ＡＢＯＵＴ ＵＳ

* * *

      сочельник — время, когда люди носятся и ищут подарки для друзей и семьи. пустая трата времени и финансов, считал Ишигами. зачем дарить что-то в определённый день? этот промежуток времени он считал обязательной тяжестью для других. благо ему было всё равно.       на дворе во всю кружили снежинки. и, спрашивается, почему у него единственного нет планов на это время? школа закрыта, опыты одному не поставишь, а искать кого-то, чтобы он оторвал себя от столь великого праздника — нужны умения менталиста, который, к слову, готовился больше всех.       это изрядно напрягало.       парень, на которого подросток запал, был тем ещё своенравным ублюдком. ну, умел он искусно заставлять делать так, как хочет. манипулировал и промышлял этим уже давно. со старшей школы, вроде. тогда, будучи первогодкой из старшего звена, Асагири выделялся своим «боевым окрасом».       в общем так и сдружились. столкнулись — съязвили, пересеклись — поболтали. заговорились — уже во всю спорят, сидя в кофейне после учёбы.       Ген всё больше и больше залезал в черепную коробку, день за днём вскрывал скальп, помещая мысли о себе в светлую голову учёного, которому сейчас стыдно на Асагири даже взгляд лишний бросить: в голове рождается образ, как тот припечатывает его к стене или столу, страстно целуя.       и, если бы это правда была страсть и любовь, Сенку бы не отрицал даже, но это гормоны. он ясно чувствовал прилив возбуждения: жар в груди медленно перетекал в пожар в паху, стоило болтологу коснуться его или наклониться, шепча очередную гадость про кого-то.       хотелось сосредоточиться на том, что он говорит, но получалось лишь сконцентрироваться на возбуждение, хрипло шёпоте, горячем дыхание и чужом теле, что было непозволительно близко.       Сенку уже решил для себя, что проведёт этот праздник с Геном, во чтобы то ни стало.       учёный сказал — учёный сделал.       ждёт студента психфака у подъезда, наблюдая, как тот запирает квартиру и быстро идёт к лестничному пролёту.       тень мелькает в окнах. на языке парфюм, в памяти тела — чужие ладони на плечах. а хотелось бы на боках или бёдрах, потому что так его тонкие пальцы смотрелись бы лучше. бледная кожа, по сравнению с его, чуть смуглой и местами грубой, но не утратившей подросткового бархатного ощущения, была точной противоположностью во многих аспектах.       он представлял, как закидывал ноги на плечи Асагири или прижимал его ближе к себе, толкая пятками в поясницу, пока он нависал над ним. изящный, эфемерный, такой превосходный.       как эти пальцы скользили по торсу и груди, иногда сжимая соски, а может даже насаживая, впиваясь подушечками в талию или бёдра до искр в глазах и закусанной губы.       как жарко целовал бы шею, прижимаясь припухшими губами к засосам и задерживаясь чуть дольше на сонной артерии, проходясь по ней языком и собирая солёную влагу со своим запахом.       он резко возвращается с Луны на земную орбиту, поворачиваясь и состраивая недовольное лицо.       — как всегда опаздываешь, болтолог.       — это ты рано приходишь, мы договаривались в восемь, а ты тут в полвосьмого, как фонарный столб.       — стою на месте и мешаю машинам и прохожим?       — стоишь и светишь своим мозгом, просвещая людей или озаряя их гладкий мозг на думы.       — мерзость. опять твой сентиментализм.       — зато я не боюсь своих чувств, эмоций и желаний, — как-то особенно выделяя последнее интонацией, молвит Асагири, сильнее утыкаясь в ворот куртки.       они лениво бредут к торговому кварталу, иногда жестикулируя во время мелких полемик.       что ты там говорил о желаниях, Ген? записывай, пойдём по списку.       чтобы студент, после пар, ехал не домой, а к нему, чтобы просто поговорить и увидеться; пары заканчиваются к пяти и у них вообще нет возможности пересечься. да, у них неплохие взаимоотношения и знакомы не первый год. Гена, хоть и не хотелось, но он звал своим другом.       Ишигами желал держать эти невероятные пальцы в своей ладони, чтобы было не так неловко, когда кожа холодных рук случайно задевает другую. а лучше, если Асагири сам будет брать её и переплетать пальцы.       чтобы на фырканье на него не косились язвительно, а притягивали за куртку и быстро мазали своими губами по его, состраивая наивное личико, а-ля, не сердись, я ведь не виноват, что ты такой импульсивный временами.       Сенку клянётся, он всё бы отдал, если бы при встречах Ген не сдерживал свою тактильность. учёный видел, как ему это надо, но тот преднамеренно сдерживался ради личного пространства младшего.       а ещё он хочет засыпать с ним в квартире студента, мямля о завтрашнем зачёте по истории и слыша хриплое: «ты и так всё знаешь, не переживай.»       — что мне подарить твоему отцу? галстук — отметается. уже дарил.       — в прошлом году. он уже и забыл.       — подарок, который я дарю, только ты можешь забыть.       Сенку пресекает желание начать перечислять всё, что дарил или отдавал ему Ген. он помнит, у него есть ячейка в архивах мозга лично для него. все вещи. от перчаток, которые он до сих пор хранит, до новой линзы для телескопа.       — подари будильник, чтобы во время просыпался.       — для этого у него есть ты и Лилиан. может парные свитера для него и его пассии? — играя бровями, предлагает Ген, смеясь, когда на него кидает презрительный взгляд, потому что он позволяет себе на пару секунд уложить голову на чужое плечо.       — можно.       — рассчитай размеры, будь добр, дружочек Сенку.       и он рассчитывает. размеры и на ещё один такой контакт. сердце пытается пробить грудную клетку. вот он поэтому и не переносил Асагири. вроде бы и говори, ну же! он поймёт тебя, выслушает и примет любым, а потом вспоминаешь, что он тот ещё лицемер и желание немного утихает.       он говорит размеры и тут же сожалеет, потому что его тянут к переходу, утопая в толпе толкающихся людей, спускающихся в метро сразу после пешеходного.       у самого уха чувствуется горячее дыхание, периферийным взглядом видит румянец от холода. но вопреки всем ожиданиям его только спрашивают:       — я могу взять тебя за руку, чтобы не потеряться?       Ишигами едва на ногах держится и слишком резко кивает, ощущая как чужая ладонь удерживает его.       Сенку не отпускает его, когда они проходят турникеты. когда в набитом метро расстояние между ними сокращается до нескольких сантиметров.       Ген тяжело дышит и преграждает толпе путь к Ишигами, продолжая свой монолог, погружая Сенку в гул метро, его шёпот с хрипотцой.       он не понимает, в какой момент склоняется к чужому плечу и впадает в дрёму, зарываясь носом в шею.       — Сенку-чан, нам сейчас выходить надо, — тихо говорят ему. и учёный нехотя отрывается от удобного места, невзначай проводя носом по шее, заставляя ладонь, всё ещё держащую его, сжаться сильнее, — мало спишь?       — есть такое. купим этим двоим подарок и домой, я всю ночь проводил реакцию…       — я не пойму ни слова из твоего рассказа, — мягко напоминает Асагири.       — из крышек бензин изымал.       — воу… и много получилось?       — пара колб, но этого мало.       — но это всё равно большой успех, ты молодец, — хвалит его Ген, приводя прическу учёного в сносный вид, касаясь лба, как бы случайно.       женский голос оповещает их о нужной станции и они сходят. крепко сжимают ладони друг друга. им приходится расцепиться в торговом центре, но они снова берутся за руки, когда выходят на улицу.       их ждёт такси до дома Сенку, заказанное предварительно Геном, и оба располагаются на заднем сидении. ладони всё также сцеплены. большой палец Асагири поглаживает тонкую кожицу тыльной стороны ладони. на ней едва заметный шрам. он бледнее его кожи не на много, но у двухцветного будто определённый фетиш на мелкие детали.       — я тебе подарок тоже придумал. он уже ждёт тебя дома.       — хах, волнительно. спрятал, небось, пока я прошлый раз после реакции пошёл руки мыть.       — ага, угадал. это вчера было.

