Величие человечества, воплощенное в металле...

20 апреля 1912 года, Нью-Йорк Отель "Уолдорф-Астория" встретил выживших с "Титаника" роскошью, которая теперь казалась чужой. Молли Браун стояла у окна номера, глядя на суету Пятой авеню. За ее спиной на кровати лежали свежие газеты с заголовками: "Гибель непотопляемого", "Список погибших продолжает расти", "Расследование катастрофы начато". Раздался стук в дверь. На пороге стоял Арчи Макдональд, опираясь на новый дубовый костыль. Его лицо было бледнее обычного. "Входите, Арчи. Что случилось?" Молли подвинула ему кресло. Кочегар тяжело опустился, с трудом устроив свою поврежденную ногу. "Сегодня был в суде... на допросе комиссии. Спрашивали про момент столкновения." Его руки дрожали. "Они... они хотят сделать виновными кочегаров! Говорят, мы недоглядели, что вода поступает!" Молли резко встала, опрокидывая чашку с чаем. "Это чудовищно! Я сама видела все, Арчи! Я..." Ее слова прервал новый стук. В дверях стоял Гарольд Брайд, его глаза были красными от бессонницы. "Извините... я слышал голоса. Не могу больше один." Он показал свежий выпуск "Нью-Йорк Таймс" — на первой полосе был опубликован его полный список погибших. "Они напечатали все... каждое имя..." Внизу, в холле отеля, внезапно поднялся шум. Через распахнутое окно донеслись крики: "Исмей! Покажите нам Исмея!" Трое переглянулись и поспешили к окну. Внизу, пробираясь сквозь толпу репортеров, шел Брюс Исмей. Его дорогой костюм висел как на вешалке, лицо было серым, глаза бегали по сторонам. Кто-то из толпы бросил в него гнилым яблоком. "Убийца!" — раздался женский крик. Гарольд резко отвернулся от окна. "Он выжил... а Филлипс... а капитан..." Его голос сорвался. Молли крепко сжала его плечо. "Слушайте меня оба. Мы выжили не просто так. Мир должен узнать правду. Вся правда." Арчи медленно поднялся, опираясь на костыль. "Но кто нам поверит? У White Star Line деньги и влияние." "Поверят, — твердо сказала Молли. — Потому что мы будем говорить не только о том, как погиб "Титаник", но и о том, как вели себя люди в его последние часы. О музыкантах, игравших до конца. О радистах, передававших сигналы бедствия. О тех, кто уступил места в шлюпках..." В дверь снова постучали. Официант принес телеграмму — Гарольда вызывали завтра в федеральную комиссию по расследованию. Он побледнел, но кивнул. "Я пойду. Расскажу все, что знаю. Каждую деталь." Его пальцы снова начали нервно постукивать по столу — бессознательно выстукивая морзянку. На этот раз это были не сигналы бедствия, а клятва говорить правду. За окном сгущались сумерки. Где-то там, в Атлантике, на глубине двух с половиной миль лежал "Титаник" — его роскошные салоны, его мощные двигатели, его разбитые шлюпки. Но здесь, в этом номере отеля, были живые свидетели, чьи голоса не дадут забыть правду о той апрельской ночи.