90 секунд

Солнце снова вернулось в Сеул, а вместе с ним — желание улыбаться, слушать хип-хоп и едва ли не пританцовывать по пути домой. Хосок поднял глаза на свою высотку, в стеклах которой отражались лучи, делая ее похожей на диско-шар. Настроение его было настолько приподнятым, что ему захотелось разделить с кем-то эту радость. Тем более, что в руках был пакет с жареной курочкой, которой явно было больше, чем на одного человека. Он выудил свой мобильный и быстро нашел нужный контакт в списке. — Приветик, чем занимаешься? — радостно спросил блондин в трубку. — Стою за твоей спиной, в основном, — послышалось и тут, и там одновременно. Чон отпрянул, резко разворачиваясь, но как только он узнал своего соседа, его глаза засияли как два наполированных бриллианта. Хосок так привык видеть Юнги спросонья или замученного своей работой, что сейчас он оказался приятно удивлен: парень выглядел довольно бодро, темные волосы уложены, даже как будто губы бальзамом намазал. На нем был черно-белый бомбер, простая белая футболка и черные джинсы. — Ого, прекрасно выглядишь, хён, — улыбнулся Хосок, все еще разглядывая того с ног до головы. — Откуда ты знаешь, что я старше? — сощурился Юнги недоверчиво, но беззлобно. — Великий и могучий интернет, — блондин утвердительно вскинул палец. А еще соцсети, всевозможные интервью и прочие радости жизни, которые Хосок озвучивать не стал. — Ты что, еще и сталкер — брюнет, закатив глаза, все же рассмеялся. — Что важнее, ты домой идешь? — быстро перевел постыдную для него тему блондин. — Угу, остановился посмотреть на твой припадок перед домом. Не знал, что ты так любишь это место, — вскинутая бровь и еще одна улыбка. — У меня просто хорошее настроение. Не хочешь курочки? — парень приподнял пакет в знак подтверждения. — Приглашаешь меня на свидание? — усмехнулся брюнет. Они все же двинулись в сторону подъезда. — Да, только без свечей и поцелуев, — он вскинул палец, широко улыбаясь, — Хотя, если сильно понравится, я, так и быть, разрешу себя разок чмокнуть. — Тогда не смею отказываться. Никто из них ни на секунду не был серьезен в своих высказываниях, и обоих это устраивало. Они просто шутили, просто наслаждались моментом и приятным общением, которого им так не хватало, пусть никто и не признавался себе в этом. Все же переписки никак не могли заменить им живых эмоций, что так любили лицезреть они оба. После некоторых раздумий и ленивых споров — а также игры в «камень — ножницы — бумага» — было принято решение расположиться сегодня у Хосока. Сначала блондин, как заботливый гостеприимный хозяин, предложил Юнги присесть, пока он достанет тарелки и все подготовит, но брюнет стал активно помогать, и тогда Чон сдался, указав, где эти самые тарелки найти. — Может, пива? — открыв холодильник, обернулся блондин к соседу. — Хосок, на улице три часа дня. — А у нас есть какое-то особое время для пива? Как «five o’clock» у британцев? — Блядь, хорошо, давай, — сдался Юнги с жалобным стоном, продолжая разыскивать нужные тарелки. Радостный визг раздался со стороны холодильника, но Юнги сделал вид, что не обратил на это никакого внимания, занимаясь своими делами дальше. Они уселись в гостиной на полу возле кофейного столика, потому что брюнету было бесконечно лень сидеть на диване, держа тарелку на весу. — Джин сказал, что ты успешно проходишь реабилитацию, — Юнги глотнул пива так, словно в банке была вода. Хосок слышал о его толерантности к алкоголю, но лицезреть это воочию оказалось невероятно. Сам он хмелел уже от пары банок пива, что всегда веселило его друзей. — Да, это непросто иногда, но он славный и хорошо знает свое дело, — Хосок пальцем убрал крошки с уголка рта, — А еще, он передавал тебе привет. Даже назвал тебя другом. Подобие улыбки осветило лицо Мина, Хосок же улыбнулся заметно шире, тронутый такой незримой нежностью со стороны соседа. — Я рад, что тебе лучше. Думаю, так ты выглядишь в обычной своей жизни, когда… — Юнги не смог подобрать нужного выражения. — Когда моя мечта не разрушена, — невесело ухмыльнулся Хосок, потянувшись к своей банке пива. Это тема все продолжала и продолжала звучать по кругу в его жизни как надоевшая до тошноты пластинка. Но больше раздражал тот факт, что даже, когда он не озвучивал ее, мысли все равно приводили его к этому ящику Пандоры, полному гнили и хаоса. — Не иметь мечты нормально. Я бы не сказал, что у меня она вообще когда-то была. Хосок замер