Сны Вавилона

— Это последняя, Джи, больше я тебе не налью, — здоровенный, даже по меркам своих, шеолец поставил на стойку кружку Углей Санорта и подтолкнул ее к демонессе. Украшенная кудрявой огненной копной голова, приподнялась над руками, на которых до этого лежала. Рассеянный взгляд зеленых глаз с вертикальным зрачком пошарил перед собой в поисках выпивки, а когда нашел ее рука торопливо подхватила кружку и дама, одним махом опрокинула в себя треть содержимого. Зажмурившись от обжигающей, даже по меркам ее народа крепости, она выдохнула, хлопнула ладонью по столу и поставила кружку перед собой. — Ты мне не мамочка, Августус, чтобы следить за тем, как сильно я сегодня перебрала, — ядовито фыркнула она, указав когтистым пальцем на бармена, чья массивная фигура занимала собой почти все свободное пространство за стойкой. — Сегодня?! Ты надираешся уже неделю, девочка, — хмуро глянул на нее единственным глазом демон. Другую половину его лица пересекала повязка плохо скрывающая шрам. — Возьми себя в руки наконец, ты позоришь свой орден и свой доспех! — Плевать. Я подвела его, не смогла защитить. Реймс убит. Хреновый из меня рыцарь, раз я не могу защитить своего господина. — Оплакивать его кроме тебя тут никто не будет, это точно, но вряд-ли бы он оценил в какую размазню ты превратилась, — качнул головой, увенчанной парой массивных рог, Августус. — Не оценил бы. Нет его больше, чтобы хоть что-то оценивать, так что отвали со своими нравоучениями куда подальше, — уже слегка заплетающимся языком возразила его последняя оставшаяся в баре клиентка. Допивая остатки Углей Санорта она зло подумала, что старик в край обалдел. Его бар был ее последней надеждой напиться до беспамятства и еще на одну ночь провалится в сон без снов. Не оставаться в одиночестве с этой чудовищной тишиной и запертыми апартаментами в которых ее ждали его вещи. Теперь был последний вариант, проклятые щепки той злосчастной лютни. Может они подарят ей ночь без кошмаров, а еще лучше если ей не доведется проснуться по утру. Нет никого хуже, чем рыцарь допустивший смерть своего господина. С грохотом поставив опустевшую кружку на стойку она подхватила трифанг и махнув бармену рукой нетвердым шагом подалась на выход. На самом деле Августус был славный мужик и злится на него не имело смысла, просто он нихрена не смыслил в том, как много для нее значил Реймс. Пиллар вдохнула свежий воздух наполненный сладким цветочным ароматом и заправила за ухо прядь пепельно-русых волос, чтобы их не разметало легким весенним ветром. Ей очень нравилось это место, наполненное теплом, солнечным светом и пробуждающейся жизнью. Она охотно провела бы в этом парке хоть весь день, если бы не одно прескверное обстоятельство — личность ее сюда пригласившего. — Ты это серьезно? — вздохнула она, понимая, что ее слова лишь попытка затянуть с ответом. У Священной Инквизиции чувства юмора нет, а если что-то и есть, ей лучше никогда не узнать какого оно толка. — Совершенно, — твердо кивнул молодой мужчина. Идеальный образец протокола, как его не поверни. Бежевый деловой костюм с воротником-стойкой, приколотые слева на груди знаки отличия орденский и его ранга. Короткие светлые волосы тщательно зачесаны назад, а голубые глаза были настолько бледного оттенка, что казались выцветшими. — Дело крайне важное, Александретти, и нам нужен кто-то вроде тебя. Способный эффективно вести расследование и сделать все, что должно во имя Порядка, но не связанный с нами напрямую, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Ашер, ты предлагаешь мне отправится в творение Римуса Атхена. Те самые миры в которых обитает аватар Зла и Свет знает что еще вползшее туда из Хаоса? Тот самый мир в котором Этот Монстр превратил одного из ваших лучших дознавателей в обезумевшее чудовище? После встречи с ним моя мать потеряла покой, бросила свою работу и навсегда ушла в Черное священничество, непрестанно молится о нашем спасении. Мы могли бы прогуляться к ней. Монастырь не слишком далеко, послушаешь, что она тебе скажет. — Я знаю, что случилось