Ветер Перемен (Сезон 1)

Бандиты поместили спящего Фатора в небольшую камеру, в которой помимо крайне скромного санузла, спрятанного за панелью в стене, присутствовала только потрёпанная временем белёсая шкура. Забытье молодого Воина продлилось около часа, и когда он открыл глаза, то с ужасом обнаружил, что лежит в одной лишь набедренной повязке. Вся его амуниция: маска, доспехи, энергосистема, оружие – отсутствовали, да даже сандалии, и те были сняты! Ветер ощупал свои валары поняв, что ни одного унтара,в том числе и золотого,подаренного когда-то Вожаком во время Великой Охоты на Уман-эмпа, тоже не осталось. Проклятые зур'гвалы буквально обобрали его до нитки!

***

- Гляди-ка, малец очнулся, - прорычал Корх'анлок, кивнув на экран камеры слежения. Сидящий за штурвалом Вол'ранг отвёл взгляд от бесконечного космоса и прорычал в ответ собрату: - Хорошо. Дай ему воды и приведи в медотсек, я пока подготовлю инструменты. Громила расплылся в плотоядной ухмылке, что отразилось оскаленным состоянием мандибул: - Позволь-ка, я на этот раз это сделаю. Стрелок защёлкал и после паузы прорычал: - Ты только угробишь его после сегодняшнего. - Не ссы, я уже остыл. Просто возьму с него должок. Вол'ранг тяжело вздохнул и потёр висок. - Ладно-ладно, будь по-твоему. Но только без выкрутасов! Если хоть малость попортишь его, нам главарь голову снесёт! - Да помню я, помню, кончай уже нудить! - махнул рукой Корх'анлок, поднимаясь с кресла и покидая отсек управления.

***

Фатор едва очухался. Он вспомнил, что попал в плен к зур'гвалам и попытался оценить остановку. «Это полная жопа» В глаза ударил свет из открывшегося дверного проёма, рассечённого толстыми прутьями решётки. Лучи чётко очертили громоздкий силуэт Твейлан-Конда, остановившегося рядом с клеткой. Ветер учуял зависшее в воздухе ехидство и довольную ухмылку. Когда глаза привыкли к изменившемуся освещению, яут смог разглядеть глумливый взгляд на физиономии громилы. - Проспался, птенец, мм? В сложившейся ситуации скалиться, рычать и провоцировать нападение являлось глупой затеей, поэтому яут просто фыркнул. Бросив ответный презрительный взгляд, он задал вопрос: - Куда вы меня везёте? Зачем я вам понадобился? Корх'анлок разразился раскатистым хохотом. - А ты ещё не понял, малец? Хотя откуда тебе понимать, небось едва из своего стерильного клана выполз. Тьфу, - Дикий Охотник сплюнул, выразив своё презрение как к Фатору, так и ко всему его племени. - Мы везём тебя на торги и собираемся неплохо на этом заработать. В ближайшие дни планируется большой слёт. На такого сладенького мальчика вроде тебя определённо найдётся не один щедрый толстосум. Громила буквально смаковал каждое своё слово и совершенно не скрывал удовольствия от процесса глумления над добычей. Ветер не подозревал, что всё это было лишь прелюдией... - На, - Корх'анлок закинул небольшую флягу между прутьев. - Пей воду.

***

От каждого едкого слова Фатора выорачивало наизнанку. «Торги?!» Поняв, что он попал на чёрный рынок в качестве товара, Охотник отпрянул к стене. Тяжело дыша, он переживал очередную пощёчину судьбы. Бутылка, брошенная зур’гвалом, укатилась в угол. Повисла давящая тишина, разбавляемая лишь тяжёлым дыханием юного Воина. - Т-торги?.. - Да, птенчик, они самые. Возможно ты понравишься зажиточной престарелой леди, которая пожелает посадить тебя на золотую цепь, чтоб ты массировал в банной комнате её потрескавшиеся ноги. А может, её переторгует хозяин очередных гладиаторских боёв. Хотя, какой из тебя боец. Ты – лёгкая добыча. - Корх'анлок снова рассмеялся, сложив затем руки на груди. - Ты определённо куда больше сгодишься в качестве девки для утех. Не сомневаюсь, что за твою смазливую мордашку выложит кругленькую сумму какой-нибудь орх’эй, который отобьёт инвестицию и заработает сверху в публичных домах. Знаешь, если тебя нарядить в симпатичные тряпочки, я бы даже не пожадничал оплатить целую ночь. Ах-ха-ха! Фатор нахмурился и сжал мандибулы, но не произнёс и слова. Нельзя давать этому сумасшедшему ублюдку то, что он хочет. Ветер отошёл в конец клетки, к углу, где валялась вода, и сел рядом с бутылкой в позу лотоса, стараясь успокоиться и хоть как-то сосредоточиться. Воину хотелось пить, но он не притронулся к воде – в ней могли содержаться какие угодно вещества, как для усмирения, так и для возбуждения молодого Хищника. Кто знает, когда и для кого состоится демонстрация товара? «Я теперь товар. Зур’гвалы везут меня на торги. Сигнал бедствия я послать не могу – нет энергосистемы. Мы далеко от кораблей и баз, летим неизвестно куда. Что делать? Что мне, к’жит побрал, делать? Может попробовать использовать сферу сновидений? Нет, не верю, что они этого не предусмотрели. Там наверняка будут их сновидцы»

