90 секунд

Он все же так любит их маленькую дружную семью. Семью из совсем не родных по крови друг другу людей, но сплотившихся вместе из-за череды сложившихся обстоятельств, прошедших вместе огонь и воду, радость и боль. Не хватало только Чимина, который уже вовсю отрабатывал новую постановку у себя в России. Хосок улыбнулся сам себе, слегка разморенный выпитым пивом, и встретился взглядом с Юнги. Тот последние полчаса находился в цепких лапах Чонгука, который не переставал у него расспрашивать про музыку и новый альбом. И хотя Юнги часто уводил взгляд, смущенный таким пристальным вниманием, только слепой бы не заметил, как он на самом деле счастлив. Его музыка, его первая любовь, накрепко охватившая его сердце, ставшая центром всей его жизни. Он ничто не любил так сильно, и Хосок это принял, не без некоторых усилий, признаться. Но он, как никто другой, понимал эту увлеченность старшего. За всем этим весельем Хосок не сразу обратил внимание, как к нему рядом подсел Сокджин. Несмотря на показной доброжелательный настрой старшего, Чон ощутил себя загнанным в угол зверем. — Я слышал, что за убийство много дают, — нервно рассмеялся Хосок, тут же глотая еще пива. Он честно готовил себя к этому разговору, но все равно оказался к нему не готов. И сейчас электрический ток внутреннего страха прокатывался по нему туда-сюда, как в трансформаторной будке. — Это если докажут, — одними губами улыбнулся Джин. Сказать, что от этой его улыбки Хосоку стало жутко — ничего не сказать. И он даже бросил взгляд по сторонам в надежде, что кто-нибудь из друзей их слышит. К великому сожалению, все были заняты своими делами: Юнги в плену Чонгука, Тэхен сидит рядом с ними, Намджун ушел за добавкой алкоголя в супермаркет. Всё, пиши-пропало, Чон Хосок. Песенка спета. — Боже, да расслабься ты, — резко рассмеялся Джин, поудобнее устраиваясь на диване, — Я не собираюсь тебя ругать. Как врач бы я тебя убил, но как друг понимаю. И что-то в глазах старшего заставило Хосока действительно перестать так сильно переживать. Ему повезло, время сыграло свою роль, успокоив злость врача и заставив взглянуть на ситуацию под разными углами. — Спасибо, хён, — кивнул Хосок. Джин наклонился к нему чуть ближе, чтобы остальные не услышали случайно. — Насколько сильна боль от 1 до 10? — его тон звучал мягко и успокаивающе. И оттого Хосоку было только больнее. Он хотел соврать, хотел отмахнуться от вопроса друга, но его хромота была настолько очевидной, что никакая ложь не могла скрыть очевидного. — Обычно 4, — тяжело выдохнул Хосок, не смея смотреть в глаза старшему, — Но иногда… Иногда это как выстрел, и это 11, может даже 12. Джин нахмурился, оперируя полученными данными, но не спешил продолжать. Казалось, он мысленно пролистывает больничную карту Хосока и сопоставляет факты, пытаясь определить, что можно с этим сделать. — Полагаю, ты использовал все уколы, что я прописывал? — наконец, спросил старший. — Да. Они помогли мне в России, — Хосок слегка скривился, вспомним каждый раз, когда ему приходилось собственноручно вонзать в себя иглу, чтобы пережить очередную тренировку. — Я пропишу еще, но, Хосок, — Джин слегка коснулся его бедра, заставив обратить на себя внимание, — Дальше я бессилен. Хосок смотрел в эту искреннюю печаль, что плескался в темных глазах друга, и видел утопающего в ней себя. Но что удивительно, ему больше не жаль. Он знал, на что идет, знал, что получит после. Теперь уже не о чем было сожалеть. Теперь осталось только тихое принятие. — Спасибо тебе, хён. За все, что сделал для меня, — Хосоку больше не нужна была жалость — только поддержка.

3 месяца спустя.

Юнги не надевал костюм с выпускного. Врет сам себе и не помнит, как сидел в нем за роялем меньше полугода назад. В его защиту стоит отметить, что свой собственный костюм, не купленный для съемок, он и правда надевал довольно давно. Поэтому вообще обнаружив у себя в шкафу оный, парень был даже удивлен. Когда же Хосок его увидел, только покачал головой и тут же потащил Юнги в ателье, где тому пошили приличный костюм-тройку. На кой черт ему костюм-тройка, спросите вы? Ну а вдруг. Всякое случается. Вот и сегодня бедная жилетка ненужным балластом болтается на вешалке, пока ее хозяин пытается справиться с непослушными запонками. — Волнуешься? Тонкие пальцы перехватывают его руку и ловким движением застегивают запонку, а после — повторяют движение на другом рукаве. Хосок поправляет воротник рубашки и оставляет ладони на груди своего парня. Галстук тот отказался надевать — хоть убейте. — Не у меня же торжественное открытие танцевальной школы, — и вовсе Юнги не волнуется, нет. Но его руки, скользнувшие на талию своего парня, предательски дрожат. К счастью, совсем чуть-чуть, чтобы тот стал придавать этому значение. Он знает, как Юнги не любит сборища людей, и потому бесконечно ценит его готовность вообще показаться на таком крупном мероприятии, где должно присутствовать полчище репортеров, которые отлично знают, кто такие Мин Юнги и Чон Хосок. Потому что они все же дали интервью после выхода альбома, совместное, где выведали тайны съемок клипа и прояснили многие вопросы. Несмотря на разговор с Чимином, Хосок все еще хотел освободить его от этого бремени и перетащить на себя одеяло. Только слухов это не убавило — лишь направило их в другое русло. Теперь все строили бесконечные догадки, кто же такие Юнги и Хосок друг другу. Их же самих это уже мало волновало. Они уже давно определились в своих отношениях и существовали в них мирно и гармонично. — И вообще, почему ты не мог на пробу студию открыть небольшую? — наигранно жалобно хнычет Юнги. — Не люблю мелочиться, — в глазах Хосок сверкают озорные огоньки. Всего за три месяца он смог раздобыть целое здание, нашел преподавателей и инвесторов. Собрал все документы, оформил все нужные бумаги, чтобы открыть танцевальную школу. Иначе как чудом это было назвать нельзя. Однако Хосок перестал надеяться на оное и просто брал все в собственные руки. Он умел убеждать, умел заражать других людей своей идеей, когда верил в ее успех. И это сработало. Возможно, он слишком буквально воспринял речь Хенвона о передаче мечты другим людям, но так ли это было сейчас важно. — Мои родители тоже обещали приехать, — улыбнулся Чон, чмокнув своего парня и тут же выпутываясь из его объятий. Хорошо, вот теперь Юнги точно волнуется. Его определенно ждет отличный день. Интересно, на первых полосах скольких газет окажется его бледное перекошенное лицо рядом с четой Чонов? — Черт, Сок-а, ты не мог раньше сказать? — Чтобы испортить тебе сюрприз? Ни за что, — парень уже откровенно смеется. Он подхватывает свою трость и довольно быстро удаляется из комнаты, уже откуда-то из коридора крикнув: — Идем, любимый, мы опоздаем. Юнги усмехается этому обращению. Оно все еще вызывало непонятную щекотку внутри. В прочем, как и весь Чон Хосок. Его личная сбывшаяся мечта.