𓎛𓋴𓂢𓏏𓅓 𓊌𓊃𓅓𓅱𓀭 𓂿𓏏𓏭𓀀

Пара дней пришли не самым лучшим образом. Охотники проверяли вещи местных, их дома и даже скот, но ничего не обнаружили. Даже после этой неприятности жители Таниса не стали вести себя грубо, обижаться. Наверное, понимали, что это всего лишь работа. А вот дети своей опаски и чего-то, похожего на злобу, не скрывали. Когда натыкались на кого-то из патруля сразу пугались и разбегались кто куда. Прятались за статуями и верили, что тени их скроют. После нескольких таких случаев, Амен приказал игнорировать маленьких негодников, а на их пляски с Анх и того закрывать глаза. В остальном ничего. Абсолютно никакого проявления любого колдовства, кроме как заметные сгустки тёмной энергии, нет. Выставленные патрули ничего не засекали никакой ночной активности и каждый раз приходили утром к эпистату ни с чем. В один из дней Амен решил взяться за это сам. Результата не последовало даже так. Мечи и стрелы пылились без дела, ведь судить в Танисе было некого. В попытках найти хоть кого-то прошло пять долгих и не слишком тёплых дней. Ра светил всё так же высоко, но холод всё равно накрывал и при его свете, и при свете сестрицы луны. Шестой день обещал быть ещё бесполезнее предыдущих. И вновь утро, да только, как и ходила молва, не обычное. Сегодня охотники не пришли с докладом, как это было всегда. В городе не стоял гул и даже птицы не сильно и громко пели. А всё потому, что рекех-вер подходит к концу. Это значит лишь одно - наступил день Сета или по другому «день, полный несчастий». По-настоящему печальное время для охотников, ведь силы этого великого бога войны могут наслать несчастья на охоту и сделать лишь хуже, хотя казалось бы, куда уж. Никто в этот своеобразный праздник не работал. Большинство египтян верили, что лучше не рисковать. А то беду накликать можно не только на себя, но и на семью. Амен не знал, что ему делать. Он не так серьёзно к этому относился, но, если верить призрачному чувству и алой яркой дымке, что до сих пор мерещится во снах, встретив Сета воплоти, не сильно то и хотелось идти на риск. Фараон одобрил бы это решение, а все в отряде и так уже согласились. Вечером предыдущего дня он написал письмо в столицу, в подробностях описал ситуацию и лёг спать со спокойным сердцем и беспокойной ба. И теперь, когда позади уже большая часть дня, он искал, чем же заняться. Лениться он не привык. Даже если случалось так, что усилия не окупались или были недостаточными, он лишь кусал бледные губы и, стоя над папирусами, думал, как поступить, чтобы исправиться и исполнить приказ Менеса Второго. В такие моменты как будто крылья Гора вырастали за спиной, неся вперёд, прямо к цели Лежать весь оставшийся вечер было не лучшей идеей, работать вообще нельзя, запасов у них ещё много, так что и к торговцам идти нет смысла. Прогулка по засыпающему городу была заманчива, отличный шанс без тревог осмотреться, не в поисках шезму, а в поисках хоть чего-то. Он и так провёл большую часть дня разглядывая то потолок, то стену, то отчёт писарей, которые были представлены к охотникам. Пора было размять ноги. Дверь за массивной фигурой с небольшим грохотом закрылась. Оказавшись на улице, прямо под лучами вечернего солнца, Амен натянул накидку на голову. Тихой походкой он направился ближе к центру города. Людей почти не было видно, видимо, отдыхали в своих жилищах. Стражи не было, чему и удивляться не стоило. Даже детей было мало, пара-тройка что-то тяжёлое несли, прячась за камнями и статуями. Не в первый раз эпистат видел такую картину, а потому решил прикрыть глаза и свернуть на более узкую и незаметную улицу. Как и предыдущие, практически пустая, лишь собаки бродят. Но из окон домов хоть стали слышны голоса. Где-то двое спорили, где-то наоборот, активно соглашались и