В твоей тени

      «Ты всегда где-то рядом, но кажешься таким недосягаемым. Да и кто я, чтобы претендовать на твоё внимание? Талый снег на хлопковом плаще? И что мне нужно сделать, чтобы изменить это?» — думала Харуми, провожая взглядом мужскую фигуру, шмыгая носом на холодном, январском ветру. — Эй, Харуми-чан! — ткнула её в бок черноволосая девушка. — Чего застыла? Давай в дом, пока не простудилась!       Харуми кивнула, ещё раз с благоговением посмотрела на удаляющийся мужской силуэт и, преодолев входную арку и несколько метров, вошла в дом своей подруги. Студёные стены встретили трёх девушек отнюдь неуютной обстановкой. Одна из них, низкорослая и тощая брюнетка, скинула плащ и, разувшись, побежала разжигать огонь в ирори, чтобы подогреть угли и наполнить ими казан для дальнейшего обогрева своих гостей. Харуми на пару с другой, очень похожей на неё брюнеткой, с неохотой скинула гэта и ступила на холодные половицы. Пар изо рта продолжал клубиться, растворяясь в помещении, а заиндевевшие пальцы рук неприятно покалывали. Харуми, сложив ладони «лодочкой», пыталась отогреть их своим дыханием, а затем растёрла лицо, согревая замёрзшие щёки и нос. — Вы проходите! — послышалось из глубины дома. — Сейчас будет теплее! — Кахоми-чан, а твой муж не против гостей? Наш визит не станет для него неожиданностью? — с сомнением прокричала в ответ Харуми с надеждой, что женское чаепитие надолго не затянется, и мужчина вскоре вернётся. — Он в разведке! — отозвалась та издалека. — Мадара-сама его на пару дней в дежурство отправил! — Повезло тебе! — улыбнулась другая подруга и бесцеремонно потопала в гостевое помещение.       Харуми протёрла глаза от сонного похмелья после новогодней ночи и двинулась следом за приятельницей в комнату, где по обычаю стоял широкий стол. Мысли плясали в дивном танце, и ей пока не удавалось собрать воедино события вчерашнего праздника: вроде начинали всем кланом Учиха, потом, кажется, были танцы, театральное представление, хохот, шутки, невинный флирт с Тобирама-самой… На последней мысли она сдвинула брови и почувствовала нестерпимый стыд. — Так что там с братом Хокаге, Харуми-чан? — подняла вопрос её подруга, уже по-хозяйски стелившая стёганое одеяло на стол. — Он ответил на твои смелые ухаживания? Нам ждать скорую свадьбу? — улыбнулась она и села на колени.       Харуми прикусила губу, вспомнив, как перебрала с количеством алкоголя и, расхрабрившись, поспорила на бутылку сакэ с подругами, что подойдёт к Тобираме и со всей присущей ей смелостью скажет, что он ей нравится. — По-моему, он не понял, что я имею в виду, — в тщетных попытках отыскать в памяти мужские ответы проговорила девушка и села напротив подруги. — Или ему всё равно на мои пьяные симпатии… — Ему нравится кто-то другой? — допытывалась подруга, стараясь заглянуть в тёмные глаза собеседницы. — Уж точно не Мадара-сама, — хмыкнула Харуми. — Да и не вспомню я подробностей, не мучай меня, Азуми-чан! Я была слишком пьяна, чтобы запомнить такие детали! — А вдруг всё получилось? — с казаном углей вошла в комнату Кахоми. Она взглядом подала сигнал поднять одеяло, чтобы задвинуть чугунное раскалённое изделие под стол. — Может, его предубеждение к нашему клану разрушится под чарами твоего шарингана? — с весёлым блеском в карих глазах она подмигнула, а затем вышла из огороженной панелями комнаты. — Точно! — воскликнула Азуми, дёрнула тонкими, почти незаметными бровями и засунула ноги под стол. — Ознакомь его с искусством гендзюцу! Он удивится, насколько там может быть интересно, приятно и волнительно! — Да брось! — усмехнулась Харуми и также засунула ноги под одеяло, пододвинув их ближе к казану. — Создавать вымышленные измерения под силу тем, у кого чакры на это хватит! Даже если попытаюсь, вокруг будет пустое пространство, да и контролировать его разум не смогу — быстро оттуда вырвется, — вздохнула она. — И большого смысла я в этом не вижу — мужчину можно порадовать и без шарингана, — она вновь хмыкнула. — Так у тебя же Вечный Мангекьё, благодаря глазам твоей матери! — воскликнула хозяйка дома, внося поднос с пиалами. — Неужели с ним никаких преимуществ?       