Contract with the Olympic champion

сядь напротив, излей неспокойную душу, расскажи о том, что тревожит.

— Чем я могу вам помочь? — вымыв руки, подхожу к кухонному островку, где Госпожа Чагдем творила вкусные чудеса. — На самом деле, мне не нужна была помощь, я хотела поговорить, — поставив передо мной чашку чая, свекровь предлагает присесть напротив. — Ханде, я знаю, что ты считаешь меня таким же врагом и остальных, да и Керем тоже придерживается такого мнения, но я не враг вам. Мне тоже не нравится вся эта идея с замужеством, но разве я могу пойти против своего мужа? — Я не считаю вас врагом в этой ситуации, если бы не Керем, меня выдали б замуж за неизвестно совершенно человека, лучше пусть будет он, чем кто-то другой. — Ханде, послушай, я знаю, что тебе не приятна эта тема, — отложив нож для фруктов, свекровь садиться на против, взяв мои руки, — не обижайся на свою маму, милая. Она не плохой человек, просто живет так, как ее научили. — Почему вы так не живете, Госпожа? Почему, несмотря на все трудности, вы вернулись обратно в Турцию? Ведь женить Керема не главный повод. — Да, ты права. Мы уехали, чтобы окончательно не потерять сына. Я боялась, что после реабилитации, он снова возьмется за старое, — тяжело вздохнув, женщина разжимает руки. — Вы имеете ввиду наркотики? — я вижу, как дергается ее тело. — Почему Керем начал принимать наркотики? — Я не знаю… Не знаю причину, после переезда в Америку, я потеряла сына. Он стал закрытым, всегда был один, пока не появилась компания. Я виню себя, что Керемушка стал на такую сторону греха. — Ваша вина лишь в том, что вы отделили его от меня, — ее глаза расширяются, становясь как две монеты. — Да, я вспомнила Керема… — Но твоя мама… — Моя мама? А что она может сказать, когда не интересуется моей жизнью? — с каждым моим словом, прекрасные карие глаза наполнялись болью, которую Бюрсин разделяла со мной. — Я была влюблена в Керема с раннего детства. И сейчас, спустя такое долгое время, я люблю его. Я люблю его, и как бы я не противилась, но он значит для меня гораздо больше, чем все мужчины до него вместе взятые. И это правда. Он принес в мою жизнь множество красок, чувств и ощущений в юные годы, уничтожил все стены, что я так кропотливо возводила вокруг себя долгие годы. Когда он ушел от меня, Керем разрушил мой мир до основания и сейчас собирает его заново, по кусочкам, по-своему. Я люблю его спустя столько лет. И дело не в том, как он поддерживает меня в борьбе против общества, помогает добраться до самой высокой полки в супермаркете, а в том, как он смотрит сквозь меня. В том, что в самые тяжелые дни в моей жизни он крепко держал меня за руку. Рядом с ним все просто и понятно, нет места вопросам и сомнениям. Укутанная теплом, вниманием и любовью, которую он проявляет через отстранение, жесткость, язвительность я могу быть самой собой. Я люблю его, потому что он сделал мне самый дорогой подарок на свете — он подарил мне меня. -Ханде, — по ее глазам текли слезы. Да, я люблю его. Пусть не той любовью, что много лет назад. Мне все еще больно снова открыться его, признаться в своих чувствах. Но сейчас, я хотя бы смогла признаться в этом себе, — Я не знала о ваших чувствах, если бы я только знала… Если бы я только могла что-то исправить. — Госпожа Чагдем, ничего уже не исправить, я и сама не понимала своих чувств, да и сейчас не до конца понимаю, но когда-нибудь, я смогу их понять и признаться Керему. — Да, да, доченька, — вытерев слезы, женщина сжимает мои руки. Духовка подает противный пищащий звук, заявляя об окончании таймера. — Я сейчас украшу торт, а ты пойти позови Керема. Все эти ступеньки напоминали мне о моем беззаботном детстве в доме Бюрсинов. На нижней, я зализывала раны после падения, на верхней скатывалась на матрасе, представляя себя сноубордистом. — Ханде? Дверь Керема следующая, это мой кабинет, — из приоткрывшейся двери вышел Бюрсин-старший, хлопая длинными