смеялись. Из одного небольшого домика прямо под ноги выскочили пара детишек. Они испугано уставились на эпистата, скомкано извинились, но увидев лишь снисходительную улыбку, полетели прочь, поднимая облака из песка и пыли. Один дом, что стоял на углу, сильно привлёк внимание эпистата. Энергия от него была особенно сильна. Говорили там тихо, но так, что непонятные обрывки слов всё-таки долетали до ушей. Горел свет, а народу, судя по голосам, было прилично. Приблизившись к стене у окна так, чтобы и камешка не упало, Амен прислушался. Там явно был целый пир на десяток человек, в проблесках свечей мелькали кружки с жидкостью, что по виду напоминала обычный хек. Выглянув на мгновение, Амен заметил, что у них достаточно много хлеба и фруктов, разложенных в глубокие миски. Амену пришлось пригнуться, когда одна из девушек за столом решила посмотреть в окно. Дальше оставалось только прислушиваться. С другой стороны здания, где и была дверь, послышался стук. - Мети, вернулся наконец. Долго же тебя не было, с утра не появлялся. Что у тебя в руках? Анх сломал, ух беда будет. Женщина с взрослым и нежным голосом подозвала возвратившегося к себе. - Мама, прости. Я обязательно сделаю новый, как ту маску. Хотя она тоже сломана. Судя по голосу, мальчик был расстроен. - Так было нужно. Обязательно сделаешь новую, когда достопочтенные гостьи уедут. Постепенно голоса растворялись в общем гуле, но Амен изо всех сил старался уловить один, старческий. Бабушка говорила о них, об охотниках. Наконец, появилось хоть что-то. - Они хотят нас убить, я ведь прав? - Ох, Мети, нет. Не хочу я наговаривать, ведь они не убивают, а исполняют волю одного из богов, сильного и справедливого бога. Не бойся, просто будь послушным и всё обойдётся. И заказы сам принимать даже не смей. Хоть на секунду побудь хорошим мальчиком. Ради Мхейя Упоминание кого-то третьего вызвать стук. Заговорила ещё одна девушка, по голосу совсем уж молодая. - Не упоминай о нём, Банафрит. Хватит. Твоя доброта к этим людям… Давай просто будем ждать, пока эти шакальские дети уйдут. Мети, солнце, думаю, пора тебе ложиться. В хижине стало намного тише. Мальчик спрыгнул на пол. - Хорошо, сестра Кэпи. Надеюсь хоть сегодня увижу сны. Маленькие ножки побежали в соседнюю комнату. А Амен прижался к стене сильнее, сам не зная, чего он так испугался. Того ли, что нашёл то, что нужно? Или это было нечто более глубокое, потайное. - Кэпи, услышь меня Сет, будь терпимей. Терпение… Женский голос прервал старушку вновь: - Ключ к процветанию. Мама, пожалуйста. Ты всегда говоришь, что семейное дело важнее невзгод, но сейчас они посекли на нас. Тебе ли не знать, насколько это страшно: молчать, скрываться А ради чего? Традиции, мастерство, надежда?Я продолжаю улыбаться, остальные тоже, но не требуй от нас большего. Охнув, она прикрыла лицо руками. - Прости, мама. Я не знаю, что творю. Тёмные силы мной овладели от всего этого. Прощу прощения и у тебя, и у великого Сета. Из своего укрытия Амен видел, как та подхватила чашку хека и отошла в сторону. Бабушка, с которой и велась беседа поднялась с места и прикрыла в улыбке глаза. - Приятного вечера, я пойду. Как же он уснёт, если я не расскажу ему историю? Никто возрождать не стал и Банафрит покинула помещение. Один из мужчин, что слушал небольшую ссору высоко поднял руку с пивом. Я предлагаю не поднимать эту тему в который раз, а выпить! Озаз взял у меня заказ. Опять мёртвая жёнушка во снах является и кошек натравляет. Боится он, возможно, беда идёт. Завтра ночью пойду к нему, заплатит да так заживём… Всё. Полезная информация есть, можно уходить. Но Амен не мог ступить и шага. Старуха очень заинтересовала. Говорила вещи, которые задевали сердце и пробуждали в эпистате противоречивые чувства. Желание