Каскарон

      В зале повисла гробовая тишина.       Еще минуту назад здесь звенел смех, играла музыка. Но теперь не было ничего. Эхо последнего крика уже поглотила пустота. Настолько густая, что ее можно было потрогать рукой. Синьор Рондине смотрел в никуда, стараясь дышать ровно. Взгляд его начал искать хоть что-то, за что мог зацепиться и не погрязнуть во тьме.       Паоло увидел Кесо. Ее позеленевшее лицо говорило само за себя. Девушку вот-вот стошнит. Нед отвел глаза и наткнулся на Клейта, взявшего подругу за плечи. Паоло отвел взгляд на другую сторону стола. Теперь его вниманием завладела татуировка на руке Кои. Он так и лежал животом на широком столе и держал недочищенные фрукты, а значит точно не мог увидеть момент, как умер его соплеменник. Хорошо. Хотя бы один будет в своем уме. А вот сидевшие рядом с ним товарищи не скрывали своего ужаса. Пока Патрик с непониманием смотрел на Паоло, кирочанка с плетеным воротником глядела на мертвеца раскрыв рот. Маркиз даже не смог понять ее эмоций. Девушка оцепенела. Устало выдохнув, нед вновь взглянул на усаженный за стол труп.       Маркиз не слышал даже своего сердцебиения. Зато слышал шипение пены, валившей изо рта убиенного густыми кровавыми сгустками. Нед сделал глубокий вдох и медленно, почти медитативно закрыл глаза мертвеца. Запахло кровью. Рыбьей. С трудом подавив ухмылку, Паоло сделал вывод, что кироки ближе к морским обитателям, даже больше, чем на первый взгляд.       Кесо всё-таки вырвало.       В звенящей тишине послышались тихие рыдания. Нарядная кирочанка уткнулась в плечо мужа. Тот прижал девушку к себе, бережно и успокаивающе поглаживая ее плавнички, укрытые фатой из перьев. По взгляду молодого кирока было видно, что он сам на грани, но держался ради новообретенной жены и всех присутствующих. Гости постепенно начали выходить из оцепенения. Кто-то вскрикнул. Несколько сидящих поодаль кирок любопытно вытянулись, пытаясь осознать, что произошло. Паоло ловил на себе десяток взглядов. Вопрошающих, испуганных, некоторые были полны гнева. Маркиз не раз видел все это. Он лишь взглянул на монаха. Тот сочувственно придерживал авмарийку, отвернувшуюся от стола. Ее хрупкая фигура болезненно содрогнулась. Взгляд Клейта Паоло прочесть не смог.       — Кесо, ты с нами? — поинтересовался коллинианец.       Адепт что-то шепнул девушке. Та с трудом обернулась, и, утерев побелевшие губы, неуверенно закивала.       — Переведи пожалуйста.       Голос маркиза помрачнел. В его голове пронесся крик мольбы о том, чтобы все это оказалось лишь страшным сном. Прямо сейчас он проснется и поведет Кесо к пещере, как и обещал накануне.       Незаметно для окружающих, Рондине коснулся концом хвоста осколка кувшина, который только что уронил и порезал загрубевшую кожу. Боль прокричала ему, что это вовсе не сон. По рельефным рукам неда пробежала дрожь. "Возьми себя в руки! Они смотрят на тебя! Держись достойно, Морок тебя побери!" Сделав глубокий вдох Паоло выпрямился и обратился к свидетелям: "Мне жаль... Нам всем жаль. Я не успел помочь этому воину." Услышав на фоне квоканье Кесо, он заговорил чуть медленнее, делая вид, что даёт ей спокойно переводить: "Никто не ждал, что этот светлый праздник посетит такая беда..." "Отлично. Продолжай говорить." Маркиз нахмурился, думая, как успокоить народ. Он понимал, как говорить с недами. По большей части, с коллинианцами. Но вот реакцию кирок он предугадать не мог. Перед глазами Паоло вспыхнули погребальные костры.              — У меня на родине... в Коллине... далеко-далеко на западе... за морем... когда умирает воин, мы устраиваем в его честь пир. Вспоминая все его заслуги. И хваля его перед богами так, чтобы они скорее перевели его душу в Иной мир.       Клейт пронзил маркиза взглядом. Что он несет?! Паоло не знал. Он лишь молча кричал на себя: "Это должно помочь? Что говорить дальше? Хватит думать, просто говори!"              — Я не знал Энно так, как знали его вы. Но при том знаю, что он был таким же воином, как и я. Он был честным и верным. Как и любой, он стремился защитить свой народ и принести ему процветание.       "Вдох. Выдох."       — Давайте простимся с ним, как подобает в ваших краях, — маркиз символично поднял пустую пинту умершего и, стараясь спасти ситуацию, обратился к пожилому вождю племени. Умерший был его племянником. – Горевать о смерти Энно разве лучше, чем вспоминать счастье, которое он нес при жизни? Предлагаю проводить его в последнее плавание и вернуться сюда, объединив пир свадебный с пиром погребальным. – окинув торжественным взглядом все племя, Паоло продолжил. – Я не знаю ваших обычаев, но могу провести ритуал. Позвольте мне помочь.       Слуха неда коснулся испуганный шепоток. Он не понимал, о чем конкретно говорят кироки. Взглянув на вождя Паоло счёл, что татуированный старик решил передать решение своему сыну и его жене. Сам он направился к телу. Когда кирок взглянул на скривленное судорогой лицо мертвого племянника, из его глаза, тронутого бельмом, скатилась одинокая скупая слеза.              Кесо как раз прекрасно понимала о чем переговаривались аборигены. Они все видели кровавую пену, валящую изо рта Энно. При смерти от удушья такого не бывает... Давя рвотные позывы, лингвистика переводила напарникам их размышления. Постепенно она начала путаться из-за шума. Ей снова поплохело. Монах накрыл ее полой мантии. Девушка, жившая в городе, куда запрещено даже приходить с оружием, редко сталкивалась с темой смерти, не говоря том, чтобы видеть труп собственными глазами. Ещё и такой… Заметив недомогание Кесо татуированная морячка обратилась к кирокам.       — Можем ли мы попросить вас говорить на всеобщем? Нашему переводчику плохо...       — И передайте воды, пожалуйста! — выкрикнул Клейт.       — Ни трогать ничто! — ломано выразился один из аборигенов, – Вода плохая может быть! Еда плохая может быть!       — Не нужно воды... спасибо... — Кесо тяжело сглотнула подступивший к горлу горький ком и взяла себя в руки, – я в порядке...       — И все же, мы настаиваем, — решительно произнес капитан, не глядя протянув девушке флягу, снятую с пояса. Русая грива его колыхнулась, между седых прядей сверкнули изумрудные перья зимородка. Маленькая птичка на плече неда призывно чирикнула, — нам нужно понять, что случилось.       Авмарийка неуверенно взглянула на флягу, украшенную такими же перьями. Откупорив ее, она ощутила резкий запах рома. За ним последовали имбирь, анис, корица и… перец? Красный, да. Выпить это она побоялась.       — Мы хотим понимать тоже! — прошипел кирок неподалеку. — Энно убит! Кто сделать мог это!? В динь Единения ещё... Квит!       — Для начала нам нужно похоронить парня, а потом разбираться, – Клейт подал голос. — Не хорошо это...       — А что хорошо йисть?!       — Смотрите, кто запел здись! – выпалила кирочанка с ажурным веревочным воротником.       — Простите? – адепт в недоумении взглянул на собеседницу. Он почувствовал давящие взгляды.       — Энно смеялся над тобой, жриц! — девушка продолжала, к глазам ее подступили слезы гнева, – слушать ни хотил тебя!       — Тари права, – выкрикнул ещё голос. — Жриц злился!       — Не злился я, а был расстроен! – монах нервно сжал пальцы на ногах, – это разные вещи.       — Давайте успокоимся! – Кесо встала из-за стола и протянула руки в зал.       Несколько кирок действительно притихли. Они с интересом наблюдали за реакцией авмарийки. Иные же присоединились к перепалке.       — Энно ел из рук жрица!       — Он и Большой Хвост йиду нисли сюда!       После этой фразы неды в зале неловко переглянулись. Кто-то подавил смешок.       — Так. Так. — Паоло покачал головой, игнорируя неуместную реакцию команды, – мы сами ели эту еду. Не в ней дело.       Спустя мгновение маркиз заметил в миске убиенного цветок Клейта. Мальва хоть и не ядовита, но кироки об этом могли не знать. Проследив за взглядом Паоло, адепт с нервным вздохом сорвал со своего венка такой же цветок.       — Нет-нет-нет. Даже не думайте, — Клейт заговорил так, чтобы его было слышно во всех концах зала, – эти цветы священны! Они лечебные, а не… — недоговорив фразу, он демонстративно забросил цветок в рот, — и они абсолютно съедобны! На севере из листьев мальвы готовят чудесную долму, — ища поддержки друга, он обернулся, — скажи им, Паоло!       Коллинианец, услышав свое имя, машинально закивал, но взглядом святоземца не удостоил. Он смотрел куда-то сквозь толпу и почти не шевелился. Паоло изучающе осматривал зал. Воздух был слишком густым. Клубился над бранящимися, они даже не замечали окружающей их темноты. Да и с чего? Сейчас есть вещи поважнее.       — Что ты видишь? — тихо спросила ближайшая к маркизу коллинианка на их родном языке.       — Она еще здесь, — прохрипел Рондине, давя восторг от представшего перед ним образа, — и Она хочет еще.       — О чем вы говорите? — Кесо выглянула из-за плеча монаха, в весьма пылкой форме защищающего свою честь. На брань не скупился ни он, ни его обвинители.       Паоло проигнорировал и авмарийку. Он выжидал. Не сводил взора с тени, зависшей над гостями. Она медленно переплывала от одного края зала к другому. Извивалась, пульсировала, перекручивалась, растворялась в воздухе и появлялась в другом месте. Она играет с ними! С ним! Издевается. Глумится. Выбирает.       Наконец, она зависла над златогривым авмарийцем. Нед грозно вытянулся, приводя очередной аргумент в защиту святоземца. В лицо его прилетел сферический стакан. Нед вскрикнул. Перевалился через скамью. Тень мгновенно рухнула на него. От удара об пол чалма слетела с его головы.       Очередной вскрик. Кто-то из команды подбежал к потерявшему сознание матросу, желая привести его в чувства. Сверкнувшее в его носу кольцо залил кровавый ручей. «Еще один,» — Рондине уже хотел выдохнуть, но света в помещении не прибавилось. Тень вновь поднялась в воздух, присматривая очередную жертву.       Зрачки Паоло сузились до игл. Грива встала дыбом. Сколько еще Ей надо?! Пока авмарийцы устроили горячие дебаты, пытаясь успокоить кирок, коллинианцы не сводили взглядов со своего предводителя. Многие впервые увидели Его Сиятельство таким. Мысли путались от подступающего ужаса. Но отвернуться было еще страшнее. Паоло и сам уже не мог сдержать эмоций. Он жадно следил за Ней. Пытался предугадать Ее следующий шаг.       Тень растянулась уже над всем залом, укрыла присутствующих, словно пеленой. Клейт поймал на себе взгляд. Глаза Паоло заволокла тьма. Адепт уже потянулся к Священному Писанию, как вдруг в воздухе громыхнул приказ.       — Все на «Стрижа»! — рявкнул маркиз. Так страшно, что некоторые оцепенели, зажав уши. Рондине заревел еще громче, — ЖИВО!       Капитан и коллинианская половина команды тут же сорвались с мест, авмарийцы побежали следом. Их командир же не шелохнулся. Патрик оглянулся на нового друга. Схватив того за шиворот, он потащил его за собой, не дав сказать ни слова. Кесо выпучила глаза от осознания грядущего. В животе лингвистки похолодело.       — Паоло? – с належдой выкрикнула она, – Паоло!       В это же мгновение руку лингвистки сдавили, словно тисками. Рывком потащили к выходу. Кесо вскрикнула. Оглянулась. Ее взгляд встретился со звездами глаз, жутко сверкнувших в тени мальвовых цветов. «Делай, что велят,» — сквозь зубы прорычал Клейт. Оглянувшись на маркиза, он с ненавистью добавил: «И не оглядывайся!» Девушка покорно склонила голову и побежала следом за адептом.       Толпа недов в скрылась в дверях хижины раньше, чем захмелевшие кироки успели выйти из-за стола. Самые резвые из них поковыляли вдогонку, но маркиз, оставшийся в зале, одним хищным прыжком преградил им путь. Паоло нужно было выиграть время для команды. Тяжелый хлыст хвоста сбил с ног ближайших аборигенов. Раздался грохот. Крик. Спустя мгновение он перерос в вопль ужаса. Лишь сейчас кироки увидели окруживший их дым. Он пожирал каждую свечу, каждый фонарь. Свет, пробившийся сквозь спасительную дверь, ореолом очертил грозный силуэт чужака. От спокойного и безобидного неда не осталось ничего. Лишь тяжелая, почти осязаемая аура самой смерти. Паоло тоже ее чувствовал.       — Что, страшно? — Во тьме сверкнули глаза. С полдюжины глаз. Зубы. Страшнее чем у любой местной твари. Чужак больше не прятал их за улыбкой. Он скалился, словно зверь, почуявший кровь, — правильно, — от голоса его кровь стыла в жилах, — сидите смирно. И, возможно, переживете эту ночь.       Паоло жадно смотрел во тьму. Сквозь оцепеневшие от ужаса фигуры. Нед не сводил глаз с Тени. Она склонилась над телами убиенных, будто не замечая происходящего. Завидев старого знакомого, она неспешно выпрямилась.       — Чего Ты хочешь? — твердо, но все также жутко произнес коллинианец.       Ответа не последовало.       — Позволь нам уйти, — голос Паоло дрогнул, — мы не вернемся сюда.       Кто-то выругался. Паоло не понял, что сказал осмелевший. Это не так важно. Смысл всегда один. Он даже не взглянул в сторону звука. Заметив это, кирок в парадной чешуе схватил со стола нож. Лезвие свистнуло. Чужак заревел. Одернул хвост. Вытянулся, взвивая в воздух клубы дыма. И обрушился на наглеца тяжелой черной волной. Кирок снова закричал. С другого конца зала ему завторил старик. Тьма оборвала его вопль быстрее, чем он успел упасть. Коллинианец сморщился.       Нарядный кирок выбрался из-под твари, чьи когти чудом его не задели. Он искал нож. Костяная рукоять призывно торчала из чужого хвоста. Нужно только протянуть руку… Монстр перехватил ее. Поднял над головой. Перед глазами героя предстала зубастая пасть. «Прекрати это,» — пророкотала тварь. Лицо кирока обдало дымом. От тяжелого запаха кружилась голова, — «это для вашего блага».       Не успел Паоло договорить фразу, как в него полетел стул. Нед успел увернуться. Громкий треск. Кирок, которого все еще держали в заложниках, испуганно выругался. Коллинианец обреченно зарычал. До хруста сжал руку парня и с силой отбросил того в сторону. Снова крик. Кирок с ужасом схватился за сломанную руку. И тут за нож схватилась его жена. Трясущейся рукой она сжала столовый прибор и воинственно заверещала, выводя соплеменников из ступора.       Маркиз решил, что вести разговоры бессмысленно. Медлить опасно. Он безоружен. Почти. Резко вырвав из своего тела нож, нед убрал его в висящие на поясе пустые ножны. Рыча и бранясь он подцепил хвостом ножку стола, оставив на ней кровавый след. Посуда и продукты грохочущий лавиной сошли с накренившейся столешницы. Дёрнув за собой предмет мебели, нед выскочил на улицу. Оставив жаждущих расплаты кирок за баррикадой, Паоло помчался к кораблю.

***

      Команда уже пробежала половину пути. Адреналин подстегивал их, толкал вперёд и придавал силу ногам, путающимся между собой и среди хвостов товарищей. Клейт так и вел спотыкающуюся Кесо за руку. Миниатюрная девушка не поспевала за галопом длинноногого адепта, из-за чего он не выдержал и, взяв в охапку, понес ее на руках. Шумной толпой неды бежали навстречу "Стрижу", который унесет их всех домой, подальше от этого кошмара, занимающегося подобно пламени.       Растрепавшаяся огненная грива Патрика придала ему сходство с летящим на землю метеором. Нед, совершенно не смотревший под ноги, не заметил, как налетел на камень. Резко выдохнув, он посмотрел вслед стремительно удаляющейся команде, в суматохе не заметивший потерю юнги, бежавшего в самом хвосте. Он попытался встать, но тут же почувствовал чужое присутствие. Обернувшись, юнга окоченел от ужаса. Над ним стояла фигура кирока. Дальтонизм и темнота не дали Патрику разглядеть ни лица, ни пола подошедшего.       Не успел юнга попрощаться с жизнью, как фигура сделала шаг вперёд и подала ему руку, украшенную знакомым узором заслуг и мандал, на которых, словно на волнах плескался карп. Вот уж действительно символ удачи!       — Ты лижать, а надо бижать, — Кои улыбнулся, показав тупые ровные зубы и рывком поднял товарища с земли.       — Так ты с нами?! — радостно воскликнул юнга и обнял друга, таща его вперед. Тот встал как вкопанный.       — Нильзя. Я здись нужин.       Сердце Патрика рухнуло в пятки. Спустя мгновение Кои снял с головы свою повязку и с силой толкнул неда в сторону корабля, призывая его не терять времени и спасаться самому.       Патрик не стал спорить. Он помчался вслед за командой. Кои стиснул зубы и направился обратно в деревню. Когда и маркиз поравнялся с кироком, то чуть замедлил шаг, чтобы успеть задать хотя бы один вопрос: – Кои?.. Почему не бежишь с нами? Спасайся!       — Ни могу, — его сияющие от подступивших слез глаза стали буквально бездонными, – ни сийчас.       Нед смерил кирока взглядом, полным уважения.       — Кого ты видишь? — вдруг спросил нед, указав когтем себе на грудь. Опомнившись, он добавил, — неда? Или…       — Ма́нту. В сетях, — кирок не дал ему договорить. По взгляду Паоло он решил, что тот его не понял, — не убийцу.       Паоло не успел ответить. Кои уже побежал в джунгли. Нед окликнул его: «Не смотри на смерть!». Ответа не последовало. Коллинианец резко выдохнул и побежал к кораблю. «Стриж» еще не поднял паруса. «Они даже якорь поднять не успели!» — пронеслось в голове маркиза, — «Им нужно еще время.»       Коллинианец обреченно зарычал. Резко развернулся и побежал обратно к беснующейся толпе.

