая, когда я уже полез в телефон за какими-то скачанными год назад играми, а потом и третья, когда даже тетрис интереснее ее воодушевленной речи о животных в Тундре. Вайлин что-то рисовала, и я решил заглянуть, что там получается. Когда она только начинала, там были видны какие-то сосущиеся силуэты, а сейчас уже конкретно так с подробностями. И эти подробности как раз очень даже заинтересовали, и мозг тут же перестал воспринимать информацию о медведях. Они ебутся. Они на кровати, голые и геи. А еще, судя по нашим прическам и любимым толстовкам, это мы с Сашей. — Ахуеть, — только и смог я проговорить. Вайлин даже дернулась от неожиданности, когда увидела мою морду, пялющуюся в ее скетчбук. Она тысячу раз говорила, как ей неудобно и некомфортно рисовать, если на нее смотрят. Не знаю, почему, ведь за несколько лет она научилась очень круто изображать кого-то в стиле аниме и рисовать так, чтобы было понятно, кто есть кто, а то раньше персонажей на листке различали лишь цвета и прически. И то, если картинка не скетч — закончена. — Ты че пугаешь?! — ее руки как-то неестественно легли на рисунок, прикрывая его от моиз глаз, поэтому пришлось резко вырвать скетчбук и перетащить на свою сторону парты, почти полностью отвернувшись. — Скотина! Верни, тварь! Я не дорисовала, там некрасиво! — но вместо исполнения приказа я пялился на то, как Саша лежит на кровати, а сверху его придавливаю я, засасывая прямо-таки по-французски. Вокруг она уже успела нарисовать раскиданные вещи по отрисованной комнате и… — Рома, порвешь! — Это что? Лисий хвост? Из-под Саши выглядывал как бы его живой подвижный хвост, а в его волосах были немаленькие ушки. Сначала из-за того, что скетч бесцветный, я даже не заметил этого. Наконец она смогла вырвать скетчбук, но только потому, что я ослабил хватку. Перед глазами еще секунд пять висели я и Саша. — Слушай, Вай, дай сфоткать, — я повернулся к ней, уже хватая телефон в руки. Она поколебалась несколько секунд, но потом положила на середину парты и отпустила. Телефон предательски щелкнул, что привлекло учительницу, и она резко встала и направилась прямо к нам. Из-за внезапной суеты мы как-то не успели спрятать скетчбук, от чего географичка вырвала его из рук Вайлин прямо перед тем, как отдать мне на временную сохранность. Секунды молчания, пока она разглядывала эту порнуху, если для меня длились чуть ли не вечностью, то что чувствовала Вайлин. Походу я прям подставил. Твою мать, любуйся уже быстрее! — Это кто?! — она спросила достаточно громко, чтобы мы оба подпрыгнули на стульях. Ни разу я не видел, чтобы она орала хотя бы на кого-то так сильно. Ну пиздец. — Э-это из фильма. Видите, это снизу Джейн, а это — Джек, — придется взять вину на себя, а то у Вайлин, походу, вообще ничего в голове не варит от такого. Повезло мне с моей прической под каре, а то сейчас бы не отвертелись. Но тут я замечаю, что этот скетч географичка показала как бы отшагнув назад, и теперь я мог прекрасно разглядывать ахуевающую физиономию Саши с отвисшей челюстью и Веронику, которая прямо умирала от того, что кое-как сдерживает смех, лежа на парте. Она прямо дрожала, руками закрывая себе и нос и рот, лишь бы не заржать на весь класс. — Какая пошлятина! Чтоб больше такого я не видела! Убери сейчас же! — скетчбук упал на парту, и Вайлин тут же поспешила запихнуть его в рюкзак трясущимися руками, от чего он разок шлепнулся на пол, показывая завлеченной четверти класса всю прелесть карандаша и ластика. Урок продолжился, но с косыми взглядами в нашу сторону от этой ебаной географической «Гаары», поэтому делать еще что-то внезаконное нам запрещалось. Даже когда Вероника поворачивалась и слезно (от смеха) умоляла передать ей на рассмотрение этот рисунок, мы шикали на нее, хихикая, и с улыбками «прилежно» слушали уже про гепардов.

***

На перемене Вероника все же добилась своего и начала листать скетчбук в поисках того рисунка, пока Саша сидел рядом и на половину закрывал лицо руками. Вокруг собрались некоторые увидевшие это творчество и те, кому интересно, откуда толпа. — О-о-охо-хо-о, Вайлин, это шикарно! Я же правильно понимаю, что это Рома и Саша? — ее глаза прямо горели шипперским огнем. — Что за дерьмо? — Саша теперь уже полностью закрыл свое лицо ладонями, выглядывая лишь через щелки в пальцах, чтобы оценить масштаб трагедии. — Заткнись, даун! Это искусство! Хотя нет, теперь ты мне аж целый любовник, — Саша зло посмотрел на меня, на что я лишь самодовольно улыбнулся. Он уже, наверное, в кошмарах видит мою улыбку. — Хотя твой даунизм это все равно не отменяет, — он резко приблизился ко мне, пылающими от раздражения глазами прожигая черепушку. — Хочешь добью? Знаешь почему на этой картинке сто процентов мы? Потому что тот, кто ебет, это я, а тот, кого ебут, это твой мозг, — и через мгновение мы оба вскочили со своих мест и снова начали эти ебучие догонялки.