ресницами. — Извините, — убрав руку от ручки, опуская глаза. — Всё хорошо, моя жена сказала, что сегодня ты одержала победу. Поздравляю, — мужчина улыбается, потрепав меня по плечу, — Сразу видно, что моя невестка. Пройдя мимо меня, мужчина что-то бормочет, кидая на последок: «не задерживайтесь» и спускается вниз. Дома, Господин Ибрагим Памир был совершенно другим в отличии от нашей последней встречи. Он был более домашним что ли. Простые брюки, вместо рубашки, домашняя футболка. Постучавшись в соседнюю дверь, жду ответа. Мало ли, что этот дурак может там делать. Прождав несколько минут под дверь, открываю. Керем сидел на полу, рассматривая что-то в руках. Глаза блестели от слез. Неужели, он вспомнил что-то? Мий, я и сама забыла, что он меня так называл. Не успев и понять что происходит, крепкое мужское тело прижимает меня к себе. Страстно целуя и кусая губы. Внутри завязывает тугой узел наслаждения. Его сильные руки скользят по моим ягодицам, сжимая их, переминая. В груди приятно разливается тепло, а возбуждение дает о себе знать, когда член оказывается возле меня. С ним мне не страшно, я хочу этого, хочу попробовать его полностью в себе. Но не здесь, не сейчас. — Керем, — из-за тугой боли, что завязывает в животе и просит моментальной разрядки, слезы стекают по лицу, — Не трогай меня! Оттолкнув от себя, убегаю вниз. Не сейчас, пожалуйста, не в этот момент! Я хочу чтобы ты вспомнил меня, чтобы ты полюбил меня, а не мое тело. Многие хотят его. Многие пытались. Но, пожалуйста, не будь одним из них. Забежав в ванную комнату, пытаюсь успокоиться. Тело предательские ноет, прося удовольствия. Хочется вернуться и отдать ему всё, что я имею. Отдать себя. Раз ты забрал мое сердце, то забери и моё тело. Забери всё, что у меня есть. Тихий стук в дверь, заставляет выйти из окаменелого состояния. — Ханде, прости меня, я сглупил, — я слышу, как за дверью опускается тело, — я не хотел тебя напугать, прости, я такой дурак. — Керем, не делай так больше, прошу. — Ханде, я обещаю, я не притронусь к тебе, пока ты сама этого не попросишь. А я хочу просить, хочу прямо сейчас.

***

Семейный обед прошел действительно по семейному, Керем с родителями обсуждали ближайший отъезд к сестре моего мужа, интересуясь, была ли я хоть раз в Канаде и не хочу ли посетить ее перед Олимпиадой. Интересовались расписанием соревнований, чтобы они смогли приехать и поддержать нас. Вернулись мы домой только под вечер. Наш дом казался таким холодным после дома Бюрсинов, а в воздухе летало напряжение. — Я к себе, — бросив эти слова, Керем еще раз кидает на меня взгляд полный сожаления. Мне так хотелось прижаться к нему, сказать, что я впорядке. Но я не хочу выглядеть в его глазах, как очередная девчонка готовшая раскрыть ноги перед плавцами. В гостиной горел камин, усевшись рядом с ним, листаю страницы своей любимой книги. «И звёзды отвернулись» настолько описывала мое состояние сейчас. Вот уже на протяжении пяти лет, я читаю ее каждый раз, когда мне становится плохо. Сколько расставаний должен пережить человек, перед тем, как к нему придет осознание того, что в этом огромном, переполненном скорбью и болью мире есть тот, кто ждет его возвращения? Во вселенной есть человек, которому ты нужен. на планете Земля есть человек, которому ты нужен. В твоей стране есть человек, которому ты нужен. В твоем городе есть человек, которому ты нужен. Но скольким вокзалам, станциям, поездам и случайным попутчикам надо промелькнуть перед твоим сонным взглядом, чтобы ты понял, что это все один человек? И он тихо ждет тебя, посвящая свои вечера мыслям о встрече, которую ты постоянно откладываешь. пока ты ищешь, скручивая мили в узел души, в городе, который ты покинул, тебя ждет человек, которого ты оставил, преследуя какую-то безумную цель. Но все к чему ты в итоге придешь — это огромное разочарование, это растущая пустота одиночества. Возвращайся и не валяй дурака. Возвращайся. — А