***

      Клейт уже вовсю руководил спасательной операцией. Они с капитаном подтягивали на борт матросов, прыгающих через помост. Завидев отставшего Патрика, адепт облегчённо выдохнул и подал юнге руку.       — Паоло ещё там! — Пат судорожно оглянулся и подтянулся на руках, стараясь не повредить намотанную на ладонь пеструю бандану.       — Рондине, твою же магию! — Клейт тихо зарычал.       — Мы не можем отчалить без него. — капитан окинул взглядом палубу. Заметив кивок адепта, он громко озвучил общую волю команде.       Матросы заняли свои места. Клейт оглянулся. В суматохе светлый авмарийский силуэт совершенно потерялся. Наконец, увидев Кесо, адепт побежал к ней. Преодолел расстояние парой широких прыжков.       — Что произошло?! Почему они так набросились на нас?! — адепт начал осыпать лингвистку вопросами, — я не виноват! Ты же сама все видела! Что случилось?       Девушка не выдержала.       — Да не знаю я! — ее голос сорвался, пронзил воздух подобно стреле. Клейт только сейчас заметил, трясущиеся руки девушки. Она закрыла глаза, полные слез.       — Прости, – сделав глубокий вдох, он заговорил спокойнее и попытался улыбнуться. Подумав, что напуганный взгляд превратит его улыбку в гримасу отчаяния, нед тут же реалистично прищурился, искря дружелюбием. — Скоро все закончится. Сходишь пока проверить ребят?       — Да… – девушка с трудом взяла себя в руки. — …Будет сделано, — еле переставляя ноги она направилась в сторону кормы.       — Пожар! ー из чрева "Стрижа" раздался вой матроса. — Пожар! Клейт! Скорее!       — Этого ещё не хватало! — адепт закатил глаза. — Кесо, новый план. Бегом в свою каюту собирать вещи. Самое необходимое неси в шлюпку. И остальным передай. На воду ничего не спускать. Ждите приказа, — монах азартно оскалился и сверкнул глазами. — А с огнем я разберусь, — сказав это, святоземец побежал к лестнице и нырнул в трюм.       Примчавшись на крик, Клейт увидел кудрявую коллинианку. Она судорожно затаптывала разгорающееся масляное пятно, оставшееся от разбившегося фонаря. Под подошвами ее хрустели осколки стекла.       — Клейт! Слава богу! — девушка облегчённо выдохнула.       — Рочель, что произошло? — адепт уже успел оценить обстановку, но все равно задал вопрос.       — Собирали провиант, уронили лампу. Выскользнула. Прости!       — Огонь только здесь? — нед быстро наклонился к пламени, срывая его будто траву и складывая за пазуху, лишая кислорода. На месте сорванных лепестков тотчас вспыхнули новые. Перед смертью каждый огонек на мгновение приобретал фиолетовый цвет.       — Здесь, да. Я откачу бочки!       — Масло до них не дотекло? — адепт принялся собирать пламя. Уже не поднимая глаз на девушку, он добавил: – Водой не тушили? Водой нельзя!       — Не тушили, нет. Фонарь был только один, — отчеканила Рочель, накренила бочку вина и покатила подальше от источника возгорания.       — Хорошо… — Клейт сделал глубокий, насколько позволял жар, вдох и продолжил собирать разгоряченными ладонями огненные цветы. Их нужно было укротить до того как они разгорятся и перестанут слушать адепта. На мгновенье он увидел посторонний блик, на котором уже начали появляться мелкие всполохи…       — Ни шагу дальше! — гаркнул он девушке и указал хвостом на масляный след от ее обуви.       — О, Афронто! — нед вскрикнула.       — Вон из трюма, пока не сгорела!       Выгнав матроса, адепт взглянул на не унимающееся пламя. Монах обратился к огню на Святом Наречии. Заговорил нараспев. Подобно настоящему пламени, мелодичный голос адепта то разгорался насыщенным пением, то угасал до трепещущего шёпота. Святоземец взмахнул рукой, круто изогнулся, подражая стихии, усмиряя ее, словно несмышленое и непослушное дитя, разыгравшейся на его территории. Огонь не причинял вреда святоземцу, а он, в ответ не осквернял его страхом.       «Пламя не терпит неуважения! Если хочешь тягаться с ним, так будь же достойным соперником. Потеряешь контроль, проявишь слабость, и оно без раздумий испепелит тебя и все тебе близкое...» – вспоминал он притчи наставников. Конечно, молодой Хранитель Света чувствовал жар, враг его не станет сдаваться без боя. Но пока боль была терпима, нед обязан был продолжать.       Уверенным шагом заклинатель вошёл в огонь. Позволил ему подняться с горючих досок на собственное тело, предотвращая грядущий хаос. Дыхание спирало от жара и копоти, но адепту нельзя было отвлекаться. Воздух сгорал быстрее времени. Не прекращая читать молитву, он взмахнул полами мантии. Накрыл ими поросшие на своем теле огненные цветы, обнял, задушил огнеупорной тканью. Преданные огни опалили его, Клейт вывернулся в трепещущем потоке, распределяя подступившую боль. Нед шумно выдохнул: «Пламя обожжет твое тело, но согреет душу божественным светом. Пока ты можешь терпеть пламя, терпи. Докажи, ему свою силу. И сможешь повелевать». Очередная волна пламени накрыла адепта с головой. Хранитель начал сбиваться в своем стихийном танце, воздуха не хватало. Жар проник в лёгкие, душа адепта, сжигая его изнутри. Пламя разочарованно вырвалось из-под одежд монаха. Ударило его очередным всполохом, побежало по промасленному дереву и уже окутало бочки с вином. В голове Клейта начался обратный отсчёт.       Задыхаясь, вытирая глаза от слез, он снял с головы свой венок, приложил к измазанному копотью лицу и побежал наверх.       — Готовьте шлюпки! — гаркнул монах, вылетевший из трюма обожженной птицей, – Это я уже не удержу!       — Сколько у нас времени?! — внезапно выкрикнул Патрик.       — Минут тридцать, дай Бог! — Клейт выпрямил спину и обратился к команде. — Собирайте все, что сможете и как можно быстрее! Но без суеты! Четко и слаженно! — сказав это, он откашлялся и быстро направился в сторону своей каюты.       — Все его слышали? ー с палубы раздался возглас. — Бегом! Бегом! Матросы приступили к эвакуации. Мимо них уже несколько раз пробежала лингвистка, решившая, похоже, взять с собой все свои вещи. Ее распущенные волосы белым знаменем развевались на ветру. Праздничный наряд ее совершенно не подходил под обстоятельства. Кесо походила на актрису, играющую в неуместно драматичном спектакле. Это же можно было сказать и про остальных матросов. Все они пестрили самыми красивыми своими одеждами, которые для многих заменят погребальный саван. Кесо погнала эти мысли прочь. Она уже успела набить рюкзак всем необходимым и занять одну из шлюпок. Похвалив себя за оперативность, авмарийка решила перекурить. Шаря по карманам поясной сумки и рюкзака, девушка судорожно осознала, что нашла только табакерку. Неужели она где-то обронила любимую трубку!? Доложив капитану о пропаже, она вновь нырнула в толпу.       Нед продолжал работу. Взволнованный зимородок на его плече быстро спрятался в русой хозяйской гриве. Поднимающийся ветер принес моряку недобрую весть. "Стрижик" его погибнет еще быстрее, чем пророчил Клейт. От мыслей этих сердце капитана обливалось кровью…

***

      Клейт не переставал отсчитывать время. Каждая секунда была на счету. Он уже добежал до своей каюты и начал собирать скудные пожитки. Нед снял с пояса Священное Писание. Приложив книгу ко лбу и быстро произнеся молитву, он продел в петли обложки ремень, удерживающий ножны меча и быстро застегнул его на поясе. Проверив крепость второй бляхи, расположившейся над хвостом, монах обнажил меч.       Словно палач, Клейт нещадно рубил стебли мальвы, растущей вдоль стен каюты в десятках горшков. Сложив растения в высокую корзину для немногочисленной одежды, адепт смел со стола несколько фляг со свежесваренным отваром и первые попавшиеся под руку инструменты. Выбирать уже не было времени. Нужно бежать. Бежать и как можно быстрее. Клейт уже чувствовал под своими ногами обжигающее тепло. Бежать. Перед выходом монах в последний раз оглянулся на руины своего мира, которые с такой любовью выстраивал все плавание… и который только что так хладнокровно разрушил. Из-под всего хаоса, будто рука утопающего, тянулся гриф старенькой гитары – одной из немногих вольностей, которую мог позволить себе монах. Но сейчас брать ненужный вес – непозволительная роскошь. Он не мог рисковать. Клейт почувствовал себя предателем. Стиснув зубы, святоземец с силой хлопнул дверью и выбежал в коридор, направляясь к каюте маркиза.       В мгновение ока нед преодолел лестничный пролет. Но перед чужой дверью он замер. В висках затикал пульс. На ступор не было времени! Сделав глубокий вдох и подавив кашель, Клейт вошёл внутрь.       