90 секунд

Ожидание, что клип к новому альбому Юнги вызовет некоторый ажиотаж в связи с недавно вышедшим его видео, конечно, не просто оправдалось. Все соцсети Хосока буквально взорвались от бесконечных уведомлений. Люди быстро выяснили, кто участвовал в клипе. Пугающе быстро. Первый час Хосок старался смотреть уведомления, но они очень быстро превратились в хаос. Метафору в клипе о творце и его вдохновении вывернули в любовную драму, и теперь люди старательно пытались залезть в его шкаф личной жизни и вывернуть все грязное белье. Удивительно, что на фоне всего этого даже сам Agust D, создатель композиции, отошел на второй план. Юнги еще до выхода альбома условился об отсутствии каких-либо публичных мероприятий. Он не видел смысла светить лицом, чтобы продвинуть свою музыку. Если она хороша, то и так понравится людям. Поэтому все продвижением занимались, в основном, виртуально, без личного участия музыканта. Теперь же менеджер практически слезно уговаривал его сходить хотя бы на одно интервью, посетить хоть одно шоу, но Юнги все еще был непреклонен. Он знал, что люди хотят видеть не его и знать не о нем. Все внимание приковал к себе Чон Хосок. Тот самый Чон Хосок, который в ужасе сидел на диване, обхватив колени руками и спрятав лицо. Рядом с ним лежал мобильный экраном вниз на беззвучном режиме. Парень отказывался говорить об этом, но Юнги, молчаливой тенью оставался рядом, несмотря ни на что. Он и представить не мог, что все обернется против них, что такая замечательная идея, вдохновившая их обоих, станет их главной проблемой. Юнги продолжал время от времени общаться с менеджером, выуживая из него и без того неутешительную правду: все катится к черту. Парень, глубоко вздохнул и потер глаза, утомившись накатившими, как ураган, событиями. — Я совершил ошибку, — пробубнил Хосок, когда Юнги, завершив разговор, сел рядом. Юнги не спешил его разубеждать. Он не хотел говорить тому дурацких бестелесных фраз о том, что все будет хорошо. — Хосок-а, — неуверенно начал он, ожидая отклика. Но Хосок не пошевелился, и тогда Юнги позвал его снова, чтобы увидеть, наконец опухшие от слез глаза и дрожащие губы своего парня. — Послушай меня. Это невероятной красоты танец, и ты справился так, как никто другой бы это не сделал. Я счастлив, что именно ты создал это видео, — он быстро смахнул слезу с лица парня, — Мне жаль, что люди бестактные сволочи. — Весь интернет в новостях о моей травме. Это видео моего падения повсюду, — хрипло ответил Чон. Неприкрытый ужас в глазах Хосока болью отозвался в сердце Юнги. Хосок чувствовал себя почти что голым: все теперь знали о его самой большой слабости и обгладывали ее как коршуны — свою добычу. Вся та его уверенность в своих силах, которую он с таким трудом зарабатывал в России, испарилась в одночасье. Юнги и представить не мог, что их совместный труд обернется настоящим кошмаром для Хосока. И этого не исправить. — А еще везде начали всплывать мои старые фото с Чимином. Вся Корея теперь думает, что я с ним сплю. Боже, мне так жаль, что я втянул его во все это. Ему сейчас, наверное, еще хуже. Юнги еще пытался что-то сказать, но Хосок совсем перестал его слушать, уйдя целиком с головой в свое самоистязание. Он продолжал и продолжал бубнить разные вещи о своей никчемности, о своей вине, о своих страхах. Хосок будто вернулся в тот день, когда Юнги вломился к нему в квартиру впервые. Из уверенного и улыбчивого парня он превратился в забитого чужой злобой мальчишку. Тогда Юнги пришлось вытащить козырь, которым он меньше всего хотел воспользоваться. — Что ты делаешь? — резко прервал свои причитания Хосок, когда увидел знакомое имя на экране мобильного Юнги. Это был видеовызов. Не успел старший ничего объяснить, как вызов приняли. — Юнги? Неожиданно, — послышалось знакомое ему радостное щебетание, — О, ты с Хоби-хёном! Чимин широко улыбался, энергично размахивая ладонью туда-сюда. Юнги только кивнул, но продолжал молчать. Он не видел это лицо уже много лет. Сейчас между ними пролегала пропасть из пройденного опыта, личных переживаний и прочих изменений, навсегда разорвавших некогда живущую связь. И он отчаянно прилагал все усилия, чтобы не ляпнуть какую-нибудь ерунду, не относящуюся сейчас к делу. — Хоби-хён ты что, плачешь? Что