Второй шанс

— Эй, ты спишь? — плеча касаются теплые пальцы. Ярый с трудом разлепляет глаза и смотрит на соседа, который нависает над ним, держа в руках какой-то набитый пакет. — Спал. Они будто транквилизаторами меня накачали. Суки. А подавители нормальные так и не дали. Он не врет. Между ног мокро, дырку будто огнем печет, живот скручивает спазмами, дыхание неровное. Все тело трясет от возбуждения, и даже во сне он не может забыться. Сутки мучений. Двадцать четыре часа кошмара. Но, кажется, течка все же идет на убыль. — Тебе надо попить. Сосед протягивает ему бутылку воды, и Яр жадно пьет, восполняя потерю жидкости. А потом на его колени падает шуршащий пакет. Внутри обнаруживаются разные фрукты, баночки с детскими пюрешками очень крутой фирмы и игрушки. — Роман передал, — поясняет сосед и в наглую берет себе яблоко. Ярый не спорит. Он бы весь пакет отдал, но продукты и игрушки предназначены для ребенка, и он готов наступить на горло собственной гордости, лишь бы Максику было хорошо. — Спасибо, — хрипло отзывается Ярый и спускает ноги на пол. Убирает пакет в тумбочку и наконец-то встает. Хочется в душ, но баня еще наверняка закрыта. Потому он берет полотенце и идет в туалет, чтобы хоть в раковине помыться, стереть смазку с бедер. Однако, распахнув дверь в коридор, сталкивается нос к носу с ебаным Ромой. Тот выглядит спокойным и собранным. Зрачки нормальные, член ширинку не оттопыривает… — Я на сильных подавителях, — тут же поясняет альфа, не пытаясь приблизиться или как-то прикоснуться. — Поздравляю. А мне такие достанешь? — хмуро отзывается Яр, проходя мимо него и направляясь к туалетам. — Ты куда? — В сортир. Помыться хочу. Вся жопа в слизи. — Стой. Я договорюсь, чтобы тебя пустили в душ. Ярый останавливается. Мыться в раковине ледяной водой не хочется, а душ — это тема. — С чего это ты такой добрый? — морщится омега, поворачивая к нему лицо. Сейчас он рад, что почти не чувствует запахи, иначе крышу бы снесло. — Тебе ничего не светит. Отъебись. — Ты мне нравишься, — кивает альфа, немедленно соглашаясь с его догадками. — Но я не собираюсь трогать тебя. Просто позволь мне помочь. Времени на раздумья нужно не так уж и много. Он коротко кивает и, вскинув подбородок, выдыхает. — Мне нужно брокколи, цветная капуста, кабачок. Еще свежая говядина, а лучше телятина. И миксер! И доступ к кухне. — Я не смогу выбить тебе доступ к кухне, — мгновенно отвечает Рома, — но для твоего ребенка будут готовить все, что ты скажешь и как скажешь. Обещаю. А теперь пошли, я проведу тебя к душевым.

***

— Где ты сейчас? — спрашивает Яр, подпирая голову кулаком. Телефонная трубка в руке кажется раскаленной, так сильно он ее сжимает. — Недалеко, — отвечает Динар, и в его голосе явно можно услышать улыбку. — Мой волшебник уже заплатил акушеру, скоро рожать, и, я надеюсь, все пройдет без осложнений. — Лучше уезжай. Куда-нибудь к морю. — Эй, это твоя мечта жить у моря, а не моя! — смеется парень, а потом мгновенно переключается: — Как там твой сыночек? — Растет, — тепло отвечает Ярый, потирая щеку. — Уже сам сидит. Мне тут достали хороший прикорм для него, вот ввожу потихоньку. Не хватает интернета, конечно. Все приходится искать в книгах и журналах. — Может, тебе отправить чего-нибудь? — Нет, спасибо, все есть… — Морозов! Заканчивай! Яр скалится, но спорить не начинает. — Ладно, друг, мне пора. А то я Максика оставил на моего соседа, а он когда-то обещал его подушкой придушить. — Боже, ну и урод! — возмущенно восклицает омега. — Конечно, иди! Все, не прощаемся! — Надеюсь… Когда он возвращается в общую комнату, то первое, что видит — своего сына на руках у ебаного Ромы! — Эй! Какого хуя?! Он вырывает ребенка у него из рук и прижимает к груди. Максик тут же заходится слезами, испугавшись крика, а к ним уже спешат другие охранники, знающие крутой нрав заключенного, который может и кинуться. Но Рома встает к ним лицом, закрывая собой омегу, и миролюбиво вскидывает ладони. — Все в порядке! Я разберусь! Но Яру похуй на всех них. Он кидается к соседу и злобно выдыхает: — Ты! Зачем ты отдал ему ребенка?! Я тебе его доверил! — А нахуя ты мне его доверил?! Очень мне нужен твой пиздюк! — рычит в ответ парень, складывая руки на груди. — Да и ничего он не сделает Максу, он за тобой хвостом бегает! Ярый его не слушает. Он торопливо собирает игрушки и уходит в спальню, понимая, что действительно сглупил. Но Максик на руках у альфы! Его маленький омежка в лапах этого чудовища! Блять. — Прости, — шепчет Яр, крепче прижимая к себе ревущего ребенка. — Прости, что напугал. Я сам испугался…

