о чувствах на нотных строках

Лифт дергается и из-под ног Сэмми уходит земля. Чувство невесомости походит на чувство падения, и от этого становится холодно внизу живота. Мимо клетки лифта проносятся этажи, и парень уже готовится выйти из распахнутых дверей на втором этаже, как двери открываются гораздо раньше. Внутрь заплывает сладкий терпкий аромат духов и невысокая девушка стуча каблуками входит внутрь. Её волосы уложены и хорошо завиты, она смотрит на композитора слегка вскинув брови, и легонько улыбается, мягко здороваясь с ним. Лоуренс кивает, на большее у него не остаётся сил, ибо мысли его не были сосредоточены на разговоре сейчас. Особенно с относительно новыми людьми. С Эллисон они почти не пересекались, хоть он и композитор, а она певица и голос Алисы из мультфильма, в последнее время они работали вместе не часто. А когда работали, это очень сильно бесило Коннора. Сэмми не думает, что Джоуи было дело до личных интриг своих работников, и он перестал совмещать их работу по другим причинам. Сэмми писал музыку и слова, иногда подсказывал девушке и давал указания во время репетиции, не более. Элли — так называл её Томас. Не Элис, а именно — Элли. Стоит ли говорить, что оба они не разделяли любви к студии? По девушке было тяжело это определить. Приветливая и добрая, внимательная и вполне умная, умеющая найти выход из любой ситуации — такой видел ее Сэмми. Эллисон. Эллисон хорошая, но он не знает её так, как знал Сьюзи. На самом деле он не воспринимал её как новый голос Алисы. Он больше не видел в Алисе того ангела, которым она казалась ему раньше. Она была неидеальна, но одержима этой идеальностью. Она легко срывалась, и быстро успокаивалась. Она боялась молчания и одиночества, она любила похвалу и комплименты. Она была больна в душе, но прекрасна снаружи. Она срывала голос когда плакала и кричала, что ненавидит все, и себя в том числе, и он похрипывал даже после долгих распевок и лекарств для горла. Сэмми не говорил ей об этом, и запрещал говорить другим. Он находил в этом свою прелесть. Он не умел видеть Алису другой, той, которой она стала сейчас. Смелой, собранной, разумной и спокойной. Это была Эллисон — не Алиса. Сэмми не недолюбливал девушку, нет. Просто никогда не знал её даже как коллегу. Ему было все равно есть она или её нет. Но когда он смотрел на неё, перед глазами всплывал образ Кэмпбелл. Иногда он думал о том, куда так резко пропала Сьюзи, почему после «увольнения» она никогда не отвечала на его звонки и не открывала двери. Но это было в прошлом, это было очень давно. Он не унижался перед ней и не страдал, просто она слишком резко исчезла, чтобы не написать даже ему прощальной записки со своими духами и помадой на ней. Она не была из тех, кто не хочет оставить за собой ничего. Но в итоге от неё ничего и не осталось. Они ехали молча, под скрип лифта. Когда двери распахнулись и оба вышли на этаже, Сэмми услышал как девушка окликнула его. — Извините, мистер Лоуренс… Её голос звучал смятенно, но заинтересованно. Она была настроена на разговор, а Сэмми — нет. Он хотел идти дальше, делая вид, что не услышал, но остановился, ноги сами не пошли дальше. — Что? — он обернулся. Это вышло грубее, чем он хотел. — Простите, возможно это не моё дело, но, это правда, что вы собираетесь идти праздновать годовщину вместе со всеми? Она была явно удивлена этому, и спрашивала, будто пытаясь выяснить правда это все-таки или нет. Была ли она права что это не её дело? В конце концов, как такой поворот событий не мог привлечь внимания, а с другой — как же быстро распространяются слухи. «Даю слово, Норман специально рассказал об этом всем кому мог, да ещё и сто пудов в форме анекдота» Сэмми не понимал, хочет ли он об этом говорить. Но и ловить странные взгляды под насмешки Нормана в