Каскарон

       Светало. Солнечные лучи только тронули воздушные кроны пышных витиеватых деревьев, тихонько шумевших на ветру. Меж извилистых ветвей пролетела стайка птиц, оповещая своим пением о наступлении прекрасного теплого дня. Глубоко внизу слышался шорох высокой травы и тихие голоса.       – Так… куда мы всё-таки идём? – ещё не до конца проснувшаяся Кесо подняла голову, рассматривая утренние джунгли.       – Расскажу ближе к месту, – маркиз был все также хмур. Он не хотел рисковать и рассказывать что-то своей спутнице, пока они не ушли от деревни достаточно далеко.              – Ладно… и о чем мы тогда будем говорить, пока идём?       – Прогулка в тишине не рассматривается? – Паоло подавил внутренний крик. Он ненавидел пустые разговоры, но счел, что это его личные проблемы. Еще не хватало, чтобы девица сбежала раньше времени, – Что ж, я тебя слушаю.              Маркиз вел себя открыто, но, как сочла лингвистка, не желал первым начинать диалог. Девушка окинула собеседника взглядом в поисках темы для разговора. Паоло был увешан громоздкими поясными сумками и тубусами, походившими, скорее, на вязанку дров. Если бы Кесо не знала, что этот нед принадлежит высшему сословию, она бы никогда и не подумала об этом. Во всей этой сбруе Его Сиятельство выглядел обычным полевым картографом. Обладатель его статуса сам по себе возвышался на фоне толпы. Вот только грозная аура синьора Рондине оказалась гораздо больше его невысокой физической оболочки. Однако, армейская выправка и увесистый двуручный меч, который нед нес за спиной, весьма доходчиво иллюстрируют факт, что провоцировать его определенно не стоит.              – Можно узнать, как Вы стали главой миссионерской экспедиции?              Лингвистка шла чуть позади маркиза, невольно засмотревшись на непропорционально длинный хвост. Как ему вообще с таким живется? Если бы у нее был такой, она бы умерла со стыда. Это же значит постоянно к кому-то им прикасаться. А если это не член семьи, а незнакомец... Гоня прочь непотребные мысли, Кесо задержала взгляд на особенно крупных шрамах, выделяющиеся на его хвосте кривой бороздой. Крови наверное было... Девушка невольно сморщила нос.              – Меня бы устроило место картографа. Но против воли своего лорда я не пойду.       – И почему он выбрал... Вас? – Кесо решила, что пути пацифизма маркиз придерживается далеко не всегда.              – Думаешь, мне тут не место? – Паоло, показавший, что заметил девичью гримасу, смог сменить тему и не отвечать на ее вопрос.              – Нет-нет! Что Вы! – лингвистика начала оправдываться. – Просто я подумала, что вам тут… не нравится.       – Я просто не люблю толпы. Вот и все. А следить за командой можно и со стороны.       – А как набирали остальных? – Кесо задумчиво хмыкнула, вспоминая, что на "Стриже" представители трех разных стран: Авмара, Коллины и Святой Земли, – Я о том, зачем тут именно мы?       – При таких деньгах вопросы предназначения задавать не принято, – маркиз издал подобие смешка и сбавил шаг, поравнявшись с собеседницей, – ты и сама тут ради наживы, разве нет?       Кесо не смогла подобрать достойного ответа, не знав, как оспорить точку зрения, с которой была согласна, хоть и на подсознательном уровне. Деньги действительно были баснословные. Авмар спонсировал миссионерскую экспедицию ради новых связей за морем. Учитывая, что аборигеном не знакомо понятие денег, они с легкостью обмениваются дорогими за морем вещами на простые и, порой, неравноценные предметы недского быта. Буквально вчера лингвистка обменяла корзину роскошного жемчуга на простую колоду карт. Совсем скоро в этих водах появится новый торговый путь.              – Моим приоритетом является знакомство с традиционной культурой кирок. И не из авмарийской литературы, а напрямую из первоисточника.       – От того Авмар и кормит всю эту богодельню, – синьор Рондине красноречиво хмыкнул.              – Цель оправдывает затраченные средства, – Кесо не заметила сарказма, – в современном обществе нет ничего ценнее знаний.              – Ну как скажешь.       – Но Вы ведь тоже здесь не просто так, – лингвистка заинтересованно вытянулась, – это, конечно, не мое дело... но если Вам важнее именно заработок, то не легче было подписаться на что-то попроще?       – Знаешь, ты права, – синьор Рондине равнодушно повел плечами, – дело действительно не твое.              Лингвистка замолкла и на мгновение замерла, вновь оказавшись позади командира.              – Я о том, что не стоит забивать голову чужими мотивами. – Паоло поспешил оправдаться, – Все равно ничего не поймешь. Только время зря потратишь. – Краем глаза наблюдая за собеседницей, он продолжал, – У нас выражение есть одно. "Шкуру сменишь, а глаза свои останутся." Надеюсь, доходчиво.              – Ваши извинения приняты, эфенди, – Кесо снисходительно улыбнулась. Увидев выражение лица маркиза, не ожидавшего такого наглого ответа, она и вовсе рассмеялась.       – Кто?              – Эфенди, – повторила девушка, – авмарийское "синьор".       – Вот как. Тогда сменим тему.              – Согласна, – лингвистка взглянула на ближайшую пальму, – как Вам местный климат?              – Приемлемо.              Кесо нахмурилась. Каждое слово из маркиза приходилось вытаскивать клещами. Нужно сменить тактику.              – Ваш заместитель, похоже, плохо переносит такую жару.              – Клейт-то? Я не удивлен.              – Святая Земля же далеко на севере. Лед, снег... Хотя, говорят, там огня столько, что земля чуть не плавится. Наверное, Клейт жаловался не на жару, а, скорее, на влажность?              – Послушаю я, как он в сезон дождей запоет. Хотя, полагаю, запоем мы все... – нахохлившись, Паоло брезгливо тряхнул гривой и красноречиво фыркнул.              – А вы с ним, я полагаю, знакомы были ещё до плавания?              Паоло скорчил неопределенную гримасу, но, опомнившись, сделал вид, что щурится от слепящих солнечных лучей. В голове его замелькали образы их праздной подростковой жизни на службе коллинианскому герцогу. Спустя мгновение, яркие краски ностальгии превратились в единое месиво.              – А?... А. Да... – через секунду он натянул на себя маску безразличия. – Он свалился мне на голову лет десять назад. Везде хвостом за мной ходил. Еще и добровольцем сюда вызвался, – саркастичный смешок все же сорвался с губ маркиза. – Мы, конечно, понимали, что его итак вызовут. У нас не так уж много адептов Ордена.       – Почему? – Кесо решила прикинутся дурочкой, заметив что у Паоло наконец развязался язык.              – Понимаешь, в Коллине... другая вера. Если бы существование Афронто не доказала наука, то мы бы не выделяли его среди остальных высших сил. Да и сейчас, если честно, сильно не выделяем.              – Политеизм, значит?       – Не совсем... Это... сложно объяснить за один раз... ー опомнившись, маркиз состроил настолько невинное выражение, что на его круглом, почти совином лице оно выглядело настолько комично, что даже естественно. – Не стоит мне забивать тебе голову своими мыслями, – в голосе неда появилась ирония, – не хочу потом ругаться с нашим святошей. До драки ещё дойдет. Мне ж потом и разгребать.              Паоло не услышал ответа собеседницы. Он почувствовал на себе взгляд. И он принадлежал не Кесо. Грива его встала дыбом, а зрачки снова сузились до игл. Коллинианец вытянул ссутуленную шею, став значительно выше ростом. По-совиному развернув голову и дико озираясь по сторонам. Нед схватил хвостом рукоять меча, готовясь в любой момент высвободить оружие из ножен. Бешеное сердцебиение буквально вышибло из его головы все мысли. Ничто не должно мешать его вниманию. Нед смотрел. Слушал. Ждал. Оцепенев на месте, ожидая любого малейшего намека на опасность. От прикосновения по телу его побежала крупная дрожь.              – Что случилось?! – Кесо, которую нед уже успел отодвинуть за себя, тронула его за плечо.       – Тихо, – приказным тоном отрезал маркиз, чудом остановивший собственную руку на половине пути к кинжалу, висящему на поясе.              К собственному удивлению, Паоло почувствовал прилив адреналина. Так быть не должно, воин должен быть хладнокровным. Нужно успокоиться. "Нет. Это не реально. Остановись. Приди в себя, Паоло", – приказывал он себе, не отрывая одичавшего взгляда от чащи, – "тебе кажется. Опасности никакой нет. Дыши". Рондине с трудом закрыл глаза, сосредотачиваясь на собственном сердцебиении. "Вдох... Солнечный свет взрастит добрую мысль. Ветер направит на истинный путь. Не сопротивляйся его потоку. Выдох... Полет без чувства направления лишь погубит птицу. Вдох... Нельзя. Нельзя. Выдох... Так-то лучше".                      – Отставить. Ложная тревога, – эти слова он произнес скорее себе, чем спутнице. Пытался усмирить разыгравшееся воображение.              – Что-то показалось?       – Да… – сквозь зубы процедил нед, все ещё чувствующий колокола пульса, бьющие его по вискам. – Не бери в голову. Рефлекс.       – Оу... – Кесо немного отошла от внезапно переменившегося собеседника, наконец отпустившего меч. – Ну, это хороший рефлекс, полагаю?              – Верно, – Рондине солгал, – я же должен вас защищать, да? Вот и защищаю.               Паоло заметил попытку дамы успокоить его и был обязан ответить. Если он не угомонится прямо сейчас, то Кесо никогда больше не пойдет за ним. Он мог бы приказать ей, но она должна идти не из страха, а по доброй воле. Вновь расслабив шею и вернув себе обычную осанку, он растянулся в улыбке. Кесо настороженно закивала, копируя выражение его лица. "Изучаешь, да?" – мысленно обратился к ней нед, едва не зарычав от безысходности, – "теперь ты уже не проигнорируешь мое состояние, как вчера. И не отвяжешься".              – Идем, – решив, что внимание дамы нужно отвлечь, маркиз решил сменить тему сам, – ты хорошо лазаешь? Забыл спросить.              – Что, простите? – Кесо округлила глаза. Конечно, она взяла с собой простое снаряжение, которое могло выручить ее в лесу, но о таких вещах ее не предупреждали. – Смотря куда, конечно, но, думаю, как и все неды. На дерево залезть смогу, но если ветвей будет много…              – Это хорошо, – Паоло кивнул в сторону склона на их пути, – нам надо будет лезть в гору.       – Я никогда не лазала по горам, эфенди! – Кесо испуганно вздохнула. Панику предотвратил тихий смешок маркиза.       – Тут не так круто. Так что не беспокойся. Главное ищи опору не только под ногами, но и руками цепляться не забывай. И хвост у земли держи.              Чем глубже в джунгли шли неды, тем круче становился их путь. В какой-то момент Паоло сменил шаг, сгорбился, едва касаясь земли грубыми ладонями и семеня хвостом на змеиный манер. Кесо старалась повторять действия проводника, но получалось у нее весьма неуклюже. Синьор Рондине передвигался как охотник, выслеживающий добычу, как зверь, шедший по иллюзорной тропе, известной лишь ему одному. Совсем скоро нед припал к земле и пошел вперёд, опираясь и на руки, цепляясь когтями за камни и землю, слабо поросшую травой. Оглянувшись, он заметил, что спутница его все ещё шла на двух ногах.       – Не бойся испачкаться и воссоединись с природой! – произнес он, азартно скалясь.              – Я не боюсь! – соврала его спутница и немного наклонилась вперёд.              Из декольте ее вывалился небольшой бирюзовый амулет, похожий на каплю воды, в плетёной оправе из каких-то трав и нитей. Отвлекшись на то, чтобы спрятать кулон обратно под рубашку, девушка не обратила внимания, куда ставит ногу. Опоры под ней не оказалось. Спустя мгновение девушка звонко вскрикнула, чувствуя что летит вниз.              Кесо уже приготовилась к боли, как перед ее отчаянным взором появился шанс на спасение. Паоло вздрогнул от неожиданности, почувствовав на своем хвосте вес. Рондине со всей силы вонзил в землю когти, чтобы не сорваться вместе с попутчицей.        – Кесо?! – Паоло обернулся и выпучил глаза. Девушка, повисшая на его хвосте, как на ветви дерева, издала смущённый смешок.       – Как удачно, что Ваш хвост оказался у меня под рукой!              Кесо пыталась отшучиваться, стараясь не вдумываться во всю деликатность ситуации. С другой стороны, это же скорее взаимопомощь, нежели что-то личное, да? Девушка судорожно отвела взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но не на хвост. Толку от этого было мало. Она все еще чувствовала, как под ее ладонями сокращаются мышцы, обтянутые загрубевшей изрезанной кожей. На ощупь шрамов у маркиза оказалось еще больше. Кесо взмолилась Афронто, чтобы этот беспредел быстрее закончился. Молитвы ее были услышаны. Теперь девичьим вниманием завладел увесистый кинжал, который эфенди носил на бедре. Рукоять украшал крупный рубин, а на черно-алых ножнах красовалась гербовая птица с раздвоенным хвостом. Конечно, вот что означает фамилия Рондине! С коллинианского она переводится как "ласточка". Как Кесо могла об этом забыть?              – А я говорил, держись, – Паоло победоносно ухмыльнулся. Если, конечно, это можно было назвать ухмылкой.              Коллинианец мысленно поблагодарил всех своих богов за спасение. После такого, чрезмерно любопытная барышня явно забудет об инциденте, компрометирующим тревожного главу экспедиции. Он уже привык к реакциям незнакомцев на редкую внешность и особого внимания излишним прикосновениям к своему хвосту не придавал. Однако, решив добить Кесо, он приподнял ее повыше. Взгляды их поравнялись. Как и ожидалось, девушка, не ожидала такой силы. Обычно хвосты недов значительно слабее. Кесо испуганно вздохнула и лишь крепче вцепилась в чужой хвост. Паоло ощутил коготки.              – Ну что, – нед красноречиво оскалился, – идёшь дальше своими ногами, или покататься изволишь?              – Что?! – опомнившись, раскрасневшаяся лингвистка тут же выпустила хвост маркиза из рук и спрыгнула на землю, хватаясь за клочки травы. Вот же хам! Наконец подавив в себе внутренние крики и вернув самообладание, она взглянула на своего напарника. – Спасибо. Прошу прощения за...              – Расслабься. Серьезно, – Паоло уже отвернулся и продолжил путь. – Отвлекаться тут не стоит.              – Вы правы! – воодушевленно выпалила Кесо. Она последовала его примеру и начала карабкаться по склону.              Подъем оказался куда сложнее, чем думала авмарийка. На земле не было за что зацепиться, в отличие от деревьев. Каждый шаг, каждый очередной валун, который она преодолевала, для нее был настоящим достижением.       Паоло искоса наблюдал за стараниями напарницы и сдерживал смех. Сразу видно, горожанка, никогда не жившая на природе. Делая вид, что не обращает внимания на ее кряхтение, он счёл, что стоит держать хвост поближе к ней, чтобы снова ловить девушку, как ребенка, учившегося ходить. Маркиз подметил, что и в моменты уязвимости, и на "сцене" авмарийка ведет себя почти одинаково. Девушка, должно быть, занималась актерской игрой, чтобы создать такую реалистичную маску.       – Мы почти на месте, – последний раз подтянувшись, Паоло преодолел место давнего оползня, встал на ровную поверхность и подал даме руку. На жест помощи она не ответила.              – А попроще пути не было? – все ещё кряхтя, Кесо неуклюже перебралась через край обрыва. – О, Афронто, на что я подписалась...       – Иначе нам пришлось бы весь остров обходить. А времени у нас не так много. В отличие от дел. Лучше на месте подольше побудем.       – Тоже мне... трудоголик... – кое-как отдышавшись, девушка отряхнулась, проверила, не открылась ли ее набедренная сумка, и выпрямилась.       – Милый кулон, – маркиз поднял бровь.       – А?... А, – лингвистка вспомнила, что так и не успела спрятать дорогую ей вещь. – Спасибо. Это оберег.       – От чего же?       – От беды в пути, – Кесо мягко улыбнулась, вспоминая родной дом, где подобные вещи редко привлекали внимание. Рукоделие было национальным достоянием Авмара. Местные жители вносят в этот процесс некое сакральное значение. Духовную связь с миром. – Мне его перед плаванием подарили.       – Неплохо, – нед кивнул напарнице, направляя ее за собой, – стекло или камень какой?       – Не знаю, – девушка пожала плечами. – Внимание ценнее серебра.       – Некоторые стекла подороже многих драгоценностей будут.       – Это так. Но, повторюсь, конкретно здесь, это не важно.       – Ну как скажешь.       Сквозь ветви деревьев пробился луч света. Потом ещё один и ещё. Неды, наконец, выбрались из леса. Перед их взорами открылся бескрайний пейзаж Черепашьего острова, нежно омываемого морскими волнами и подернутого утренней дымкой. Присмотревшись, Кесо осознала, что это не туман вовсе, а облака. Самые настоящие, хоть и низкие, но облака! Девушка созерцала нетронутый цивилизацией пейзаж подобно кошке, загипнотизированной пламенем свечи. Все же ее старания действительно стоили такого прекрасного вида. С губ девушки сорвался восторженный вздох.       – Как красиво!.. – чем больше она всматривалась в пейзаж, тем больше восторгалась всей красотой. Настоящим чудом, созданным божьей рукой.       – Полагаю, я прощен, – после небольшой паузы, Паоло наконец подал голос.       – И такое Вы видите каждый день?       – Можно и так сказать, – удостоверившись, что Кесо его слушает, он продолжил: – Мы почти на месте, – Паоло указал когтем в сторону крупного дерева, подозрительно низкого для размеров его кроны. Кесо сначала не поняла, о чём идёт речь, ведь эфенди указывал на такие же джунгли, но, приглядевшись, заметила под одним из деревьев неестественно черную тень. – Там внизу карстовая пещера. На дне есть земля, так что мы сможем спуститься по дереву.       – Что!? – лингвистка вскрикнула от неожиданности и досады, что ей снова придется куда-то лезть.       – Не шуми. Идём, – сказав эти слова, Паоло побежал к дереву.                     ***              Глубина пещеры поражала воображение. Кесо достаточно было лишь взглянуть в нее, чтобы голова начала кружиться, а земля уплывать из-под ног. Глаза Рондине же сверкали предвкушением спуска и почти нездоровым азартом. Небрежно оглянувшись на спутницу он произнес: "Ты просила дерево? Получи. И не отставай. Встретимся внизу." С этими словами он прыгнул в бездонную крону.       Кесо с ужасом поспешила за ним. Схватившись за гигантский лист, девушка повисла в воздухе, перебралась на ближайшую ветвь. Потом на соседнюю. Ниже. Еще ниже. Цепляясь руками, ногами, даже хвостом. Все глубже под землю. Авмарийка не могла представить, как в таком месте могло вырасти целое дерево. Солнечный свет не дотягивался до дна. Возможно, так было не всегда, но сам факт существования такого дерева – настоящее чудо. Каков был шанс, что его найдут? Лингвистка уже не видела маркиза, зато отчетливо слышала. Паоло пропускал многие ветви, не рискуя опираться на них из-за внушительного веса. Он просто прыгал вниз, падал, распластавшись в воздухе. Нед ловко цеплялся за крупные ветви руками и хвостом, постепенно смягчая падение в бездну. Наконец, оказавшись на дне, он отряхнулся от листьев и оповестил напарницу о мягкой посадке.       Когда Кесо спрыгнула на землю, мягко и почти бесшумно, Паоло почувствовал укол зависти. С такими габаритами хвоста от маркиза всегда было больше шума чем от остальных его соратников. Даже в бою или на охоте он никогда не скрывался от чужих глаз. Приманивал и атаковал лицом к лицу.       Когда глаза авмарийки привыкли к темноте, она не смогла сдержать восторженного возгласа. Голос ее эхом отразился от резных стен и вознесся к зубастому своду, сияющему, как настоящее звездное небо. На крупных свисающих с потолка сталактитах, больше походивших на старинные резные колонны, плясали ярко-голубые блики. И чем глубже уходила пещера, тем они были ярче и отчетливее. Там, где потолок снижался, пещера была залита водой, и не просто водой, но живым светом. "Биолюминисцентные водоросли!" – с восторгом подумала девушка. Она изучала это явление в академии, но никогда не видела в естественной среде. Девушка провела ладонью по ближайшей стене. На нежных пальцах осталось бледно-голубое сияние, будто она смогла поймать звезду.              – Где это мы? – с трепетом произнесла авмарийка, не сводя глаз с опустившегося на землю неба.              – А вот это я у тебя хотел спросить!– Паоло растянулся в иронично-азартном оскале и развел руками. Спустя мгновение он сменил тон на более официальный и указал на скопление сталагмитов на земле. При близком рассмотрении можно было увидеть на них резьбу, придающую им абстрактные и пугающе нереалистичные фигуры. – Что думаешь? Моих знаний тут не хватает.       – Дайте-ка взглянуть... – лингвистка взяла себя в руки и подсела ближе к невысоким резным статуям. – Вот тут отчётливо читается голова. Скульптура примитивна, но явно рукотворна... вы нашли сакральное место, коллега.       – Я тоже сначала подумал, что набрёл на капище, но гляди сюда.              Паоло подошел к стене и указал на нишу, раза в полтора выше него. Приглядевшись, Кесо увидела, что ниша эта продолжается и на полу пещеры. Она выглядела так, будто тут когда-то лежал гигантский шар – настолько идеальна была ее форма. Стенки ниши равномерно поблескивали, отражая огоньки под потолком. Лингвистка провела по ней рукой, смахнув тонкий слой пыли. На гладкой прохладной поверхности остался отпечаток недской ладони, разразившийся яркими голубыми бликами. Теперь он отражал окружение, подобно тусклому кривому зеркалу. Материал показался Кесо знакомым. Она подумала о смоляных сферах, которые изготавливают кироки. Но она не предполагала, что их можно сделать настолько большими.        Подняв с земли старый факел, Синьор Рондине вытащил из кармана спичку и извлек искру. Голова факела полыхнула. Нед решил, что угореть они с Кесо не успеют. Эфенди оперся на стену и привстал на хвосте, вытянувшись как можно выше к потолку. Проигнорировав очередной удивленный возглас в свой адрес, он отодвинул ладонью хиленькие лозы, обнажив под ними вырезанные по краю ниши символы. Они расходились от центра, как лепестки схематичного сложносочлененного цветка.        – Мандала! – девушка подобралась поближе к стене. – Первый раз вижу настолько древнюю, – она провела ладонью по пыльной резьбе, всматриваясь в плохо сохранившиеся детали узора, – неожиданное исполнение. Обычно ее пишут по-другому, но некоторые элементы я, возможно, смогу прочесть. Конкретно этот диалект мне не знаком. ー Всегда считал, что мандалы, скорее, как картины... ー Паоло задумчиво хмыкнул, ー несут общий смысл. В Коллине кирок нет, потому мы их языки не изучаем подробно. ー Точное число диалектов назвать сложно, но лично я знаю девять. Они смешиваются и рождают новые ответвления и направленности. Все зависит от области применения... Кесо совершенно непринужденно и, на ее взгляд, поверхностно начала читать маркизу лекцию о фонетике и словообразовании водного народа. Спустя время она заметила, что картографу, далёкому от таких наук, все сложнее вникать в суть, и он не прерывает ее лишь из воспитания. Она вернула монолог в понятное русло. ー Мандалы вполне можно прочесть. От центра к внешнему контуру, ー коготок девушки скользнул по затертому рисунку ー можно сравнить с образованием кругов на воде. Правда, центр тут... отсутствует. ー Пустота никогда не была "ничем", ー Паоло пожал плечами. Он с интересом наблюдал за лингвисткой, погрузившийся в процесс исследования с головой. Даже в таком мраке в ее глазах были видны искры азарта. Она желала разгадать эту головоломку, ー может тут все крутится как раз вокруг нее? ー Пока не понимаю. Так, ー девичьи пальцы пробежалась по резным углублениям в стене ー возможно? Нет. Нет не то. Не то. А если это? ー Что такое? ー маркиз, все еще стоящий на хвосте, наклонился к девушке. ー Здесь нет слов. Это, скорее, ноты, но я не уверена, ー девушка задумчиво почесала затылок. ー Это просто узор хаотичных и бессвязных звуков. Ничего не понимаю. Слишком много стерто и размыто временем. Слишком много воды утекло. ー Значит будем разбираться позже.       Перехватив факел ногой, нед вытащил из кармана блокнот и начал переносить в него найденный рисунок. Освещения катастрофически не хватало, но на свою память он решил не полагаться. Если картограф сочтет, что записи опасны, то успеет их уничтожить. Паоло кропотливо переносил детали узора на бумагу, попутно предвкушая грядущий пир в деревне. Простое копирование изображения было гораздо проще рисования ландшафтов. Но было бы проще, знай он, на чем именно нужно акцентировать внимание.              – Возможно, это какой-то котел? – девушка первая нарушила затянувшееся молчание.              – Еду в таком нет смысла готовить, – ответил эфенди, не отводя взгляда от бумаги.              – Ритуальный котел, возможно? – в голосе лингвистки послышалась нота сомнения.              – А ты знаешь ритуалы, в которых он может понадобиться? – захлопнув блокнот, нед, наконец спустился и подошел к Кесо.              – Да, вы правы. Кироки не приносят материальные подношения. Может, в порядке исключения?... Нет, нет. Я бы это знала, — авмарийка обращалась уже не к эфенди, но, скорее, к себе самой, — Водные народы не станут давать земное лунам, живущим в небе. Они боятся, что если луны соблазнятся земными дарами, то тоже упадут с небес, как их предшественница.              — Серьезно? — маркиз поднял бровь. В его глазах это было крайней глупостью. Даже в самые тяжёлые времена коллинианцы не скупятся на подношения. Как боги поймут что их любят и помнят их смертную жизнь со всеми заслугами, если им перестанут приносить то, что они так любили при жизни? Однако, коллинианец предпочел оставить мнение о чужой вере при себе.              — Да, они боятся, что так может нарушиться баланс, — лингвистика не распознала сарказма в вопросе, — поэтому они молятся через музыку. Вы даже не представляете, какие сложные музыкальные инструменты они… Погодите-ка…              Глаза авмарийки сверкнули. Кесо мгновенно сорвалась с места. Маркиз отшатнулся. Он счел, что сейчас она походит на ищейку. Девушка заметалась по пещере, судорожно ища что-то среди десятка ваз, плесневелых корзин и прочего бесполезного мусора.              — Что такое?              — Я знаю, где мы. Подозреваю, — Кесо нырнула в иссохший плющ, тянущийся от кромки воды к самому потолку, — если только… если только найду хотя бы один…              — Да что ты ищешь то? — маркиз чуть не сорвался на рык, в нетерпении взмахивая ладонями и сжимая кулаки. Однако, голос его все равно разнесся по пещере грозным жутким эхом.              Лингвистка не успела ответить. Из-под холодных листьев раздался глухой звон. В эту же секунду Кесо переменилась в лице. Нащупав ладонью инородный предмет, она начала судорожно пробираться к источнику звука. Разгребая когтями узловатые лозы и клубы паутины, давясь пылью и стряхивая с себя опавшие листья. Паоло не видел, что именно она ищет, но счел, что его шутку о воссоединении с природой девушка приняла, хоть и запоздало, но, пожалуй слишком буквально. В его сторону прилетела очередная сухая лоза. Авмарийка яростно вырвала из мертвых пут приплюснутый камень, размером побольше арбуза. С победоносным возгласом она сверкнула глазами и подозвала эфенди посмотреть на ее находку.              — Моя гипотеза подтвердилась. Мы в мастерской. А это, — она указала на странный предмет, — то, что здесь изготавливают. Называется "ханг".       — Чегонг? — маркиз не понял, на каком языке заговорила лингвистка.       — Ну, ханг... Музыкальный инструмент такой. — Кесо наклонила голову на бок и нежно постучала пальцами о поверхность инструмента. Ханг ответил ее когтям неубедительным гулом и неприятным скрипом — я не умею на них играть. Тут руки кирока нужны. Без когтей, — увидев, что осознанности во взгляде собеседника не прибавилось, она хмыкнула, — Бывают еще поменьше и немного другой формы, но это уже не "ханг" а "глюкофон". Неужели Вы не видели такие штуки в деревне?               — Нет. Не обратил внимания, — синьор Рондине отрицательно тряхнул гривой, — еще не хватало в чужих вещах рыться.              — Ну, сейчас мы именно этим и занимаемся, — Кесо издала смешок и направилась обратно к нише, — а я ведь никогда не видела, как изготавливаются ханги.       — И как же ты тогда поняла, что это именно мастерская?              — Посмотрите сюда, — девушка вновь провела ладонью по блестящей стенке, — это явно смола, такая же, как и та, что используется при изготовлении фонарей. И не только их. Если присмотритесь, ханг тоже прозрачный. Грязный просто очень. Интересно, почему это место заброшено.              — Может местным просто не нужно больше таких инструментов? Не думаю, что они их куда-то вывозят. — подняв глаза к дереву, сквозь крону которого пробивались слабые лучи света, Рондине задумался, — Отсюда что-то вынести — уже достижение будет. Пещера почти изолирована.              — Ну, нашим путем кироки физически не смогут спуститься. На суше они достаточно неуклюжи. Как еще сюда можно попасть?              – Из воды, очевидно, – Паоло подошёл к кромке жидкого света. – Видишь волны? Не будь где-то в глубине прохода, ведущего в море, то их бы не было.              К ногам незваных гостей подступила крупная волна. Паоло, в отличие от Кесо, успел отпрыгнуть и остаться сухим. Девушка же лишь досадно вздохнула. Ей пришлось разуться, чтобы высушить промоченную обувь. Поймав на себе взгляд, она предложила маркизу разделиться и получше осмотреть помещение.              Неды разошлись по разные стороны пещеры. Она оказалась даже больше, чем думала авмарийка. В темноте под пологом лоз и корневищ таились пространства, выдолбленные прямо в стенах, и, по всей видимости, использовались как стеллажи. Время не пощадило хранящиеся на них вещи. Все затянуло паутиной и плесенью, от ее тяжелого запаха Кесо постоянно приходилось прикрывать нос. Некоторые вещи она смогла узнать. В свои лучшие времена они были ремесленными инструментами, украшениями и ритуальной атрибутикой. О содержимом древних ваз и тяжелых корзин она могла только гадать. Запаха, к ее удивлению и счастью, никакого не было. Будь там органика, смрад стоял бы невыносимый.              Слуха авмарийки коснулся фальшивый скрежущий звон. Эфенди нашел еще один ханг. Звон повторился. Потом еще один. По пещере пронеслось тихое рокочущее хихиканье.              — Развлекаетесь? — Кесо ухмыльнулась. На глаза ее упал голубой водный блик. Паоло обернулся не сразу. Девушка повторила вопрос.              — Ты ничего не видела? — опомнившись произнес маркиз. В голосе его мелькнула лишняя нота.              — Что я должна была увидеть?              — Ты ничего не видела.              — Зато прекрасно слышала, — Кесо подняла бровь, — вы с когтями поаккуратнее. Поцарапаете еще.              — Я не… — Паоло кашлянул в пыльный кулак, — кому, говоришь, молятся кироки?              — Трем лунам, я же сказала, — закатив глаза, начала лингвистка.              — Трем? Их же две всего.              — «Астрономические» луны светят в мире живых, — Кесо продолжила, — мертвые же видят в небе лишь одну. По приданиям, она разбилась в море, поэтому ее можно увидеть только под водой. В Ином мире.              — Так кироки верят в Иной мир? — наконец, в голосе Рондине появился интерес.              — Это так. И попасть в него можно только через морское погребение, — задумавшись, девушка опустила глаза на воду, — не знаю, как они среагируют, когда узнают, что афронтизм отрицает жизнь после смерти. Возвращения света ко творцу, боюсь, для них будет слишком мало.       — Ну а ты? — Паоло заговорил тише, — ты веришь... в иной мир?       — Верю, — девушка кивнула, — авмарийцы исповедуют афронтизм, но по-своему. Две трети населения — кироки. Так что мы нашли компромисс. Вот только наша вера формировалась ни одним десятком поколений... Осознанно, а не бездумно.              — И что же для вас загробная жизнь?              — Этого мы не знаем. Знаем только, что она есть, — Кесо подняла глаза на собеседника, внимающего каждому ее слову, — не может же наша жизнь просто... закончиться? В чем тогда смысл? — глаза авмарийки испуганно расширились и она мгновенно потупила взгляд, — я не хотела бы об этом распространяться. Мы не афишируем такие вещи, чтобы... не гневить север. — Кесо, ты говоришь с язычником, — Паоло весело оскалился, — Ты думаешь, я буду играть с огнем?       — Я это учту, — Кесо благодарно улыбнулась, — но за Клейта я теперь переживаю.       — Он справится. Ты, главное, за ним приглядывай. И не дразни расспросами, — коллинианец решил продолжить осмотр стеллажей с музыкальными инструментами, — Клейта, порой... заносит. Сильно.              — А можно встречный вопрос? — лингвистка последовала за недом, все еще держась на расстоянии, — как вы, коллинианцы, с иным вероисповеданием, чувствуете себя в экспедиции?              — Пока мы не читаем проповеди авмарийцам или местным, Клейт нас не трогает. У нас с ним на этот счет договор. Жрецов среди нас все равно нет, — маркиз солгал, — в любом случае, мы не стремимся расширить влияние, как Орден. Мы лишь храним наш уклад. На нашей земле.              — Но вы же находите время на молитву?       — Время-то у нас есть. Возможности нет, — Рондине на мгновение нахмурился, — за морем у наших богов нет власти. Ни ушей, ни глаз. Так что мы "безобидны", как сказал святоша. Пусть молится, чтоб в амоттуру его никто на дуэль не вызвал. Язык откусят.       – Значит, пока вы здесь, вы не можете молиться? Целый год? — по пещере пронесся сочувственный вздох.       – Ну Афронто можем, и на том спасибо! – саркастичный смешок эфенди немного разрядил обстановку. Паоло не желал слушать утешения. Он оглянулся туда, откуда они пришли, – нужно возвращаться. Нас скоро начнут искать.              Лингвистка знала, что Его Сиятельство прав. Времени у них действительно все меньше, а ведь надо еще дойти до деревни и сделать вид, что они никуда не уходили. Спрятав блокнот обратно в сумку, Паоло замел хвостом следы их с Кесо пребывания и, не наступая на песок, а опираясь лишь на камни, направился обратно к выходу. Когда Кесо взглянула на дерево, по которому им сейчас придётся подниматься, в ее голове пронеслась ругань на всех известных ей языках.       

