Истории из чайника

— Давай займёмся сексом. Слова были произнесены так резко и внезапно, что Чжун Ли умудрился подавиться чаем.       Тарталья часто был весьма прямолинеен, что могло вогнать бывшего Архонта в неловкость. К этому было невозможно привыкнуть. Чайльд мог сказать что-нибудь пошлое посреди оживлённой улицы, или шлёпнуть по заднице адепта во время бесцельных скитаний по Облачному пределу. Не сказать что Чжун Ли не нравилось, но это могло понести за собой неприятные последствия… Сложно объясняться тому же Алатусу что обычные обжимание у дерева — это не акт покушения на жизнь дорогого Архонта камня. Но честно, Чжун Ли самую малость смешило как Тарталья оправдывался хмурому яксе.       Они пили чай в беседке, во дворе с небольшим прудом. Здесь безмятежно, нет шума и гама, только гармония и шелест листьев. Всё спокойствие разбивалось на осколки, стоит завидеть Тарталью. Как и сейчас. Предложение было сказано с такой обыденностью, будто не впервые занимаются любовью на природе. Ли непонимающе кинул взор на парня, а тот лишь пожал плечами: «что тут такого?» — так и говорил этот жест. — Мы тут не одни, Аякс, — строго произнёс его спутник. Ни стыда ни совести, в стиле фатуи. — Разве тебя это не возбуждает? — прямо около уха прошептал предвестник, понижая голос до хрипоты, зная как сильно это нравилось Чжун Ли. Руки шаловливо начали бегать по телу, игриво поддевая пуговицы пиджака. — Нет…это…это не этично с нашей стороны… — отговаривать Тарталью бессмысленно. Если он чего-то хочет — просто бессовестно берёт. — Да плевал я на этику, — фыркает юноша, пересаживая шатена на свои крепкие бёдра. — Я трахну тебя прямо тут, в этой траве, ты будешь стонать подо мной так громко, что твои крики услышат на другом острове, — он рычит, грозно, пока ладони с силой удерживали адепта на месте, не давая двинуться. Пальцы специально надавливали на бедра, стараясь не касаться паха. Пытать своего Бога было таким блаженством, и только он мог это сделать. В ответ Чайльд слышит мычание, руками Ли дотрагивается до широких плеч. — Ты знаешь, на меня не действуют твои грязные разговоры, Аякс, отпусти меня по-хорошему, — разъяснял будто малому дитю мужчина. Его голос все ещё не выражал раздражения. Видно как Чайльд дуется, но так быстро отступать не намерен. Слова консультанта слишком больно били по эго Аякса! Его отвергают, так ещё и не обычный человек, а его горячо любимый мужчина! Грубоватые ладони Тартальи резко подняли адепта, укладывая его спиной на столе. Юноша уловил как ахнул Чжун Ли, явно не ожидавший что фатуи решит провернуть такое. — Раз ты не хочешь по-хорошему мне отдаться, — Аякс взял мужчину за ноги, потянув на себя, чтобы бедрами уткнуться в обтянутую тканью задницу, — будет по-плохому, — и прежде чем адепт успел протестовать Чайльд накрывает поцелуем влажные губы, где ещё оставался вкус недавно выпитого чая. Лаская чужой рот, Аякс прикусывал мягкие губы, поддразнивая сенсея короткими толчками через одежду. Тарталья как пёс вылизывал ротовую полость возлюбленного, наслаждаясь тихими мычаниями в поцелуй.       Сегодня Тарталья точно заставит мужчину сорвать голос.       Довольный оторвавшись от желанных губ, Аякс наблюдает как адепт облизывает блестящие от слюны губы. Блять, иногда предвестнику казалось что Чжун Ли не Архонт камня, а Архонт звенящей пошлости. Его изгибы, его налитые золотом глаза, его изящные руки и…ох, его большая задница. Какой Бездны Моракс вообще решил что его человеческое обличие должно иметь настолько выраженную часть тела?       Звонко ударив по одной из половинок, Аякс с упоением слушает как адепт сладострастно, но к сожалению тихо, стонет. Пальцы сжались в его чёрных перчатках, веки прикрыты. — Аякс… — Чжун хотел подняться, но Тарталья одним движением обратно повалил на лакированное дерево. — Ох, нет, моя душа, сегодня ты не встанешь, — ухмыляется, сжав мягкую ягодицу, чем вызвал стон уже погромче. — Аякс! — Чайльд было потянулся за новым поцелуем, как неожиданно его бьют по затылку, да так сильно, что ему чудом удалось остаться в сознании. Хотя… Кажется в глазах начинает мутнеть, а обеспокоенный Чжун Ли сразу сел, чтобы придержать упавшего прикорнуть Тарталью.

