Алые слёзы

      Чуя резко остановился. Он бы не был так удивлён, если бы этот вопрос вылетел из уст Дадзая. Но спросили все четверо. Даже Атсуши. Становилось не по себе.       Ты не бог. Если у тебя плохое настроение, то тучи на небе не сгущаются.       Он что-то сделал не так? Он испортил им настроение? Вопросов становилось много: они всё сгущались, мешались, становились единой кашей в его голове – никак не собираясь раскладываться по полочкам. Чуя никак не мог собраться с мыслями и не мог ответить толком на единственный вопрос.       — Ох, только не говори мне... — ахнул Дадзай, замечая перемену на лице Чуи. Он уже догадался, что, а точнее кто...       — Да. — коротко ответил Накахара накидывая на себя капюшон. Дадзай тихо подошёл к нему и неуклюже обнял. — Придурок, ты что делаешь?       — Кажется так, — серьёзно говорил Дадзай, — люди успокаивают друг друга.       — Какой же ты всё же странный... — прошептал Чуя, но от объятий не отрывался. Объятья были словно чужие и скорее неловкие, чем нежные и успокаивающие, – но Чу было всё равно, ему и так хорошо.       — Оставим их наедине. — сказал Достоевский вскинув голову. — Лучше Дадзая никто не сможет помочь Чуе.       — Ты прав. — прошептал тихо Атсуши, смотря как Дадзай что-то говорит Накахаре при этом всё также не отпуская его, а Чуя менялся в лице, но его черты всё более смягчались. — Нас это не касается.       Акутагава был против. Он чуть ли не с начальной школы вместе с этой парочкой. Да, может иногда он чувствовал себя третьим колесом, смотря, как они вновь ссорятся. Но Чуя постоянно говорил, показывал, что это не так, что Рю – тоже их, довольно близкий, друг. И Аку не мог просто оставить Чую наедине с его горем и Дадзаем. Да и к тому же... Он о них знал не меньше чем они о нём. Так что, Акутагава понимал, что послужило причиной подавленного настроения Чуи.       — Чу, — впервые в жизни он сократил имя кого-то. Эх, перенял привычку рыжего... — давай всё же пойдем в кафе?       — А идея-то хорошая! — воскрикнул Дадзай поднимая вверх руки. И правда, сейчас Чуе главное отвлечься – и Аку, и Осаму это прекрасно понимали. — А может потом и в игровую зону!       — Ты опять взломаешь игру! — разозлился Чуя, вспоминая как он проиграл Осаму, в игре, где он был просто профи.       — Ох, Чу, прими уже своё поражение спокойно!       — Эй! Так позволено называть меня, только Рю, скумбрия! — закричал Чуя оборачиваясь к нему.       — И вообще, ты хакнул игру!       — Не правда!       — Правда!       Федор и Атсуши стояли как чужие, глядя на эту перепалку. Акутагава пытался их успокоить, но не слишком вкладывал свои силы в это. Ведь понимал, эта мини ссора, такая обычная и будняя – отвлечёт Чую от неприятных воспоминаниях, но сегодня, это уже не воспоминания...       — Ну так, пошлите в кафе? — наконец громче сказал Аку, соукоку резко прекратили свою перепалку.       — Конечно, мамочка. — серьёзно кивнули Дадзай и Чуя.       У Аку дёргался глаз, да какого хрена он для них мамочка? То Федор, то теперь они. Не хватало того, чтобы Тигр его мамой тигрицей считал. От такого его передёрнуло.       — Да почему я – мамочка?! — чуть ли не зарычал Акутагава, правда не понимая.       — Ты так о нас заботишься, Акутагава-сан. Как мамочка! — пропел Дадзай хватая его и так холодные руки, в свои тёплые руки и при этом преданно смотря прямо ему в глаза.       — Опять ты своими пустыми формальностями, — буркнул Аку вырываясь из его крепкой хватки, — только и подчёркиваешь то, что я на каких-то два месяца старше вас. Кха...       