Поцелуй меня

Невермор праздновал победу Джокеров за кубок По. Но только Ксавье совсем был не рад долгожданной победе, сидя под лестницей в тайной библиотеке Беладонны. В этом году девчонки просто позволили им победить. Энид не соревновалась с Аяксом, а новенькая Луна откровенно слила Бьянку, Уэнсдей похоже было всё равно, остальные не считаются. В библиотеке он был не один. Как и ожидалось Уэнсдей щепетильно что-то искала среди древних книг, Вещь сегодня был не с ней, иначе Ксавье давно был бы обнаружен. Видимо девушка была весьма увлечена, раз не слышала грохот с которым его сердце билось об рёбра, Ксавье этот звук буквально оглушал. Память предательски выдавала картинки, нарушавшие его душевное равновесие, он не мог сосредоточиться и не знал, как начать разговор. Тот самый сон никак не покидал истерзанного Ксавье. Преследовал его ночами реалистичными видениями, а днём горькими мыслями. Каждый раз закрывая глаза, он знал, что снова окажется на балконе, ночью, держа её в своих руках. Иногда сон приходил к нему ощущениями на которые моментально реагировало его тело, и это было хуже всего. А бывало показывались новые подробности, например, молодая тонкая луна, которая светила в ту ночь или причудливый барельеф парапета, на котором он удерживал Уэнсдей. Каждую с этих деталей он отдельно зарисовывал в альбоме, который надёжно маскировался в увесистый фолиант среди горы книг, в надежде поскорее забыть, отразив его на бумаге, а не в своей памяти. Но это происходило под покровом ночи, а с наступлением утра он заставлял себя снова и снова сквозь ощущения собственной никчёмности и ненужности надевать такую несвойственную для себя маску безразличия и отрешённости шагая в новый день. Когда Ксавье не мог совладать с собой настоящим и преданно обречённым, на помощь приходила злость. Заходя в класс, где встречи было не избежать, он прокручивал в голове одни и те же слова, от которых тошнило и перекашивало лицо: «…он меня целовал». На этот счёт у него не было иллюзий, Уенсдей была не из тех, кого можно было целовать без добровольного согласия. Она позволила себя поцеловать, хотела этого, и речь шла явно не о безобидном касании губ, Тайлер не был скован смущением или неуверенностью, в отличии от него, и уж точно не выпрашивал у неё поцелуй жалким беспочвенным шантажом. Эти мысли заставляли Ксавье сглатывать жёлчь и сильнее сводить челюсти, от чего острые скулы ещё больше выделялись на его угловатом лице. Может он смог бы смириться со случившимся, но только после того как сметёт своим необузданным порывом с её губ того монстра, вытеснит своими нежными губами вкус другого, впитается своей страстью в её память, стирая настойчивыми касаниями воспоминания о том, что было до него. Ксавье был мечтателем, думал об этом, даже если знал, что такая близость с ней ему не светит. Искал ниточки, зацепки, компромиссы, готов был на любые сделки со своим самолюбием, лишь бы оправдать свою бесхребетность. В прошлом году он проиграл битву за Уэнсдей Тайлеру, а в этом — самому себе. Она, похоже, не хотела его ни тогда, ни сейчас. Наверное, Ксавье так отчаялся, что готов был довольствоваться просто дружбой, но по возвращению в Невермор даже и с этим не сложилось. Часто, в моменты когда его одолевало самобичевание, на помощь приходила новенькая. Она что-то забывала или не могла справиться с гигантской мухоловкой, плохо ориентировалась в коридорах или норовила свалиться в фонтан, когда он оказывался рядом. Ледяной блеск её глаз пытался сказать о том, как он нужен и полезен, незаменим, но Ксавье не спешил окунаться в этот очередной обман. В любом случае был Луне безмерно благодарным, она всегда появлялась в нужный момент, когда он умирал от присутствия Уэнсдей, отравляясь собственным бессилием. Теперь он сам избегал с ней встреч и случайных взглядов, боялся её наяву, тайно мечтая о ней по ночам. В этот вечер пришлось набраться смелости и сделать исключение переступив через себя. Прошлой ночью он увидел новый сон и тревога не позволила юноше оставить его при себе. Пока все веселились, Уэнсдей без преград распоряжалась тайнами библиотеки и не ожидала кого-либо встерить на своём пути. О её планах Ксавье узнал через Аякса от Энид. — Уэнсдей… — негромко позвал её парень, когда услышал невесомые шаги девушки, поднимающейся