Святоземец нащупал подсвечник. Зажег свечу. Где-то на переферии засияли глаза. Вдали читалась чья-то фигура. Клейт вздрогнул. Обнажил меч. Лишь сейчас он признал в чужаке самого себя. Нед довольно ухмыльнулся. Адепт даже не удивился тому, насколько гармонично он смотрелся в окружившим его интерьере. Гордо выпрямившись, он вновь надел мальвовый венец. В резной раме из красного дерева Клейт увидел не зеркало, но парадный портрет.       Не отрываясь от зеркала, Клейт переводил взгляд с одного предмета мебели на другой. Даже самые скромные, на взгляд маркиза, вещи были абсолютно роскошны. Все лежало на своих местах, за исключением пары исписанных листов, упавших на однотонный ковер. Клейт взглянул на калиграфически выведенный текст. Читал на коллинианском он плохо, но Паоло знал достаточно. Скорее всего, это была речь, которую он хотел произнести на свадьбе. Рондине не мог сказать на публике ни слова без предварительной репетиции. Надменно подняв бровь, Клейт вложил записи в ближайшую полузаполненную тетрадь, закинул ее к себе в корзину и начал осматривать помещение в поисках действительно нужных вещей.       На столешнице из красного дерева лежал нож с необычным крюком на конце лезвия. Гравировка переливалась в свете свечи, а рубин, увенчавший черную рукоять, манил своим кроваво-алым сиянием. Пальцы Клейта слегка дрогнули. Впервые в жизни он взял в руки Артильо — "Коготь". Кинжал идеально лег в ладонь. Это была не просто драгоценность, возможно, самая ценная во всей каюте, но оружие. Клейт ощущал его вес. Любовался холодным металлом, отразившим его лицо. Представил на сверкающем лезвии кровавые разводы, а на венчающем его крюке кусок плоти. Кровожадный клинок. Под стать хозяину... Сколько же жизней оборвало это произведение искусства? Опомнившись, монах схватил первую попавшуюся в руки ткань и завернул в нее драгоценность. Бережно убирая в свою корзину и ее. Не время для грез!       Взгляд Клейта забегал по комнате. Нужно найти снаряжение Паоло. Он всегда носил с собой все необходимые вещи, что сильно облегчило гостю поиски. Подняв сумки и тубусы, закреплённые на широком ремне, святоземец ужаснулся. Как Паоло умудряется носить всю эту тяжесть с такой легкостью, ещё и мечом наперевес? Меч! Нед схватил оружие маркиза, и, также как и сумки, отнес к входной двери. Оглянувшись, он не смог сдержать обреченного стона. Взгляд его приковала святая святых каюты.       Монах подошел к постели маркиза, круглому гнездовидному ложу. Оно не шло ни в какие сравнения со старым гамаком, который Клейт успел забрать из своей каюты. Клейт утешил себя мыслью, что если им придется жить в лесу, то комфорт будет как раз у него, а Паоло придется спать на сырой земле. Адепт стиснул зубы. Кого он обманывает? В покоях маркиза даже пахло роскошью. Аристократизмом который Паоло впитал с молоком матери. Получил, просто родившись в нужной семье! И все же, будь у монаха больше времени, он бы не упустил шанса насладиться всей этой роскошью.       Голова Клейта кружилась, мысли путались, а ноги перестали держать его вес. Лишь сейчас нед ощутил, как же сильно он устал. Святоземец провел ладонью по мягкому бархату цвета бескрайних коллинианских лесов. Как же ему хотелось заблудиться… Послать все в бездну. Лечь. Уснуть. И никогда больше не просыпаться. Адепт так хотел домой…       Взяв себя в руки, Клейт сдернул тяжелое покрывало и бросил его на пол. Задумавшись, он сделал то же самое и с простыней. Спустя мгновение адепт уже миновал книжные шкафы и распахнул дверцы того, в котором хранилась одежда. Быстро пробежав рукой по тканям, которые монах мог носить лишь в мечтах, он нащупал красивую, расшитую узорами в виде птиц, шёлковую рубаху. Подумав о пользе такого материала, он швырнул ее на покрывало. Та же участь настигла вещи, которые Клейту было просто жалко придавать огню. Особенно если учесть, что адепту они не принадлежали. Святоземец не сразу смирился с фактом, что прямо сейчас ему приходится рыться в чужих портках и исподнем. Паоло определенно его засмеет. Нед схватил первую попавшуюся под руку одежду и, красноречиво фыркнув, захлопнул шкаф.       Клейт выдернул из стола все ящики, выпотрошил их на предметы канцелярии. Схватил пару пустых сосудов, увесистый моток веревки и ещё пару показавшихся полезными вещиц. Сгреб все на зеленый бархат и вместе с найденным снаряжением завязал узлом с помощью найденного в шкафу ремня. Две крупные бляхи в виде ласточек предупредительно щелкнули. Время поджимает.       Повесив коллинианский меч на плечо, а на другое взвалив образовавшийся мешок, нед взял в свободную руку корзину и быстро, на сколько ему позволяла ноша, поковылял на палубу. Кряхтя и кашляя, Клейт успокаивал себя фактом, что сегодня он донёс до корабля Кесо, которая весила побольше всех этих сумок, и при том ещё и умудрялся бежать. Был бы вес распределен получше...       По пути нед увидел небольшую витую ракушку, размером не длиннее карандаша. Подцепив предмет пальцами на ноге, Клейт перехватил его рукой и начал рассматривать на ходу. Ему стало интересно, кому могла принадлежать эта вещица. От ракушки тянуло дорогим табаком, а внутренняя ее часть почернела от копоти. Убрав самодельную трубку в карман, адепт выбежал на улицу.       В воздухе пахло гарью. Матросы вовсю занимались погрузкой. Те, кто уже закончил, занялись заготовкой воды для тушения пожара. Клейт говорил, что тушить водой нельзя только масло и спиртное. Но ими же покрыт не весь корабль! Адепт сгреб вещи в одну из шлюпок и побежал к уже пробивающемуся сквозь доски пламени.       Схватив огонь в ладонь и потянув за собой, будто полотно, нед с силой выбросил один из его краев в море. Пламя вызывало его на бис, играло, издевалось, испытывало. Клейт вновь и вновь изворачивался в пугающем до смерти танце и читал нараспев очередной заговор. Здесь хоть был воздух. Заклинатель сможет продержаться дольше. И все же у тела его был лимит. Не выдерживая боли от разгоревшийся стихии, он отступил, утирая влажное от пота лицо. По коже размазалось очереднре пятно копоти. Мальва, все ещё укрывающая голову Хранения Света, придавала сил. Адепт схватил ведро и с мстительным ревом зачерпнул из бочки ведро воды. Пламя тут же зашипело, завыло, ударило предателя, укрыло его облаком дыма и пара.              — Еще воды! — приказал Клейт сквозь подступивший кашель. — Больше воды!       Матросы последовали примеру и принялись тушить палубу. Пламя болезненно затрепетало. Хлестнуло по лицу какую-то авмарийку. Нед завизжала от боли. Клейт рывком подбежал к ней, коснулся ладонью ожога, громко читая лечебный заговор на Святом Наречии. Рана исчезла.       Неды усмиряли пламя как могли. Капитан передал командование Хранителю Света, и тот блестяще выполнял свою задачу. Пламя чуть присмирело. Клейт устремил взор к деревне, высматривая товарища у подножья склона.       — Ну же... — с надеждой шептал монах, — давай...       Огонь полыхнул с новой силой, жаркие искры полетели адепту в спину, но он не шелохнулся.       — Где же ты…       Очередной всплеск воды. Дым и пар укрыл палубу густой пеленой. Дышать становилось все тяжелее. Раздался крик. Адепт взмолился.       — Пожалуйста, Паоло... Афронто, дай нам ещё времени!       В этот же миг Клейт разглядел на склоне беснующееся цветастое пятно и обернулся к капитану.       — Проверяйте, все ли на месте и спускайте шлюпки! Ту с мешком и корзиной оставьте нам, мы догоним!       Капитан уже раскрыл рот, чтобы оспорить приказ святоземца, но тот не дал ему сказать ни слова.       — Выполнять! — мелодичный голос монаха налился сталью. — Сгорите!       Святоземец подлетел к указанной лодке. Схватив тяжелый меч товарища, он помчался поперек палубы. Откуда-то закричали матросы. Они пригородили безумцу путь к помосту. Монах резко сменил курс. С силой оттолкнувшись от борта он взлетел в воздух, словно комета. Далеко внизу виднелась тонкая полоска водяной бездны, разделяющая корабль и берег. Она искривила бездонную пасть в ожидании трапезы столь беззащитной и глупой добычей, напрочь забывшей страх перед водой.       Клейт почувствовал себя настоящей птицей, свободной, сильной, живой. Он уже позабыл, каково это. Позабыл… Монах испуганно выпучил глаза. Как он мог забыть?! Удар о сырую землю вышиб из адепта дух. Старая рана на стопе разразилось ужасающей болью. Глаза залили горячие слезы. Давя вопль, нед отчитал себя за горячую голову. У него даже не было плана! Адреналин подстегивал Клейта, заставил подняться, идти, бежать из последних сил. Главное — добежать до Паоло. Ничего кроме этого не имеет значения. Моля Афронто о силе, Клейт хромым галопом уже мчался товарищу на выручку.

