Ты холодна, а я горю

Ксавьер неустанно рисовал в своей художественной студии, когда ворвалась Инид. Конечно, это была картина, изображающая Уэнсдей. Все всегда возвращалось к Уэнсдей. Он пытался изгнать мысли о нейм из своей головы, из своего сердца, изобразив ее на холсте. Это не сработало; никогда не срабатывало. — Ксавьер, слава Богу! Уэнсдей арестовали! — Инид всхлипнула. — Что? — он повернулся, сердце бешено колотилось. — Да. Полиция заявилась в общежитие и просто забрала ее. Мы должны помочь ей, — сказала Инид. — Они сказали, почему? — Один из них сказал что-то о появлении новых улик. Это все, что я знаю. — Уэнсдей очень ясно дала понять, что ей больше не нужна моя помощь в этом. Я уверен, что она сможет разобраться в этом сама, — сказал он. — Ты же не веришь в это. Она была права. Даже когда эти слова слетели с его губ, он знал, что собирается помочь ей. Он вздохнул. — Встретимся здесь в полночь.

***

Уэнсдей сидела в своей камере, мысленно доводя до совершенства свой побег. У нее не было времени психовать из-за всей сложившейся ситуации, она должна была действовать. После ее допроса с Эрнандесом ей нужны были доказательства того, что убийцей был кто-то другой. И быстро. — Итак, что именно представляет собой эта новая улика, детектив? — спросила она в комнате для допросов. Там было холодно и серо, а над ее головой гудела лампа. — Мы послали нашу команду криминалистов на место, где был убит Томас. Они нашли в озере нож с твоими инициалами на нем, — сказал Эрнадес. Он казался самодовольным. Затем он положил нож на стол между ними в прозрачном пакете для улик. Конечно же, это было лезвие с гравировкой, которое ее мать подарила ей на день рождения. Она хранила его в коробке под своей кроватью. Она бы никогда не осквернила его кровью Томаса. Кто-то украл его и подбросил туда. Ее подставили. Конечно, она не могла сказать этого Эрнандесу, она знала, как это прозвучит, поэтому ничего не сказала. Целых два часа. Чувствуя, что это ни к чему не приведет, Эрнандес отправил ее за решетку. Ее единственный телефонный звонок был Инид, который был коротким, поскольку она знала, что за ними будут следить. — Уэнсдей. Ты в порядке? — отчаянно спросила Инид. — Да. Я в порядке. Кто-то подбросил один из моих ножей на место преступления. — Тебя пытаются подставить! — Да, Инид, похоже, что так оно и есть. Итак, Кэсси сказала что-нибудь странное, когда вы принесли ее куртку? — нетерпеливо сказала Уэнсдей. — Ммм, нет, не совсем. Адриата действительно была там, и они, казалось, о чем-то спорили. Кэсси практически вырвала его у меня и захлопнула дверь у меня перед носом, — сказала Инид. — Интересно. Теперь, если нужно будет о чем-нибудь позаботиться в нашей комнате, ты можешь это сделать? — Да, конечно, — сказала Инид. Уэнсдей знала, что она поняла, что она имела в виду. — Я должна идти, — сказала Уэнсдей. — Ладно. Уэнсдей? — Да? — она сказала. — Люблю тебя, — сказала Инид, вешая трубку. Оставшись одна, Уэнсдей перебирала в памяти события последних нескольких дней, расхаживая по своей камере. Инид сказала, что у них в комнате был девичник. Кэсси или кто-то другой, должно быть, схватил нож, но кто мог бросить его в озеро, в идеальное место, чтобы его обнаружила команда криминалистов? Уэнсдей остановилась как вкопанная, все кусочки разом сложились воедино. Инид сказала, что Адриата была в комнате Кэсси и спорила. Кто может лучше спрятать нож в озере, чем сирена? Но зачем Адриате идти на такое ради Кэсси? Затем она подумала о том, как Шон сказал Калебу не беспокоиться о Кэсси. Не потому, что Кэсси была бестолковой, а потому, что она уже знала, что Шон и Калеб встречаются. Конечно, Кэсси могла бы встречаться с Шоном по доброте душевной, но люди не часто поступают так из чистого бескорыстия. У Кэсси, должно быть, были тайные отношения с Адриатой. Наконец, она подумала о рисунке Ксавьера, изображающем женщину из его снов. Последняя, самая важная часть головоломки. Ему и раньше снился убийца, и он сделал это снова. Ему не снилась мадам Дефонте и ее зелья. Это была Адриата и ее способностях сирены. Все, что нужно было сделать Уэнсдей, — это доказать это.