Азуми также на неё уставилась, демонстрируя крайнее любопытство. Харуми поджала губы и незаметно вздохнула. — Смерть моей матери принесла мне много… изменений, — аккуратно начала девушка, вспомнив этот кошмарный момент. — Но я бы не сказала, что Вечный облегчил как-то жизнь. Разве что зрение восстановилось.       Кахоми легко уселась напротив подруги, явно заинтересованная приобретением столь мощных возможностей, и выставила перед ней пиалу. — Что, прям никаких? — с интересом спросила она. — Может, Мадара-сама подскажет, что нужно делать? Он мастер, хорошо разбирается! Правда, попасть к нему на разговор не так уж и просто…       При упоминании имени главы клана Харуми невольно вздрогнула и, осознав столь нелепую оплошность, постаралась придать себе скучающий вид: поёрзала для убедительности, будто всё ещё пытается согреться. Она внимательно посмотрела на любопытных подруг и со вздохом протянула: — Мало иметь Вечный Мангекьё шаринган. Нужно владеть ещё и запасом чакры на хорошие техники, а это не всем дано. — Лучше давай про Тобираму! — воскликнула тощая Кахоми. — На кону бутылка сакэ! Ты вроде элегантно к нему подползла, — она сдержала смешок, — мы это видели, но потом куда-то исчезла. Куда — непонятно. Так что было? Давай вспоминай! — девушка стукнула худым, маленьким кулачком по столу и уставилась на Харуми пытливым взглядом на пару с Азуми.       «Его искала, чтоб в чувствах признаться, пока была захмелевшая и смелая, но он куда-то запропастился» — подумалось Харуми, но в ответ она выдала другое: — Да быстро всё прошло, — она вскинула брови, — я подошла к нему, поклонилась, на духу выдала фразу про симпатию, услышала, как вы где-то на фоне давитесь смехом, — она улыбнулась. — Он сначала посмотрел на вас, потом на меня, брякнул что-то вроде: «И тебя с Новым годом», а затем пошёл к Хашираме, — она улыбнулась ещё шире. — Всё, бутылка моя. Кстати, где чай? — Ой! — подорвалась Кахоми. — Там же вода вскипела! — и выбежала из комнаты за чайной утварью.       Удивительно, как горячее питьё воздействует на организм, особенно в условиях холодной зимы. Напиток разливался по желудку, наполняя тело теплом, расслабляя и уютно баюкая. Сдержав зевок, Харуми поставила чашку на стол, а затем, ещё немного поболтав с подругами, попрощалась с ними. Ей нестерпимо хотелось вернуться домой и завалиться спать, укутавшись по самый лоб в одеяло.       После нагретого жилища улица вновь объяла девушку морозом, с порога начавшим щипать щёки. Жмурясь от слепящего, закатного солнца, Харуми изо всех сил старалась запомнить зарождающиеся строки хокку в голове. Что-то про сравнение холода января и глаз мужчины, к ногам которого хотелось упасть, — в её фантазии слова кружились, как снежинки, и Харуми отчаянно ловила их, пытаясь слепить воедино, но похмельное сознание вяло сопротивлялось, протестуя против любой творческой деятельности.       У самого дома, Харуми напряглась, уловив чьё-то присутствие. Кто-то таился в зимних, сгущающихся сумерках, даже не пытаясь скрыть чакру. Девушка взошла на порог, схватилась за входную створку, но в последний момент обернулась в сторону ведущей в дом тропинки. — Удивлена, что такой шиноби предпочёл остаться незамеченным, нежели в открытую встретить меня на улице.       Из-за угла соседнего дома, спрятанного за лысыми деревьями, показался высокий мужчина с острым взглядом и торчащими пепельными волосами. Он слабо улыбнулся сказанному и стремительно сократил дистанцию, оказавшись у самого порога. — Какая проницательность, — Тобирама чуть качнул головой, приветствуя девушку. — Насколько мне известно, в рядах куноити ты не числишься? — Я слишком труслива, чтобы заниматься подобными вещами, Тобирама-сама, — Харуми согнулась в глубоком поклоне. — Вчера мне так не показалось, — улыбнулся Сенджу. Он приблизился, заглядывая в остекленевшие глаза. — Кажется, ты очень устала. Зайду в другой раз, — он сделал пару шагов назад и развернулся, но вдруг остановился и, помедлив, повернул голову, бросив фразу через плечо: — Ты же не против? — и скрылся в сгущающихся сумерках. «Мадара будет в восторге» — мелькнуло в голове Харуми.