***

      В сражении коллинианец походил на настоящего льва. Свирепо рыча, он бросался на напуганных аборигенов, не давая им ступить ни шагу в сторону корабля. Паоло не желал причинять им вред. Лишь оборонялся. Ему нужно хорошенько запугать их. Рондине видел ужас в чужих залитых вином глазах. Если так продолжится и дальше, то разум Прозревших не выдержит. Паоло устраивал такой исход. Сейчас это лучшее, что он мог сделать. Для всех. На удивление маркиза, реакцией на страх у кирок оказалось не бегство и даже не ступор. Они бежали за невиданной тварью, хватая копья, гарпуны и не весть какие еще бытовые орудия. Паоло достаточно было знать, что они острые. Он благодарил все известные ему силы за то, что кироки были не трезвы. Они часто промахивались. Иначе бы он, безоружный, уже был бы у праотцов и отчитывался за проваленную миссию.       Кирок с крупными серьгами на плавниках не мог отвести взгляда от гротескной фигуры, пытаясь понять, на что же он всё-таки смотрит. Голова твари растворилась в облаке дыма, как и большая часть тела. Он смог разглядеть несколько огоньков. Глаза. Десятки глаз. Живая бездна смотрела на него так пристально, что прожигала душу. Разъедала изнутри. Тварь знает все. Знает, что он украл. Знает, что он украл у друга. Знает, что не из нужды, а из зависти. И пришло время воздаяния. Кирок цепенел. Взгляд его терял ясность.       Из толпы донесся испуганный и одновременно восторженный возглас молодой кирочанки. Она смотрела, как ее соплеменник бросается на чудовище. Как то отмахивается от десятка копий и гарпунов. Выбивает их из чужих рук, ломает, отбрасывает в стороны. Неужели оно настолько глупое, чтобы не пытаться сражаться против них их же оружием, или же слишком гордое? Гордыня эту тварь и погубит. Отбивается одними лишь руками. Руками... Длинными. Черными. Их было больше, чем полагалось живому существу. Оно тянуло их во все стороны, захватывая все, до чего могло дотянуться. Кирочанка отшатнулась, пропуская вперед соплеменников, жаждущих расплаты. Гигантская ладонь схватила кого-то за плавник и отшвырнула в сторону. Оставив на когтях ошметок зеленой перепонки. Испуганно пятясь, девушка громко подбадривала вооруженных мужчин.       Охотник, сражающийся рядом, смотрел на дикий черный оскал. Таких больших зубов здесь нет ни у одного хищника. Ни на земле, ни на суше. Заморский зверь станет почетным трофеем. Принесет ему невиданную славу. Мысли эти разделяли и его соперники. Копье пронзило пелену дыма. Вспороло грубую кожу. Охотников окутал инфернальный рев. Песок окропила черная, вязкая словно смола, кровь. Оно ранено. Значит, его можно убить. Что бы оно ни было, оно не должно покинуть остров. Никто из чужаков не должен. Они монстры. Все до единого.       Рондине изучал, наблюдал, оступал, чтобы напасть вновь. Удар. Промах. Снова промах. Черная тварь неестественно извернулась, подняв облако пыли и песка. Разум неда оставался чист. Исход боя решает холодный расчет. Не эмоции. Но сейчас Паоло нуждался именно в них. Нуждался, как никогда раньше. Иначе кироки перестанут бояться цепного пса. Привыкнут. Осмелеют. А ночной кошмар их выдохнется. И его просто зарежут. Всей толпой. Даже не из страха, но для забавы, ради мести. Прямо как этот... живодер.       Тьму пронзил очередной вскрик. Монстр прыгнул на гарпуны, словно в траву. Дым растекся по древкам, окутал пеленой. Темно. Недостаточно темно! Паоло давил из себя гнев, страх, любую сильную эмоцию. Но боль принесла только боль. Он слишком привык к ней. Как и к гневу на самого себя. Неужели он не может ничего больше? Рык. Вопль. Боль. Рев. Тьма. Главное, что "Стриж" успеет отплыть. От этой мысли на душе маркиза стало куда спокойнее. Через секунду он отчаянно выругался. Не сейчас! Нельзя расслабляться. Он должен стоять до последнего.       Взор Рондине на мгновение проскользнул за толпу. К деревьям, растущим меж хижин. Среди буйства красок нед заметил призрачную тень, игнорирующую яркий свет фонарей. «Кого ещё Ты ждёшь? Не меня ли?...» — пронеслось в голове коллинианца. От собственных мыслей Паоло бросило в холодный пот. В животе леденел ужас. Этого не может быть. Он не может умереть, нет! Тень недвижно стояла поодаль, наблюдая за представлением. Она не удостоила неда ответом. Никогда не удрстаивала. Ее размытый силуэт безмятежно покачивался в свете огоньков. «Значит Ты пришла за дикарями?...» — Паоло не сдавался с расспросами, — «Или... за моими ребятами?!»       Нед с силой ударил одного из кирок прямо в челюсть и грозно выкрикнул: «Ну уж нет!»       Тяжелое сердце камнем вторило ударам своего хозяина. Грозясь проломить ему грудную клетку. Рондине больше не мог позволить себе просто защищаться. Его Госпожа ждет. Он исполнит Ее волю. Досыта напоит заморской кровью. Сегодня никто из недов больше не умрет! Обнажив, наконец, когти, нед схватил ближайшего кирока за лицо. Под пальцами словно лопнул спелый фрукт. Заливая черные ладони горячим липким соком. Рондине отбросил вопящего в сторону. Схватил другого за хрустнувшую руку. Кирок не смог выбраться. Третьего настигли зубы. Взгляд его так и остался прикован к желанному трофею. Крики пронзали воздух чаще ножей, нацеленных на монстра. Племя вновь и вновь атаковало черногривого зверя. Воинственно. Бездумно. Толпу накрыл ужасающий рев.       "Сколько душ Ты хочешь?! Бери эти! Бери все!" — выло лохматое чудище, — "Не тронь моих ребят! Тебе мало? Бери и меня!" Оно путалось в собственной драпированной одежде. Она стала настолько грязной, настолько тяжелой, что превратилась в неподъемные, необъятные кровавые крылья. Никак по-другому Прозревшие описать это не могли. Паоло кое-как закатал рукава.       Маркиз молился, чтобы Морок примет откуп за жизни его товарищей. Приняв судьбу, он решил насытиться своим последним боем. Не лежать ему подле своих соотечественников на погребальном костре! Не быть ему героем Последних песен! Не ступить ему в почетный Круг! Плевать! Плевать! Ему на все было плевать! Кироки были в ужасе от озверевшего чужака. И этот монстр накануне рал с их детьми!       Откуда-то издалека донесся истошный вопль. Паоло с трудом обернулся на крик. Сердце его рухнуло. Он увидел пламя, танцующее на корабельной палубе. От "стрижа" отделилась искра, стремительно приближающаяся к месту сражения. Клейт. Сдерживая слезы боли, адепт нес коллинианский меч. Паоло вытянул хвост, готовясь принять оружие. Ледяной лязг рассек кровавую духоту. Стал глотком свежего воздуха. Описал дугу. Рухнул на землю, подняв облака песка и пыли. Кто-то истошно заверещал. На песке подобно рыбе, выброшенной на сушу, затрепыхался обрубок голубого хвоста. Маркиз схватил меч руками. Рассек воздух вместе со стоящими на пути телами. На лица недов брызнула горячая кровь. Маркиз, встал в оборонительную стойку и оглянулся на монаха, шокированного такой мерзостью.       — Вы почему еще здесь? — Услышав неуместный шок в собственном голосе, Паоло зарычал, — Я для кого тут время тяну?!       — Ты не отдал приказа бросить тебя! — отчаянно выкрикнул монах.       — Это должен был сделать ты!       Рондине, наконец, мог чуть отдышаться. Кироки больше не рвались в бой. Их враг теперь вооружен. И меч его был не такой, как у остальных чужаков. Он был больше. И выглядел, как нос рыбы-пилы. Фламберг — оружие чудовищ.       — Я не оставлю тебя умирать.       — Паоло давно мертв! — рявкнул монстр, — Смирись наконец!       Святоземец больше не мог игнорировать облик товарища. Черное, как сажа, лицо Паоло больше походило на череп, обтянутый кожей. И все же, под ужасной маской все еще читались знакомые черты. Он снова это делает. Лжет, чтобы ему продолжали подчиняться. Власть его держится исключительно на страхе. Страхе разгневать спящего в нем монстра. Клейт больше не мог сдерживать слез. Нахмурившись, он надел свой венец поглубже, закрыв им глаза. Через секунду он с харизматичным оскалом сорвал с венца цветок.       — Не говори, что думал, будто так легко отделаешься от нас. Решил развлекаться здесь в-одиночку?       По ладони Клейта побежал сок сжатого в кулаке растения. Под его каплями сверкнула восьмиконечная звезда. Адепт сунул руку с мальвой в огонь, послушно трепещущий на краю его мантии. Одним резким движением, пересадив пламя на руку, он смазал лезвие меча заветным соком. Оружие, окропленное кровью монаха, тут же вспыхнуло фиолетовым пламенем.       — Берегись! — Паоло вовремя заметил атаку врага и молниеносно встал перед внезапным напарником, блокируя чужой кинжал.       Изогнутое костяное лезвие чиркнуло маркиза по широкой покатой переносице. Паоло не ожидал, что напавший на него кирок, окажется сильнее и трезвее остальных. Зеленоликий воин жадно тянулся ножом к вопрошающим глазам маркиза. Но в этот раз он все же удержал врага на дистанции. Открывшийся кирок смерил врага ненавистным взглядом, а через секунду завопил от боли. Изо рта кирока побежала кровавая дорожка. Клейт ещё глубже вонзил в него свой меч, наблюдая, как жизнь покидает обмякающее на лезвии тело. Запахло жареным. Паоло, прервавший наслаждение зрелищем, пинком спихнул поверженного с меча напарника. Труп с чавканьем рухнул на песок. В толпе вновь кричали проклятия. Паоло быстро увел Клейта за спину. Их начали окружать.              — Не стой столбом раз пришел!       Опомнившись, Клейт рассек перед собой воздух, разгоняя кирок и не давая им сомкнуть кольцо. Нанес удар по первому попавшемуся аборигену. Соседнего пронзил насквозь.       — Сочту это за «спасибо»!       Удары мечей, всполохи пламени и воинственные возгласы вторили ругани, которой начали перебрасываться неды, отчитывая друг друга за безрассудство. И все же, при всех возникших разногласиях, каждый из них прикрывал спину товарищу.              — Что с командой?! — Паоло отбил чужое копье и сбил нападающую с ног, хотя меч его с лёгкостью мог снести ей голову.       — Я приказал им спускать шлюпки! — крикнул через плечо Клейт и зашипел от пропущенного удара. Вслепую сражаться невыносимо. Он почувствовал, как по его хвосту побежала разгоряченная кровь. Адепт тут же схватил хвостом край мантии, пережав рану. — Уверен, что они не ждут нас?! — по спине Паоло пробежал холод. Мысли кричали лишь одно: "Их преданность погубит их!"       — Одну оставили нам, — монах убрал с глаз пару листьев, открыв себе обзор, — чтоб мы смогли свалить с этого проклятого острова! Вопли и запах гари разожгли в адепте кровожадный азарт. Часть пламени он перехватил свободной ладонью и обжёг кому-то лицо. Наконец-то он смог применить свои силы на что-то большее, чем просто присматривать за огнем. Он больше не бесполезен. Ему не нужно смотреть на маркиза. Пусть Паоло сам смотрит на него! Пусть видит его пламя, видит пролитую за него кровь. Пусть слышит вопли тех, кто посмел поднять на него руку. Адепт отбежал от напарника. Вновь шепча свою песнь он разразился фиолетовым пламенем. Больше. Больше огня!       Но Паоло сейчас было не до этого. Краем глаза он все ещё наблюдал за изучающей его Тенью. Она неспешно прогуливалась мимо разорванных тел, рассматривая подношения и оценивая палача. Маркиз издал отчаянный рык и разрубил очередного кирока пополам.       — Тебе мало? — хрипел он, задыхаясь от гнева и ужаса, — я убью для Тебя их всех! Дай нам уйти!       Не успела эта мысль улетучится из его головы, как взгляд неда наткнулся на жестокую картину, вышедшую из-под его собственного меча: молодой кирок склонился над телом своего падшего товарища. Трясущимися руками, забрызганными его кровью, он закрыл павшему воину глаза, а потом поднес алую ладонь к лицу. Паоло встретился глазами с кироком. Кои! Он видел, как изменился его взгляд. Сочувствие, которым Кои одарил его на опушке леса, исчезло. Остался лишь страх, боль и гнев. Теперь кирок понял, почему его соплеменники так шарахались чужеземца, уворачиваясь от, как ему казалось, несуществующих ударов. Сколько ужаса было в их криках, сколько ненависти. Теперь Кои понял. Теперь и он прозрел. Резким движеним руки кирок нанес на собственное лицо кровь товарища. Поднял с земли окровавленное копьё. Встал в полный рост. Коллинианец чуть не отшатнулся. Сердце сжалось в тугой комок.       — Кои! Хотя бы ты объясни!       — Ни о чем говорить нам! — бездонные, глаза кирока, обычно, такого тихого и рассудительного, сейчас были залиты слезами и кровью. — Сражайсья! Как воин сражайсья!       — Кои, я не хочу драться с тобой, — Паоло демонстративно опустил меч и рефлекторно взглянул на замершую в ожидании тень, присутствие которой ощущал лишь он один. — Давай поговорим!       — Сражайсья!       Кирок сделал резкий выпад, заставив неда защищаться, но тот быстро увернулся. Кои вытащил из-за пояса кинжал и вновь бросился на то, что еще минуту назад было Паоло. Оно уже ушло ему за спину. Другие не стали мешать юноше. Они будто пришли посмотреть на гладиаторской бой — популярнейшую коллинианскую меру наказания. Особенно зрелищной оно была, когда против тяжеловооруженного воина в доспехах ставили соперника лишь с сетью и трезубцем. Вот только Паоло был измотан и, к тому же, ранен, а Кои вооружен и трезв.       — Прикрати! — гневно прошипел кирок. — Трус только бижит от боя! Или змия удар чтоб нанисти! Трус ты?       Рондине смерил беднягу взглядом. В нем не было ни капли страха. Точнее, он был, но... не такой, как у его соплеменников. Иного рода. Наконец он разглядел в глазах Кои мольбу. Мольбу адресованную персонально ему. Паоло обязан был принять вызов. Иначе «зрители» разорвут парня на части, как предателя. Кои заслуживает безболезненной смерти.       — Ты кого трусом назвал, а, лягушонок?! — надменно произнес маркиз, смирившись с участью палача и вновь поднимая меч.       Кои вновь набросился на соперника. Тот больше не уклонялся. Фламберг угрожающе, дразняще сиял в окружившей его темноте. Бранясь, Кои тут же налёг копьём на чужой меч. Паоло же подметил, что для своего телосложения, чем-то действительно напоминающем девичье, и рода деятельности этот молодой фонарщик оказался достаточно силён. Нед не желал смерти этому парню, но поддаваться ему не собирался. Чередой ударов, нацеленных именно в древко копья, Паоло будто неким танцем повел оппонента по замысловатой траектории. Кои с прищуром смотрел на крылья монструозного существа. "Не смотри на меня" — тихо прорычал коллинианец. Кирок тут же опустил взгляд. Почему нельзя просто улететь? Сбежать, бросить все, спасая собственную жизнь? потому что побег — не выход. Он стоит здесь, — потому что это его долг. Их обоих. Они оба не могут уйти. Им обоим страшно. Они просто должны делать то, что должно. Рондине прищурился, неужели хоть один Прозревший разглядел в нем самого себя? Что же делать? За этот год они ведь могли стать друзьями... Но судьба — жестокая богиня. Ни одному смертному не удалось перехитрить ее Мать.       Кироку надоело это бессмысленное оттягивание времени. Он резко отступил, на мгновение раскрываясь и будто подставляя себя под удар. Потом тут же перехватил копьё и метнул его, но вовсе не в Паоло, а за его плечо! Прямо в адепта, все ещё сражавшегося с опаленными недругами. Рондине обессилено хлопнул крыльями. В своей беспомощности он успел лишь окликнуть друга.       Клейт вскрикнул от боли и шока. Увернулся от копья. Оно "случайно" поразило одного из кирок, замахнувшегося на жреца. Клейт всё-таки подвернул больную ногу и упал на кровавый песок. Монах продолжил сражаться лёжа, подобно змее, с трудом избегая чужих ног и копий. Прожигая их священным пламенем.       В воздухе раздался свист лезвия.       Паоло не успел обернуться на звук. Острая боль пронзила его грудь, поползла выше к плечу. Вспахивая плоть, словно ржавый плуг. Кои, запрыгнул на широкую спину ревущего врага. Вцепился в него мертвой хваткой. Кирок подобрался к виску неда. Острые заморские зубы чуть не лишили его скальпа. Нед должен услышать правду! "Каскарон, Паоло." — сквозь слезы прошептал обреченный, — "Каскарон спасет вас". Коллинианец не успел понять значения слов кирока, но почему-то был уверен, что запомнит их на всю оставшуюся жизнь. Была бы Кесо рядом, возможно она бы поняла, о чем речь. Жива ли она вообще? Маркиз ощутил внезапное чувство свободы: Кои ослабил хватку и занёс нож над его головой. Паоло тут же перехватил меч в одну руку, свободной схватил потерявшего равновесие кирока за шею и подался вперёд, грубо сбрасывая его с себя. Удар о песок вышиб из Кои дух. Оставил где-то на грани сознания. Нож кирока улетел куда-то в сторону. С тяжёлым стоном он с трудом сфокусировался на силуэте неда, резко устремившимся ввысь. Поверженный почти ничего не слышал. Не видел. Ему было уже все равно. Он старался запомнить эту фигуру, освещённую всполохами фиолетового пламени и алые одежды, развевающиеся на поднявшимся ветру. Даже тень убийцы будто на мгновение раздвоилась и встала рядом. Всего один удар его ужасным мечом. И все закончится. Одними губами Кои произнёс свое последнее «пожалуйста» и взглянул в глаза черногривому вестнику смерти, гордо принимая свою судьбу.       Паоло не мог. Не после всего произошедшего. В голове маркиза мелькнула ужасающая мысль. Кои же почти ровесник его племянникам! Вернуть долг можно лишь одним единственным способом. Уже попрощавшийся с жизнью кирок внезапно ощутил, как его ноги обвивает мощный длинный хвост. Не успел он осознать происходящее. Под воинственный коллинианский рев он вновь взлетел в небо... прямо к морю. Оно было так прекрасно и на удивление спокойно на фоне всего этого кошмара. Что бы не творилось в мире смертных, оно не сравнится с вечностью самого мира. Природе все равно на смертных. На то они и смертные...       Выбросив брата по несчастью в воду, Паоло на инерции ударил хвостом по толпе зевак, сбивая их с ног. Вслед за хвостом ударил меч. Лязг и вскрики отвлекли сражающихся с Клейтом кирок. Призвав Афронто на помощь, адепт со всей силы легнул кого-то ногами. Почувствовал, как когти его вспороли лопнувшую голубую кожу и глубоко утонули в до мерзкого мягкой плоти. Вывернувшись, монах перелег на живот и, не в силах встать в полный рост, на последнем издыхании побежал на помощь маркизу.       Паоло уже почти ничего не видел. Грязная грива его слиплась от крови, залившей глаза. Он уже не понимал, кого бьёт и куда. Чувство, знакомое до ужаса, почти заставило воина рухнуть на земь, кричать и рыдать. Почти. Боль все сильнее отдавала в напряжённые до предела мышцы и пульсом выходила из кровоточащих ран. Силы его были на исходе. Опьяненный горем воин гордился тем, что последние минуты его жизни снова пройдут с мечом в руках. Возможно так он, наконец, сможет заслужить переход на Ту сторону. Вдруг мысли его отрезвил стремительно приближающийся треск пламени. Глушащий голоса воинов и даже собственного заклинателя.       Клейт пробежал прямо под носом Паоло, очерчивая на песке разгорающуюся фиолетовую черту. Водоплавающие не посмеют пересечь границу этого хаоса, ведь он стремился прямо к лесу. Раз еретики так любят воду, будут спасают ей свою невежественную культуру от святого пламени! Остановившись у самой опушки, Клейт резко развернулся и побежал навстречу опешившему товарищу. Тот уже ловко убрал меч в поднятые с земли ножны. Неды встретились взглядами и, как по команде, побежали к погибающему в огне «Стрижу».