случилось? Тебя кто-то обидел? Это ты, Юнги? Если это ты, я приеду и загрызу тебя, ты знаешь? Непроизвольный смешок вырвался у парней на эти угрозы со стороны Чимина. При такой миловидной внешности их очень сложно было воспринимать всерьез. — Чим, как ты? — спросил Хосок, вытирая остатки слез. Он быстро собрался, стараясь отвлечь от себя внимание. Временами Чон перебарщивал в своем желании быть тем, кто поможет, а нет, кто нуждается в этой самой помощи. — А, сегодня же вышел альбом. Поздравляю, хён, — Чимин, наконец, соизволил вежливо обратиться к старшему. Наигранное удивление Пака выдало его с головой. Он был прекрасно осведомлен о дате выхода альбома и клипа, соответственно. Просто поиграть иногда было весело, и он не смел себе отказывать в этом развлечении. Даже сейчас. — Спасибо, — хрипло выдавил Юнги. Горло было сухим как наждачка. Его лицо буквально сводило от неизвестных эмоций. То ли хотелось улыбаться, то ли состроить грустную мину. Он напрочь забыл, как действовать при общении с Чимином. — У меня сегодня заметно прибавилось подписчиков в инстаграме, — улыбнулся Чимин, — Наш тандем произвел неизгладимое впечатление, да, Хоби-хён? — Ты не злишься на меня? — Хосок был искренне удивлен. — За что? Хосок как рыба хватал воздух ртом, отказываясь в своей голове от одних слов и в спешке подбирая другие. Недоумение Чимина сбило с толку его самого. — Поползли все эти дурацкие слухи, и люди теперь роются в нашем прошлом. Даже была фотка, где мы обнимаемся, — Хосок заметно дрожал. Юнги свободной рукой тут же схватил его ладонь и, притянув к себе, поцеловал. Это движение было настолько естественным, что он сам осознал содеянное, только когда заметил удивленный взгляд. К счастью, по-хорошему удивленный. Все трое замерли на секунду, но Юнги тут же убрал руку из кадра, но не отпустил. Чимин легко тряхнул головой, возвращаясь к их разговору: — Послушай, я танцор балета. Каждый второй и так считает, что я гей, так что в этом нет ничего удивительного для меня или нового. Люди всегда будут распускать слухи, это естественно, и мы ничего не можем с этим сделать. Самое важное, что ты знаешь правду и твои близкие ее знают. Какое нам дело до мнения незнакомцев? Людям правда нравится наш клип. Мои коллеги просто в восторге, и все хотят твой номер для сотрудничества теперь, — улыбнулся Чимин, приободряя парня, — А что до старых фото… Давай будем честны, мы оба любим обниматься, мы тактильные люди. — Да уж, — усмехнулся Хосок, чуть сжимая ладонь, что держал Юнги, — Спасибо тебе, Чим. Речь Чимина возымела нужный эффект, которого ожидал Мин, и ему самому стало заметно комфортнее находиться в этом диалоге. — Всегда пожалуйста, хён. Я знаю, что Юнги-хён не очень хорош в этом, так что ты всегда можешь позвонить мне, — Чимин игриво подмигнул Хосоку и рассмеялся. — Эй, — наигранно оскорбился Юнги, хотя был согласен со словами младшего. — Он старается, — с особой нежностью Хосок оглянулся на своего парня, пока тот уставился в экран, и вернулся свое внимание другу, — но я буду иметь в виду. Люблю тебя, Чим. — И я люблю тебя, хён. Рад, что у вас все наладилось, — парень на секунду замялся, все же решаясь продолжить: — Ты не против, если я поговорю с Юнги-хёном наедине? Губы Хосока сложились в удивленное «О», и он тут же замахал рукой, словно извиняясь, что не додумался до этого сам. — Да, конечно. Быстро чмокнув в макушку, Юнги оставил парня на диване, а сам ушел в его спальню, где сел на краю кровати, заметно нервничая. — Ты все же сохранил мой номер, — улыбнулся Чимин, терпеливо ожидая всё это время. — Да, — кивнул Юнги в ответ. Его мысли все еще никак не формировались в нормальные слова. И он все думал, а позвонил бы он когда-нибудь, если б не сложившиеся обстоятельства. Скорее всего, нет. — Я знаю, что ты бы не позвонил мне, если бы не хён, — словно прочитав его мысли, продолжил Чимин. — Я… — Юнги потер шею смущенно. — Мне стоит извиниться. Я разбил тебе сердце. Юнги посмотрел на Чимина, но видел только все хорошие моменты, что связывали их когда-то. Их совместные прогулки, искренний смех, нежные и робкие поцелуи. Как ни старался, Юнги не мог злиться на Чимина. Его сердце просто отпустило этого человека и с благодарностью приняло другого. — Мы оба были