с Лаурой и с Арчибалдом тоже… — мрачно произнес он. — Но если она думает, что зло и хаос можно одолеть одними молитвами, то она глубоко заблуждается. Что важнее, наше дело никак не касается аватара. Это всего лишь проклятый артефакт. Мерзость занесенная к нам из Хаоса. Тем хуже, что он оказался сломан. Теперь его обломки как вирус распространяются по Вавилону отравляя все с чем взаимодействуют. Собрать это проклятье и уничтожить — вот что будет твердым шагом на пути к Свету. Намного более весомым, чем тысячи молитв вознесенных Лаурой. Их неспешная прогулка сквозь цветущий парк затягивалась. Пиллар рассчитывала по быстрому отшить младшего инквизитора Ашера и заняться своими делами. Навестить мать в конце-то концов, раз уж оказалась неподалеку от ее монастыря. Вот только этот тип умел быть той еще занозой, когда ему было нужно, а других, по мнению Александретти на эту работу и не брали. Но самым скверным по мнению женщины было не это, а то, что он ее заинтересовал. Она достала из кармана своего легкого, серого плаща пачку сигарет и закурила, чтобы скрыть затянувшееся молчание. Ей нужно было время для размышлений. Губы младшего инквизитора на долю мгновения неодобрительно изогнулись. Он был строгим противником пагубных привычек, но в этот раз ей не мешал. Очевидно она была нужна им, больше чем он хотел показать. Творение Римуса Атхена талантливого конструктора реальности с весьма неоднозначными убеждениями, который убрался под самую границу Порядка и Нейтральных территорий чтобы ему не мешали создавать что вздумается. Именно в этих мирах ее мать проработала почти всю свою жизнь, находясь буквально на передовой противостояния с Хаосом так как одно из самых кошмарных его порождений устроило здесь свое убежище. Явной попытки переметнуться к врагу Творец не совершал, без лишних вопросов пустив священничество в свое, обычно закрытое, творение и даже отдал в их распоряжение целый мир. Иллюмнию. Но и аватару Зла не мешал, позволив ему прикинутся одним из божеств местного пантеона. Очевидно пока обе силы соответствовали тому, что Римус намеревался создать, их присутствие его не беспокоило. Понимал ли он, что из-за этого заражение неизбежно просачивается во все, что он создал и постепенно утягивает созданные им миры в пучину Хаоса? Возможно влияние аватара Зла за столько лет изменило конструктора реальности изнутри и теперь его нейтральная позиция лишь ширма, за которой он скрывает свою лояльность врагу? Может и так, но это сложные игры для верхушки инквизиции, а вот найти и нейтрализовать опасный артефакт это то немногое, что она могла сделать на благо Порядка. — Лаура все равно узнает куда вы меня отправили, ее беспокоит уже одно только то, что я работаю на вас время от времени. А теперь еще и те самые миры. — Большая их часть находится под нашим контролем, так или иначе, — пожал плечами Ашер. — Я не могу дать тебе никаких стопроцентных гарантий, Пиллар. Только дурак поверит в них когда речь идет о Хаосе. Но артефакт совершенно точно не связан с аватаром Зла и его делами. Более того… — взгляд инквизитора мазнул по лицу женщины и намертво замер уставившись на декоративный пруд. — У меня нет доступа к этой информации, но судя по некоторым движениям в ордене, осмелюсь предположить, что мертвому некроманту скоро будет не до Вавилона и вещей творящихся там. Пиллар криво усмехнулась. «Мертвый некромант», если бы аватар был лишь этим. Но слова Ашера ее немного успокоили. Ничего сложного, прибыть на место, поискать об артефакте то, что упустила инквизиция, собрать его и уничтожить или передать ордену для уничтожения. Обычная рутина. Через неделю-другую она уже будет дома. — Хорошо, — вздохнула Александретти, затушив лишь наполовину выкуренную сигарету и бросив ее в карманную пепельницу. — С чего я должна начать? Вдох. Короткий, судорожный, спустя несколько мгновений еще один. Оно пока могло заставить себя дышать. Держаться столько, на сколько будет хватать истекающих сил. Жалкий протест. Бессмысленный. Бесполезный. Сонник осознавало, что умрет здесь, в этой