***

      На палубе было уже не возможно дышать. Пламя пробивалось сквозь доски, хлестало матросов по ногам. Пара искр, изящным танцем кружащих на ветру, присела на косую рею... И вот уже заполыхали и паруса. Матросы начали спускать на воду шлюпки, молясь на чудом уцелевшие тросы. Пламя поцеловало и их. С треском и криками неды падали в мигом поглотившую их пучину, черную и холодную, как сама Пустота. Раскалённый воздух пронзали крики опаленных. Они хватались за последние нити надежды, закрепляли их на повреждённых лебёдках.       Пламя пожирало все, что было на его пути. Жгло. Никого не жадило. В его всепоглощающем реве кудрявая коллинианка не могла перестать слышать вопли ее напарников, не успевших задохнуться в выжигающем глаза дыму. Сгоревших заживо. По ее вине. Это она убила их. Именно она не удержала ту проклятую лампу! Обрекла всех на мучительную смерть. Рочель выла в унисон с какафонией умирающих матросов. Оплакивая их. Проклиная себя. Нет ей прощения. Она не имеет на него права. Да простит ее Паоло. Ослепнув от слез, девушка направилась к шлюпкам. Прошла мимо них. Кто-то поймал ее за рукав. Повел к спасительной лодке. Но она уже все решила. Вспоров когтем праздничную рубашку, Рочель высвободилась из хватки своего спасителя. Оставив в чужих руках лишь пустую тряпку. Стройный стан ее засиял в свете пламени и исчез за бортом.       Команда разделилась на скованных ужасом и обезумевших от жажды жизни. Кесо металась между этими состояниями, как загнанный зверь. Она уже смирилась с пропажей дорогой сердцу вещи и начала пробираться сквозь пылающие завалы, чудом уворачиваясь от огненных языков. Она потеряла слишком много времени! Задыхаясь в смоге, сквозь горючие слезы она чудом разглядела знакомый силуэт. Капитан выдернул ее из огня и вывел к шлюпбалкам.       — Никого живого больше не осталось?! — с глухим кашлем спросил он, продолжая искать глазами членов команды.       — Как никого?! — с ужасом переспросила авмарийка. Она увидела на жилистых руках коллинианца пузырящиеся цветы ожогов. Адреналин перекрыл его неизбежную агонию или же чувство долга?... – Нет! Больше никого!       — Добро. — Мужчина тяжело выдохнул. Он понимал, что не сможет помочь ей спустить шлюпку на воду. Руки уже не слушались. Он погубит девушку.       — Спасибо Вам. Вы... — девушка не знала что сказать. Она аккуратно положила ладонь на его плечо. – Для меня было честью быть частью команды.       Сказав это, она направилась к последней лодке, оставленной для, скорее всего, уже мертвых маркиза и пироманта и осознала свое бессилие. Она не снимет лодку одна. В голове ее промелькнули возгласы ужаса, отчаяния и чувства предательства. Неужели матросы даже не искали ее? Сочли, что она либо уже на воде, либо сгорела в пожаре? Кесо слышала крики, но никого не могла разглядеть в тени корабля, ныне проходившего на гигантскую жаровню. Взглянула на черную воду и мгновенно отошла от края палубы.       Нужно решать.       Прямо сейчас.       Жажда жизни оказалась сильнее страха. Девушка сжала в кулаке свой оберег, подтянула рюкзак, сделала максимально глубокий, насколько позволяла копоть, вдох и, зажмурившись, шагнула за борт.       Авмарийка летела в бездонные объятья черных волн, словно белая чайка, со всплеском нырнувшая во тьму. Преодолев границу хаоса, девушка заставила себя открыть глаза. Вид, открывшийся из-под воды, завораживал своим великолепием! Пламя пожрало тьму разгоревшейся ночи, расцвело дикими неудержимым цветами! Время будто замерло. Лишь кружащие и окутавшие Кесо пузыри воздуха, пойманные волнами демонстрировали его неумолимый ход.       В поле зрения лингвистки попало тело. Матрос, утянутый веревками и неким грузом. Шел ко дну, словно безвольная кукла. Растворяясь в черной бездне. И не он один. Девушка с ужасом оглядела тонущие тела товарищей. Кто-то ещё был жив. Сопротивлялся. Пытался выплыть. Но вес, ожоги, паника и отчаяние слишком быстро овладевала ими. Жизнь пузырями вырывалась из лёгких, уступая место вездесущей воде. Кесо ничем не могла им помочь. Мимо проплыл какой-то обломок, ещё один. Девушке нужно было срочно подниматься на поверхность! Лёгкие её уже начало сдавливать под весом воды. Тяжёлый рюкзак утягивал на дно. Расставаться с ним лингвистка не собиралась. Если она переживет эту ночь, то без снаряжения долго не протянет!       Кесо не собиралась умирать! Хватаясь за веревки, опаленных утопленников, остатки провианта и прочий мусор, она из последних сил отталкивалась от воды. Поднимаясь все выше и выше. Прямо к перевернутой лодке. Кесо крепко ухватилась за скамьи и наконец высунула голову из-под воды, откашливаясь и жадно хватая ртом спертый воздух. Произошедшие за эти секунды сцены вновь пронеслись в ее голове. Полились из глаз горючими реками. С трудом подавив занимающуюся истерику, Кесо постепенно взяла себя в руки. Готовясь взбираться вверх. Нужно выбираться от сюда! Капитан скорбно наблюдал за своей командой с палубы. Его печальный взгляд окинул бушующее пламя. По крайней мере, он спас всех, кого мог. Даже преданного зимородка, до последнего не желавшего покидать дорогого друга. «Прости, дружок, но ты должен лететь,» — шептал он птице, — «а я пригляжу за нашим «Стрижиком», хорошо? Ему ведь тоже страшно... я не могу оставить его одного.»       Разлука щемила сердце капитана, но он все равно уже толком не мог дышать. Нед гордо поднял голову и начал обход опустевшей палубы, отдавая честь павшим в пламени и самому кораблю. Волна огня на мгновение расступилась перед капитаном, впуская в свои объятья, а потом бережно укутала его пылающим полотном. Крик оборвался слишком быстро: копоть задушила неда быстрее, чем агония успела добраться до его измученного тела.       — Теперь он свободен. — Паоло, только что поднявшийся на борт, взглянул в след гордому неду и тяжело улыбнулся, наблюдая за искрящимся темным туманом, пеленой укутывающим тела обречённых. Ему даже было жаль, что Клейт принимает Морок за обычный дым. – Они все свободны…       — Как ты можешь так... Неважно! — монах не понимал выходок друга, но сейчас не время для споров о морали. — Нам нужно добраться до шлюпки!       Молниеносно простроив маршрут, Клейт уже приготовился бежать через огонь, буквально таща за собой израненного товарища. Но Паоло был иного мнения. Когда монах потянул его за рукав, тот не шелохнулся. Вниманием неда все ещё владела танцующаяся в пламени Тьма. Она манила за собой. Завлекала в свои ледяные объятья. Вдруг маркиз увидел просвет. Тропу. То она был вовсе не там, куда хотел бежать Клейт.       — Чего застыл?! — гаркнул адепт, одергивая зазевавшегося друга.       — Мы там не пройдем.       — Почему? Надо рискнуть! Не теряй время!       — Дай мне секунду, — Паоло с прищуром всмотрелся в полыхающий просвет. Морок даёт ему выбор или же гонит прочь? А может просто играет? Будь нед уверен, что никого кроме него не осталось, он бы без раздумий шагнул во Тьму. Принял бы приглашение своей Госпожи. Вот только он не один. Выругавшись себе под нос, Рондине сам потащил адепта за собой. — Идём!       — Это самоубийство! — Клейт не скрывал ужаса перед стихией, он-то сможет пробежать через бушующее пламя, но его напарник сгорит как спичка!       — Пока мы сюда лезли, ты успел разучился колдовать? – маркиз ухмыльнулся, подначивая азартного монаха, но, заметив, что это не работает, заговорил серьезнее. – Просто верь мне.       — Твою же магию, Рондине! — Клейт обречённо вздохнул и направился по выбранному Паоло пути. В эту же секунду они услышали скрип дерева. Грохот обвалившихся досок, образовавших на «безопасном», по мнению адепта, участке палубы полыхающую яму. Вскрикнув, Клейт перешёл на кривой бег. — Если мы тут помрем, я тебя никогда не прощу!       Паоло старался идти в ногу с Клейтом, но шаг монаха вечно сбивался. Маркиз чувствовал его страх, как и свой собственный. Также он знал, что не имеет права останавливаться. Не сейчас. Шаг за шагом они продолжали пробираться через всполохи. Клейт послушно следовал за безумцем, отгоняя особенно навязчивые огни от их тел и одежд. Среди такой гари уже не то что петь наговоры, а даже просто дышать было трудно! В глазах темнело от всего этого жара и копоти. Паоло старался держать хвост поближе к телу, ограждая себя от лишних ожогов, но как бы не старался адепт, он не мог контролировать такое большое количество огня. Сдерживая рык, маркиз пытался отвлечь себя от обжигающей боли: «Ткань и грива не горят и слава богу.. Афронто ли? ...Или же..» Оглянувшись, коллинианец увидел вдалеке будто провожающий их теневой силуэт и тяжело сглотнул. Морок... отпускает их?       Обида, гнев и ужас переполняли неда, но почувствовав подступающий в такой тесноте внезапный приступ клаустрофобии он уже просто не выдержал. Прикинув их с Клейтом расположение на палубе относительно лодки, Паоло подхватил долговязого товарища и взвалил его на плечи. Тяжелыми рывками он побежал к спасительному борту. Галопом. Подгоняя себя тяжелыми крыльями, на мгновение вновь явившими себя. Перепугавшийся монах даже не знал о таком запасе сквернословных выражений, который успел излить за эти несколько секунд.       