хороши, — усмехнулся Юнги. Несколько секунд они в молчании смотрели друг на друга, улавливая те родные черты из прошлого, утраченные навсегда. И если раньше это было солью на раны, то сейчас больше походило на ностальгию. Это больше не коробило, не злило и не давило в груди. Он там, все еще внутри, но теперь он не беспокоит. — Ты любишь его, — как и Джин в свое время, Чимин сказал это просто и в лоб. Это был не вопрос но Мин все же ответил: — Как никогда прежде, — и тут же тихо добавил: — Прости. — Тебе не нужно извиняться за свое счастье, хён. Больше всего я хочу, чтобы ты был счастлив, — Чимин ласково смотрел на него через экран, — Знаешь, я слушал все твои песни, и они всегда были такими, как бы это сказать, печальными, что ли. Они заставляли меня погружаться внутрь себя, начинать копать, переосмысливать. Но когда Хоби-хён включил мне Inspiration, я не поверил своим ушам. Это самое светлое и полное чувств, что ты когда-либо сочинял. Хён всегда открывал в нас лучшее, и я рад, что то же произошло и с тобой. Поэтому береги его, прошу тебя. Слова младшего эхом прокатились по всему телу, отдаваясь мурашками, от которых Юнги едва заметно вздрогнул. Он чудом удержался, чтобы не заплакать: достаточно одного плачущего человека в этой квартире. Да и повод для слез был какой-то слишком сентиментальный для его напускной черствости. — Я сделаю все возможное, — тень улыбки скользнула по лицу Мина. — Думаю, здесь нам и пора поставить уже точку. До свидания, — кивнул ему Чимин. — До свидания. Он заблокировал мобильный и упал на теплое от солнечных лучей покрывало, уставившись в потолок. Спустя годы он смог по-настоящему получить то облегчение, коего жаждал, пытался отыскать в работе, других людях. Это не было приятно, но только сейчас ему стало спокойно. Только сейчас он мог сказать себе, что все хорошо, и двигаться дальше. — Хён, — осторожно заглянул после стука в дверь Хосок. — Да, солнце? — он улыбнулся сам себе. Хосок и правда был его солнце. Такой же светлый и теплый, как весенний свет, что выгоняет тебя на улицу из пыльного сумрака квартиры, лишь бы побыть с ним еще какое-то время. Чон прошел в комнату и сел рядом с ним, закинув одну ногу на кровать. Юнги чувствовал такое приятное расслабление, что не стал подниматься, наблюдая за парнем. Хосок разблокировал и протянул ему свой мобильный: — Ты не мог бы закрыть мои личные сообщения для всех, кроме друзей. Во всех соцсетях, пожалуйста, — Хосок смотрел на него с такой надеждой, словно Юнги собирался спасти мир. Без лишних слов он взял мобильный и сделал то, о чем его попросили. Если Хосок что-то решил для себя, он будет бороться до последнего. Его минутные слабости никогда не заставят его свернуть с намеченного пути. Заблокировав телефон, Юнги вернул его владельцу: — Готово, — улыбнулся старший. Хосок со вздохом облегчения лег на кровать. Какое-то время они так и лежали молча, каждый думая о своем: Юнги на спине, Хосок на боку. — Прости, что устроил эту истерику из-за ерунды. Это ведь такой значимый день для тебя, — Хосок пальцем выводил узоры на груди Юнги. — Это совсем не ерунда. Это важно для тебя, — Юнги повернул голову, чтобы взглянуть в глаза парня: — Да, шумиха уляжется, но тебя теперь будут узнавать на улице, могу начать следить за тобой. И все это обрушилось на тебя в одно мгновенье. Это не может не пугать. Закончив, Юнги осторожно перехватил ладонь младшего и коснулся губами костяшек пальцев. Сейчас ему не нужны были вся эта шумиха, слава, успех альбома. Ему нужен был только Чон Хосок. — Я совсем не думал об этом, — несколько стыдливо признался Чон. Юнги повернулся на бок и притянул к себе Хосока, уткнувшись подбородком в его затылок. — Ты следовал за мечтой. Здесь нет твоей вины, и никогда не было. Хосок шумно вздохнул, обхватывая Юнги за талию и прижимаясь всем телом. Он походил сейчас на котенка, которого ты нашел на улице под дождем и притащил домой в порыве сострадания. И теперь этот котенок, впервые за долгое время ощутивший человеческое тепло и отсутствие угрозы, наконец, смог спокойно выдохнуть. — Кстати, об этом. Ты ведь не собирался возвращаться, пока не поймешь, что делать дальше, — как бы невзначай бросил Юнги, погруженный в свои мысли. — Скоро узнаешь, — улыбнулся Чон, прикрывая веки.