***

— Привет… Яр вздрагивает от неожиданности и вскидывает взгляд на замершего над ним Рому. Они оба замирают. Альфа смотрит на него со смесью сожаления и радости, а омега честно пытается выдавить из себя раздражение, но раздражения не ощущает. Он хотел бы злиться, но не может. Рома просто повода, блять, не дает. — Можно присесть? — С каких это пор вертухаи столоваются с зеками? — хмыкает омега, но кивает. Все равно один жрет всегда, людей сторонится, ни с кем не дружит. Порой к нему сосед подсаживается, но после вчерашней ссоры тот предпочел компанию в дальнем конце зала. — Я уже поел, — дергает плечом Рома и присаживается на лавку напротив. Яр делает глоток остывшего сладкого чая и выжидающе смотрит на охранника. — Я… тут… ну, это… — альфа почему-то краснеет, а потом достает что-то из кармана и кладет на стол. — Это что? — отупело бормочет Ярый, глядя на плитку шоколада. Молочный с миндалем. Как он любит. — Это тебе. Так, просто… Яр не хочет даже иронизировать на эту тему. Шоколадки ему дарили мальчики еще в школе. За ним постоянно кто-то ухаживал, вился вокруг. Много было хороших парней, а он, идиот, выбрал плохого парня на байке, который курил траву и называл его «Ярик-шмарик». — Спасибо, — шепчет омега, распечатывая плитку и отламывая кусочек. Шоколад он не ел уже черт знает сколько месяцев. Наверное, с самого заключения… — У меня для тебя новость. Сегодня к тебе придет твой адвокат. Они подготовили все документы, у тебя есть все шансы вскоре выйти отсюда. И даже не по УДО. Тебя могут помиловать. Яр замирает, так и не донеся шоколад до рта. Не то, чтобы он сильно удивлен, но… новость на самом деле охуенная. Не сюрприз, конечно. Все-таки Динар постоянно твердил ему, что годик Максик будет праздновать на воле, но все же приятно, что день начинается с хороших новостей. — Я рад, — сухо отвечает омега, пряча взгляд. — А теперь иди. Потому что меня сейчас другие убьют. За шоколадку. — Это будет глупая смерть, — хмыкает охранник, и Яр тоже слабо улыбается.

