Breakdown

      Незаметно для ребят прошло полчаса. Дверь в палату снова открылась. Вошел чуть запыхавшийся доктор. — Итак, сейчас мы поедем на обследования. Это будет компьютерная и магнитно-резонансная томография. То есть вам, Эрик, надо будет лечь на кушетку и расслабиться. Механизм ввезет вас в аппарат, погудит-пожужжит и вернет на исходную позицию. Оба этих обследования будут занимать несколько минут. Вы готовы? – парни вразнобой сказали «угу», – хорошо. Сейчас тогда все организуем, – и с этими словами вышел.       Доктор вернулся через две минуты, лениво одной рукой везя инвалидное кресло. Завидев его, Кот дернулся, сильнее сжимая руку Випа и тихо матерясь, с отчаянием смотря на то, что заменит его ноги на какое-то время (а может, и навсегда). — Понимаю, мало чего хорошего, но надо привыкать, — заметив реакцию, заявил доктор. Он положил карту на тумбочку, закрыл и снял капельницу с руки парня, вешая прозрачную пластиковую трубку на штатив, – ну что, перебирайтесь в кресло.       Кот не обратил внимание на реплику врача, как завороженный смотря на инвалидное кресло. Из ступора его вывело прикосновение Андреаса к плечу. — Малыш, надо перебираться в кресло. Ты как, сам? Или… — Помоги, — тихим шепотом попросил парень.       Берг кивнул, взглянул на выжидающе смотрящего на него Эрика, перевел взгляд на кресло, стоящее рядом с ними, примериваясь, скинул одеяло с Кота, нагнулся и распрямился, поднимая того на руках и опуская в кресло. Сам же встал сзади, хватаясь за ручки, мимоходом прикасаясь к напрягшемуся плечу своего парня и двигаясь за доктором с лихим «поехали!».       Пока ехали в лифте на верхний этаж, Эрик поднял голову, заводя руку с открытой ладонью назад, как бы прося взять его за руку. Андреас посмотрел в глаза парню и проигнорировал жест, кладя руку ему на плечо и сжимая кисть.       После того как их провели в необходимый кабинет, Андреаса попросили подождать снаружи, а после процедуры, под веселые рассказы о забавных случаях в больнице, врач повел их обратно. За все это время Эрик вставил всего лишь несколько фраз, пропуская некоторые моменты и в основном слушая Андреаса и доктора. В этот иллюзорно спокойный и счастливый момент внимание Эрика было расфокусировано. Он слушал их болтовню вполуха, пытался размышлять о том, что будет дальше, строить планы, но понимал, что все слишком непонятно и зыбко. А еще Кот боялся. Очень боялся того, что в ближайшем будущем в палату зайдет врач и скажет, что все плохо, это навсегда, и он просто не мог представить, как жить дальше в таком виде.       Добрались до палаты все в приподнятом настроении, казалось, даже Кот приободрился, несмотря на свои столь разные мысли и легкую усталость. Врач перевел непринужденную беседу в поучительный тон, напоминая, что пока нельзя напрягать зрение: — Пользоваться электронными гаджетами, да и просто смотреть на них, я вам пока запрещаю, – и, улыбнувшись и окинув Випа мимолетным взглядом, вышел из палаты, у двери пообещав, что в скором времени еще зайдет.       Эрик устроился поудобнее в своей постели и притянул за руку стоящего рядом Берга, заставляя его сесть на край кровати. Вцепился в его ладонь обеими руками. — Анди, побудь со мной? — Я и так здесь, куда я от тебя денусь? – Вип мягко улыбнулся.       Эрик устало потер глаза. — Хочу почитать что-нибудь… или посмотреть… — Нельзя тебе, помнишь, что док говорил? – в голосе Випа слышалось сожаление и сочувствие. — Блядь! Мало того, что без ног, так еще и не почитать ничего, — парень возмущался, – я спать хочу, но не могу уснуть, мысли роятся. — Ну, хочешь, я тебе почитаю?       Спустя несколько минут размышлений Берг выудил из недр Котовьего телефона книгу, которую хозяин телефона начал недавно читать. Читалка услужливо подсказала место, на котором остановился Эрик.

"Настало третье утро с тех пор, как они покинули родительский дом. Пошли они опять по лесу, но, сколько ни шли, все только глубже уходили в чащу его, и если бы не подоспела им помощь, пришлось бы им погибнуть. В самый полдень увидели они перед собою прекрасную белоснежную птичку; сидела она на ветке и распевала так сладко, что они приостановились и стали к ее пению прислушиваться. Пропевши свою песенку, она расправила свои крылышки и полетела, и они пошли за нею следом, пока не пришли к избушке, на крышу которой птичка уселась.       Подойдя к избушке поближе, они увидели, что она вся из хлеба построена и печеньем покрыта, да окошки-то у нее были из чистого сахара. «Вот мы за нее и примемся, — сказал Гензель, — и покушаем. Я вот съем кусок крыши, а ты, Гретель, можешь себе от окошка кусок отломить — оно, небось, сладкое». Гензель потянулся кверху и отломил себе кусочек крыши, чтобы отведать, какова она на вкус, а Гретель подошла к окошку и стала обгладывать его оконницы."