***

- Хмм, похоже, что ты не особо-то и против. Может, твой Вожак на самом деле готовил тебя не в Воины, м? Зур’гвал уже было хотел продолжить свой монолог, но его прервал сигнал – на связь вышел собрат. - Где тебя носит? Я тебя в медотсеке час должен ждать? Хватит дурачиться, веди мальца сюда. - Вот любишь ты вечно кайф испортить. Сейчас приду, из юсы только не выпрыгивай, - фыркнул в ответ стрелку громила. Вырубив связь, он снова обратился к Ветру: - Эй, птенец, иди-ка сюда. Пора к лекарю на приём. Берсеркер снял блокировку и отодвинул решётку в сторону. - И не вздумай опять фокусы отчебучивать. Бежать тебе некуда, так что не усложняй себе же жизнь. Ветер молча поднялся. Мириады мыслей и вариантов закрутились в его голове: вгрызться в глотку, забрать оружие и вырубить второго? Не сойдёт, у него ворот из толстой кожи. Ударить ногой по яйцам, а затем локтём по голове? Выколоть глаза когтями? Ударить под колени и завалить на пол? Воин медленно приблизился к зур’гвалу, выбирая подходящий вариант для атаки. Он до последнего молчал и делал вид, что находится в подавленном состоянии. Оказавшись достаточно близко, молодой Охотник атаковал: прыгнул вперёд, оттолкнув берсеркера, а затем нанёс удар коленом в пах. К неудаче зур’гвал оказался достаточно стойким к подобного рода воздействиям. Возможно, в клане он проводил набивку паховой области или его туда ежедневно колотили? Корх'анлок не согнулся, поэтому его голова оказалась недоступной для удара. Рост чешуйчатого засранца сыграл дурную шутку с более мелким яутом. - Ах, ты, яутская паскуда! - взревел Корх'анлок, перехватывая молодчика за валары. Резко развернувшись, берсеркер сумел перехватить его и прижать грудью к стене. - Я предупреждал тебя, говноед! Твоё счастье, что твоя шкурка нужна целой, иначе б я с тобой не церемонился! - Быстро сняв наручники с пояса, громила сцепил ими запястья Ветра. - Ничего, сейчас ты получишь сполна, засранец, - презрительно фыркнул зур'гвал. Снова взяв трофей за валары, Корх'анлок поволок его в коридор.