      ***

             В деревне уже вовсю кипела жизнь. Из-за каждого угла доносилась музыка. Десятки ловких пальцев без когтей отбивали на хангах звонкие ритмы. Кесо была права, неду никогда не извлечь из заморских инструментов такого звука. Настолько чистого и глубокого, что в него можно было буквально нырнуть, поддаться потоку звука, плыть по его течению, утонуть, раствориться в океане собственного сознания. Ханг звучал, как прибой, как пульс, как сердце земли, как сама душа моря, леса и всего мира. Кироки и неды будто позабыли о различиях. Витающая в воздухе эйфория стерла границы между хозяевами острова и их гостями. Всю улицу заполонили ритмично двигающиеся фигуры. Прозрачные сферы фонарей, ракушки, жемчуг, легкие полупрозрачные ткани и прочие яркие элементы – все они придавали деревне вид, будто само море выплеснуло на сушу своих обитателей, решивших вместе со всем племенем погулять на шумной свадьбе.       Из расступившейся толпы выбежала прекрасная кирочанка. Бедра ее украшал пышный ярко-оранжевый отрез ткани. Настолько легкий, что при каждом движении ее крепких ног и сильного хвоста он развевался, как плавник рифовой рыбки. Лазурная дева залилась звонким смехом и подняла над головой фигурный глюкофон, призывая народ присоединиться к танцу.              Из праздной толпы раздался призывный возглас. Невысокий зеленокожий кирок в ярких одеждах потащил за собой хохочущего огнегривого неда, на ходу уча местным танцам. Он громко захлопал в ладоши в такт ритму глюкофона. Многие жители деревни последовали его примеру, они начали звать с собой недов, хватать их за руки, вовлекая в сложный хоровод. Судя по тому, как старательно Кои описывал новому другу цвет своей яркой кораллово-розовой банданы, Патрик все же смог объяснить ему свой недуг. Кесо с облегчением выдохнула. Совсем молодой воин с шикарной татуировкой в виде ската во всю спину протянул ей руку. Недолго думая, девушка закружила с ним в танце. Мальчишка явно не ожидал такой прыти от заморской гостьи. Изящные ракушки и жемчуг, украшающие ее талию и хвост, звенели и переливались перламутром. А на фоне струящегося прозрачно-голубого авмарийского шелка они смотрелись так, будто их подхватили волны. Авмарийка идеально вписалась в местное общество. Она будто была рождена танцевать под эти плавные хитросплетенные ритмы, становясь пёстрой белой рыбкой в огромном переливающимся и искрящим жизнью косяке. Постепенно народ начал собираться у самой большой хижины, именно там должен состояться праздничный пир. Заморские гости пожелали преподнести в дар к общему столу спиртное, потому решено было не пускать туда детей и проводить его после заката, чтобы те уже ушли спать.       — Чую, грядет незабываемая попойка, — Клейт с предвкушением облизнулся, косясь на увесистый бочонок, который маркиз нес на плече, — и не жалко тебе таким сокровищем делиться?       — Стеллино, не поверишь, — синьор Рондине драматично задрал голову, демонстрируя гримасу глубочайшего сожаления и прижал свободную ладонь к груди, — от сердца отрываю! Но не подать к этим яствам вина было бы преступлением. — характерно поднеся пальцы к губам он звонко чмокнул отполированные до блеска когти, — Вино просто необходимо. А с местной рыбкой-то как заиграет... Ке буоно, ке буоно боги!              — Ты так любить вино? — ломано произнесла кирочанка, несущая в руках большой горшок традиционного авмарийского супа и несколько бутылок различных заморских соусов, — все ниды так?              — Нет, не все, — коллинианец пожал свободным плечом, — не все любят вкус. И не все умеют пить.              — Что значит "ни все умиют пить"? — девушка озадаченно взмахнула плавниками.       — Я не смогу объяснить это, пока вы не попробуете, — Паоло с трудом подавил смех. Клейт на ходу наступил ему на ногу.              — Вино — не вода, — спокойно произнес адепт, — вино пить сложнее. Понимаешь?              — Нит, — кирочанка отрицательно замотала головой, от чего плавники ее стали походить на два пятнисто-голубых веера.              — Вечером поймешь.              Кирочанка с недоумением смотрела на высокого неда. Чем дольше она щурилась на него, тем сложнее Клейту было держать стать и не расхохотаться вместе с Паоло. Если они случайно обидят девицу, так старательно помогающую им все это время на кухне, то Кесо их убьет. Морская девица перевела взгляд на небо позади монаха и нарушила своим возгласом молчание, становящееся откровенно неловким. Уже начало смеркаться, а дети все еще не спят!              — Солнце заходит. Дети нит, — взгляд кирочанки засуетился, она ускорила шаг, — быстрие надо!       Паоло коснулся плеча девушки, от чего та вздрогнула. Обернувшись, она увидела, как он протянул ей руку.              — Беги, не жди нас. Мы все отнесем.       — А вы... — девушка замялась, пытаясь сформулировать фразу на международной речи. Чуть подумав, она слегка присела, изображая, что доверенный ей горшок и бутылки тяжелые. Паоло заулыбался.              — Мы все отнесем.              Отдав коллинианцу свою ношу, кирочанка закланялась недам, смущенно проквокала им благодарности и стрелой побежала в толпу. Мужчины переглянулись и выдохнули.              — Слушай, а как ее зовут? — Клейт поднял серую бровь, — для меня все местные на одно лицо.              — Понятия не имею, — Паоло издал солидарный смешок, — я сам этих девиц только по одежде различаю. И из принципа всех "икики" зову. Что-то вроде "милашка" у них значит. Всяко лучше, чем чужим именем назвать.       — Хороший план... — монах саркастично закатил глаза, скрывая собственную зависть. Взглянув на группу кирок, зовущих детей ко сну, он не сдержал ухмылки, — как думаешь, что будет с кироками после твоего вина? Думаю, зрелище будет забавным.              — Вот и посмотрим, — коллинианец весело оскалился, — как ты вообще смог договориться с Кесо? Она, вроде, против винопития была.              — Я объяснил ей, что в Коллине еда — это целая культура. И подавать ее надо, как подобает, — спустя мгновение Клейт облизнулся, — да я, на самом деле, и сам по твоей стряпне соскучился. Предамся ностальгии по всем пирам, которые ты давал! Один другого краше, а?       — Да. Было дело. В прошлой жизни. — Паоло опустил взгляд. — Ты был на последнем пиру. Больше их не было.              — Как не было? — Клейт ужаснулся, — Вы... до сих пор в трауре?              — Нет. Уже нет. Просто не до того нам теперь. Город отстраиваем. А это дело не быстрое. И не дешевое, — Рондине нахмурился, — аннексия еще эта. Я свой дом восстановить хочу, а теперь еще с этим "даром доблестным защитникам" разбираться.              — Но Его Светлость же сделал твоему дому такой почетный дар, — монах хотел успокоить друга, но, увидев, как начала вздыматься его и без того пышная грива, мгновенно поджал хвост.              — Какой толк от разоренной земли? Территория? — маркиз заговорил сквозь зубы, от чего голос его стал походить на искаженный рык, — а народ мне чем кормить, если там даже скотина с голоду дохнет? Шелком? Так мы за эти тряпки уже хлеб покупаем, спасибо авмарийскому торговому пути!              Коллинианец шумно выдохнул разгоряченный, почти дымящийся воздух. В глазах его начало темнеть от гнева. И все же он успел заметить страх в глазах друга. Зажмурившись и с силой тряхнув гривой, словно тяжелой черной тучей, он заставил себя вслушаться в окружающую его музыку. Нежную. Спокойную. Чистую. Выровняв дыхание, Паоло, наконец, смог взять себя в руки.              — Поверить не могу, — шепот Клейта нарушил молчание, — после войны уже пять лет прошло...              — Земля еще не скоро оправится, — в голосе Рондине пропали абсолютно все эмоции, — полей плодородных не осталось. Зато воды — хоть топись. Придется учиться выращивать рис... А я так не люблю рис. У него даже вкуса нет. И ради этого недам придется в луже горбатиться. А выбора то и нет. Как деньги соберем на отстройку, авмарийцев в помощь наймем, надо будет узнать, с чем они едят эту дрянь...              Слуха святоземца коснулся далекий оклик. Обернувшись, он увидел босую девушку, весело бегущую к ним с Паоло. Перломутрово-белые волосы Кесо, свободно развивались на ветру также, как и шелковый палантин, который она повязала, как кирокскую юбку. Заметив мелькнувшие под голубой тканью форменные брюки, навьюченные корзинами неды издали разочарованный вздох. Ради соблюдения недских приличий лингвистка решила остаться в рабочей одежде, но надеть ее в более вольной форме.              — Фух, наконец-то я вас нашла! — запыхавшись, произнесла она, — не помешала?                     Голова Эфенди сердито выглянула из-за плеча его заместителя. Клейт снова наступил ему на ногу.              — Мы обсуждали грядущий ужин, — монах улыбнулся, и дернул головой, поправляя съехавший на глаза пышный венок из мальвы. В тени крупных фиолетовых цветов глаза его сверкнули двумя синими огоньками, — синьор Рондине всю дорогу нахваливает свою стряпню и никак не успокоится.              ー Сказал тот, кто ради этой самой "стряпни" отрекся от вегетарианства! ー Паоло мгновенно присоединился к диалогу.       ー Ни о чем не жалею. ー адепт старался держаться надменно, но тяжесть корзины в руках и еще нескольких на его хвосте постепенно давали о себе знать. Внезапно о нпочувствовал как Паоло снял с его хвоста своим несколько грузов. Заметил всё-таки! Он итак все самое тяжёлое забрал! Нельзя быть обузой, иначе зачем было вызываться помогать!        ー Ты был вегетарианцем? Не знала, ー Кесо задумчиво нахмурились.       ー Это был осознанный выбор. ー Клейт тут же вспомнил, какая вкусная выпечка, рассолы и маринованные грибы входили в его монастырский рацион, ー мы хоть и северяне, но кроме мяса и рыбы у нас и другая еда есть.       ー А почему ты не ел мясо?       ー Скажем так, ー адепт поднял брови, ー когда сам хоть раз убьешь зверя... и по неопытности нанесешь удар не правильно... то больше этого видеть... и слышать... не захочешь.       — Я тебя услышала, — по обнаженным плечам лингвистки побежали мурашки. Ей нужно было срочно сменить тему, — может пойдем потанцуем пока еще не началось?       — Прости, но сейчас мы заняты, — адепт резко выдохнул и перехватил поудобнее свою корзину.       — Ну а потом? Как команде спокойно отдыхать, видя, что главы все это время работают? — авмарийка с надеждой взмахнула хвостом в сторону праздной толпы, — даже капитан, и тот с нами!       ー Не всем же без дела шататься, — эфенди на мгновение нахмурился.       ー А может кое-кто просто не умеет веселиться? ー Кесо задорно оскалилась, желая раздразнить собеседников, ー я бы посмотрела, как вы двое танцуете!       ー Ты что, уже пьяна?       ー С чего вдруг? ー лингвистка пригладила длинные, прикрывающие поясницу белые волосы. Среди воздушных прядей сверкнула вплетенная в них блестящая нить.       ー Да так, ー Паоло поднял бровь и весьма красноречиво взглянул на собеседницу — ищу повод оправдать то, что ты начала забываться.       Синьор Рондине обладал исключительной мимикой. Он сердито взглянул на девушку и сверкнул глазами. Авмарийка вдруг захлопнула рот и поджала хвост. Она была готова поклясться, что этот жуткий взгляд начнет являться ей в кошмарах. Смерив авмарийку взглядом и удостоверившись, что урок усвоен, Паоло вручил ей в руки самую легкую корзинку из оплетенной травой смоляной сферы. Судя по аромату, в нем было какое-то рагу. Не задавая вопросов, Кесо пошла за мужчинами.       ー Милый венок, Клейт.. и наряд.. тебе к лицу, ー выдержав достаточную паузу, Кесо тихо продолжила диалог. Адепт почтительно кивнул даме и горделиво ухмыльнулся.       ー Давай не скромничай, модник! — Паоло издал очередной смешок, разряжая внезапно накалившуюся обстановку. Он ткнул монаха локтем, задев привычную черную мантию, которую Клейт вывернул наизнанку ради и обилия звездной вышивки на парадно-фиолетовой подкладке, ныне открывшейся миру, ー в таком виде наш святоша с герцогской дочерью может поравняться в чувстве стиля. Кто у кого уроки брал?       ー Ну начинается. ー Клейт иронично закатил глаза, но спорить не стал.       ー А я что, не прав? ー Паоло издевательски сверкнул глазами. ー Сколько времени ты проводил в обществе милой барышни?       ー Я капеллан при ее отце, если ты помнишь.       ー Ой да ладно тебе, это только на бумаге! Она мне много о тебе рассказывала.       ー Н-ну да, — монах внезапно запнулся, — кроме этого я обучал ее философии Хранителей Света. Хотел привести ее к Афронтизму.       ー Конечно-конечно, ー маркиз заметил на острых скулах друга лёгкий румянец и продолжил подначивать его, картинно танцуя черными бровями, — под венец надо было вести, балда.       ー А вот ты мог бы и получше одеться, ー Клейт разочарованно хмыкнул, ー я ожидал увидеть твои парадные косы, а в итоге... ты просто обернулся в простыню.       ー Косы воины носят, а у нас мирное мероприятие. Я даже оружия не взял, ー Паоло демонстративно похлопал себя по ремню, удерживающему на его теле коллинианско-алую драпировку, укрывающую его обычную рабочую одежду. На ремне красовались все те ножны с гербом Рондине. Кинжала в них не было, — и не простыня это... а покрывало. Я по местной моде оделся.       ー Что итак красиво в дополнительных украшениях не нуждается? ー решила сострить лингвистика.       ー Не я это сказал, ー эфенди тут же подмигнул ей.       ー Фи... ー девушка сморщила нос.       ー Между прочим, Маргарита не в моем вкусе, ー решив вновь поднять тему и защитить свою честь, Клейт, наконец, начал парировать аппоненту, ー Тут Его Светлость меня не достанет, а тебе в глаза мне смотреть не стыдно.       — Ну-ка аргументируй. Я по-твоему просто так в ее честь лучшую пиццу в своем ресторане назвал? — Паоло облизнулся и щёлкнул зубами, ー теперь я хочу пиццу. Интересно, возможно приготовить ее здесь?       — Это твой выбор, — святоземец отмахнулся, — во-первых, собеседник из нее никакой. Постоянно себе на уме. Либо соглашается, либо вообще молчит. Скучно это.       ー А тебе, значит, нужно, чтоб с тобой обязательно кто-то ругался? ー саркастично воскликнула лингвистка.       — Не в том дело. Местного духа в девице маловато... ー Клейт взглянул на Паоло, ー как бы ты описал коллинианцев?       ー Свободолюбие птицы. Несгибаемость гор. Воинственность казуара. Львиная сила. Гармония духа и тела, мудрость лесов. ー маркиз гордо выпрямился, ー убийственная харизма, конечно же, и при том скромность.       ー Ага, и про баранье упрямство не забудь, ー подстегнув друга, Клейт разошелся в веселом оскале. На мгновение он даже ощутил приступ ностальгии.       ー Ну это уже переход на личности, ー Паоло принял удар с достоинством и очередной ухмылкой, ー так о чем ты говорил?       — Говорил, что в Маргарите нет ничего от вашего горячего нрава. Она, небось, и оружия в руках никогда не держала.       — Она не воин, Клейт. А леди. Другого полета птица, — маркиз снова нахмурился, — И, раз уж мы заговорили, ты действительно хотел бы видеть девчонку на поле боя, когда у ее отца целые легионы?       — Хорошо, хорошо убедил. На ее душевную организацию глаза можно закрыть. Но было бы хоть внешне на что посмотреть! — монах разочарованно вздохнул, — Маргарита, как бы помягче сказать... жердь. Как была, так и осталась. Еще и рыжая. Кошмар!       — Ну знаешь, ты и сам как суповой набор, — Паоло громогласно расхохотался, словно он очень давно искал повод сказать эту шутку, — ходили б на пару, да темноты шарахались.       — Хватит Паоло! — адепт огрызнулся. Терпение его, наконец, закончилось, — То, что она сбежала от тебя, не дает тебе право сватать ее всем подряд!       Паоло мгновенно замолк. Крыло его носа резко дрогнуло. Еще мгновение поглядев глаза друга, он отвел разочарованный взгляд в сторону. Сделав глубокий, шумный вдох, он вновь сфокусировался на музыке.       — Паоло, я... — Клейта словно поразило молнией от собственных слов, — ...я не знаю, что на меня нашло... Прости, я перегнул.       Коллинианец молчал. Святоземец залился краской. Авмарийка же захотела провалиться сквозь землю. Она уже трижды пожалела, что пришла к этим двоим.       — Сбежала и сбежала. Ей же лучше. Чего разглагольствовать-то. — Синьор Рондине равнодушно хмыкнул, не поднимая глаз на собеседника, — а счастья все достойны.       Вспомнив о присутствии в их диалоге третьего участника, маркиз взглянул на лингвистку. Сделав широкий шаг, нед резко развернулся и торжественно склонился перед дамой на коллинианский манер. Бочка на его плече чудом не рухнула на золотой песок.       — Я приношу свои извинения, синьорина, — не поднимая головы произнес эфенди, — От нас обоих. Вам не стоило этого слышать. Особенно в столь мирный день.       — Давайте просто настроимся на грядущий пир? — неуверенно произнесла авмарийка. Она окончательно запуталась в поведении Его сиятельства. Переведя взгляд на монаха, ища помощи она встретилась с еще более неловким взглядом. И все же нед медленно кивнул, — ваши извинения... приняты.       Кесо хотела добавить замечание о неуместной агрессии в обществе, но вовремя сочла, что мудрее будет придержать язык за зубами. Реакция эфенди слишком непредсказуемая. Коллинианец выпрямился и, как ни в чем не бывало, направился к главной хижине деревни.

***

      Дом Племени представлял собой просторную сферическую постройку, сооруженную сразу из нескольких крупных кустарников, растущих неподалеку друг от друга. Крышу ее украшали листья, выкрашенные в такие же яркие цвета, что и одежда кирок. Вся масса иммитировала закатное небо, плавно переходя в своей палитре от бананово-желтого к кораллово-розовому. На каждой ветви дома красовались прозрачные фонарики и колокольчики, отличающиеся от них лишь размером и конструкцией. Кирочанки придали смоляным сферам образ прекрасных медуз, обвесив их воздушными прозрачно-белыми лентами и разрисовав белой краской, которой, обычно, подводили глаза.       Гостеприимная хижина смогла принять под свою крышу не только все любимое племя, но и их заморских гостей, явно удивленных такой вместительности дома. Отовсюду звучала трепетная музыка и теплый смех. Каждый вошедший, не важно, нед или кирок, со всей искренностью поздравлял молодоженов, сидевших во главе стола рядом с вождем. Жених был одет в сияющую чешую, от чего каждое его движение сопровождалось красочными, почти звенящими переливами всех цветов радуги. Невеста же нарядилась в воздушные перья райских птиц. Ритуальные головные уборы, которые недавно надел на них вождь, ныне скрывали их плавники, трепещующие от переизбытка чувств, словно крылья бабочек.       "Какая милая пара!" — пронеслось в голове Клейта, рассматривающего счастливые лица новобрачных. От них буквально исходил свет, а в воздухе витали блестящие искры. Может, во всем виновато вино? Нет-нет, адепт почти не пил. Его душу, как и многих гостей, опьянила всепоглощающая любовь, заполнившая весь этот просторный зал. Музыка глюкофона ласкала слух, а певчие голоса переливались почти также ярко и непредсказуемо, как и одежды молодых.       "Какая красивая песня!" — Кесо вслушивались в каждую строку и рефлекторно переводила текст. Символизма в нем было столько, что девушка нашла уже три подтекста: от местной истории сотворения мира, до наставлений молодоженам и пугающих предупреждений о божественной каре за предательство семьи.       Для Паоло же, как и большинству недов, занявших ровно половину длинного стола напротив кирок, песня никакой смысловой нагрузки не несла. Он слышал лишь мелодичное урчание и квоканье, чем-то напоминающее пение лягушек и райских птиц. Маркиза гораздо больше интересовало содержимое его тарелки, о котором он мечтал, наверное, весь день. "Как же вкусно!" — мысленно повторял он, отправляя в рот очередное яство, — " ке буоно, ке буоно!"       Один кирок, подражая недам, выкрикнул тост. Как и все местные, он плохо говорил на международном языке, но дружеская атмосфера и доброе вино отлично справились с преодолением культурного барьера. Смоляные стаканы зачокались, выплескивая друг в друга содержимое, смешивая его между собой, а, порой, и заливая праздничный стол. Для кирок такой напиток был в новинку, ведь ничего крепче лимонного сока они никогда не пили. И при всем этом, мало кто из них отказывался от заморской экзотики. Клейт счёл, что, возможно, им бы понравился имперский игристый настой из тархун-травы. От него по крайней мере нельзя захмелеть. Несколько кирок уже начали петь невпопад. Воин с оранжевыми полосами на суровом зелёном лице решил негласно посоревноваться в чревоугодии с воином заморским. Не сводя глаз с его пышной иссиня-черной гривы, он ломано попросил сидящего рядом с ним жреца, передать очередное блюдо. Клейт с задорным смехом передал кироку миску с фруктовым рагу, хорошенько заправленного острым заморским соусом. С головы адепта упал небольшой цветок и изящно спланировал прямо в миску, украсив рагу важнейшим символом Святой Земли.       Паоло не обращал внимания на готовящееся действо и спокойно продолжил наслаждался пищей. Маркиз даже не мог представить, насколько вкусной получится еда, которую приготовили из ингредиентов по разные стороны моря. Главное кулинарное правило Коллины звучало как «что растет вместе, то вместе и едят», но несколько мультикультурных блюд, превзошли все его ожидания. Они были приготовлены эксперементально и, скорее, ради символизма. Но теперь маркиз не мог выбрать, какой же из экзотических фруктов ему нравится больше всех! О запоминал каждое экзотическое сочетание вкусов, мысленно дорабатывал и составлял новые рецепты. Синьор Рондине счел своим долгом воссоздать все эти гастрономические чудеса у себя дома. Скорее всего, половина коллинианцев проклянет его за жестокие эксперименты над продуктами, но обязательно найдутся те, кто влюбится в новые вкусы. Будет повод обновить меню в ресторане. А ведь можно будет открыть второй, но уже на своей новой земле. Еще и с постоялым двором... Торговцы разнесут весть о его кулинарной магии до самого Авмара! Деньги потекут к ним рекой!       Нед подумал, что от такого потока вдохновения у него скоро начнет дымиться голова и внезапно засмеялся. Давно он такого за собой не замечал.       Паоло довольно прикрыл глаза, наслаждаясь местной традиционной музыкой. Она стала размереннее, проще. Музыканты уже сменились. Они начали играть легкие ритмы, которые можно отбивать заплетающимися пальцами.       