этом самом баре он не хотел. Эллисон по крайней мере его не раздражала, потому, что он не знает кто она. Для него она помимо воспоминания о Сьюзи и хорошей девушки — закрытая книга с пустыми страницами. — Да. — хмуро выдал он. Наверное, этого ответа ей не хватило, потому что она молчала и продолжала пытать его взглядом. — А почему ты спрашиваешь? — Просто, я не ожидала, что вы согласитесь. Никто не ожидал. — Я тоже. — усмехнулся он. — Я рада, что вы составите нам компанию — она сказала это спокойно, и он даже не понял, с фамильярностью или нет. Она лишь уткнулась в пол глазами и слегка улыбнулась. — Ну да, обязательно Он не хотел говорить это вслух. Так получилось. Девушка смутилась и лицо её стало сосредоточеннее. — Вы можете не верить, если не хотите. Но я не люблю говорить другим лживые любезности — Я это учту. Хорошей смены — И вам тоже Разговор закончился также быстро как и начался. Он вышел странным. Оставались считанные дни до годовщины. Сэмми не думал о нем, как, в принципе, и не о чем больше. Он просто устал думать. С головой ушёл в работу и почти забыл о том что его волновало ранее. Ничего странного не происходило. Норман не говорил ничего, и выглядел, в целом намного отстраненнее чем раньше. Это было тяжело заметить тем кто не видел его каждый день, но все же. Лоуренс даже думал спросить у него все ли впорядке, хотя, с чего бы ему. Но не стал. Мало ли, это ведь не его дело, кто он вообще такой для того чтобы лезть в его дело. Уолли всегда здоровался с ним, и вечерами Сэмми пытался научить его играть на банджо. Сэмми пытался спросить у него как дела дома, но не спрашивал. Генри он почти не видел, тот не покидал кабинета и всегда работал. Он стал более молчаливым и уставшим. Ведь перед праздником все работали быстрее и вдвое больше. Лоуренс не готов был напрямую контактировать с ним, чтобы ещё больше не напрягать, поэтому лишь иногда заглядывал в кабинет по ночам, приносил чернила, кофе, бумагу. Он не знал как на это отреагирует художник, и ему было все равно. Генри не пойдёт пить со всеми, он этого тоже никогда не делал, или приходил ненадолго, не пил, и быстро покидал общие весёлые собрания под предлогом «много дел». Никто ему не удивлялся, этому трудоголику. Время пролетело быстро. Наступил день годовщины, когда студия изначально не была похожа на ту, что он видел ежедневно. Вымотанные работники сегодня были не такими хмурыми как обычно, настроение у всех было приподнятое. Стены студии будто посветлели, и даже сквозь дождливые тучи за окнами простирались теплые лучи солнца. Студию стали покидать после пяти вечера, и Сэмми перед этим долго не мог настроить пианино, поэтому достаточно надолго задержался. — Эй, ты пойдёшь в итоге? Заглянул к нему в дверь высокий парень с темными волосами, сломанным прожектором под локтем и плёнкой перевешенной через плечо. — Ага. Не надо опекать меня, хорошо? Ответил тот не отрываясь от инструмента. — Пф… Он закрыл дверь и медленными шагами удалился прочь. Он не собирался грубить. Это вышло само по себе. Вернее, это должно было выглядеть комичнее в ситуации с Норманом, но вышло не так. Ему немного жаль. Когда он закончил и стал спускаться по лестнице в голове появилась мысль заглянуть к Генри, почему-то он был уверен, что тот ещё на месте. Может быть сейчас, перед тем как он напьётся, он сможет извиниться и поговорить. Он остановился на полпути. Ноги начали немного дрожать. Нет, он не готов. Вечером когда солнце село он прибыл на место. Бар недалеко от студии находился не в центре города, и был окружён старыми магазинами техники и пустырем со срубленными липами. Он был пустым и туманным после дождя. Под ногами витал сквозняк и сырость. Сэмми не стал одеваться по особому, ему было плевать. Даже брюки испачканные чернилами он не сменил. Он