***

— Привет. Ксавьер чуть не выпрыгнул из своей кожи, обернувшись и обнаружив, что Уэнсдей стоит перед ним. Он сбился со счета, сколько раз она вламывалась в его художественную студию. — Конечно, ты бы сама сбежала из тюрьмы. Если бы ты только подождала еще один час, — сказал он, проводя рукой по волосам. — Ты собирался вытащить меня? — спросила Уэнсдей. — Э-э, да, с Инид. Кстати, об этом — тебе не следовало быть здесь, Уэнсдей. Я уверен, что полиция ищет тебя. Тебе нужно спрятаться. — У нас есть по крайней мере восемь часов, прежде чем кто-нибудь в этом полицейском участке начнет меня искать, — сказала она. — Хочу ли я вообще знать? — К моему большому разочарованию, это было не так уж сложно. После 10:00 вечера в полицейском участке Джерико почти нет охранников. Я украла одно из зелий мадам Дефонте, когда мы были у нее. Вещь украл ключи от моей камеры, вручил мне защитный костюм из камеры хранения вещественных доказательств и подсыпал эликсир в аварийную спринклерную систему. Все в этом полицейском участке прямо сейчас находятся в раю. — Ты злой вдохновитель, — сказал он недоверчиво. — Возможно, это самое лестное, что ты когда-либо говорил обо мне. Спасибо тебе. — А если серьезно, Уэнсдей, мы должны отвезти тебя куда-нибудь еще. Может быть… — У меня есть план, — вмешалась она. — Итак… ты выяснила, кто убийца? Казалось, она колебалась, прежде чем ответить. Он прищурил глаза. — Нет. Я так и не выяснила, кто убийца. Мой дядя собирается прийти утром, чтобы отвести меня в лучшее укрытие. — Что? Ты просто собираешься сдаться? — сказал он, пристально глядя на нее. Что-то было не так, но он не знал, что именно. — Скажи мне, — хотел сказать он. — Поверь мне. Я бы никогда не причинил тебе боль. — Нет, конечно, нет. Но я не смогу очистить свое имя, если сяду в тюрьму, не так ли? — Я думал, тебе не нужна моя помощь. Зачем пришла сюда? — спросил он, скрещивая руки на груди. Она уставилась на него. Он ждал. Ему нужно было услышать, как она это скажет. — Я… — начала она, затем прикусила губу. Он ждал. Ксавьер имел в виду то, что сказал ранее, он хотел не просто половину ее. Она открылась ему, испугалась, а затем злобно отстранилась, снова, и снова, и снова. Он знал, что в натуре Уэнсдей было полагаться только на себя, и он был готов быть терпеливым, но он не мог больше отдавать ей себя, если она не была готова попробовать. — Я хотела попрощаться с тобой, — сказала она, глядя в пол. И вот так просто его решимость рухнула. Они оба одновременно подняли глаза и поняли. Он пересек комнату, обнял ее и прижался губами к ее губам. Она впивалась ногтями в его плечи, дергая за рубашку. Он оторвался от нее, чтобы стянуть рубашку через голову, а затем сдернул с нее платье, отбросив его в сторону. Он снова поцеловал ее, чувствуя, как ее обнаженные груди прижимаются к его груди. Разгоряченная и извивающаяся рядом с ним, она застонала. Ксавьер запустил руку под ее нижнее белье, потирая ее клитор маленькими круговыми движениями. Она выгнулась под его ладонью, издав хриплый стон. Она вслепую потянулась к его ремню, ее ловкие пальцы быстро расстегнули его ремень, расстегивая молнию на брюках. Он застонал ей в рот, когда она прикоснулась к его члену, а затем откинул лицо назад. — В кровать, — выдохнул он. Полностью обнаженная и лежащая на спине на кровати, Уэнсдей посмотрела на него снизу вверх, ее темный взгляд был настолько полон желания, что это чуть не убило его прямо там. — Отдай мне все, — выдохнула она. — Если ты мне позволишь, — пообещал он. Он поцеловал ее в губы, затем