***

— …решение будет через месяц, не раньше, но я могу дать стопроцентную гарантию, что оно будет. Организация так же запросит смягчение условий содержания для других омег, которых вы могли знать. Ярый кивает на каждое слово, нервно заламывая пальцы. Месяц. Не так уж и много. В заботах о ребенке время несется с сумасшедшей скоростью. Он и оглянуться не успеет, как выйдет на волю. — Мы не знаем, какое решение примет суд, но заранее прошу вас сильно не надеяться на помилование. Рассчитывайте на худшее, но надейтесь на лучшее. И заранее хочу вам напомнить, что УДО — это не помилование. Вам придется отмечаться и очень хорошо себя вести, — напоминает адвокат, поправляя очки на носу. — Я слышал про ваши конфликты с заключенными и администрацией. Ради сына, пожалуйста, прекратите влезать в неприятности. — Обещаю, — хрипло отзывается Яр, обнимая себя за плечи. Когда его выводят из комнаты для свиданий, он, не видя, куда идет, почти впечатывается в грудь охранника. Поднимает взгляд, устанавливая зрительный контакт с Ромой, и… чувствует, что силы покидают его. Эта встреча с адвокатом вымотала. Он пиздец как сильно устал бороться. Пережить бы месяц! — Я… — омега делает шаг и вдруг неожиданно для самого себя обессиленно утыкается лбом в плечо альфы, замирая. А он не замечал, что Рома выше его на полголовы и даже шире в плечах. Раньше он казался омеге меньше, хотя… хотя, наверное, не столько меньше, сколько безобиднее. Безопаснее. — Все хорошо? — тихо спрашивает охранник, поглаживая его по плечам. — Да. Обними меня. Он слабо чувствует запах, но все же чувствует. Альфа пахнет приятно. Запах древесный, свежий, успокаивающий. Жаль, что обоняние так и не восстановилось! Сильные руки притягивают ласково, ненастойчиво, прижимают к мощной груди, где бешено бьется сердце. И собственное сердце Яра тоже начинает биться быстрее. Ему просто нужен кто-то рядом. Просто нужен кто-то.

***

— Мы должны поговорить! — требовательно произносит Рома, перегораживая ему дорогу. — Нам не о чем говорить! Отойди, я хочу спать! — рычит в ответ Ярый, складывая руки на груди. До отбоя считанные минуты, он хочет выспаться, потому что завтра его ждет суд и долгожданное освобождение. — Ты избегал меня весь месяц! Мы должны поговорить. — И что же ты мне скажешь? — иронично изгибает бровь Ярый. — Сильно люблю, тапки куплю? В гробу я видел такую любовь! Но Рому ни капли его грубость не смущает. Он делает шаг вперед, оттесняя омегу к стене. Почему-то это не пугает. В голубых глазах альфы нет злости или желания, только отчаянная мольба. Яра это злит. Ему в хуй не тарахтело с этим человеком разговаривать. Все, их дорожки расходятся! Конец! — Выслушай меня, пожалуйста! Дай мне пять минут! — Время пошло, — ледяным голосом отзывается омега, закидывая полотенце на плечо. Рома выдыхает, собираясь с мыслями, и начинает: — Ты потерял обоняние, потому не ощущаешь, но я прошу тебя мне поверить. Мы истинные. — Что? — Яр нервно улыбается. Улыбка становится все безумнее и безумнее, пока не превращается в оскал. — Ты охуел? Нет никакой истинности между нами. Уж не знаю, чем я тебя зацепил, но это не истинность. Нет. Нихуя. — Ты можешь отрицать это сколько угодно, но я знаю, что говорю, — спокойно произносит альфа. — У тебя есть причины ненавидеть меня, но… — Ненавидеть! — шипит Ярый, злобно глядя на альфу. — Да я презираю вас! Я никогда больше не подпущу к себе тварь с узлом, подобную тебе! Никогда, понял?! Уебок! Дай пройти! — Подожди… Рома теснит его к стене, но руки не распускает. Яр не хочет к нему прикасаться, не хочет смотреть на него, но и уходить не спешит. Он обещал ему пять минут. По ощущениям половина уже позади. — Я уважаю твое решение, — миролюбиво произносит Рома, кивая, и выдает на одном дыхании: — Но прошу тебя! Просто позволь мне быть рядом. Хотя бы ради ребенка. Я сниму вам квартиру, я буду вас обеспечивать и я даже близко к тебе не подойду. Но я не могу бросить своего истинного. Это против природы. Я никогда себе не прощу. — А я никогда не прощу вам, уродам, — мертвым голосом отвечает Ярый, понимая, что почему-то не может злиться. Хочет, но не может. — И без тебя справлюсь! Он резко сгибает левую руку в локте, одновременно с этим ударяя кулаком второй по сгибу, оскорбительным жестом подчеркивая свое несогласие, и, обогнув альфу по широкой дуге, уходит.