не знал чего ему ждать, и что будет дальше. У дверей толпился народ и куча знакомых привычных лиц за которыми для Сэмми ничего не стояло. И сейчас тоже, они будто прохожие, незнакомые ему. Но некоторые здоровались с ним, что-то говорили и создавалось ощущение, что они близки, хотя он никогда не знал их, и они его тоже. На все расспросы он отвечал кратко, говорил мало, и, стоит признаться, ждал хоть каких-нибудь знакомых ему лиц. Например Нормана. В горле застрял ком, бокал с шампанским не влезал в него, а шум и гул остальных давил на уши. Он не привык к такому. С музыкой стало легче. Все веселились, пили, общались. Он хмуро побрел к барной стойке и уселся на стул, лениво отхлебывая напиток. Кто-то произносил тост, шутил, весело проводил время. Кто-то из тех кто хорошо общался и на студии. Сэмми это было чуждо. Он ощущал себя одиноким, таким, как никогда. Зачем он пришёл сюда? Точно. Он хотел выпить. Он думал, не пей он в одиночку что-то поменяется, но ничего не менялось. Абсолютно тоже самое, как если бы он пил у себя дома, только тут шумно и громкая музыка. Один бокал. Второй. Виски, коктейль из рома со вкусом миндаля, карамельное пиво. Во рту горечь, а в теле тепло. Алкоголь начал давать на голову. Песни и голоса смешивались, голова кружилась а в теле появлялась лёгкость. Но Сэмми не пьянел так быстро, при всех ощущениях он сохранял здравость рассудка. Пара девушек, видно не со студии подходили с ним познакомиться, но он явно давал понять что диалог не пойдёт, и они быстро уходили. — Сэмми? Знакомый женский голос прозвучал за его спиной. Сладкий запах духов. Почти такой же, какой был у Сьюзи. Чёрное платье, почти как у Алисы. Оно не было откровенным, но смотрелось солидно. — Что? — снова вышло грубо. Он не хотел, честное слово. Эллисон присела рядом у стойки, по её лицу было тяжело понять, что она хочет. Но она выглядела как старшая сестра которая нашла своего младшего брата в углу заплаканным и решила узнать кто его обидел. Очень заботливая сестра. — Почему ты не со всеми? Что-то случилось? «Когда она успела перейти на «ты». — Что у меня могло случится? Мне тошно, вот и все. — он сказал это так, словно пытался огрызнуться, но вышло это смазанно и обиженно. — Что произошло? Она изо всех сил делала вид, словно обеспокоена этим. — Зачем? — А? — Зачем ты пришла сюда, и начала так вдруг меня расспрашивать? Это было грубо. Девушка обиделась и опустила глаза. — Разве в такие места приходят не чтобы поговорить? Это ему в голову не приходило. Вернее, в такие места скорее приходят чтобы перепихнуться, познакомиться, забыться на ночь. В этом контексте звучало неловко. — Пожалуйста, не делай вид что тебе не все равно на таких как я. Почему вы все так делаете, я не понимаю. Я же знаю — я вам всем противен. Алкоголь не заставил долго ждать развязку языка. Сэмми понял что его сохранность трещит по швам. Эллисон смотрела на него странно, и немного ошеломленно. Она хотела что-то сказать, как вдруг кто-то схватил Лоурнса за плечо. Грубо и больно. — Послушай сюда… Знакомый низкий и очень раздраженный голос пронзил слух. Дальше как в тумане, девушка кричала чтобы они остановились, но эти двое, чуть ли не выворачивая друг другу локти наизнанку покинули бар, вернее, почти выкинули друг-друга из него. Холодный воздух одул опухшую от удара щеку. Конечно, ответа ждать долго не пришлось, но руки Томаса были сильнее и жёстче, но это не означало, что били они сильно больнее. Больнее было когда хватали за волосы. Сэмии помнит, как объявился Норман, который бросился разнимать их вместе с Эллисон. Девушка даже вылила на сцепившихся воду из своего бокала. Наконец-то их разняли. Эллисон увела своего спутника за рукав куда-то далеко, под крики что он придурок, и Сэмми ни в чем не виноват, а Норман схватил