Поцелуй меня

Ксавье застал Уэнсдей врасплох. Как ему это удалось? Он не терял времени зря летом, усовершенствовав некоторые навыки, например, стрельба с лука, бесшумная ходьба, маскировка предметов, ориентация в кромешной тьме. — Что-то ищешь? — негромким размеренным тоном спросил он, но каждое его движение выдавало обратное. Устойчивая поза загораживала выход с мастерской, руки скрещены на груди, плотно сжатые губы, а подбородок приподнят немного к верху. Он стойко принимал на себе её жгучий взгляд чёрных глаз, перед этим бегло окинувши обстановку оценивающим внимательным взглядом. Уэнсдей не впервые за этот семестр бесстыдно пересмотрела все его полотна, но только сегодня ему удалось поймать её с поличным. Уголок его рта едва заметно дрогнул. В голове пронеслась смелая догадка, она увидела то, что не хотела, и не нашла то, что хотела бы увидеть. А может это был лишь его сладостный самообман? — Уже ухожу, — поджав сочные губы с вызовом бросила девчонка, упрямо сделав пару шагов к выходу, впиваясь в него взглядом так, как будто собиралась освободить себе путь испепелив его одной лишь силой мысли. — Не так быстро, — тихо ответил Ксавье, заставив её остановиться. С Уэнсдей играть в гляделки можно было вечно. Их разделяла всего пара шагов и звенящая тишина ночи. Ожидаемо, он не выдержал первым, хотя держался долго и достойно, всё же допустив слабость перевести свой взгляд на её плотные манящие губы, при этом нервно облизнув свои. Свою оплошность он озвучил саркастически безысходным смешком. — А теперь пропусти меня, — сухо скомандовала она, обозначив свою победу. Ни один мускул не дрогнул на её лице, но теперь она приподняла голову немного вверх, а в тени блеклой лампы скулы казались ещё острее чем обычно, сжатые губы как будто смеялись теперь над ним, в чёрных глазах сияли звёзды. Они оба понимали её молчаливую власть. Ксавье ничего не оставалось кроме как обречённо рассматривать мельчайшие детали её самого красивого и убийственного для него лица. И довольствоваться лишь взглядом. Радоваться, что бы он не выражал. После трёх месяцев беспрерывной переписки, да, она отвечала на его сообщения, они вернулись в школу и вот уже прошло пол семестра, а она впервые прямо смотрит ему в глаза. Ксавье ждал их встречи с гулко стучащимся сердцем, с нежным трепетом в области солнечного сплетения, смущённым взглядом влюблённых глаз и неуверенной полуулыбкой. А в ответ получил заблокированный номер, удалённый чат и полный игнор. Уэнсдей избегала его, не разговаривала с ним и даже не поворачивала головы в его сторону, а на ботанике сбежала за последнюю парту. Давно пора было уже потерять надежду, задохнувшись в безысходности. Обратить внимание на новенькую в их классе, Луну, которая заняла место возле него на ботанике и искренне интересовалась его творчеством. У неё была белая светящаяся кожа и длинные платиновые волосы, серо голубые глаза и тонкая фигура. Она прикидывалась нимфой, но на самом деле владела телепатией, Ксавье узнал это из своих снов-видений. Именно картину, на которой была изображена новенькая рассматривала Уэнсдей, когда он её поймал. — Зачем ты пересматриваешь мои полотна? Хочешь залезть мне в голову, узнать, что мне снится? Или может «кто»? Она продолжала молчать. — Можно у меня прямо спросить, ты же знаешь, я не совру. Ах точно, забыл, ты же со мной больше не разговариваешь, — потеряв какой-либо контроль над эмоциями отчаянно заговорил юноша, постоянно опуская свой грустный взгляд то вниз, то возвращаясь к её бесчувственным глазам. — Мне не нравятся твои картины, — ровным холодным тоном констатировала она. Это была чистая правда, он научился неплохо понимать её немногословные речи за то недолгое время, что они общались. Бездействие становилось для него невыносимым, взгляд чёрных глаз будоражил и провоцировал что-то тягучее и тёплое, тёмное в глубине его души. Возбуждение растекалось по его венам требуя решительности и смелости. Ксавье был готов к любому повороту событий, ему не было чего терять, а вот шанса обрести больше может и не быть. Громко