на полпути, обескураженный таким признанием. Он оставил свое занятие, всем телом повернувшись к брюнету. — Погоди, серьезно? А как же твоя музыка? Ты разве никогда не мечтал об этом? — Я занимаюсь этим так давно, — Юнги пожал плечами, — Сначала были попытки в рэп, потом всякая халтура для видеороликов. Как-то так и добрался до места, где я сейчас. Не сказать, что я мечтал об этом — просто делал то, что умел и что получалось. — О боже, ты читал рэп? Я бы жизнь отдал, чтобы это услышать, — Хосок подобрался поближе, умоляя брюнета согласиться и включить ему что-нибудь. — Сначала тебе придется убить меня, — лицо Юнги зарделось от стыда за свое далекое прошлое. Хосок недовольно буркнул, возвращаясь на свое место. Теперь уже можно было спокойно выпить пива, раз постыдного рэпа не предвидится. — Я правильно понимаю, что сейчас ты пишешь саундтреки? — Сейчас я работаю над собственным альбомом. Захотелось попробовать что-то новое, но дело продвигается со скрипом, поэтому я пишу музыку для поп-исполнителей в этих огромных перерывах. Наблюдать за Юнги было приятно, когда он вот так рассуждал о своей работе. Со стороны могло показаться, что слова брошены небрежно, но Хосок знал это чувство особой привязанности к своему делу, и потому легко замечал его проявление в других. Они еще долго рассуждали на тему собственных увлечений, делясь друг с другом откровенными моментами работы и разными забавными событиями, которыми та полнилась и у того, и у другого. За первой банкой пива последовала следующая, потом еще одна, и Хосок заметно расслабился, а его движения стали плавными и менее энергичными. Юнги, в целом, остался прежним, только теперь улыбался чаще, чем не мог не залюбоваться Чон. Может, не так уж и толерантен Юнги к алкоголю? День незаметно склонился к закату, залив комнату мягким коралловым светом. Блондин закинул руку на диван и подпер свой подбородок. Юнги смотрел на него, откинув на тот же диван голову и слегка повернув ее в сторону собеседника. — И тогда Сокджин сказал мне, что сделает из меня канапе, если я не перестану дергаться каждый раз, когда он пытается воткнуть иглу, — Хосок говорил совершенно серьезно своим полупьяным голосом. — Иглотерапия — это пиздец, — рассмеялся Юнги, — но я бы не злил Джина на твоем месте. — Вот уж точно. Ты бы видел, как он приструнил Намджуна, когда тот пришел со мной на первый прием. Я впервые видела Джуна таким: как дрессированная собачка сидел в углу. — Похоже, вы очень близки с Намджуном, — брюнет все еще улыбался, но в его глазах проскользнула непонятная Хосоку эмоция. — Мы знаем друг друга кучу лет, я очень люблю его, — Хосок предался в своей памяти нежным воспоминаниям о своем лучшем друге, мечтательно улыбаясь. Они прошли огонь и воду, и многое повидали вместе. Временами Хосок думал, как бы сложилась его жизнь, не сведи судьба однажды их пути вместе. Его друзья все еще оставались самой надежной опорой для него, и так было всегда. Пусть в любовных делах он был профан, но за свою тройку игроков готов был драться на кулаках. — Так вы с ним.? — Юнги сам смутился собственного вопроса. — О боже, конечно, нет, — Хосока настолько рассмешило это предположение, что он выпрямился и стал утирать выступившие от смеха слезы, — Никогда в жизни, он мне скорее как брат родной. Хосок все еще старался отдышаться от смеха: так сильно его развеселила эта ситуация. В голове возникали дурацкие образы, как они с Намджуном, держась за руки, убегают в закат, и это смешило его еще сильнее, но он, как мог, прогонял все их прочь, успокаивая себя. На это ушла добрая пара минут, прежде чем он смог нормально дальше общаться. — Но я не придаю значения полу партнера. А что насчет тебя? — наконец, смог спросить Хосок как бы между прочим. Они удивительно обходили эту тему стороной с момента их знакомства, и сейчас, ступив на нее, Хосок занервничал. Он не раз сталкивался с негативной реакцией и знал, что она может последовать, к сожалению, от кого угодно. Например, от собственных родителей, которые смягчились только годы спустя его признания. И пусть он не встречался с парнями, держать в себе это не хотел. Он был честным, и эта честность оголила суровую реальность. Но люди меняются и порой учатся принимать даже то, что им сложно понять. К счастью, его родители оказались из таких. Сейчас они все делали вид, что этого разрыва длиною в несколько лет не существовало, и Хосок продолжать любить их всем