***

      Яркий свет слепил в глаза. Он что, умер? Это рай? Ад? А может чистилище? Тарталья рукой прикрывает ослепительный свет, веки просто не хотят открываться. Аякс перекатывается на другой бок, где свет уже не так бросался, и теперь он может медленно разлепить глаза. Стул, одеяло, ваза и тумба. На ней, к слову, стояли медикаменты, а в уши неожиданно ударил поток чей-то речи. Чайльд не вслушивался, сонно промычал и попытался сесть. У него, конечно, получилось, правда в голову ударила боль, заставляя неконтролируемо проматериться.       На него тут же обратили внимание. Голоса затихли, а по шороху стало ясно что к Тарталье кто-то подошёл. — Любимый, тебе не стоит подниматься так резко, — известный голос действовал словно обезболивающие. Такой беспокойный, и в то же время нежный, его ладони взяли Тарталью за щёки. Юноша в ответ протянул руки к Чжун Ли, утаскивая с собой в мягкую постель, пока оба не падают на простыни. Нос прижался к углублению около ключицы, а ноги обвили сенсея словно лозы, чтобы шатен не сбежал от любящего рыжеволосого. Он сжал его одежду, щекотя кончиком носа нежную кожу.       Снова послышались шаги около кровати, но честно сказать, Чайльду так похуй. Сейчас рядом с ним лежит его нежный дракон, ластится об него, гладит по рыжим кудрям. Чайльд бы и дальше не обращал внимание на незнакомца, если бы он не стоял так над душой. Через силу предвестник поднимает тяжёлую голову, недовольно смотря на знакомое лицо. Дилюк, хилличурлы его дери. — Ну конечно, кто бы ещё въебал мне по затылку, — Аякс хищно щурится, чуть ли не скаля зубы, в то время как Рагнвиндр в ответ хмурится. — Потому что ты, похотливое животное, чуть не раздел господина Чжун Ли на беседке перед глазами других сожителей, — с недовольством высказался винодел. — А что? Ревнуешь? Так рьяно защищаешь меня от сенсея, будто я его против воли трахнуть хотел? Не хочу тебя разочаровывать, но эта задница — моя, — Аякс ближе прижал возлюбленного к себе, будто защищая Чжун Ли от монстра. Сам адепт пока никак их перепалку не комментирует. Собственно, как всегда. — Прошу прощения? — ещё с большей злостью произносит винодел. — Что слышал, рыцарь ты недоделанный. — Прекратите, — наконец Ли ворвался в их небольшой конфликт, выползая из-под фатуи, — Изначально господин Рагнвиндр пришёл сюда попросить прощения, а также прояснить что случилось, но со вторым вы, вроде, разобрались, — Чайльд готов поклясться что уши у Дилюка покраснели. Ха, просить прощения? — Оу-у, так у белоснежки есть совесть? — Тарталья всё же привстаёт с кровати, садя сяньшена на ногу. — В отличии от некоторых.       Рагнвиндр отворачивается от них. Он тут только второй день, неужели тут всегда так? В таком случае Дилюку даже жаль Кэйю. Надо бы попросить Люмин, чтобы переселила на другой остров, винодел даже с кинжалом у горла не согласится больше тут оставаться. Слишком тут странные парочки.       Рагнвиндр быстро ушёл, через силу вымолвив из себя: «прошу прощения». Не будь там Чжун Ли, вместо извинений винодел бы без колебаний треснул наглому предвестнику ещё раз. А может и не один… — Сенсей, — промурчал Чайльд. Чжун Ли сразу понял что такой тон не к добру. Часто предвестник использовал его, когда хотел провернуть какую-нибудь странную афёру, а быть точнее сделать то, о чём адепт будет жалеть. — Нет. — Ну Чжун Ли! — капризно произносит Аякс, уже от бездыханности желая надуть губы, как это делает Тоня, когда юноша отказывает в покупке чего-либо. Серьёзно! Этот адепт и правда старик, не знающий веселья и азарта. Вот почему с этим драконом сложно… Ему всегда надо плавно, медленно, где-то, где не потревожат, и обязательно с ласками. И Чайльд даёт. Но его желания так жестоко игнорируются! Тарталье надо быстро, жёстко, пошло, почти без прелюдий, хотя бы разок… — а давай контракт, — смирившись, Аякс решил продиктовать новые правила игры. Адепт в любопытстве пододвинулся ближе. — И что ты можешь мне предложить? — Я перестану тебе докучать целых две недели, если ты выполнишь одну мою просьбу… Ты опустишь свои бедра мне на лицо. Голые, — юноша чувствует себя победителем, когда Чжун Ли на его ноге дрогнул. Адепт всеми фибрами чувствовал тут уловку. Для шатена непривычно краснеть, но именно сейчас он чувствовал как его щёки горят, что подтверждалось смешком Чайльда. — Нет, Архонты, Аякс, ни за что.       Чжун Ли почувствовал как его пододвинули ближе. — Буду грубо вылизывать твою опухшу-… — рот предвестника грубо заткнули рукой. Ох нет, консультант не собирается выслушивать его грязные бредни. — Ладно…я согласен, только не продолжай, — из-под ладони показалась довольная улыбка.       