сглотнув он хрипло произнёс не сводя с неё обречённого взгляда: — Поцелуй меня. Брови Уэнсдей медленно поднялись к верху, тяжело было сказать, она удивилась или может быть испугалась. Ксавье облизнул свои губы немного прикусывая нижнюю, он всегда так делал, когда решался. — Поцелуй меня и я больше не стану рисовать других девушек. Прозвучало скорее как просьба, чем вызов, но всё-таки он озвучил своё дерзкое предположение. Секунды ощущались вечностью, но ничего не происходило. Зелёные огоньки его ищущих надежду глаз начинали меркнуть. Он часто заморгал, не зная как справиться с накатывающим разочарованием и при этом не отвести от неё глаз. Догадывался ведь, что ничего не произойдёт, только выставит себя напыщенным дураком. Видения бывают обманчивыми, отец его предупреждал. А тем более если его видения приходят в форме снов, как же отличить пророчество от грёз и не обманывать себя. Грусть молниеносно отразилась на его лице уставшими глазами, чернеющими кругами под ними и плотно сжатыми губами, уголки которых точно у страшного клоуна поползли вниз. Он уже собрался отступить, открывая ей путь к двери, когда Уэнсдей неожиданно опустила свою голову вниз, спрятав свои глаза за челкой. Присмотревшись он заметил что её грудь хаотично подымалась в глубоком сбивчивом дыхании, а тонкие руки пробивала мелкая дрожь. Испугавшись, что с девушкой что-то не так или что он довёл её до слёз, юноша сделал шаг к ней, низко склонив свою голову. Одновременно с ним и Уэнсдей сделала шаг вперёд, оказавшись впритык к нему. Между их телами прошлись тысячи маленьких разрядов, он успел сделать глубокий вдох, когда её дрожащие ледяные ладони обняли его лицо, блуждающий взгляд растеряно изучал линию его губ, а потом она стала на носочки и дотронулась своими губами к его. Он почувствовал нежное влажное касание к своим губам и его сердце остановилось. Мириады мотыльков защекотали его тело изнутри, но вместо того, чтобы отдаться необузданному порыву, властно обхватив её худенькую талию, поддерживая и прижимая поближе к себе, наклониться и углубить поцелуй, он не сделал ничего. Даже не прикрыл свои веки. Застыв, как в оцепенении, Ксавье не мог шелохнуться. Её губы на несколько мгновений задержались на его, но не получили ответных действий. Он опомнился и поверил в происходящее только когда она также мягко отстранилась от него, опустившись на полноценную стопу. Алые пятна стыда и неловкости заливали его шею, пробираясь к впавшим щекам. Глаза невидящим взглядом рассматривали что-то перед собой, боясь встретиться с ней взглядом. Пока он вспоминал, как дышать, Уэнсдей одним ловким движением обогнула его и бросилась к двери. Сбежала. Без ощущения времени разбитый Ксавье медленно осознавал масштаб своей никчёмности. Он мечтал о такой возможности с первого взгляда на Уэнсдей в Неверморе и предстал перед ней абсолютно беспомощным и нерешительным глупцом. Понемного приходя в себя его бросало в жар от злости на самого себя за абсолютно всё сказанное и не сделанное сегодня. В его снах, мечтах, ведениях их поцелуй был совсем другим. Не вынужденным, а желанным, не машинальным действием, а порывом обнажённых чувств, взаимным, долгим и сладостным. Неужели эти видение всего лишь самообман. Он ходил по мастерской, а потом резко остановился напротив холста с изображением новенькой Луны. Небрежно сорвав верхнее полотно он смотрел на картину, что была спрятана под ним. Там нежные белые руки обнимали его за шею притягивая к себе ещё ближе, чёрные ноготочки очерчивали линию его скул, тонкие пальцы гладили его волосы. Крепко держа её за талию он удерживал её на перилах балкона, она сидела спиной к обрыву обвив его своими ногами. Они были на одном уровне и их губы в унисон поглощали друг друга в нежном, но таком уверенном поцелуе. Каждое неспешное касание, лёгкое покусывание, в меру влажное сжимание было таким желанным и взаимным. Казалось, что даже их сердца стучали в одном ритме. Смотря на эту ожившую, небывало реалистичную мечту хотелось кричать от бессилия. Пришёл черёд Ксавье прятаться от Уэнсдей.