исписанной защитными знаками камере. Единственным их назначением было удерживать его, словно оно был пойманным чудовищем, опасным диким зверем. Будь проклят этот Исландир и море которое Римусу понадобилось запихнуть именно в этот мир, аккурат по соседству с фанатиками, нежно заигрывающими с церковью Света. Вдох. Сквозь маленькое зарешеченное окошко пробивается первый солнечный луч, безмятежно скользит по стене ярким зайчиком. Что там за стеной? Ранняя осень кажется? Можно считать, что ему повезет если оно умрет до зимы. Еще месяц-два и холод здесь станет совершенно нестерпимым. Мариан не знало, как смогло пережить прошлую. Возможно, тогда спасла живучесть его вида, но сейчас оно было готово ее проклясть. Из-за нее эти мучения длятся слишком долго. Голод здесь был вечным спутником. Все (за исключением пары фруктов), что его тюремщики приносили, в пищу, существу вроде него, не годилось. Их это не слишком волновало, они просто ждали когда эта тварь наконец-то сдохнет, а она что-то не слишком торопилась. Сонник смогло незаметно вытереть некоторые защитные знаки, и те монахи, которые их обновляли так и не заметили подвоха. Крошечный шанс хоть изредка сбегать в Грезу, пусть только разумом, пока тело было безнадежно поймано в эту ловушку здесь. Это давало немного сил, короткие случайные урывки ночного отдыха, когда кто-нибудь из стражи засыпал на посту. Сейчас сны этих людей стремительно становились все мрачнее и кошмарнее, однако причины этого Мариан не знало, уж слишком хрупкой была связь с Грезой и слишком велик риск, что его маленькую хитрость вычислят. Не считая тех мелких правок, что ему удалось внести, оно не смогло нарушить защиту достаточным для побега образом. Заклинания, талисманы и знаки обновлялись в его камере с маниакальной педантичностью, их силы наверняка хватило бы на то, чтобы удерживать и что-то более могущественное, чем один измученный сонник. Прошло больше года со дня их заточения и Мариан отчаялось, но покой и равнодушие все никак не приходили, не было никакого утешения или избавления. Все, что им оставалось, это беречь силы и ждать неминуемой участи или последнего шанса побороться за свое существование. -Уууу, похоже кто-то здорово облажался и теперь ты не способно выполнять свои прямые обязанности, — протянул из-за решетки шутливый голос, принадлежащий мальчику лет десяти. Только сонник так ошибаться не мог, то что носило эту форму и близко не было человеческим ребенком. Злобная тварь по воле Принца навсегда обреченная быть защитником Матери. Если хорошо подумать, всегда найдется тот, чья ситуация еще хуже чем у тебя. Но значило ли это что ОНА искала Мариана, когда оно исчезло, беспокоилась ли о них? -Над, … как?! — хрипло выдохнуло оно, немного приподняв голову над полом на котором лежало, чтобы хоть немного рассмотреть существо по ту сторону смотровой щели. -Этот город утопает в кошмаре. Твой охранник уснул и ему снятся малоприятные вещи, поэтому я могу быть здесь, — довольно сообщило существо за дверями и взгляд Мариана столкнулся с хищным взглядом змеиных глаз визитера. — Ты можешь освободить меня? — со слабой надеждой в голосе спросило оно и даже попыталось поднятся, но не смогло. Беспощадный голод терзавший их нутро лишал сонника последних сил. — Нет. Не то чтобы я не хотел, хотя и это тоже, но я даже коснуться этой двери не могу, она вся исписана защитными символами. А если собрать все талисманы, можно начать небольшой бизнес. Впрочем, могу сделать для тебя иное… — Сквозь щель в камеру упало большое, кроваво алое яблоко и неспешно покатилось к пальцам лежащего на полу узника. — Ты все равно окажешься свободно, когда Кошмар поглотит это место, их смертельный ужас будет справедливой расплатой за то, что они сделали с тобой, не так ли? — засмеялось существо продемонстрировав богатый набор мелких, белоснежных и бритвенно острых зубов. — Да… лицемерные мерзавцы это заслужили, — зло выдохнул сонник, схватив яблоко длинными темными ногтями, и жадно впился зубами в его сочный, приторно сладкий, бок. Протянуть еще немного, вот