Breakdown

      На следующий день, около полудня, внезапно громыхнувший басами мобильник Андреаса перепугал всех: оба мужчины дернулись, а Эрик чуть не выронил из рук стакан кофе, который ему принес вокалист. Андреас зло усмехнулся, беря в руки телефон и глядя на экран. — Здорово! Ты — та падла, которая перепугала всех, — ответил на звонок он. Это был Эмиль, который обещал приехать с группой и привезти кое-какие вещи, которые вокалист попросит. В скором времени разговор закончился, и Андреас отправил сообщением список необходимого, регулярно советуясь с Эриком.       Закончив с делами, мужчина вытянулся на своем любимом кресле, скрестив кисти на животе, зажимая в них телефон экраном вниз, и уставился на Эрика. Лицо его было расслабленным. — Тебе надо привыкать к креслу. Поэтому сегодня, когда приедут ребята, я хочу, чтобы мы все вылезли на улицу и покурили там.       Кот удивленно поднял брови. — Почему именно сейчас? — резко ответил он, — я не хочу так. — Эр, надо начинать. Хрен знает, сколько это продлится, а вечно таскать тебя на руках я не могу физически. — Не буду. Не хочу позориться перед парнями. — Да какой позор, все свои. Сколько у нас всякого было и на глазах друг у друга? И ничего, все всё понимают. — Мне будет неловко, что я такой, — Эрик все распалялся, а громкость его голоса все повышалась, — мне страшно, что я останусь таким навсегда.       Андреас вздохнул. — И все же надо привыкать. Мне не хочется, чтобы мой партнер из-за своего состояния закрылся в четырех стенах, сначала больничных, потом дома, и мы резко прекратили нашу старую жизнь с вылазками куда угодно. Да, в кресле это чуть сложнее, не совсем всё становится доступным, но это куда лучше, чем сидеть просто дома. Тем более, рядом будут ребята, которые наверняка будут отвлекать тебя хотя бы своим видом.       Эрик задумался и замолк. Спустя немного времени Берг добавил, подходя к его кровати и заглядывая в глаза: — Если тебе будет проще, я заранее приволоку какое-нибудь из кресел, которое удастся выпросить, чтобы ты хотя бы издали с ним познакомился. И помни, что я рядом.       Кот ненадолго замолчал и посмотрел на Анди. — Спорить бесполезно, да? — умоляюще спросил тот. — Ага, — с хитрецой ответил Вип, — нет, ты, конечно, сколько угодно можешь продолжать меня уговаривать, канючить и даже устраивать истерики, но это не прокатит.       Эрик потер лицо руками, поворчал. — Ладно, против лома нет приема, — удрученно он выдохнул, — тащи кресло.       Немного времени спустя Андреас прикатил кресло. Кроме слегка помятого вида, оно было обычным, с большими колесами и ручками сзади. Поставил его недалеко от кровати, параллельно ей, чтобы Эрик мог видеть его.       Эрик повернул голову, моргнул, громко вдохнул воздух через сжатые зубы. Его взгляд бегал по креслу, изучая его. А дальше сам Андреас сел в кресло, поставил ноги на подножки и крутанул колеса, подъезжая к кровати Эрика. Наклонился вперед, кладя предплечья на поднятые бортики, на них опуская голову и с улыбкой глядя на Кота. — Не такое оно и страшное. Весьма удобное и достаточно легко управляемое.       В скором времени приехали музыканты. Процессию возглавлял Эмиль. При входе в палату он убирал мобильник в карман. Замыкающим был Йонас. Одна его рука была подозрительно заведена за спину, и он отчаянно старался не поворачиваться даже боком к Эрику, но Берг увидел краем глаза, что там, и широко заулыбался, заражаясь хитрющей улыбкой своего басиста. Все по очереди подошли к Коту, тепло здороваясь рукопожатиями. Один Йонас стоял в сторонке и подошел последним, вынимая руку из-за спины: — Ты знаешь, нам по пути не встретился ни цветочный магазин, ни зоомагазин, только супермаркет, поэтому вот, — и, широко улыбаясь под громкий смех музыкантов, он протянул Коту большой пучок свежей мяты. Эрик улыбнулся, взял букет из рук, тиранулся о листья щекой, выдавая что-то похожее на низкое урчание, и оторвал зубами пару листьев, недолго думая начав их жевать. Группа наблюдала за происходящим, громко смеясь и комментируя.       