Преодолев границу пламени, неды подобрались к лодке. Маркиз тут же положил в нее раскалившийся в ножнах меч. Чувствуя, что больше терпеть жар, исходящий из трюма, уже невозможно, Паоло встал на хвост, поджал перегревшиеся ноги и начал проверять лебёдки. Крылья, как и весь облик его, снова исчезли. Хотя, лишняя пара рук сейчас была бы кстати. Нет, Нет. Отставить панику! Свиоими силами. Клейт быстро смахнул несколько небольших огоньков, хищно подкравшихся к лодке. Уже начавших пробовать ее на зуб, оставляя от своих укусов темные узоры копоти. Выведя шлюпку за палубу и перебравшись в нее, маркиз заметил наспех собранные напарником вещи и издал неубедительный смешок.       — Что здесь делает матушкин бархат?       — А ты хотел, чтоб все твое приданное сгорело? – опираясь на поданный хвост, монах неуклюже забрался в лодку. Ногу его вновь пронзила боль.       — Твоя любовь к красивым вещам меня не удивляет. – нед налёг на трос, постепенно перенося на него вес. Раненное плечо почти не слушалось. Вторую руку пришлось заменить хвостом. — Надеюсь, ты смотрел не на красоту, а на пользу вещей, когда копался в них?       — Дареному казуару в клюв не смотрят, знаешь? – Клейт схватил второй трос, и они постепенно начали спускать лодку на воду       — Только он не дареный, а... — маркиз вопросительно усмехнулся. — А как ты вообще открыл мою каюту?       — Если бы ты... однажды не потерял дома ключ, — начал оправдываться монах, — у меня бы не было привычки носить с собой запасной! — Клейт предположил, о чем мог думать Паоло, но знал, что у него бы не повернулся язык обвинять его в воровстве.       — То есть это я виноват? — иссиня-черные брови Паоло взлетели вверх, из-за чего его нервно-задорный оскал приобрел оттенок безумия. Тряхнув гривой, нед перевел взгляд на скользящие в их ладонях тросы и взмолился Аугури об удаче.       — А как по-твоему ты так легко находил их на самых видных местах, а?! — Клейт заметил беспокойство напарника. Неды на время отбросили шутки и сосредоточились на задаче, синхронизируя движения под отбиваемый хвостом Клейта ритм.       — Ну давай, признавайся, — Паоло первым решил нарушить молчание. В тишине нервы у обоих сдадут гораздо быстрее. Нужно срочно переключить внимание. — Как часто ты развлекался в моих покоях?       Маркиз усмехнулся. Даже в тени, отбрасываемой кораблем, было видно, как побагровело бледное святоземское лицо. Клейт вот-вот плюнет в него какой-нибудь изощренной руганью... как только сформулирует мысль. Не успел адепт открыть рта, как над их головами раздался оглушающий треск, мгновенно превратившийся в хлопок. Трос лопнул, лодка криво полетела вниз. Паоло почувствовал, как в его животе подпрыгнула вся съеденная пища. До воды осталось совсем немного. Перевернуться они не успели. Но от удара о воду Клейт успел потерять равновесие и вывалиться за борт. Паоло тут же поймал его за воротник рубахи и притянул обратно.       — Не уходи от темы! — маркиз резко посадил его на скамью и похлопал по плечу, сел сам по другую сторону лодки и тихо засмеялся, уже искренне.       — С-спасибо... — Клейт схватился за сердце, и уже рефлекторно проверил венец покоящийся на шее. – У меня... вся жизнь перед глазами пролетела.       — Как и у всех нас. — Паоло оттолкнулся веслом от борта мертвого корабля. — Как и у всех нас.       В головах недов не утихала буря. Адреналин никак не отпускал их. Маркиз лег на весла, направляя чудом уцелевшую шлюпку подальше от «Стрижа». Он вновь почувствовал на себе взгляд, но в этот раз он исходил не от Морок. Тьма пеленой покрывала палубу, постепенно стекая вниз с бортов. Пришло время пожинать плоды этого безумного пира. Не сдержав стона, нед сделал очередной рывок, толкая шлюпку по воде, бликующей всеми оттенками огненной смерти.       — Не надрывайся ты! — Клейт подсел к товарищу, забирая у него весла. Серая грива монаха стояла дыбом и местами слиплась от крови, – Ранен же… – диалог он продолжил, оглядываясь на собеседника через плечо, – и куда нам теперь?       — Смотри на воду. Ищи выживших. — Рондине зажмурил глаза, игнорируя мертвецов, зовущих его своим немым криком. Он предпочел заняться раной. — Я сейчас не помощник.       — Сильно?       — Переживу. — Нед начал зализывать раны на руках и по-кошачьи умывать лицо. К вкусу своей собственной Паоло давно привык, но кирокская была для него экзотикой. — А ты меня сегодня удивил... – Паоло натянуто улыбнулся. — Молодец.       — Мог бы просто сказать "спасибо".       — Не мог. — хмурый взор маркиза тяжким грузом лег на плечи адепта. Спустя мгновение он увидел за его спиной мужчину, судорожно хватающегося за какой-то обломок, — за кормой. Ты видишь?       — О чем ты? — Клейт недоуменно наклонил голову.       — Ложная тревога. Он мертв, — Рондине отвел взгляд. Бедняга еще не понял, что погиб. В таком состоянии они слишком похожи на живых.       Клейт хотел сказать что-то в утешение Паоло, но тот не дал ему сказать ни слова. Перебил и почти приказал следить за водой. Маркиз не желал слушать его утешений. Он привык к виду неупокоенных душ. Но само их количество разрывало сердце коллинианца на части. Не давало сосредоточиться. Сейчас ему были те, кто остался в мире живых. Мертвецов он, слава Морок, слышать не мог. Игнорируя павших напарников, Паоло вновь закрыл глаза. Сосредоточился. Превратился в слух.       Пламя яростно ревело над водой, пировало на останках гигантской деревянной птицы, стонущей, хрипящей, словно испускающей свой последний вздох. В этом хаосе не было слышно ничего... кроме... отдаленного крика. Паоло уже слышал его. Буквально утром. Господа устремили взоры в непроглядную пустоту. Над водой сидела белая фигура лингвистики, бессильно державшейся за скользкую перевернутую лодку. Девушка кричала, дико озиралась по сторонам и отчаянно высматривала среди волн хоть кого-то живого. Темноту озарил маленький фиолетовый огонек. Увидев Клейта, авмарийка почти взвизгнула от радости. Как только неды подплыли к ней, Паоло подхватил потерпевшую хвостом и усадил рядом с адептом.       — О боги, — маркиз ощутил ледяную воду, ручьями стекающую с авмарийки, — ты как выбралась? Ты ещё кого-то видела? Сколько матросов вообще успели спустить шлюпки? Хотя бы примерно.       Синьор Рондине старался не повышать голоса, но был обязан знать детали. Кое-как разобрав жесты шокированной девицы, он собрал воедино картину произошедшего и сделал тяжёлый вывод: боги пожалели лишь их. Или же прокляли?       — Ох, бедняжка! – забыв о приличии и подавив брезгливость к влаге, Клейт аккуратно обнял лингвистку и положил увенчанную звездой ладонь ей на макушку. – Иди сюда... Все хорошо. – девушка начала чувствовать расходящееся по ее телу тепло. – Сейчас согреешься. Закрой глаза. Не смотри.       По щекам Кесо побежали слёзы. Не выдержав, она уткнулась лицом в плечо брата и громко, протяжно завыла, задыхаясь от слез. Адепт почти вскрикнул от впившихся в его спину когтей. Девушка оказалась сильнее, чем он думал. В эту же секунду он ощутил, как его вместе с внезапной подопечной рывком дёрнуло назад. Зажав обоим рты и прижав их к себе, Паоло, уже вытянувшийся на дне лодки, еле слышно зарычал товарищам над ушами.       — Лежите смирно! — почувствовав, что Клейт кивнул, он немного ослабил хватку, но убирать ладонь с его рта не стал. За вторую руку его Кесо схватилась так, будто это была спасительная ветвь. Значит монаха она больше не терзала, и его затылком Паоло мог пережать рану. В знак согласия адепт подложил под голову ладонь, чтобы не оглохнуть от бешеного сердцебиения товарища, и, на всякий случай зажмурился. – Забыли где мы?! Ни звука! Нас могут искать.       Волна адреналина постепенно спала. Боль и ужас начали мучительно тянуть за ниточки нервов, издеваясь и ещё больше изматывая итак находящихся на грани сознания недов. Кесо молча рыдала в ладонь маркиза. Лишь по сдавленным судорожным вздохам можно было понять, что она все ещё не упала в обморок. Клейт вздрагивал от каждого ее резкого движения, но старался держать себя в руках, молясь и глотая подступившие от гари и нахлынувших эмоций слёзы. Нельзя было тревожить раны Паоло. Монах не успел понять, насколько они серьезны. Маркиз же уже не обращал внимания на физическую боль. Разум его заполнила боль иного рода. Ноющая. Вязкая. Разъедающая изнутри. Вырезающая сердце словно тупым ножом.       Паоло поднял глаза к небу, стараясь держаться в сознании и рассматривая медленно поднимающийся столб дыма, черной тенью тянувшейся от трупа сгоревшего заживо «Стрижа».       Вдали раздался хруст, мачта накренилась и обессиленно рухнула в воду.       Волны небрежно толкнули неспешно отдаляющуюся от корабля лодку. Неды качались на воде, будто в колыбели из некого абсурдно-кошмарного сна.       Никто из них уже не понимал, сколько времени успело пройти с момента их воссоединения: считанные мгновения или уже целые часы. Ужас выжег почти все их сожаления, вопросы и прочие мысли, оставив лишь одну единственную мольбу: «Афронто, помоги нам».