Подул сильный ветер. Федор и Атсуши прервали свой диалог. Каждый узнал друг о друге чуть больше: Атсуши теперь понимал почему Доста хотят убить соукоку, а Федор понял почему же Атсуши имеет комплекс спасателя. При этом оба, одновременно замолкли и посильнее укутались в свои шарфы. Чуя достал из рюкзака шарф и тоже обвязал вокруг шеи.       Акутагава прокашлялся, снял свои шарф и накрутил его на Дадзая.       — Заболеешь же. — пробурчал Рюноске сильнее укутывая бедного Осаму в шарф, тот что-то бурчал, но неразборчиво.       — Рю сам заболеешь... — обеспокоенно сказал Чуя.       Акутагава в ответ лишь закатил глаза.       — Акутагава Рюноске! — прозвучал громкий женский голос. Обладатель этого имени погружался внутрь своего пальто. Но до конца погрузиться не смог. Мгновенно, чуть ворча, Гин окутала его теплотой: обвязала его шею шарфом, одела на него шапку, варежки. Так и стоял Рюноске, не проронив и слова, словно снеговик зимой. — Опять ты себя не жалеешь!       — Совсем плохо, Акутагава. Ты легко можешь заболеть... — подняла палец вверх Акико, после началась очередная триада о том, почему нельзя ему так ходить по улице, особенно в такой ветер.       — Бабули! — опустив наконец шарф пониже, воскрикнул Осаму растопырив в стороны руки. Девушки начали прожигать его взглядом.       — Опять ты за своё... — прошептала Хигучи. Она не пересекалась взглядом с Акутагавой – постоянно заправляла за ухо свои светлые волосы.       «Почему при виде меня, все делают такие странные жесты?» – замечая поведение Хигучи, подумал Аку. – «Даже Тигр так.»       — Так, чтобы к восьми домой пришёл. Если опоздаешь, будешь ночевать у Дадзая! — сразу предупредила его Гин передавая ему деньги. — Держи. Достал уже забывать. И чтобы никаких происшествий с тобой не случилось!       — Кха... Я понял, Гин. Не беспокойся.       — Как мне не беспокоится, когда с этими двумя..! — строгий взгляд старшего брата не дал ей продолжить. Она вздохнула. — Поступай как знаешь. — и ушла.       Рюноске помассировал свои виски.       — Ох, сёстры. Не смотря младшая иль старшая, всегда так переживают. — тихо сказал Федор понимая Акутагаву. С Верой у него такая же ситуация.       — Уж лучше сестру чем брата. — буркнул Чуя, вспоминая старшего брата.       — Ничего не говори. — кивнул Осаму вспоминая своего младшего, четвероюродного брата.       Митато, так и звали его дорожайшего брата – приезжал раз в год. И при этом хрен угадаешь когда, тётя приедет и скажет: «Возьмите Митато на месяц, у меня командировка...». И при том весь этот месяц превращался для Осаму в самый настоящий ад на земле. В течение этого месяца, Осаму особенно осторожен – ведь постоянно становится целью его розыгрышей. То паук в пенале, то испорченный реферат каким-то слизнем. Но Дадзай не оставался в стороне, не смотря на то, что тому всего лишь 12: он познал все ужасы мести мафиози, коим Дадзай являлся в другом мире – но об этом позже. То Митато «путал» сахар и соль, то приклеивался к унитазу – да и так и сидел на нём. Однажды он так застрял аж на три дня. В эти три дня отца Осаму не было дома. Но Осаму, само великодушие – тащил ему еду и питье.       У них всегда шла эта маленькая война.       Пока Дадзай вспоминал Митато, они уже успели дойти до кафе.       — Ну мне не понять. — пожал плечами Атсуши, голос его звучал довольно грустно. Он всегда хотел иметь семью, положиться на кого-то, встретить того кто в любую секунду может подставить плечо. Хотел счастливую семью. Но он полагался лишь на себя, а семьи у него никогда и не было.       — Всмысле «не понять»? — переспросил Акутагава, замечая грустные нотки в его голосе. — Тигр, у тебя такой вид, будто сейчас вот-вот расплачешься.       — Да так... — пробормотал Атсуши.       — Да. Так? — повторил его слова Акутагава приближаясь к его лицу. — Колись, Тигр, что скрываешь?       — Н-ничего... — заправляя за ухо длинную челку, бормотал Атсуши. — Это никого не касается...       — Говори. Кхе... — весь этот разговор вели лишь они двоя. Сидя на одной скамейке. Федор ушёл в уборную. Соукоку ушли брать заказ.       — Зачем тебе? — чуть более уверенно, даже немного раздражительно спросил беловолосый.       — Любопытно. — спокойно ответил Акутагава не отводя взгляда от жёлтых глаз Атсуши... Подожди... Жёлтых? Разве не розовых с жёлтым отливом? Почему же зрачок сузился? Словно у кота... Вопросов было много, но ни один из них Рю не озвучил.       — Ну... — а почему бы собственно не рассказать? Рю не из тех людей, которые только услышат, то что он сирота – сразу начнет с ним сюсюкаться, успокаивать, постоянно напоминать, что он не один, общим словом раздражать. — Я сирота.       Акутагава прикусил нижнюю губу.       — Ты... Что... — Атсуши недовольно закрыл глаза. Он ошибся, Акутагава такой же: сейчас последуют потоки «поддержки», которую Атсуши уже честно надоело слушать – это только сильнее его губило, он вспоминал дни в приюте, понимал, что он и впрямь один. — Бомж?       — Ну спасибо! — недовольно, но всё же слегка улыбаясь пробурчал Атсуши.       — А что ты ждал? — спросил Акутагава замечая, как Накадзима пытается скрыть свою улыбку. — «Ох, Атсуши, мне так жаль... Давай я тебе куплю все сладости мира... Ох, Атсуши, давай, не бойся, иди сюда, я тебя обниму...»? — тихо прошептал Акутагава корча лицо.       Накадзима весело хихикнул.       — Нет конечно, это меня ещё больше раздражает. — рассмеялся Тигр, так и не заметив как уголки губ Рю слегка приподнялись.       — То же самое. — смех затих. Атсуши вопросительно посмотрел на Рю. — Ну да, мы с Гин тоже сироты. А что такого?       — Да так, не ожидал... А... Стой! Подожди! — вскочил Атсуши. Всё сложилось в одно: деньги, голос, стиль общения. — Так это ты загадочный работник в маске!       Рю весело хихикнул прикрывая рот.       — Люди так любят превращать очевидное в загадку, — сказал он слегка прищурившись, — ага, это я Тигр.       — Так мы всё это время работали вместе? — удивлённо прошептал Накадзима падая на скамейку. Этот работник пришёл относительно недавно, но ещё до того как Атсуши перевёлся в новую школу. Накадзима работал в том ресторане, точнее, подрабатывал с того момента как сбежал. Три года. Так что новичка в маске или как его называли «Молчаливый гот», сразу пошёл к нему на попечительство. — Ты не шутишь?!       — По-твоему я на шута похож?       — Та-ак, что у нас здесь происходит? — растягивая слова сказал Осаму, садясь напротив них. Чуя сел рядом с ним. А пришедший Федор сел между Дадзаем и Аку.       — Ничего! — одновременно воскликнули шинсоукоку.       — Просто Атсуши бомж. — спокойно сказал Федор.       — Бомжичек. — протянул весело Осаму.       — Бомжара! — хихикнул Чуя.       — Федор, ты обещал не рассказывать! — Накадзима бросил сердитый взгляд на Достоевского. Сердитый взгляд жёлтых глаз.       Это насторожило Федора. И заинтересовало Дадзая.       — Я не виноват, — Федор указал на Осаму, — это всё он.       — Не лги!       — Я не лгу.       — Тигр, остынь, свои же. — прохрипел Акутагава. Ему принесли кофе, он кинул туда пять кусочков сахара и под удивлённые взгляды друзей отпил глоточек. — Мы не прохожие с улицы. Сюсюкаться не будем, не боись.       — Знаю. — сказал он, добавляя в свой чай тоже пять кусочков сахара. Он поймал на себе еле заметную улыбку Акутагавы.       Атсуши на них совсем не злился – совсем наоборот. Такие люди ему нравились, те, которые не будут обращаться с ним как с трёхлетним ребёнком. Конечно, от заботы он не отказывался, но так, чтобы она проявлялась незначительно, вскользь – Атсуши было бы вдвойне приятно.       Такая забота иногда проявлялась у Акутагавы. Например, на географии, слегка подвигал листочек с ответами, ведь знал, что Атсуши на этом уроке просто ноль. В библиотеке, он замечал, что Акутагава слегка толкает шкафчик, словно случайно, и нужная книга падает в руки Чуи. Накадзима видел, как Аку роется в явно чужом пенале и вытаскивает от туда все острые предметы: циркуль, иголки, выкидывал железную линейку и менял на пластиковую.       Вот и сейчас, Акутагава тихо стучит пальцем по его колену. Атсуши опускает руку и невольно касается холодной руки Рю. Тут он ощупал что-то гладкое и такое...       Шоколад!       Атсуши счастливо улыбнулся беря в руки кусочек плитки шоколада. Он сжал этот кусочек в руке и благодарно посмотрел на Рю, который очень внимательно изучал пейзаж за окном. Шоколад Атсуши обожал – оно всегда его успокаивало. И Рю вновь угадал. Может он и правда вангует у себя дома?       — Ох, Атсуши, если не секрет... — спросил Осаму, словно не замечая как Накадзима с нескрываемым наслаждением поедает шоколад. Все делали вид, что им совершенно всё равно на появившиеся из неоткуда шоколад в реке Атсуши. — Где же ты живёшь?       Атсуши подавился шоколадом. Вопрос был слишком неожиданным и вывел его из колеи. Зачем вообще знать его место жительства? Но так как Накадзима размышлять долго не любил, просто, сразу сказал свой адрес. Чуя и Дадзай взволнованно переглянулись.       — Тигр, — отозвал его Акутагава, беря на себя ответственность сообщить не самую хорошую весть, — ты же в курсе, что сегодня квартиру подожгли? — он сказал это довольно спокойно, даже холодно. Но в глазах, которые постоянно походили на бездонные ямы... Внутри что-то загорелось... Понимание? Или сочувствие..? Не понятно.       — Ж-жертвы были? — чуть заикаясь произнёс Атсуши. Мало того, что он лишился места жительства, которое он и так добился с трудом (и при этом всё ещё был в долгу у хозяйки), так его вещи... И Люси... Вспоминая о своей соседке, по его телу пробежала дрожь. Но тут он вспомнил, что она учится в классе с Федором. Он более менее успокоился.       — Хозяйка, говорят, умерла. Её дочь в тяжелом состоянии, — отрешённым голосом сказал Федор, — Ещё пять человек в больнице, погибших только два: хозяйка и какой-то младенец. Последнего по-видимому бросили, спасая собственную шкуру. Даже не беспокоясь о своём отпрыске... Обузой считая... — цокнул языком Фёдор. Эта информация, при том ещё и достоверная, пробуждала в нём гнев, самую настоящую ярость. — Как же грешны люди, как же они глупы...       — Эй, Федор! — щёлкнул пальцами Дадзай возвращая русского в реальность. Тот вздрогнул, и рассеянно посмотрел на обеспокоенного Дадзая. — Миры попутал?       — Чего?       — Ничего. — облегчённо выдохнул Дадзай, переводя взгляд на Атсуши. Последний всё более менялся в лице: то удивление, то грусть, то злость проскальзывала в его жёлтых глазах. Накадзима явно был в смятении.       — Говорят, — тихо сказал Чуя мучая кончик своих рыжих волос, — У квартиры 37 стоял мужчина, в сером халате. Он оставил какую-то коробку и ушёл... Но это слухи, я так думаю...       — М-мужчина в сером халате? Это ассоциировалось лишь с одной личностью: загадочной и не менее ужасающей. Той, которую Атсуши старательно пытался забыть, но  всё же, в его сознании сохранился образ, его голос, его лицо... Каждый раз, когда Накадзима был подавлен, когда нужно было принять непростое решение – перед глазами всё мелькал его образ, а голос разума принимал железные краски, цитируя его фразы. Его. Того, кого Атсуши боялся и ненавидел. Того, кого Тигр не понимал. Директор. Директор приюта.       — Не может быть... Наверное какая-то ошибка! — Атсуши был близок к истерике. Он был близок к тому, чтобы прямо сейчас перевернуть этот стол, устроить настоящий хаос в кафе, уйти, а после разрыдаться до опустошения. До того момента, пока у него просто не закончатся слезы. Но после на смену истерики пришёл гнев. В самом чистом, горячем и опасном виде. Почему, даже после побега, директор не оставить его!?       — Тигр, не плач.       — Я не плачу! — прокричал довольно громко Атсуши, все взгляды устремились на него. Пробормотав еле слышное «Простите», он сел, и уже чуть тише сказал. — Просто я не верю что... Нет, не верю!       — Я говорю, что это просто слухи, — раздражённо буркнул Чуя не понимая поведение Атсуши, — чего так завёлся?       Чуя уже забыл про свои проблемы.       — Да так...       — Ох, твоё любимое «да так»! — не менее раздражённо воскрикнул Акутагава. Он бы сейчас с радостью ударил бы Атсуши, чтобы вправить ему последние мозги.       «Если они конечно имеются.» – отметил про себя Рюноске.       — Ничего не «да так»! Остался без крыши над головой, без еды, и «да так»! — Рюноске злился, очень сильно злился. И так же сильно кашлял. — Кха..! Тигр, ты что теперь к бродягам присоединишься? Написать про тебя прозу «Бродячий тигр»?!       — Это не смешно Акутагава!       — Я не шучу! Что ты делать то будешь?       Ему бы знать. Квартир с таким минимальными затратами на проживание, да при этом и в нормальных условиях – найти довольно сложно. Документы его, скорее всего, тоже сгорели при пожаре. Все его накопившиеся деньги тоже. Хотя половину из них он положил, по чистой случайности в рюкзак школьный, а не в сумку, которая должна была получить хозяйка. Средств хватит, максимум на месяца, может два, но не более. Что же теперь делать?       — Давайте приютим бродячую кошечку! — предложил весело Осаму. — Я не могу, отец три шкуры спустит. Да и тебя, Атсуши, хватит минимум на неделю.       — С меня и больше. — хмуро сказал Чуя.       — На меня даже не смотрите, — поднял вверх руки Федор, — Атсуши у меня не приживется. Вера иногда слишком назойливая, а я дома сижу у себя в комнате, да и всё. Скучно, неудобно и неуютно, тебе будет Ацуши... Точнее, Атсуши.       — Остаёшься только ты, Рю! — сказали одновременно Осаму, Чуя и Федор. Акутагава скривился от отвращения.       — Издевайтесь? Я в ближайшее время домашних животных заводить не собираюсь.       — Я тебе не домашнее животное! — взревел Атсуши, но мигом тут же поник. — И вообще... Не нужно... Посижу там денёк под остановкой, может, если повезёт, в магазине переночую... А потом найду жильё...       — Ой, не ной, — Акутагаве просто давили на жалость, Атсуши этого не осознавал, но эффект от этого не уменьшился. — Ладно так и быть. — сдался Рю, тяжело вздыхая. Всё же он понимал Атсуши, у него с Гин было тоже самое. Они искали жильё то почти месяц... — но плату делим пополам! Кха...!