под руку еле-стоящего на ногах Сэмми и потащил в уборную, отмывать кровь с лица. — Ты совсем еблан, а? Как можно было успеть так нахерачится, чтобы подраться на своём первом корпоративе? Сэмми кашлял, полоская рот холодной водой, кровь не останавливалась. Говорить было больно, челюсть сломана, или выбита. Он ощупывает её холодными пальцами. Он чувствовал себя ребёнком которого мать ругает за проступок. Он обиделся. — А ты ждал чего-то другого? Норман стянул с него пиджак, который был запачкан, чтобы кровь не размазалась по нему. — Даже сейчас прирекаться будешь? Сэм усмехнулся. — Сам же носишься со мной, а я тебя не просил, блядь — Завались уже, пока я тебя не добил. Ты даже когда пьяный противный, впрочем, как я и думал Норман был собранным, и совсем не пьяным. От него пахло чем-то тёплым, чем-то домашним. — А ты где шлялся все это время? — Чего? Свет замигал. Сэмми тяжело дыша опустился на пол. Ноги были слишком тяжёлыми. — Ты закончил? Пошли, купим льда, а то притащишься на работу с опухшим лицом — Да поебать мне… Норман тяжело вздохнул и стал поднимать его, взяв под руки. — Давай уже, вставай Тот дернулся, и уцепился за раковину пальцами. — Никуда я с тобой не пойду.! — Тебе волосы подержать что-ли? — Я тебя потом подержу, еблан — Тогда идём, и не ной, ясно? Ведёшь себя как ребёнок, ну Норман с трудом отцепил его от раковины и потащил на улицу через запасной выход, где усадил на лавочку, и велел ждать его. Вернулся он быстро со стаканом льда и воды. — Тебя пить вообще не учили? Сто пудов всего наглотался и свалился. Тебе сколько лет? — Отьебись… — Глоток виски — глоток воды, глоток вина — глоток сока или чего угодно без алкоголя. Конечно тебя развезет, дурень — Слушай, съебись, пожалуйста. И без тебя херово — Ага, чтобы тебя вообще тут убили? Лоуренс пощупал рукой опухшую щеку. — А где тебя, блять, носило раньше? Он посмотрел на Нормана с таким злом, что тот отшатнулся. — Раньше? Ты о чем? — Какого хера ты меня тут бросил, а теперь носишься со мной как мамка? — Бросил?.. Сэмми почувствовал как на глазах выступают слезы. Злые, пьяные и обидные слезы. — Я пришёл сюда, я был совсем один, я же… я совсем никому тут не нужен! Он больше ничего не говорил. Он закрыл глаза рукой и глухо разрыдался. — Я знал, что так будет… — вздохнул Полк. Он стянул с себя пальто которое не успел снять и накрыл им Лоуренса. Тот отшвырнул его от себя, но оно вернулось на место. — Не надо, на пальто моё сейчас не срывайся. На меня лучше будет Он положил ему руку на плечо и выдохнул. — Я не вовремя объявился, да? — Да нихера не вовремя…! — срываясь вскрикнул парень. — Хе-хе… Они сидели так наверное пол часа, пока рыдания Сэмми не утихли. Закурить он отказывался, выпить воды тоже. Норман решил, что лучше тогда просто молчать и ждать пока тот вывалит на него все свои обиды. Наконец все стихло. — Сэмми — Чего? Норман взглянул куда-то вдаль, где виднелись крыши домов и мигали жёлтые окна, где плыли чёрные тучи по синему небу и ветер срывал листву с деревьев. — Почему ты хотел чтобы я пришёл? — Не задавай свои тупые вопро- — Я серьёзно. — Он схватил его за плечи. Сэмми непонимающе уставился в его тёмные глаза. — Я…Не знаю. Не знаю, все остальные были чужими. А тебя я знаю, давно. Поэтому мне было бы не одиноко с тобой. Не так одиноко. Норман удовлетворённо приложил ладонь к щеке. — Правда? Сэмми быстро смутился. — Не надо на меня так пялиться! Что ты вообще этим хочешь сказать? — Ну… — он стал серьёзнее. И даже грустнее. — теперь ты признаешь, что мы не чужие друг-другу? — А-а? Лоуренсу стало ещё более неловко от этого разговора. Шарм у Нормана сейчас был слишком серьёзным, таким, как когда он говорил ему те странные вещи. Норман тихо вздохнул и облокотился на спинку лавочки. — Сэм, мы теперь друзья, правда?