Чайльд подхватил Чжун Ли, небрежно бросив на кровать, он сразу взялся за ремень. Прильнув к мягким губам, Тарталья сразу же толкнул влажный язык в чужой рот, с животной жадностью проходясь по кромке зубов. Руки стянули с консультанта брюки, продолжая бесстыдно лапать обнажённые ноги.       Чайльд любил долгие поцелуи, почему мужчина пришлось глотать чужую вязкую слюну, периодически кусая партнёра за нижнюю губу. Пальцы юноши оглаживали талию, иногда надавливая на бока. Неожиданно поцелуй обрывается, оставляя напоминание о себе в виде тонкой нитки меж влажными губами. Тарталья коротко целует в щёку Чжун Ли, перед тем как перевернуть его на живот. Мужчина сообразил что от него требует любовник, приподнимаясь на мелко дрожащих коленях, выгнув крепкую спину.       Предвестник опять проводит по бокам, подхватывая резинку нижнего белья. То, как прогибается его адепт каждый раз вызывал восхищённый вздох у Чайльда. Его. Только его сокровище. Уже успевшая промокнуть ткань сразу поддалась. Оттуда показалась течная головка с крепко стоящим стволом. Тарталья проводит по поджатым яичкам, ловя тихий стон. Чайльд целует адепта меж лопаток, бережно надрачивая небольшой член, этим заставляя Ли всхлипывать. — Твой маленький член так мило отзывается на мои прикосновения, — возбуждающе шепчет Аякс, натирая большим пальцем мокрую головку. Под собственным телом юноша ощущает как дрожит его дракон.       Вся его ладонь была в прозрачном предэякуляте, оно текло вниз, пачкая простыни. Тарталья обводит края сжавшейся дырочки влажными пальцами, на пробу толкая один внутрь. На немного, всего одна фаланга. И блять, всё равно слишком узко… Чжун Ли всегда быстро восстанавливался после актов любви, на то сказывалась божественная регенерация, будь она проклятая.       Шатен громко вздохнул, пытаясь насадиться, взамен лишь снова почувствовав пустоту. Адепт разочарованно проскулил, сильнее прогнувшись в изгибе. — Не дразни… — мужчина всхлипывает, и ощущает как по ягодице жёстко бьют. След от ладони огнём ощущался на коже, а затем ещё, и ещё. Чайльд был готов отбить себе руку об эту прелестную филейную часть. Он нежно проводит по горящей, чувствительной ягодице, Чжун Ли вздрагивает. — Какой похотливый сяньшен. Сенсей так хочет чтобы его дырку заполнили, да? — наигранно жалостливо произносит предвестник, кружа пальцами у дырочки, но как только адепт пытался насадиться — на одну половинку приходился жёсткий шлепок, заставляя его вскрикивать. Как же Аяксу нравилось играть с ним.       Вдруг резко всё прекратилось. Чжун Ли пытался повернуться, однако его взяли за бёдра, неожиданно усаживая на лицо. Шатен невольно вскрикнул, ягодицы ещё саднили… Тёплый язык размашисто прошёлся по всему сморщенному вхожу, кончиком толкаясь внутрь. Ли только и успел простонать, удобнее устраиваясь на чужом лице. Бёдра ёрзали в поисках лучшего угла, но Аякс моментально грубо сжал их, удерживая на одном месте. Такое щекотливое и запретное ощущение растеклось по всему телу, от чего член извлекал больше смазки, большими каплями роняя на крепкую грудь Таратльи. Язык всё глубже входил, заставляя стенки сжиматься, то разжиматься. Он вильнул бёдрами, как этого позволяла крепкая хватка.       Грудь вся потная под рубашкой, что даже виднелись красноватые соски от трения. Дополнительная стимуляция побуждала новые стоны и всхлипы, пока крепкая мышца дразнила и резче вбивалась в раздражённый вход. — А-аякс, поласкай меня, пожалуйста, — адепт делает большие паузы между предложениями, прерываясь на стоны. — И где мне ласкать моего грязного дракона? — дразнил. Тарталья оторвался от занятия, направив бездонный взгляд на красную шею любовника. К сожалению его чудесное личико повёрнуто назад, так что Чайльду не удастся рассмотреть.       Чжун Ли молчит некоторое время. — Спереди, пожалуйста, — тихо произносит шатен. Тарталье не надо много слов, он влажной рукой обхватывает небольшой ствол, проводя от уздечки до яичек, смотря как Чжун Ли выгибается с громким стоном. Его пальцы были грубыми, мозоли тёрлись об чувствительную плоть, и то, как сжималась дырочка на языке говорило что адепту это сильно нравится, — Аякс, Аякс… — будто в бреду зовёт его шатен, толкаясь в кулак. Ещё несколько секунд и Чжун Ли замирает, отдаваясь эйфории. Белое семя брызнуло на грудь Чайльда, но юноша не останавливался, продолжал ласкать гиперчувствительный орган, выжимая из него до последней капли. Адепт из последних сил держался чтобы не упасть, и когда его подняли с лица, уложили на мягкие подушки, он сразу же заснул. Усталость накрыла с головой очень быстро. Последнее что ощутил Чжун Ли: поцелуй в районе шеи, и как с него стягивают мокрую рубашку.

***