и все, что от него требовалось теперь. До того как здесь начнется пир. Кварталы Тьмы в Вавилоне всегда были поразительно тихим местом. Сложно сказать в чем конкретно была причина, может, в проживающих здесь обскурантах, в их родном мире, лишний звук иногда гарантировал верную смерть. Или дело было в самой тьме, ощутимой здесь почти физически, укрывающей собой каждую пядь этого места мягким, плотным одеялом поглощающим любые звуки. Вьюл не нарушал иллюзорного покоя этого места. Несмотря на массивную монструозную фигуру Отмеченного Тьмой, когтистые лапы мягко ступали по мощеному плиткой тротуару. Его шесть глаз отлично видели все вокруг несмотря на практически полное отсутствие света. Привыкшие жизни в полумраке, обскуранты неохотно зажигали дополнительные источники освещения, сверх минимально необходимого, боясь лишний раз потревожить Тьму. Их богиня была совсем не милосердная хозяйка, в чем охотник давно убедился на собственной шкуре. Старый друг искал встречи с ним. Несчастная душа отмеченная тем же проклятьем, что и он, так же крепко цепляющаяся за здравый рассудок, старую жизнь, воспоминание о том, что значит быть человеком. В Обскуре, в их собственных городах не было места для таких как они, однако Вавилон оказался куда гостеприимнее, как и обскуранты бегущие сюда из умирающих и разрушенных подземных городов, беженцы, изгнанники, отмеченные сохранившие рассудок, все они были здесь в одной лодке. За все время пока он шел, маленькая группа живых душ попалась ему лишь единожды. Обскуранты в традиционых одеждах темных цветов — широкие штаны, длинные туники, накидки с капюшонами. У некоторых единственной открытой частью кожи были только глаза. По улицам Квартала Тьмы они перемещались группами, так было безопаснее. Кто знает кого коснулась Тьма в этот раз, что теперь рыщет по пустынным перекресткам, в поисках жертвы способной утолить зарождающийся голод. Путники поклонились ему и проведя отмеченного взглядом двинулись дальше. Встретить охотника на улицах было добрым предзнаменованием. В свободное время Вьюл часто патрулировал кварталы надеясь, что его усилия помогут сделать это место хоть немного безопаснее. Люди живущие здесь и так достаточно страдали. «Хадйон» сообщила ему тусклая вывеска нисколько не рассеивающая тьму вокруг. Старое обскурантское слово обозначающее убежище. Снаружи, сквозь панорамные окна закрытые решеткой с толстыми прутьями, можно было разглядеть лишь огонек свечи, стоящий на столике одинокого посетителя этого места. Вьюл уверенно толкнул тяжелую железную дверь, отворившуюся практически бесшумно. Внутри на ней был железный засов толщиной почти с его руку. Вести бизнес в Кварталах Тьмы было рискованно, но смельчаки все равно находились, некоторые из них даже были бывшими охотниками. А пожив в Вавилоне достаточно долго он понял, что здесь есть места и покруче этого, но там все равно теплится какая-то жизнь и кто-то пытается провернуть свои дела. За единственным освещенным столиком двое местных общались с эльфом — удивительная диковинка в этих краях. Впрочем, последний выглядел крепким парнем, способным позаботиться о себе. Он молча проводил Вьюла взглядом, пока оба обскуранта изобразили почтительный поклон, традиционно сложив ладони перед лицом п-образным домиком. Пока никто из них не собирался буянить или терять рассудок, они его не интересовали. — Мирной ночи тебе, Иша, — негромко обратился он к женщине за стойкой в глубине зала. — И тебе, добрый охотник, — ответила она, такая же отмеченная тьмой как и он сам. В свете нескольких свечей освещавших стойку больше похожая на призрак, чем на живое существо. Ее прекрасная голова со снежно-белыми волосами качнулась на непомерно длинной шее, изгибающейся петлей так, чтобы лицо находилось на привычном уровне. Ниже шеи она выглядела почти как человек. Высокая женщина, средней комплекции с приятными округлыми формами, вот только ее длинные одежды в пол не могли скрыть множества белоснежных змей, что заменяли ей ноги. Она плавно, почти гипнотически покачивалась на них при каждом