Очередные тосты, цокот стаканов и пинт, мелодичное квоканье, звонкий смех — зал окутала атмосфера настоящего счастья. Сиплый голос нетрезво захохотал. Другой, более звонкий, захихикал и попросил больше не наливать через чур веселому аборигену, чтобы тот не навредил себе или окружающим. В ответ раздалось несколько одобрительных смешков.       Ароматная дымка пеленой укрыла зал. Похоже, кто-то разжег благовония. Кесо не знала, что у местных есть сандал. Она широко улыбнулась и прикрыла сонные от вина глаза. Клейт подставил подруге плечо. Девушка без споров облокотилась на монаха. Святоземец хотел подать маркизу еще фруктов, но, обернувшись, увидел как тот напрягся. Во взгляде его читалось сомнение, волнение… и страх. Но в этот раз страх Паоло был иного рода. Нед больше не метался в панике, но и не оцепенел. Коллинианец был мертвецки-спокоен. Он лишь чувствовал, как от земли потянуло холодом, а в зале будто стало темнее. Это означало лишь одно.       Сегодня кто-то умрет.       Клейт с недоумением взглянул на друга. Маркиз стал походить на охотничьего сокола. Зеленый взор его парил над праздной толпой, лишь на мгновение касаясь их фигур. Паоло будто искал, выслеживал кого-то. Или даже не кого-то, а что-то. И при всем этом, Клейт видел, с каким трудом он старался держать руки расслабленными. Вероятно, маркиз считал гостей, или вслушивался в музыкальный ритм, или делал еще что-то, чтобы справится с очередным приступом. Аппетит у монаха пропал.       Милая кирочанка в пышном плетеном воротнике из белых ниток весело хихикала над шуткой сидящего рядом с ней Кои. Паоло запомнил его только по татуировке, во всю руку, которую тот никогда не прикрывал одеждой. Кои наклонился через стол к Патрику и показывал, как нужно чистить какой-то местный фрукт непроизносимого названия. Юнга же, большую часть демонстрации проглядел, пытаясь снять с когтей очистки, устроившиеся на них, словно на шпажках. Кирочанка встретилась взглядом с Паоло, хихиканье ее утихло. Смутивший девушку нед мгновенно отвел взгляд. «Нет,» — мысленно произнес он, — «не вы».       Коллинианец перевел взор на виновников торжества. Они кормили друг друга креветками, плавающими в ярко-зеленом соусе песто. "Им тоже повезло," — нед незаметно пожал плечами, — "было бы печально умереть, не прожив с любимым ни дня". Нед продолжил осматривать кирокскую половину зала. Недов же, за высокой фигурой Клейта он увидеть не мог.       Рондине почувствовал, как холод вновь пробрал его до костей. Он смотрел на кирока, накладывающего себе в тарелку очередную порцию рагу. Он был доволен поражением соперника, который, похоже, выдохся и не мог есть. Значит такова Ее воля. Рондине не мог оспорить Ее выбора. Отведя глаза от обреченного, Паоло со вздохом взглянул в тарелку. Лучше закончить трапезу до того, как начнется паника…       В такие моменты нет ничего хуже ожидания. Музыка начала утомлять коллинианца. Он сидел над своей тарелкой. Размышлял. Все веселье для него вдруг стало плоским, фальшивым, хрупким, словно стекло, словно бумажные декорации. Вот-вот разобьётся, истлеет, исчезнет навсегда. Но что именно развеет иллюзорный покой, коллинианец предугадать не мог. Как и предотвратить.       Почему Сегодня? Почему сейчас? В такой светлый и счастливый день? Все должны помнить о том, что смерть может настигнуть в любой момент, но не слишком ли это жестоко? Как можно сомневаться в Ее решении? Нет. Нужно смириться. И покорно ждать.       Ждать долго не пришлось.       Тончайшую оболочку, оставшуюся от торжества, пронзил посторонний звук. Неопределенный, сдавленный, судорожный. Вырвавшись из глотки обреченного он будто снова запустил ход времени, которое, словно сжатая пружина, неумолимо набрало ход, снося все на своем пути.       Ну наконец-то.       Кирок с оранжевым раскрасом отбросил свою пищу и потянулся к ближайшему кувшину. Воин жадно глотал воду прямо из горла. Но захлебываться собственным кашлем не перестал. Раздался крик. Музыка затихла. Кто-то сильно ударил его по спине. Паоло равнодушно продолжал свою трапезу. Ради приличия он, конечно уставился на задыхающегося, но нового он ничего не увидит.       Клейт встал со скамьи и попытался выйти. Пробраться к бедняге. Помочь ему. Спасти его жизнь! Паоло не видел смысла в его стараниях, он знал, что все уже предрешено, ведь те, на кого уже легла Ее тень, уже не смогут уйти от судьбы, как бы не пытались. Кашель вновь пронзил немой зал. Каждое мгновение было на счету! Клейт сдавленно зарычал. Коллинианец встал, освобождая дорогу для друга. И одним резким прыжком перемахнул через стол, задев хвостом пару тарелок и разлив остатки своего вина.       Подойдя со спины к задыхающемуся кироку, нед обхватил его руками и резко надавил ему на живот. Почему Клейт не мог сидеть смирно?! Он не смог бы спасти того, кого уже призвали. Но все равно бы пытался. И это бы погубило и его. Нет. Если уж у смерти этого парня появится виновник, то путь это будет Паоло.       Из зала донёсся испуганный возглас. Кироки обеспокоенно заквокали, поддерживая соплеменника и чужеземца. Паоло вслушивался в дыхание воина и рывками давил под самыми его ребрами. Он не хотел, чтобы тот так мучился, нет. Кирок не успеет умереть от боли. Он задохнется быстрее. Но остановись Паоло сейчас, его действительно сочтут убийцей, а не тем, кто до последнего пытался помочь.       И все же легче ему от этого не становилось. Паоло зарекся сражаться за такие жизни. Он не хотел, чтобы последним их воспоминанием была боль. Это не правильно! Еще одна жизнь останется на его руках. Пускай. Пускай все так думают. Паоло знает правду! Воин панически вцепился в кулаки Паоло, нед проигнорировал его. Смирившись со своей участью, отдав себя в руки знающего, воин прикрыл рот руками, чтобы еще больше не напугать невесту. Слушая клокочущие вздохи, нед поднял кирока над землей, чтобы тот смог услышать его голос.       Эти слова не для посторонних ушей. Только для того, кто прямо сейчас примет свою смерть.       Из глаз извивающегося от кашля кирока потекли крупные слезы. Кашель ег постепенно перерос в жуткий булькающий хрип. Паоло подцепил хвостом ещё один кувшин и подал бедняге. Воду тот не взял.       Очередной резкий удар под ребра.       Еще.       Еще!       Коллинианец почувствовал хруст. Кирок даже не вскрикнул.       Зато закричала невеста.       Звенящую тишину пронзил испуганный визг, эхом отразился от стен, взлетел к потолку и рассыпался на десятки искр немого ужаса, отразившихся в глазах оцепеневших наблюдателей ручьями тяжелых слез. Никто не мог отвести взгляда от ужасающей картины, не мог поверить в увиденное, не желал. Паоло прекратил мучать кирока и тяжело сглотнул.       Вот и все.       Паоло не раз видел на себе такие взгляды. Он знал, что сейчас начнется. Предполагал. Ему снова придется успокаивать свидетелей. Главное сейчас, самому оставаться спокойным. Ради них. Маркиз аккуратно усадил обмякшее тело новопреставленного обратно за стол и заглянул через его зеленое плечо. Он знал, что именно увидит. Удушение — не самая приятная картина, но и не самая ужасная.       Но к такому взгляду смерти коллинианец готов не был.       Бездонные остекленевшие глаза воина покрылись венами, налились, зеленое лицо посинело... А из зияющей черной дыры его бездонного рта валила отвратительная, густая, кровавая пена.