по ступеням. Он вышел со своего укрытия и остановился у подножья лестницы. Сглатывая ком в горле он настраивался говорить быстро и по сути, не отвлекаясь на фарфоровую кожу, манящий бархат недоступных губ и глаза-бездны. Не ждать от неё каких либо ответов и не заглядывать в глаза, в надежде прочесть её мысли. Девушка резко обернулась, она была достаточно высоко, в полумраке невозможно было рассмотреть эмоции на её лице, но Ксавье был уверен, что снова её удивил. Но не стоило обольщаться. — Мне снился странный сон, я думаю ты в опасности. Кто-то следит за тобой. Ксавье не знал, что не открыл для девушки ничего нового. После пары секунд молчания, Уэнсдей заговорила своим обычным бесцветным тоном: — Может это ты? Не сдержав грустно-саркастического смешка, парень задумался, стоит ли ещё что-то говорить. Слова девушки привычно резанули по его и так уже растоптанному самолюбию, он лишь сильнее стиснул челюсти. Как донести серьёзность своих слов к той, кто не хочет тебя слышать. — Я вижу ворона, за которым следят и подбивают ему крыло стрелой с лука…я знаю, что это ты, чувствую агрессию и злость направленную на тебя, желание причинить тебе боль… Искренность сыграла с Ксавье злую шутку. Он разволновался, как будто снова переживал эти ощущения. Голос дрогнул, он задышал чаще и глубже. Молчание затягивалось, только его громкое дыхание разрывало тишину. Будучи уверенным, что она сейчас развернётся и уйдёт, Ксавье устало прислонился спиной к стене, пряча своё лицо в тень, и гулко выдохнул. Он сказал ей, предупредил, больше от него ничего не требовалось, она может уходить и он не смеет её задерживать. Как и ожидалось, послышались лёгкие шаги, но они приближались, а не отдалялись он него. Пришёл черёд Уэнсдей его удивить. Девушка остановилась всего на пару ступеней выше, ровно на столько, чтобы смотреть на него сверху вниз. Удивлённый взгляд взметнулся вверх на девушку и снова эта игра в гляделки, в которой он уже проиграл. Снова молчание от которого приходиться нервно сглатывать ком в горле. Признаться честно, Ксавье давно смирился и больше не пытался разгадывать сияние её антрацитовых глаз, не понимая где грань между желаемым и действительным. — Это всё? — сухо спросила девушка пронизывая его взглядом. Сердце вылетало с груди от её глаз, она стояла выше и смотреть на неё снизу вверх было так непривычно. Кривая ухмылка проскользнула на его грустном лице, ему это даже нравилось. Что она хотела от него услышать он не знал, но был уверен, чтобы она не спросила — он ответит правду. Уэнсдей стояла слишком близко к нему, бессознательно он уже успел рассмотреть её до мельчайших деталей. Эта близость обнажала чувства, с которыми Ксавье не мог совладать. — Прости меня… — тихо прошептал он, — я повёл себя, как последний кретин. Для него сказать эти слова было как прыгнуть с обрыва, не хватало воздуха, чтобы вдохнуть, не доставало смелости, чтобы открыто поднять на неё глаза. И снова оглушающее молчание, которое вынудило его мельком взглянуть на девушку. Лицо обычно не выражавшее ничего переменилось. Чёрные глаза больше не метали в него огни, а наоборот блуждающим взглядом гуляли по его лицу. Она как будто прикусывала щёки изнутри, немного поджимала губы. Уэнсдей задумалась и не скрывала это. — Ты… — начала было девушка, но чтобы договорить ей пришлось сделать вдох, — ты о том, что заставил меня поцеловать тебя, … или о том что не ответил на мой поцелуй? Ксавье бросило в жар от такой откровенности. Но он был готов к этому. Честность и искренность были его первоочерёдными качествами, юноше было тяжело скрывать свои чувства. — И первое, и второе… — гулко выдохнул он. — Меня больше задело второе, — она ответила тихо, в тон ему. Хватило маленькой призрачной искры, чтобы пожар внутри него разгорелся с новыми силами. Он больше не придумывал ответы, а решил спросить прямо. Поднявшись ровно на одну ступеньку выше он остановился напротив её лица и отдался порыву. Хриплым голосом, полным надежды, не сводя с неё взгляда, он пылко прошептал: — А ты хотела, чтобы я ответил? — Возможно… Такой неоднозначный ответ, но Ксавье готов был поклясться, что девушка рассматривала линию его губ. Крылья её маленького носика двигались в учащённом дыхании, а всегда сомкнутые губы немного приоткрылись. Чувства и с ней сыграли злую