Через время музыканты рассосались по палате, заняв приглянувшиеся им места. — Ну что, рассказывай, что с тобой, блохастый? — задал Оскар волнующий всех вопрос.       Кот почесал переносицу и сбивчиво рассказал о своих приключениях, практически ни на ком не задерживая взгляд, но чувствуя заботливое внимание от Йонаса.       В помещении повисла тишина. Оскар удивленно переспросил: — И это не навсегда?       Эрик пожал плечами. Он и Андреас по молчаливому согласию решили не озвучивать свою теорию о том, почему все так произошло. Повисло ошеломленное молчание, которое нарушил неунывающий басист. — Вы как хотите, а я верю в лучшее. Я знаю, что ты встанешь на ноги, и все будет хорошо. — Да даже если и не будет, ты сможешь делать всякие прикольные трюки на коляске, играть все так же в группе, и на нее можно всяких лампочек и люминесцентных вставок набахать, — быстро вставил Оскар, на что Андреас угрожающе показал ему кулак, а Эрик от души запустил в него подушкой, попал в голову, заставив барабанщика неприятно удариться затылком о стену и заткнуться. Вайс перехватил падающую подушку и обнял ее. — Падла, верни обратно!       Когда подушка вернулась к хозяину, и Эрик снова улегся на ней удобно, чуть приподняв изголовье кровати, принимая полусидячее положение, он повернулся к задумчиво молчащему Эмилю. — Найт, что с туром и моим присутствием в группе? Что думаешь?       Гитарист переступил с ноги на ногу, поймал взгляд Эрика: — Оставшиеся два концерта мы переносим пока на пару месяцев, дат пока нет, клубы вроде те же. А насчет твоего участия в группе — нет причин что-то менять, если ты сам не захочешь. Ты все еще с нами и будешь с нами, пока не захочешь обратного.       Ответ лидера группы удивил мнительного парня, который уже черт-те что успел напридумывать себе. Но и немного успокоил, подарив частицу надежды на лучшее.       Через некоторое время, прошедшее в разговорах ни о чем и смехе, группа решила выйти покурить. Эрик поймал предостерегающий взгляд Андреаса и молча покачал головой, чуть прикрыв глаза, будто говоря, что он не собирается протестовать. Все деликатно вышли, оставляя Эрика и Андреаса наедине, чтобы первый мог без лишних глаз перебраться в кресло и не смущаться. Условились встретиться на этаже у лифтов. — Ну что, ты готов? — спросил вокалист, подкатывая кресло ближе и разворачивая его сидением к гитаристу. Он нехотя повернул голову, с грустью уставляясь на то, что заменит ему ноги, хотелось бы верить, что на время. Моргнул, поворачивая голову к Андре, поднял руку, как бы приглашая к объятиям. Вокалист понял жест без слов, и уже через минуту Кот устраивался в кресле и привыкал к новым ощущениям и картинке, а Берг укутывал его ноги в плед.       Эрик опустил руки на подлокотники. Согнул пальцы, изучая их обратную сторону. Свесил руки вниз, локтями продолжая упираться в них. Пальцем случайно задел одну из спиц. Поднялся по ней вверх, прошелся подушечкой по покрышке. Она была как будто немного пыльная и шершавая. Сдвинул руку вбок, нащупав обод. Провел пальцами. Поверхность была холодная и в щербинках. Ухватился за оба колеса обеими руками в симметричных местах и неуверенно, легонько толкнул. Колеса прокрутились, сдвигая кресло чуть вперед. — Готов? — внезапно раздался тихий голос Андреаса. Эрик вздрогнул, кладя руки на колени. Поднял голову. Во взгляде читались страх и отчаяние. Кот молча кивнул и на пробу крутанул колеса сильнее, направляя себя и кресло в сторону двери. Андреас последовал за ним, в два шага нагоняя, идя справа чуть за ним. Так же молча добрались до холла, где их встретили остальные музыканты, что-то живо обсуждавшие. Кот подъехал к ним, прекратил крутить колеса. Андреас остановился чуть позади. — А, вот и вы? — радостно сказал Йонас, вызывая наконец лифт. Он приехал пустым. Ребята в него вошли, Кот въехал лицом вперед и попытался развернуться. Наехал маленьким передним колесом на ногу Эмилю, тот ойкнул. Кот извинился. — Неа, — сказал вдруг Андреас глухо, — подожди разворачиваться и развернись после того, как выедешь из лифта.       