к чему пришли мы, Керем? — на часах показывало далеко за полночь, наверное, он уже спит, но мне так хочется сказать ему всё. Сказать, что я помню его, что мне было так больно. Что я так сильно любила его. Собравшись с мыслями и выкинув эту дурацкую идею, поднимаюсь в своё убежище. В комнату Керема была открыта дверь, горел только один светильник на столе. Холодный осенний ветер раздувал шторки на балконе, но владельца не было. Зайдя в нее, мурашки пробегают по телу, глаза бегают по помещение. Тёмные тона, передавали мир Керема, не давая забыть дни, когда его окружала только темнота. Твердая кровать, как он сказал при покупке «чтобы жизнь малиной не казалась». И стол, из массивного темного дерева. Задержавшись больше, чем положено замечаю три фотографии, стоящие на столе. День нашей свадьбы, день, когда он уехал в Амрику и маленькие мы. — Ханде? — его голос дрожит, когда я косаюсь той самой фотографии с поцелуем. — Как давно ты всё знаешь? — На следующий же день после свадьбы, — отступаю на шаг, давая Керему подойти ко мне вплотную. — Почему ты мне всё сразу не сказала? — повернувшись, смотрю в его глаза. Они были красные и мокрые от слез. — Почему Мий? Почему ты мне ничего не сказала? — Я боялась, что если ты всё вспомнишь, уйдешь от меня. Я не хотела снова ощущать ту боль, Керем, — слезы сами катились по моему лицу, — Ты сейчас рядом, спустя столько лет. Ты знаешь, я так хотела быть с тобой… Да, с тобой.- тыкаю пальцем в мощную грудь. Сейчас вместо моего разума говорило больное сердце.- Я жила, чтобы видеть тебя, обнимать, целовать, чувствовать твоё присутствие, твои прикосновения. Этого хватало для моей идеальной жизни. Я жила, радовалась, а потом… Не ожидала, что все так развернется. Ты нашёл мне замену, когда я хотела признаться тебе, что ты мне больше, чем просто лучший друг.- Ты просто полюбил другую. Мне так тяжело это всё вспоминать. Я так хочу это всё стереть из моей памяти. Душа говорит одно, а тело делает другое. Я хочу удалить наши переписки, но руки… Они будто бы парализованы. Я так хочу стереть из моей головы наши воспоминания, наш первый страстный поцелуй, но нет, ничего не получается. Я в затмении. Я не знаю, как дальше жить без тебя. Я так хотела быть с тобой тогда, а сейчас я просто боюсь снова потерять тебя. — Ты меня не потеряешь, Ханде. Не через столько лет. Сука, — схватившись за голову, парень разворачивается, с силой давит на голову, позволяя слезам снова идти, — Я же начал все эти отношения лишь бы просто забыть тебя. Я не знал когда вернусь, а ты такая красивая, такая милая, умная, вокруг тебя столько мужчин, Ханде. Я не достоин тебя своим поведением. Я просто уничтожил всё в себе, я бы уничтожил и тебя. -Керем, ты мне нужен был только один. Я бы сбежала с этой чертовой свадьбы, улетела в Америку, да в любую другую страну, лишь бы быть с тобой, — обхватив его лицо, заглядываю в глаза, — Мне никто не нужен кроме тебя, Керем Бюрсин. Ни тогда, ни сейчас, только ты. — Ханде, я боюсь. Я уничтожу тебя снова, я же знаю, что все твои панические атаки начались после моих поступков. Я всё знаю, — его руки дрожали, касаясь моего лица, — Боже, я всего лишь хотел любить тебя, но сейчас я не умею. Ты знаешь, какая я мразь? Я же встречался с Иви и вместо нее видел тебя, я трахал ее сестру под кайфом, лишь бы просто забыться и выкинуть всю боль. Я столько раз сбежал из дома, ехал до аэропорта, чтобы просто прилететь к тебе. — Мы научимся вместе, я обещаю тебе. Пожалуйста, не оставляй меня. — Я никогда тебя не оставлю, малышка Мий. Пожайлуста, не дай мне больше оступиться, я больше этого не выдержу. Я снова сделаю тебе больно, как тогда, а этого я хочу меньше всего. Мои губы находят его, прижимаясь всем телом. Да и плевать на последствия уже, главное он рядом, а остальное уже не важно. Он вспомнил меня, он любил меня, также сильно, как и я его. — Целуй меня до последнего вздоха, Керем Бюрсин.