сердцем, не смотря ни на что. Просто потому что он такой человек. — Я уж точно не встречаюсь с Намджуном, — Юнги скривил лицо. Они снова посмеялись, теперь уже лениво и коротко: сил на яркие эмоции попросту не осталось. Хосок почувствовал, что даже протрезвел немного. — А если серьезно, то я гей. У меня были серьезные отношения, но они стали преградой для его карьеры, поэтому мы приняли единственно верное на тот момент решение. Это было давно. Прилив сочувствия накрыл Хосока с головой, и его затуманенный алкоголем разум не предпринял ни единой попытки ему воспротивиться. — Иди сюда, — Хосок прижал к себе оторопевшего брюнета. — Что ты делаешь? — Ты дурак? Обнимаю тебя, — хохотнул поверх макушки Чон. Через несколько секунд рука Юнги робко коснулась спины Хосока. Брюнет закрыл глаза, приводя в порядок собственные мысли. — Иногда я не понимаю, откуда в тебе столько доброты, — теплое дыхание пробежало по груди Чона. — Матушка поделилась, — блондин и не думал разрывать объятия. Сейчас все казалось как никогда правильным: эта комната, окутанная последними закатными лучами, это легкое головокружение от алкоголя и этот парень в его руках с его свежим цитрусовым ароматом. Хосок прикрыл глаза в попытке уместить в своей памяти как можно больше от происходящего. Сейчас этого хотелось больше всего. — Я так усну, — его прервал тихий голос Юнги. — Прости, — хихикнул Хосок, нехотя отрываясь от парня и усаживаясь обратно. Повисла тишина — без неловкости или смущения, просто никто из них и не думал, что есть необходимость что-то говорить. Блондин все еще ощущал легкий цитрусовый аромат, зацепившийся за его одежду, а по телу разливалась приятная нега. — Я смотрел твои выступления на YouTube, — Юнги подтянул к груди колени, обнимая их, — Это невероятно. Ты словно бы одно целое с музыкой. — А я слушал твои треки на Spotify. Даже забыл, как дышать, — решил тоже признаться Чон, раз уж у них пришло время откровений. Юнги вскинул брови: его признание Чона удивило заметно сильнее, чем того — признание Мина. Но, как говорится, любопытство кошку сгубило, а уж Хосока — и подавно. Если ему что-то интересно, он без укола совести переступит даже через свою гордость, чтобы это узнать. — Мы будем обсуждать, когда мы это делали? — игриво улыбнулся Хосок. — Ни за что в жизни, — брюнет выглядел так, словно сейчас провалится под землю от стыда. Смешок сорвался с губ Хосока, переплетаясь с неловким смехом Юнги, присоединившимся чуть позже. Они оба признали, что лучше оставить эти грязные тайны при себе. Когда все пиво, что оказалось в запасах, было выпито, неловкие темы подняты, а сам день сменился глубокой ночью, Юнги пришел к выводу, что ему пора отправляться домой. Они затихли, пока он решал в мессенджере рабочий вопрос, настигший его неожиданно и, разумеется, не терпящий отлагательств. — Хосок-а, — негромко позвал он, но тут же замер. Хосок, утомленный эмоциями за день, спокойно сполз на подушки дивана и благополучно уснул в позе эмбриона. Его тихое сопение доносилось до наблюдающего Юнги, который все еще обдумывал, что теперь делать. Разрываясь между «сбежать как можно быстрее» и «разбудить Чона, чтобы по-человечески попрощаться», брюнет все же пришел к верному, третьему варианту. Рыться в чужой квартире хотелось меньше всего, поэтому Юнги, войдя в спальню Хосока, просто стащил первое, на что упал взгляд: плюшевое покрывало на кровати. Невольно он все же осмотрелся в комнате: простой встроенный шкаф, рядом — стойка с многочисленной одеждой на вешалках, напротив — туалетный столик, где стояли несколько видов парфюма и пара шкатулок с самыми разными украшениями. Юнги качнул головой, ведь слишком задержался здесь, а это невежливо. В тайне он надеялся однажды разглядеть обстановку внимательнее. Он вернулся в гостиную, где все еще мирно дремал Хосок, не сменивший позы. Брюнет накрыл его пледом, стараясь не потревожить и не разбудить неосторожными движениями, но вместо того, чтобы сразу же уйти, присел рядом на корточки. — Это был хороший вечер, — мягко улыбнувшись, одними губами прошептал он. И, поддавшись какому-то неведомому порыву в своей голове, оставил невесомый поцелуй в уголке губ блондина. Осознание сделанного пришло к Юнги незамедлительно. Он резко встал, словно пол был в огне, и, все еще стараясь не шуметь, крайне быстро покинул квартиру своего соседа. Выдыхая вместе со щелчком дверного замка, Хосок резко распахнул веки.