Эрик озадаченно свел брови. — Мне что, спиной вперед выезжать? — непонимающе спросил тот. — Да. Не бойся, я выйду вперед тебя и подстрахую.       Кабина приехала на первый этаж. Группа частично вышла. Перед Эриком вышел Андреас, как и планировалось, и, идя спиной вперед, он смотрел за действиями своего парня. Небольшое затруднение вызвал стык лифта и пола, с непривычки большие колеса там чуть застряли, и Эрику пришлось приложить чуть больше усилий, чтобы вывезти себя наружу. А дальше появилось следующее препятствие. Он недоуменно уставился на Випа, когда понял, что уже надо разворачиваться, а он не знает как. Берг бегло осмотрел ситуацию, выныривая из своих мыслей: — Крути колеса в разные стороны, чтобы развернуться на месте.       С небольшим непониманием это было проделано, и через пару минут вся группа уже была на улице. Кот жмурился от внезапного солнца. Диалог и шутки обо всем на свете продолжались. Андреас сунул в руки Эрику сигарету. Из-за ветра гитаристу удалось ее подкурить со второго раза. Пара затяжек, и у Эрика начинается зверское головокружение. Руку с сигаретой он опускает на подлокотник, не разжимая пальцев, второй подпирает голову, опустив голову на раскрытую ладонь. Через пару минут Эмиль глазами указал на Кота, не прерывая диалог с Оскаром, Андреас повернул голову в его сторону и ужаснулся представшей картине. Дотронулся до плеча, опускаясь рядом с ним на корточки и держась за руку на подлокотнике. — Эр, с тобой все хорошо? — спросил обеспокоенно. — Ага. Просто вынесло с первой сигареты, — он ответил, не двигаясь вообще. — А не тошнит? — Нет, все в порядке, — он на пробу аккуратно мотнул головой и едва заметно сжался в кресле, почувствовав усиление головокружения от легкого движения. Лицо его было занавешено волосами и прикрыто ладонью. Через время, когда от первой сигареты осталось примерно половина, а около колеса лежала небольшая кучка пепла, Эрик несмело поднял голову. Огляделся. Мир вновь перестал качаться в разные стороны и стал снова таким же четким и, к огромному сожалению, ярким.       Через несколько сигарет музыканты решили возвращаться в палату. Эрик пару раз крутанул колеса, понял, что с непривычки дико болят плечи и руки, и попросил Андреаса повезти его.       Спустя несколько часов группа собралась уезжать. Берг напросился проводить Эмиля до его машины. Они сели на лавочку недалеко от парковки. — Ну, что скажешь? — с грустной полуулыбкой начал Андреас, устало падая на скамейку и прикуривая незаметно вытащенную из пачки сигарету. Маска позитива сползала буквально на глазах. — Пиздец. Просто одно слово. А непонятно, почему так получилось? — Врач говорит, что это может быть из-за стресса, — Андреас с вызовом смотрел в глаза своего коллеги по группе и старого друга, и он осознавал, что Эмиль полностью понимает, о чем говорит его взгляд. Гитарист приподнял бровь и дернул головой вверх, как бы прося продолжить. — Мы с Эриком предположили, что это такая реакция на твой перфекционизм. На твои придирки.       Лицо Найтмера удивленно вытянулось. Он несколько раз открыл и закрыл рот, не найдя что ответить. А вокалист тем не менее продолжал, все сильнее и сильнее распаляясь: — Я просил тебя не нагнетать? Я предупреждал тебя, что может быть фортель от него? И я почти уверен в том, что он не верит нам с тобой про то, что мы его не кинем. — Предупреждал, — вяло ответил гитарист, — но что сейчас делать? И чем я могу помочь?       