***

Фатор безуспешно задёргался в хватке Дикого Охотника. Он брыкался, пытаясь укусить громилу, но в конечном итоге добился лишь смачного удара по лицу. - Ублюдок, - выплюнул Воин. – Чуть перепонку не порвал. Тебе же велено не повреждать меня! - Моё терпение не безгранично, сучок, так что не обольщайся, - фыркнул громила, затем буквально впихнув Фатора в медотсек, где уже ожидал второй берсеркер. Он со скучающим видом сидел на табурете подле механического кресла с раскрытыми креплениями. - Что ты так долго возишься, Корх'анлок? Это всего лишь малец, давай уже, шевелись. - Всего лишь малец... изворотливая тварь! Прекрати уже брыкаться, пока я не вколол тебе ещё один транквилизатор! Вол'ранг тяжело вздохнул, поднял взгляд наверх и покачал головой, словно чему-то очень разочаровываясь. Корх'анлок с горем пополам усадил яута на не внушающий ни капли доверия "трон", затем благодаря помощи собрата, снял наручники и приковал добычу. Захваты плотно сомкнулись на руках, ногах и шее молодого Воина. Ветер зашипел и дёрнулся несколько раз, но фиксаторы крепко держали Хищника. - Что вы собираетесь делать?! Что за рйет?! Корх'анлок посмотрел на Фатора нездоровым взглядом маньяка, плотоядно ухмыльнувшись. - Малец... мы сейчас сделаем то, отчего ты больше никогда не погреешься под мантией Кар'клея, - громила взял со стола странный предмет, вытянутой трапециевидной формы. Он нажал на небольшую кнопку сбоку и на донышке начал медленно высвечиваться символ. Корх'анлок развернул вещицу так, чтоб Фатор мог хорошо разглядеть странный знак. - Знаешь, птенец, что это такое? Вол'ранг тем временем отошёл в сторону и, казалось, избегал смотреть на дичь. Поскольку маска скрывала лицо, Ветру трудно было понять, скучает ли второй зур'гвал, или ему неприятно всё происходящее. Впрочем, сейчас это заботило в последнюю очередь.

***

Ветер напрягся уже тогда, когда берсеркер взял железную дубину, ведь ею при должном усилии можно раскроить череп! Он заметил символ и понял, что железная дубина – это тавро, на конце которого светился ужасающий знак. Этим знаком был отмечен “мальчик для утех” принадлежащий Алому Шеклу - Шейдрис. Клеймо раба, используемое на чёрном рынке. - Нет! Убери это! Ты знаешь, кто я?! Я – ученик Великого Гуан-Тант’ера и Сильнейшего Насид-Меама! Они порвут тебя на куски! За вами придёт клан «Неистовых»! В отчаянии Ветер задёргался на холодном, железном кресле. Он использовал последний трюк, уловку, оставшуюся в его обчищенном арсенале – угрозы и низкое покрытие своей жизни мантией Вождя. Страх, пронизывающий все кости был насколько сильным, что заставлял отбрасывать всевозможные рамки: честь и гордость катились к чёрту, последствия откладывались на далёкое “если получится выжить”, ведь стать клеймённым фактически означало потерять жизнь! Даже если теоретически после торгов у него получится сбежать от нового хозяина, то возвращаться уже будет некуда.

***

Корх'анлок засмеялся дьявольским смехом, будто воплотившийся злодей из каких-нибудь легенд, рассказанных в детстве матерью. Словно низкий пожиратель из глубин секторов Предела, он смаковал страх и ужас молодчика, явно удовлетворяя свои садистические склонности. - Кир'дэ! Ах-ха-ха! Когда я поставлю тебе на грудь этот знак, - Корх'анлок покачал тавро перед Фатором, - уже будет неважно, кто ты: хоть Волве, хоть ваш Кетану. Это клеймо - знак аша-ндр. Тот, кто получает его, становится товаром, равным ита – пожизненный позор для Воина, с которым он никогда не сможет вернуться ни в клан, ни в родное общество. Поэтому даже сбегать от хозяина становится бесполезно, ведь влачить жалкое существование сбежавшей безделушки может оказаться даже пострашнее, чем жить в уютной конуре у какого-нибудь богатенького орх’эйя, потрахивающего свою игрушку. Так что теперь тебе не спрятаться под мантией Кар'клея и никакой Палач за тобой не прилетит. Рука, держащая тавро, начала мучительно медленно опускаться на грудь Фатора…

***

Глаза молодого Воина в ужасе расширились. Он вжался в спинку кресла, пытаясь отдалиться от проклятого клейма. Щетинки на теле и лице встопорщились, мандибулы беспорядочно хватали воздух. - Нет! Нет, убери это от меня! Не делай этого, я найду средства на выкуп, убери!!! - Ууу, как я обожаю вид ссущих от страха ятжа, - довольно прорычал зур’гвал. - Вот оно, ваше истинное лицо, второсортные! Раскалённый знак опустился на грудь Фатора. Раздалось шипение. Жгучая боль тут же разошлась в стороны, распуская огненные щупальца, как сотворённый из расплавленного металла кальмар. Пронзительный рык боли наполнил стены корабля, застыв ужасающим эхо в вентиляционных шахтах. Пытка длилась меньше минуты, но, казалось, растянулась словно на целую вечность. - Так, хватит! - вмешался в процесс Вол'ранг, перехватывая руку собрата и отводя от груди. - Ты его сейчас до костей прожжёшь! - Ладно-ладно, увлёкся, бывает, - усмехнулся Корх'анлок, выключая тавро и убирая его обратно на столик. Затем он потянул запах палёной плоти и со смаком причмокнул: - Ммм, люблю запах жжённого ятжа по утру.