***

— Нет, ну ты все-таки скажи, какая твоя группа любимая? — внезапное желание опять докопаться до Саши я пересилить не смог, поэтому теперь наша компания будет всю перемену слушать пояснения за музыку от Павличенко. — Мне же надо знать, какой октавы стоны я буду выбивать из тебя в постели, — он резко повернулся ко мне, молча просверливая взглядом дырку в моих глазах. — Ты че, серьезно обиделся на меня за лифт? Главное не победа, а участие, — его лицо стало еще злее после этих слов, потому что теперь все вспомнили про наш спор. — Да? Ты победил? — Вероника резко развернулась ко мне, широко улыбаясь. — Нет, просто так улыбаюсь. Если бы я проиграл, то уже не смог бы флиртовать с ним, — я положил подбородок на ладони, смотря на то, как она закатила глаза и цокнула языком. — А ты уже загадал желание? — Пока нет. К сожалению, оно больше не имеет той самой безграничной власти, так что его пока тупо бессмысленно тратить, — демонстративно грустная мордашка Сашу, походу, не впечатлила, но теперь он еще сильнее раздраженный отвернулся к себе. Точнее, сел в полоборота так, чтобы меня лишний раз не видеть. — Слушай, Вай, а го фанфик напишем? Ты же вроде уже писала про Ваню и Ярика, давай теперь про них, — Вероника, сидя грудью в спинку стула, качнулась на нем вперед, врезаясь в нашу парту. Вайлин посмотрела на нас, но в особенности на Сашу, который всем видом показывал свое несогласие, но походу на него было уже плевать и ей, и вернулась к в край воодушевившейся Веронике. — А го. — Понял? Твое мнение не учитывается, раб вселенной! — я повернулся к нему, но в ответ получил средний палец прямо в лицо. Но наклонившись, я поцеловал кончик пальца и вернулся обратно, наблюдая за тем, как он теперь динамично вытирает мое любовное прикосновение об рубашку. — Как грубо. — Да пошел ты! — хотя бы что-то взаимно. Дальше я не особо втягивался в диалог, пусть он и был про меня и Сашу. Может его это и волновало, но меня как-то клонило в сон. Я долго уснуть вчера не мог, так еще и нос начал сопливить, и полночи я провел в тишине, чередующейся с насморком и бессонницей. Наверное, все-таки простудился.

***

Под конец школьного дня мне было уже совсем хреново. Не раз подметили, насколько я бледный, и что мой лоб безумно горячий. Классная отпустила и, не разбирая дороги, я поплелся домой. Тело постоянно качалось из стороны в сторону, как будто я не заболел, а набухался прямо в школьном туалете, и ноги кое-как успевали передвигаться. Даже не особо-то и помню, как разделся, выпил какие-то лекарства и звездочкой упал на кровать. Легкие уже разрывались от этого гортанного кашля, и я никак не мог заснуть. Казалось бы, вот-вот получится, но тут в дверь постучали. Сашу я встретил в популярном прикиде болеющего человека: на спине одеяло из пледов, а на лице красный опухший нос и розовые щеки. — Че надо? — Я толстовки твои вернуть хотел, — он протянул мне пакет, слегка отворачиваясь в сторону. Как-то странно мешкался, не желая смотреть мне в глаза, а когда я протянул руку, чтобы взять, простое прикосновение заставило его пальцы дрогнуть. — Ага, пасиба. Ты… — но меня прервал приступ кашля, и я сразу же упал на корточки, не жалея сил на то, чтобы как можно громче и сильнее прокашляться. — С тобой все в порядке? — Да, я всегда так делаю, мне так проще, — я быстро закивал, продолжая сидеть на корточках. Начала ныть голова, и я даже простонал от этой тупой боли. Как же хреново болеть! Все еще смотря в пол, было заметно, как кроссовки Саши слегка поворачивались то в сторону лестницы, то обратно в мою квартиру, и под конец все-таки сориентировались и подшагнули ко мне. — Давай я это… помогу, — в ответ на мой взгляд он лишь опять отвернулся, но через секунду прошел дальше в квартиру и начал разуваться. Что с ним творится? Он странный. И какого хрена без разрешения? — Ты же бесишься только от моего присутствия, с какой стати такой добродушный? — если честно, сейчас меня бесит все, а в особенности то, что сначала он меня отталкивает, вообще не идя на контакт, а сейчас преспокойно берет и распоряжается моим социальным лимитом. Он, между прочим, уже исчерпан. Ну попрыгай передо мной, раз напросился.