* * *

      дома они стягивают куртки, вешая в шкаф. Ген лениво исследует комнаты, пытаясь найти что-то для себя. на день рождения Сенку изготовил ему домашнюю колу. что будет теперь — он не знал, но был в предвкушении.       — если ты реально исполнил ту угрозу про носки для каждого дня недели, ты не ступишь через порог этой квартиры больше никогда, — оповещает его Ишигами, возвращаясь с коробкой в яркой обложке.       — я о трусах говорил. но это ведь гениальный подарок!       — Бьякуе трусы дари, — фыркает учёный.       — вообще-то твой отец не в моём вкусе, — шипит Ген, располагаясь на подлокотнике дивана, наблюдая за Ишигами и поправляя его влажные и немного опавшие из-за снега волосы.       — на что ты намекаешь?       — а пойду-ка я чай себе сделаю, — вскакивает Асагири, весело шагая в пункт «обитель пустого холодильника».       Сенку хочет посмеяться с такой наглой увёртки от ответа, но опуская взгляд на коробку и замирает.       из-за угла виднеется заинтересованный менталист, с придыханием наблюдающий за ним.       — ты сейчас серьёзно что ли? — опешил Сенку, удивлённо пялясь на Гена, — их же раскупили в первый же день.       — и я был одним из первых, — забирая с собой две чашки чая, тянет Асагири, плюхаясь рядом и включая телевизор.       — ты сделал предзаказ, хотя он был вдвое дороже?       — не понимаю о чём т… — Гена обрывают.       наглейшим образом затыкают поцелуем. сказать, что Асагири в шоке — ничего не сказать. он зависает на пару секунд и тут же прикрывает глаза, положив руку на щёку отвечает, сминая чужие губы.       — и что это только что было? не говори только, что всплеск гормонов. отговорка такая себе.       — это полный джингл белс. там же будет сам Ксено, я увижусь со своим наставником и… и я…       — прерогатива целоваться мне нравится больше.