в шею, в грудь. Она застонала, когда он прикоснулся ртом к ее соску, используя зубы. Он поцеловал ее живот, наконец добравшись до промежности. Он раздвинул ее ноги руками и прижался к ней ртом. — Ксавьер, — выдохнула она с нуждой в голосе. Ее руки сжимали его плечи, как будто удерживая его на месте. Как будто он когда-нибудь захочет остановиться. Она со стоном двинула бедрами навстречу его рту, и он просунул в нее два пальца. Она была мокрой, такой безумно мокрой, и ее руки скользнули в его волосы, потянув за них, когда она начала дрожать. Он застонал и почувствовал, как она кончает под его пальцами, его ртом. Ксавьер сбросил с себя остальную одежду, теперь уже такую ненужную. Он взобрался вверх по ее телу, целуя ее в губы. Мысль о том, что она может попробовать себя на его губах, вызвала у него головокружение от желания. Он отстранился, чтобы посмотреть на ее раскрасневшееся лицо. — Сейчас, — сказала Уэнсдей, потянувшись к нему. — Попроси вежливо, — сказал он с легкой улыбкой на губах. — Я похороню тебя заживо и позабочусь о том, чтобы никто никогда тебя не нашел. — Нет. Умоляй меня, — прошептал он ей в губы. — Я заставлю тебя молить о пощаде, — сказала она, но ее слова были хриплыми, в ее голосе снова зазвучала скрытая потребность. — Я жду. — Ксавьер, трахни меня сейчас. Пожалуйста, — сказала она ему на ухо. — Ну вот и все, — ухмыльнулся он, а затем вошел в нее. Уэнсдей была такой напряженной и горячей, и он не знал, что он сделал в своей прошлой жизни, чтобы заслужить быть с ней вот так. Он трахал ее жестко и глубоко, так, как ей это нравилось, каждое его движение вызывало у нее тихий стон. Ее ногти до боли впились в его плечи, и ему это понравилось. — Уэнсдей, — выдохнул он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Он протянул руку вниз, чтобы коснуться ее клитора, и прошло совсем немного времени, прежде чем она задрожала под ним, когда он вызвал у нее еще один оргазм. Ксавьер откинулся назад, чтобы наблюдать за ее лицом, продолжая трахать ее, и схватил одну из ее ног и закинул ее себе на плечо. Новый угол толкнул его в нее глубже. Она стонала и задыхалась, ее руки пытались найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться. Он схватил их, закрепив у нее над головой. — Я держу тебя, — сказал он. Ее веки трепетали, но она не сводила с него глаз, пока он двигался внутри нее. Он был близко, и его движения становились быстрее, жестче. Она была так красива, что он думал, это убьет его. — Ксавьер, — простонала она, и это было все. Ксавьер вышел из нее, кончив на ее живот. Он на мгновение задержал дыхание, затем поцеловал ее. Она поцеловала его в ответ. Ее лицо было горячим рядом с его. Обычно она торопилась одеться и огрызалась на него. Он снова задался вопросом, было ли что-то не так, или его предыдущие слова наконец-то подействовали на нее. — Все хорошо? — спросил он. Она кивнула. — Тебе следует поспать, — сказал он, ложась рядом с ней. — Тебе тоже, — сказала она, поворачивая свое лицо, чтобы посмотреть на него. Он натянул одеяло на них обоих и положил руку ей на плечо. — Тогда давай спать.

***

Ксавьер проснулся от того, что кто-то отчаянно тряс его за плечо. — Уэнсдей? Что случилось? — он сонно потер глаза. Это была не Уэнсдей. Это был Вещь. Вспышка беспокойства пронзила его, и он сел и посмотрел на часы на стене. Было почти 2:00 ночи. Место на кровати рядом с ним было пустым и холодным, девушки нигде не было видно. Он не знал, где она была, но он знал, что она не собиралась встречаться со своим дядей. — Вещь. Где она?