***

Фатор сорвал связки. Его рык исходил не только от физической боли. Он выл от отчаянья и осознания, что свободы для него больше нет, а значит, нет и смысла жить. Воспитанный Лунным Ангелом, чтившим кодекс, честь и воинское братство, он слишком большое значение предавал философии пути, его сердцевине. Насид-Меам и молодой бурлящий твей вместе с процессом сепарации подпортили многолетнюю, тщательную работу Гуан-Тант’ера над избранным учеником. Знал бы он сейчас, как его сокровище оступилось… Ветер замолк. Его тело обмякло на пыточном кресле, словно из него только что изъяли хребет.

***

- Надеюсь, ты теперь доволен? - прорычал совершенно нейтральным по тону голосом Вол'ранг. - О, ещё как, дружище, ха-хах, ещё как! У меня настроение поднялось, как стояк в сезон! Как же я обожаю это дело! - Замечательно. Ступай-ка к себе, выпей что-нибудь. Я тут пока закончу. - Что, уже? - Корх'анлок взглянул на обмякшего Фатора. - Хотя ты прав. На сегодня мы с этого птенца уже всё взяли. Думаю, пока летим, ещё успеем повеселиться. Ладно, прибирай, я не возражаю. Громила отправился на выход. Вол'ранг же снова покачал головой. Очевидно, что в отличие от собрата он отнюдь не получал столь извращённого удовольствия от пыток. Стрелок вооружился антисептиком и заживляющими мазями, приступив к осторожной обработке свежего ожога, не говоря ни единого слова.

***

Воин слышал их голоса словно издали, через слой “ваты”. Он пребывал в состоянии глубокого шока. Нервная система молодого Охотника порядочно износилась за последние недели странствий, ведь он только покинул клан и впервые увидел мир таким дерьмовым и паскудным, каким он был за пределами влияния клановых Вождей и их территорий. Это падение на дно случилось слишком быстро, резко, как пощёчина самого Кетану: взгляни, вот она – жизнь. Мандибулы Фатора застыли, словно у мертвеца. Он опустил голову на грудь и закрыл глаза. - Не наклоняйся, - прорычал Вол'ранг, возвращая молодчика в исходное положение. Спадающие валары мешали обработке раны. Поставив на свежий обработанный символ временную заплату, он снял захваты. Самец не опасался какого-либо сопротивления, видя, что несчастный юнец в этот самый роковой момент сломался. Зур’гвал наблюдал такое зрелище далеко не первый раз и при виде этой малоприятной рутины он только и мог, что периодически вздыхать. Смысла брыкаться, сопротивляться, дёргаться для дичи больше нет. Никакого выбора, никакого шанса на спасение, на возращение к привычной жизни. Оставалась только безысходность. - Идём, малец, - прорычал Вол'ранг, беря Фатора за плечи и снимая с кресла. Фатор молча поднялся, но ослабевшие ноги уподобились вате. Воин чуть было не упал. Молча, берсеркер придержал яута и чуть встряхнул его. Убедившись, что пленник в некоторой степени всё-таки стоит на ногах, он повёл его в камеру. Однако теперь обращённого в раба воина ждала отличная от предыдущей обитель: стены в новом помещении обшивали мягкие слоёные ткани. Далеко не единожды случалось, что похищенные жертвы, получившие роковое клеймо пытались покончить с собой, разбивая голову об стену. Некоторые отчаивались перегрызать себе вены, предпочитая мучительную и долгую смерть, нежели жалкую жизнь товара, чьё предназначение в дальнейшем определял хозяин. Усадив Фатора в углу, Вол'ранг отправился на выход. Дверь камеры тихо закрылась. Он настроил маску, чтоб в интерфейсе отображалось окно системы слежения за пленником: за сломленными невольниками всегда нужно приглядывать, ведь нельзя ни в коем случае допускать какую-либо порчу товара. Все необходимые для этого средства в виде наркотиков, специальной маски и захватов Вол'ранг держал наготове. Они редко нужны сразу, но как правило до хотя бы одной вещи из этого набора дело доходило. Ветер же остался наедине с гнетущей холодной тишиной и не менее гнетущими мыслями.