***

— Как ты себя чувствуешь? В голосе Яра звучит неподдельная тревога. Сам недавно переживал послеродовой период, знает, что это за пиздец. — Отлично, — морщится Динар, удобнее устраиваясь на лежаке. Раздеваться он не спешит, потому жарится в футболке и шортах, попивая лимонад из высокого стакана. Ярый же наоборот, если уж выдалась такая возможность, берет от жизни все, потому с наслаждением загорает, купается в теплом Средиземном море и уплетает нарезанные кубиками тропические фрукты. Только вот к алкоголю, так же как и друг, не прикасается. Не потому что солидарен, а потому что все спиртные напитки у него с недавних пор, как и альфы, вызывают стойкое отвращение. — Мы сделали тест, — произносит вдруг омега, надевая солнцезащитные очки. — Я настоял. Мирон не хотел. И так видно, что мелкий его копия. Но я настоял. — Правильно сделал, — кивает Ярый, выискивая взглядом мужчину, прогуливающегося вдоль пляжа с младенцем на руках. — Я рад, что все так обернулось. Ты с ним хоть счастлив? — Да, — мягко улыбается в ответ Динар, — с самого первого взгляда я понял, что с ним все будет круто. Да, он психанул, я попал за решетку, но каждый имеет право на ошибку. Надо давать людям шанс. — Угу… — мычит Яр, а потом вдруг понимает, что друг смотрит на него пристально, с каким-то хитрым прищуром. — Что? — Ты не собираешься давать шанс тому симпатичному альфе? — Альфы шанса не заслуживают! — резко бросает Яр, а потом осекается и, насупившись, исправляется. — Не все. Динар накрывает его ладонь своею и крепко сжимает, а потом задает вполне закономерный вопрос: — Как ты будешь течки переносить? Игрушки та еще херня, подавителями здоровье посадишь, а на воздержании далеко не уедешь. Ярый не знает, что на это отвечать. Ему и самому страшно, он даже не представляет, как будет справляться, а неизбежное тем временем подкрадывается все ближе и… — Дай ему возможность хотя бы приблизиться, — просит омега, поглаживая пальцами его ладонь. — Я не говорю доверять. Хотя бы поговори с ним! Чего ты боишься? — Я не боюсь, — категорично отвечает Яр, мотнув головой. — Я просто… Не знаю. Они все кобели. Они думают только о ебле и вообще не обременены никакими моральными ценностями. — Это их природа, — кивает Динар, — как и наша. Или скажешь, что в течку у тебя крышу не рвет? Мы так же сильно хотим секса, как и они, Яр. До встречи с Мироном для меня было нормально цеплять альф в клубах и барах и трахаться в кабинках туалета. Я хотел выебать собой всех мужиков этого города! — Да, но… — То, что те ублюдки сделали с тобой — чудовищно. Они причинили тебе боль и окрасили мир в черный цвет. Но их больше нет. Динар садится на лежаке, поворачивается к другу всем корпусом и произносит, глядя прямо в глаза: — Не позволяй им отнять у тебя удовольствие. Ты не боишься альф? Отлично! Презираешь? Ладно. Используй их! Возьми то, что они дают, принимай как дары, которыми вся эта узлоносная половина человечества будет выпрашивать твоего прощения! Покажи им, что ты сильнее! Ведь ты и правда невероятно сильный мужчина. Сильный, красивый и молодой. И впереди у тебя вся жизнь.

***

— Значит так, — Ярый начинает без лишних вежливых расшаркиваний. Он смотрит на счастливого и какого-то совершенно пришибленного от радости Рому и понимает, что доведет дело до конца. Раз начал, раз позвал на разговор, то уже стоит высказать все, что он себе напридумывал. — Через неделю у меня будет течка. И я проведу ее с тобой. Рома тут же становится серьезнее. Он кивает коротко, как солдат, которому поручили важную миссию. — Но я тебя свяжу, — продолжает Яр, не особо парясь, насколько глупо звучит этот ультиматум. Его волновало только согласится ли вообще Рома на подобное с человеком, осужденным за то, что отрезал двум альфам члены и перерезал глотки. Однако тот кивает без всяких пауз. «Пиздец он конченый, конечно» — думает Ярый, рассматривая в упор этого красивого молодого парня. Светлые волосы, голубые глаза, легкая щетина… он вполне мог бы сойти за высокого и сильного омегу, но он является альфой. В этом Яр не сомневался. Какой у него член?.. Омега закусывает губу и, пытаясь скрыть смущение, достает телефон. — Я запишу твой номер телефона и позвоню, когда начнется. Адрес скину. Все, до встречи, мне еще малого с яслей забирать.