      Эрик слушал знакомый и любимый голос и размышлял о своей жизни. Он проводил параллели между тем, чего он добился, и этим сказочным съедобным домиком. Все эти сахарные окна и крыша из печенья были в его жизни в виде какой-никакой популярности, признания, фанатов и, что куда важнее, любимого дела, которое доставляло ему удовольствие и позволяло быть тем, кто он на самом деле есть, а не загнанным в рамки общества зверем. Правда, он уже не слышал, но помнил, что в этой страшной сказке есть и уродливая старуха, с которой он ассоциировал свое состояние сейчас. И он думал о том, что надо, как Гретель в сказке: набраться мужества, обхитрить злую старуху и отправить ее вместо себя в печь. Кот в самом начале нашел кисть Андреаса и, пока не уснул, гладил пальцами руку своего вокалиста, и это возвращало его в реальность и подсказывало, что он не один борется с этим миром.       Вип неотрывно читал уже с полчаса эту сказку, а когда понял, что он начинает сипнуть, неуверенно поднял глаза от устройства. Эрик мерно посапывал, погрузившись в глубокий сон и не заметив, как его парень прервался. Лицо его разгладилось, приобретя немного мечтательное выражение. Андреас с минуту полюбовался лицом любимого, потом слез с постели, отложив телефон парня на его тумбочку, поплотнее укрыл Эрика и отсел на облюбованное кресло, нервно почесывая за ухом и возвращаясь в реальный мир. Надо было сделать пару звонков, которые очень не хотелось совершать. Во-первых, звонок родителям Эрика. Во-вторых, надо было звякнуть Эмилю, попросить привезти кое-какие шмотки. И еще дождаться врача с результатами обследования.       Нервно покрутив в пальцах уже свой телефон, он все же решил спуститься вниз покурить. На улице все так же светило солнышко, но в мыслях не было такой же радужности, какую диктовала погода, все мысли были вокруг группы и Эрика, сейчас снова спавшего. Докурив сигарету, он вернулся обратно в палату. Время тянулось как резиновое. Берг сидел в кресле, вытянув ноги и что-то читая в телефоне. Звонки он решил оставить на потом, когда поговорит с доктором.       Спустя несколько часов ожидания в палате бесшумно появился доктор. Он встал, прижимаясь плечом к стене и обнимая папку. — Эрик спит? — Андреас положительно кивнул, вставая, — разбудите? Я с результатами обследований.       Андреас подошел, склонился над кроватью, провел пальцами по щеке парня. Кот сделал резкий глубокий вдох и открыл глаза. Взгляд был мутный и чуть расфокусированный. — Эр, к нам доктор пришел, с новостями. — Сейчас, — сипло от сна ответил Кот, зевая и запуская пальцы в волосы.       Открыв глаза, нашел взглядом доктора. Он уже успел подойти чуть ближе и встать, бедрами опираясь о подоконник, не выпуская папку из объятий. Выражение его лица почти ничего не выражало, была только небольшая усталость и сосредоточенность в глазах. Прочистив от сна горло, Кот сообщил, что он готов слушать. — Обследования не выявили значительных изменений, по крайней мере тех, которые могли бы привести к падению. Магнитно-резонансная показала небольшие изменения в области падения, но они говорят лишь о наличии ушиба, как и внешний осмотр. Скорее всего, параплегия обусловлена нервным перенапряжением, накопленным стрессом.       От услышанного остатки сна с Эрика слетели моментально. Он рассеянно откинул голову на подушку, а на лице Андреаса заходили желваки. — И что это значит? — подал голос вокалист. — Это не травма. Повреждений нет никаких, и это хорошо. Единственный вариант причины — это эмоциональное перенапряжение, и тут мы можем предложить помощь нашего психотерапевта. — Спасибо, у меня есть свой, — моментально ответил Эрик. Его совершенно не привлекала перспектива начать работать с еще одним психотерапевтом. — Я понимаю. Тогда проблема пройдет сама при работе с этим специалистом. — А она точно пройдет? — немного подрагивающим голосом спросил Андреас. — Скорее всего. Что ж, у вас есть еще вопросы? — врач посмотрел на обоих мужчин, те вразнобой ответили отрицательно, — тогда я вас оставлю, — легко улыбнувшись, он развернулся и вышел, оставляя пару в недоумении и непонимании. — Как ты? — обеспокоенно спросил Андре, садясь на край кровати и беря Эрика за руку, несильно сжимая. — Поверить не могу, — вторую руку Кот запустил в волосы, как следует прочесывая ногтями кожу и случайно натыкаясь пальцем на край лейкопластыря, который закрывал рану на затылке. Он до сих пор не знал, что там. Потрогал подушечкой уголок. Вынул пальцы из волос и положил кисть на свое бедро, поднимая взгляд на Випа. У того в глазах плескалось непонимание, наверное, такое же, как и у младшего, — а ты как? — Тоже не понимаю. И переживаю, что вдруг не пройдет? Вообще, есть идеи, что это за стресс? И что вообще тогда случилось?       Кот в задумчивости пожевал нижнюю губу, по привычке ища кольцо пирсинга, не нашел, зажмурился, облизнувшись. — Очень не хочется думать, но, возможно, это из-за придирок Эмиля? — медленно и будто нехотя произнес он, — ты помнишь, как он меня драл? Не, я понимаю, что он идеала хочет, но иногда он цеплялся совершенно без причины.       Берг перевел взгляд в окно. На улице начинало темнеть. Засмотрелся на пару минут. — И тем не менее, не могу думать, что это с тобой останется, и я очень надеюсь на то, что твой терапевт поможет. И я сделаю, что смогу, чтобы ты мог снова скакать по сцене, — говоря последнюю фразу, Берг перевел затуманенный взор от стеклянной поверхности окна на своего парня и мягко улыбнулся.