движении. Иша была первым его другом здесь, она помогла ему пережить немало сложных времен. — Мне сказали ты искала меня? — спрашивает Вьюл, сняв широкополую шляпу и положив ее на стойку рядом с собой. Старый амулет, состоявший из птичьего черепа и рябых перьев утратил свою силу еще в Обскуре. Теперь это была лишь памятная безделушка, зато широкие поля его головного убора и густая грива черных вьющихся волос помогали скрывать и лишние две пары глаз, и увенчанные острыми шипами уши. Мысль о том что с ней он был чуть больше похож на человека и чуть меньше на чудовище была слабым утешением, но все же… — Ты покидал Кварталы? Охотник кивнул облокотившись на стойку: — Подвернулась непыльная работенка — обеспечить безопасность кучки толстосумов. Из внутреннего кармана плаща он достал пухлый конверт и подвинул его по стойке Ише. Она знала как распорядится этими деньгами. Медикаменты, оружие, редкие припасы, все, что могло пригодится охотникам в Обскуре, чтобы обеспечить защиту их городов. Через сеть своих посредников она снабжала их всем чем могла, а он никогда не упускал возможности внести свой скромный вклад в ее труды. — Выпьешь что-нибудь? — спросила она, спрятав конверт куда-то под стойку. — Как обычно, — не стал возражать Вьюл, получив свой стакан Кровавого когтя. Один из двух обскурантов сидевших с эльфом кивнул хозяйке заведения и она бесшумно выскользнув из-за стойки подплыла к ним. Местные не обращали на вид Иши никакого внимания, зато гость смотрел на отмеченную во все глаза, еще бы, такая диковинка даже по меркам Вавилона. Вьюлу искренне захотелось съездить ему по роже за подобную бесцеремонность, но вместо этого он сосредоточился на предложенной выпивке. Не он первый, не он последний кто бросает на отмеченную подобные взгляды, к тому же бывшая охотница сама способна позаботиться о себе если нужно. Или о нем самом, если он потеряет рассудок. Таков был негласный уговор между всеми охотниками. Когда троица покинула Хадйон, Иша убрала столик, задвинула за ними засов и погасила вывеску. — Так в чем причина? Не думаю, что ты разыскивала меня по всем кварталам потому что соскучилась и хотела узнать как идут дела, — спросил он. — Нет не потому, хотя ты знаешь, что я всегда рада видеть тебя, особенно в добром здравии и хорошем настроении, — отмахнулась она вернувшись за стойку. — Мои ребята из черного рынка недавно кое-что мне принесли. Так что я хотела бы услышать, что ты думаешь об этом, — произнесла она и скрылась в подсобных помещениях. Ее не было несколько минут так что Вьюл смог оценить как хорошо и с какими предосторожностями она спрятала то, что собиралась показать. Вернулась женщина с чем-то небольшим, бережно завернутым в стенницу, единственную ткань производимую непосредственно в Вавилоне, а потому самую дешевую здесь. Ее источником был местный вид плюща, охотно разрастающийся по стенам в более освещенных и благоприятных для него кварталах. От прочих ее легко можно было отличить по грубости и темно бордовому оттенку который было слишком тяжело вывести, чтобы итог стоил затраченных сил. — До тебя ведь уже дошли слухи о произошедшем на нижних уровнях Башни больше недели назад? — О том как Бесчувственный, используя некий темный артефакт, попытался привлечь внимание Бога Зла и как из этого у него ничего не вышло? А по пути это вылилось в крупную резню на нижних уровнях, освобождение нашей «дражайшей» богини и его собственную смерть. Очень поучительная история, о том, что никогда не стоит иметь дел с Богом Зла, даже когда предложение выглядит чертовски соблазнительным. Если вдруг я начну думать иначе — напоминай мне эту историю время от времени, — криво ухмыльнулся он обнажив клыки. Лицо Иши стало огорченным, наверняка она ожидала от него другого ответа, но он всегда был с ней искренен и не собирался поступать иначе. — Его защитница осталась без работы, она сильна, ты мог бы позвать ее к нам. — Да, как боец она хороша, я видел ее в деле, но слишком шумная, слишком вспыльчивая. С ней даже ее собственный орден управится не мог. Очевидно, чтобы