Вип сделал несколько быстрых затяжек. Затушил бычок о подошву кед и сунул в карман, не найдя мусорки поблизости. — Хуй знает. Надо как-то его убедить в обратном, и это то, в чем я рассчитываю на тебя, брат, — на этих словах Вип почти успокоился. Только крылья носа периодически раздувались при дыхании. — Ладно, я что-нибудь придумаю, — задумчиво ответил он. Повисла тишина. — Эмиль, — просяще позвал Андреас. Тот повернул к нему голову, ловя взгляд. В его глазах больше не было агрессии, только усталость и переживание за парня, — ты можешь пригнать мою тачку? Думаю, его недолго тут еще держать будут. — Да, хорошо. Эм... — мужчина задумался, вспоминая планы на ближайшее будущее, — сегодня мы все выезжаем на поездах по домам, ночью я буду дома, завтра меня Эвелина просила с чем-то помочь, и послезавтра я могу пригнать. — О'кей. Ключи же у тебя есть? И от дома, и от машины? — Ага, все есть. Ну а ты сам как? — Сойдет. Выживаю на кофе. — Держись, Андрэ. Мы справимся. И с Эриком, и со всем остальным, — друг ободряюще хлопнул его по плечу.       Они посидели еще немного, что-то неспешно обсуждая, и разошлись. Эмиль - в машину, Вип поднялся обратно в палату.       Спустя некоторое время после отъезда группы палата погрузилась в задумчивую тишину. Молча и нехотя поев, Эрик отодвинул от себя подальше столик с недоеденным ужином и, вздохнув, уставился в окно. На стекло нечасто падали капли. В помещении было полутемно, а в голове гитариста роились мысли. «Ну вот, они приехали. Нашумели и насмеялись знатно, только вот кажется, что все это наигранно. Не нужен я им такой. Какой толк от парализованного ниже пояса гитариста? Выехал на сцену в этом чудовище техники — и все, сиди себе, играй в этой точке до конца песни. Они все врут, что я нужен и что я все еще «Звезда Смерти». Дождь за окном усилился, превращаясь в ливень. Кот перевел взгляд на деловито копающегося в вещах Берга, который согнулся над сумкой, стоя боком к парню: «И он… говорит, что не уйдет и все такое, но я ему верю… почти».       С мягкой полуулыбкой Андреас разогнулся и отвернулся от сумки, поймав задумчивый взгляд Эрика. Попытался ему что-то сказать, но понял, что он его не слышит. Подошел ближе и протянул руку, прикасаясь к плечу. — Эри, слышишь меня? — Прости, ты что-то говорил? — парень неохотно вынырнул из своего состояния, тряхнув волосами. — Да, я хотел тебя переодеть из вот этого вот, — он кончиками пальцев слегка подцепил ворот больничной пижамы, — в твою одежду. Уже вроде как можно. Задумался? — парень в ответ кивнул, — а о чем?       Вокалист подсел на край кровати, слегка покачивая висевшей в воздухе ногой. Кот медленно перевел взгляд от сумки на Випа, помолчав, заговорил. — Я не верю парням. — В смысле? — он непонимающе свел брови. — Ну смотри. Они приехали, привезли кучу всяких вкусностей и полезностей, всю дорогу шутили, смеялись, Эмиль даже сказал, что не собирается выгонять, а я то не верю им. Я не верю вам. На хрен я вам такой сдался-то? От меня толк только в студии есть, да и то сомнительное удовольствие. — Ну, я примерно так и думал, — вздохнул Андреас, потирая переносицу пальцами. Убрал руки от лица. Уперся ими в подушку с обеих сторон от головы парня, плавно сокращая расстояние между их лицами, — ты правда нам нужен в таком виде. Ты нужен группе, ты нужен мне. На мои чувства к тебе не повлияет состояние твоего тела. Насчет группы же… У тебя голова работает? Работает. Запоминать в состоянии? В состоянии. Руки двигаются? Двигаются. Поэтому решение о том, играть ли тебе дальше в группе или нет, за тобой. Вспомни тех же слепых или безруких музыкантов джаза и рока. Они творили, не видя или не слыша, или сидели в своих инвалидных креслах и играли на своих инструментах. И играли партии посложнее наших, между прочим. А у тебя, как я понимаю, лишь временная пара... пара... как его, — Вип пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить умное слово, которое использовал врач, но не смог, махнул рукой и продолжил: — парализация, и я знаю, что через время это все пройдет, нам просто надо это пережить.       