шутку. Стоя выше на одну ступеньку за парня, Уэнсдей была лишь немногим ниже его. Плавно подавшись вперёд Ксавье остановился возле её желанных губ, внимательно изучая реакцию девушки, вопросительно заглядывая ей в глаза. Она застыла, как каменная статуя, но не отстранилась от него. Ждала. И он сделал это. Сначала осторожно дотронулся своими губами к её, невесомо пробуя на вкус сначала нижнюю, а потом верхнюю. Протеста не последовало и парень повторил эти же движения уже более настойчиво, а когда девушка податливо приоткрыла свой рот навстречу ему, Ксавье позволил себе мягко дотронуться своим языком до её. Всё было бы прекрасно, но истерзанная в клочья самооценка заставила его остановиться, придавая немного горечи сомнениями и страхом снова облажаться. Он хотел удостовериться в её чувствах и ответ пришёл незамедлительно. Уэнсдей не устраивал такой поворот. Быстрым движением она обвила его шею своими руками притягивая снова к себе, жадно накрывая его ещё горячие влажные губы своими. Мир Ксавье сначала рухнул, а потом поднялся до небес. Она обняла его и целовала так, как было в самых смелых его мечтах. Положив руки ей на талию он несильно сжимал её своими длинными худыми пальцами, отвечал страстно и напористо, задавал темп, который она принимала в унисон, то настойчиво углубляя поцелуй или нежно лаская её губы, давая возможность сделать вдох. Он придерживал её за прогнутую спину властно прижимая худенькое тело к себе, а она пропускала сквозь пальцы его волосы. И никто из них больше не отстранялся, боясь отпустить друг друга, снова и снова припадая к губам, как к жизненно необходимой влаге. Казалось, они могут простоять здесь вечность, но это было не так. Тяжело дыша и чувствуя приятное покалывание в зацелованных губах им пришлось отстранится друг от друга. Когда Ксавье открыл глаза и снова посмотрел на Уэнсдей, её лицо всё было перепачкано красками. Размазанные красные круги вокруг рта и белые отпечатки на носу и щеках, а над бровями виднелись чёрные мазки. Чёрные глаза были немного расширены, а приоткрытые губы жадно хватали воздух. Догадка сразу отразилась растерянностью на его лице, он провёл пальцами по своей щеке и увидел грим страшного клоуна, джокера, который забыл смыть. Осознание того, как глупо он выглядел перед ней, уже омрачало чувство эйфории, перемены в его лице заметила и Уэнсдей. — Мне и так нравится, — спокойно выдохнула девушка негромкие слова прямо в его губы. Она смотрела на него и Ксавье казалось, что его окутывает мягкая, дающая тепло и спокойствие дымка. Её руки нежно погладили его по лицу, большими пальцами она прошлась по линии его скул. От такой неожиданной ласки он блаженно прикрыл свои веки, растворяясь в нежности её прикосновений. Они снова потянулись к губам друг друга, но на этот раз размеренно и осторожно, стараясь подарить как можно больше удовольствия другому. Снова её руки обнимали его за шею, а горячее сбивчивое дыхание щекотало где-то за ушком. Уютно устроив свою голову у него на плече, девушка затихла, восстанавливая дыхание. Ксавье ласково гладил её спину, прижимая к себе и окутывая своими объятиями. Он гулко дышал, думая о том, что все его мечты сбылись, а потом услышал леденящий душу шёпот, прямо у себя над ухом. — Подбитое крыло, это стрела которая будет лететь в тебя, — тихо и ровно заговорила Уэнсдей, с обыкновенной для себя холодностью. — Будь осторожен и держись от меня подальше. От её переменившегося голоса пробежали мурашки по спине. Пока Ксавье вдумывался в смысл её слов, девушка поспешно разомкнула их объятия. — Уэнсдей… постой… — надрывистый голос отдавался эхом по круглому залу. Стремительно перешагивая через ступени девушка быстро отдалялась от него. Ксавье бросился догонять её, ему удалось схватить руку, которая мгновение назад нежно гладила его по лицу, но Уэнсдей свирепо отдёрнула её назад. Взгляд наполнен сталью уколол его в самое сердце на прощание, перед тем, как исчезнуть. Ксавье может и разозлился на Уэнсдей, но всего на мгновение. Слишком чувственно и предельно откровенно она проявила свои чувства перед ним. Её касания вдохнули в него жизнь с новой силой, он снова почувствовал себя по юношески всемогущим. Кривая ухмылка отразилась на его страшно закрашенному лицу, он снова вступал в игру и на этот раз они оба должны победить.