призвать эту пламенную дамочку к порядку, нужна такая же бездушная машина для вычислений, какой был ее покойный бос. Прости Иша, но я не про это, я даже не лидер, всего лишь хороший охотник и ничего больше. — Ну-ну-ну, мой дорогой друг, ты слишком к себе критичен. Для тех кто живет здесь ты больше чем просто охотник, ты их надежда на спокойную и безопасную жизнь, а это много, очень много. — Ответственности в основном, — хмыкнул он, а потом кивнул на сверток, — так что у тебя там, показывай. — Ах, я, в принципе, догадываюсь, что ты на это скажешь, — поджала губы она, но положила ткань на стол и бережно ее развернула. — Щепки? — Въюл непонимающе приподнял бровь над верхней парой глаз, находившейся почти там же, где и должны быть у обычного человека. — Это обломки лютни, того артефакта, который Бесчувственный использовал на нижних уровнях. Никто не знает куда подевались струны. Гриф и некоторую часть деки реквизировала Службы Безопасности, а вот все остальное попало на черный рынок, но слишком разойтись не успело, большую часть, по старой дружбе, продали мне. В них еще сохранилось немного магии. — Да? И что эта штука делает? — с сомнением глядя на новое приобретение Иши, осведомился Вьюл. Он вознамерился было взять один из обломков, чтобы рассмотреть его поближе, но быстро передумал. — То же, что и вся лютня до этого — погружает в сон, — пожала плечами женщина, — если ранить ими себя. Из этого можно сделать иглы, один укол и несколько гарантированных часов крепкого сна без сновидений. Вьюл, подумай о тяжело раненых, о тех в чьи сны уже начала просачиваться Тьма, что если это поможет их спасти, или хотя бы выиграет для них немного времени? Сам знаешь как в Обскуре это бывает важно, выиграть еще немного времени, особенно если уже слышишь ЕЕ шепот? Охотник тяжело вздохнул, на несколько мгновений закрыл все шесть своих глаз, а потом серьезно посмотрел на свою собеседницу: — Знаю и не могу тебе возразить, только попросить быть очень осторожной с этим, Иша, и с тем, чтобы передавать их кому-либо, тоже. До того как превратиться в обломки, лютня была артефактом принадлежащим Тьме, она ничего не дает даром и ты не знаешь, что возьмет взамен. Голова отмеченной, в раздумии, качнулась на длинной шее и наконец кивнула: — Ты прав, я не могу передать их до конца не разобравшись в свойствах. Стоит показать их Исме, посмотрим, что скажет она. — Согласен, мнению жрицы я доверяю, если она скажет, что это безопасно — тебе и карты в руки. А что твой таинственный поставщик снадобий, так и не объявился? — Нет, — с сожалением качнула головой женщина и рыжие отблески света заметались в ее волосах. — Боюсь что-то скверное случилось, они всегда предупреждали если собирались отсутствовать долго. — Это место, конечно, не родная Обскура, но «что-то скверное», здесь не такое уж и редкое явление. Ты все еще не сдаешь его апартаменты? — поинтересовался охотник. По помещению мазнул свет от фар и зрачки его глаз рефлекторно сжались в узкие щели. Кто-то отчаянный решил срезать дорогу через Кварталы Тьмы и, судя по благополучно затихшему вдали шуму мотора, даже успешно проскочил. В этот раз. — Да. Они отсутствовали и более длительное время, я все еще надеюсь на их возвращение. Не считая пары потопов, это был приятный и беспроблемный постоялец. — Я все еще заинтригован, — хмыкнул Вьюл, допив содержимое стакана. — Повторить? — Нет, сегодня моя очередь охотится. Отмеченный одел шляпу и, с поклоном приподняв ее над головой в знак прощания, подался к выходу. — Вьюл, — голос Иши остановил его у самой двери, за мгновение до того, как его рука коснулась засова. — Если Исма скажет, что все в порядке, что обломки приносят только сон без сновидений и ничего больше, оставить для тебя один? — Нет. Не нужно. Я справляюсь. Эта стерва не возьмет меня так просто. Передай их тем, кому они будут нужнее. Мирной ночи, Иша, — попрощался он, отодвинув засов. — Береги себя, добрый охотник, и удачной тебе охоты, — произнесла она, прежде чем тьма за дверями поглотила его высокую фигуру в темном плаще.