За окном было пасмурно и мрачно. На душе у гитариста было примерно так же. Мысли крутились вокруг его собственного состояния, которое, вроде как, было терпимым, пока тот не начинал двигаться. От основательных движений он ловил зверские головокружения, и иногда даже подкатывала тошнота. Но это было лишь мелочью в сравнении с тем, что его ноги сейчас напоминали лишь пару неподвластных ему ходуль, которые он, к тому же, не чувствовал. Эрик постепенно скатывался в прострацию, слабо реагируя на Анди и происходящее вокруг. Кто-то от него что-то регулярно требовал и просил сделать, на что парень либо отмахивался, либо просто игнорировал. И чем дольше он смотрел в незанавешенное окно на двигающиеся деревья, чем больше наблюдал за каплями, стекающими по стеклу, тем глубже он уходил в себя, свои беспокойные мысли и единственное доступное ему сейчас тактильное ощущение: он пальцами перебирал плед, которым его укрывали. Ему совершенно не мешал тот факт, что с ним рядом почти постоянно находился Андреас, зорко следивший за соблюдением рекомендаций и, собственно, Эриком, и регулярно заходили разные медработники. Мысли крутились бесконечно по кругу, создавая впечатление потерявшей вкус жвачки, и чем больше он думал, тем больше терял веру в светлое будущее, потому что он понимал, что никто не знает, что с ним. Еще немного, и его выпишут из больницы, и он совершенно не знал, как жить дальше вот так. И он отчетливо понимал, что его парень, Андреас, тоже не знает, что будет дальше, но регулярно натягивает на себя улыбку и старается не отпускать позитив. Ветреный день сменился темной беззвездной ночью, Анди залез к нему под бок и уснул, а Эрик так и продолжал пялиться в окно. На утро не изменилось ничего. Только Берг удивленно разглядывал своего парня, который все также был не здесь и поглаживал пальцами плед. Его взгляд был стеклянным, ничего не выражающим, как и выражение лица, оно было ровным, без намека на какую-либо эмоцию, и это очень пугало Випа, который привык к тому, что у его парня очень живая мимика. Вокалист позвал его несколько раз. Эффекта не последовало. Встал в направлении его взгляда, пытаясь перекрыть ему вид, это тоже не помогло. Погладил по голове и поцеловал в колючую щеку, но эффекта все также не было. И тут вокалист вспомнил, что однажды он уже видел Эрика в подобном состоянии, и понял, что так он может сидеть примерно вечность, и надо что-то делать. Ему на ум пришла единственная верная идея, и он приступил к ее реализации. Он сдвинул немного вниз одеяло, нашел край футболки, запустил под ткань руку и дернул за кольцо в соске. Парень вздрогнул всем телом, ойкнул, зажмурил глаза и перевел взгляд на Берга. Голубые глаза были полны боли, отчаяния и страха. Сам вокалист немного дернулся от этой реакции, но больше от выражения глаз. — Что? — коротко спросил парень. — Добро пожаловать в наш дерьмовый мир, — с полуулыбкой ответил мужчина, присаживаясь на край кровати. — Хреновая шутка. И сними с себя уже эту дебильную улыбку, бесит, — резко ответил Эрик. — Перестань уходить в себя. Тебе надо в кои-то веки поесть. — Да пошел на фиг твой завтрак, я не хочу это есть, — внезапно громко заорал Эрик, швыряясь тарелкой в Андре, который ухитрился вовремя пригнуться. Посудина брякнулась о стену и разлетелась на осколки, содержимое стекало по стене красивыми разводами, — я вообще не представляю, что будет дальше? Как жить дальше? Что со мной не так? Что будет с группой и моей карьерой гитариста? Ты понимаешь, каково это — внезапно проснуться и понять, что у тебя ног нет? — слова, сказанные в порыве эмоций, били вокалиста по больному, потому что сейчас младший озвучивал многое из того, о чем он думал последние пару дней, — а еще мне очень страшно, потому что я не уверен в том, что все, что вы мне там обещаете, правда сбудется. Я очень боюсь, что не смогу адаптироваться или что не смогу заставить себя ходить. Мне страшно, понимаешь? — Эрик, мне тоже страшно, и я не знаю, что будет дальше, но я верю в то, что мы справимся, мы вместе, и я все еще рядом, как видишь. И я постараюсь помочь, чем смогу.       Эрик молча отвернулся, ухватился за бортик кровати, подтягиваясь к нему, переворачиваясь на бок, насколько ему позволяли его ноги, и натянул одеяло до верхнего края подушки, всем своим видом показывая, что диалог окончен. Андреас, наблюдая за всем этим, в очередной раз удивленно поднял брови и тихо поинтересовался: «А у меня точно взрослый парень? Кажется, меня где-то обманули».