понять сподвигло его в сторону другого окна, что вело в соседнюю комнату. Там было всего два человека: мать и мальчик. Один лежал на камне, а вторая сидела рядом и держала маленькую детскую ручку. - Я знаю, что ты слышал это, Мети. Прости. - Но ведь Кэпи права? Банафрит прикрыла глаза и медленно мотнула головой. - В этом деле нет правых и неправых. Фараон боится того, что не может обуздать. И это нормально, ты ведь тоже боишься ослов и песчаных бурь. Да, его методы опасны для нас, но... Его можно понять. Почитатели и подданные Сета поклоняются невероятной силе, которая может быть опасна. Хоть раньше мы и слыли прости и лекарями и проводниками, сейчас всё изменилось. Македонцы и... Заминка  могла означать лишь то, что Банафрит хочет сменить тему. - Помнишь, как сам вызвался чёрную магию изучать? Ох, я помню. Маску Мхейя откопал и давай ходить по дому, пугать крошку Бастет. А как практиковался частно… Твой отец таким же был, да только куда его это привело. Полагаю, тебе стоит знать. Если бы не твоя ослиная упёртость, даже накидку не позволила бы купить. Но такова воля Сета, сам же этого жаждешь. Мне в радость, что ты хочешь изучать это дело, - улыбка показалась на бледных губах, ненадолго продлилось молчание. - Пока жив хоть кто-то из нас и оно жить будет. Даже представить себе не можешь, сколько полезного можно будет сделать, для жителей Египта, когда охота прекратится. Ты только потерпи ещё немного и солнце вновь воссияет над нами, даря тепло. Лучше не думай о приезжих, а спи. Уверена, тебе приснится то, что ты хочешь. Ведь ты только учишься, Мети. Амен всего на мгновение подумал, что слова предназначены не мальчику на каменном ложе, а ему. Мать погладила мальчика по волосам. Пожелала приятной ночи и вышла из комнаты. Пора было и Амену покинуть это место. Когда в голову Амена начинали закрадываться сомнения, он работал. Много и тщательно, не позволяя лишнему слову прийти на ум. Простая, казалось бы, ситуация превращалась в ту, где каждый лишний шаг будет равен поражению. Он знает, он помнит, как упустил Реммао в первый раз, из-за чего погибло много охотников и обычных людей, как убил Дию и корил себя за то, что она могла быть просто невиновной девушкой, которую подставил подлый черномаг. Наконец, он помнил свою главную ошибку - Эвтиду. За ней стоял Сет, из-за которого погибли многие и в их числе Ёран, а Амен даже не заметил, увлечённый поиском старшего. Столько проблем было из-за его ошибок, а ведь когда-то учитель им гордился. Фараон верил в него до сих пор, прекрасно зная, что зрячесть начала подводить эпистата. Сейчас появилась прекрасная возможность показать, что он ещё может нести волю не только Гора, но и Менеса Второго, даже если тот не в лучшем состоянии. Принести победу над чернотой, опустится на колени и гордо сказать, что он смог. Вот что видел Амен во снах, если то были не кошмары. Он не сомневался - если отдаться сегодня сну, увидит тот момент, когда он сам был маленьким и когда за его родителями пришли. Вновь увидит кровь, услышит крики, а сам крикнуть не сможет - нельзя. Поэтому выбрал работу. На карте города он обвёл крупный дом одного из вельмож. Того самого Озаза, про которого говорил черномаг за выпивкой. С собой он возьмёт трёх охотников, чтобы уж наверняка перекрыть выходы. Если поймает одного шезму сможет и об остальных выведать и закончить с ними в Танисе. Амен сам не заметил, как за размышлениями наступило утро. Солнце пробивалось в окна. Ночной холод уходил. Рекех-неджес, наконец, наступил, а значит и дни в Та-Кемет будут радовать теплом и прогретым песком. Очень скоро к эпистату заявилась пара охотников, которые должны были выйти на караул вчера, но из-за праздника получили день отдыха. Они внимательно выслушали приказы на вечер и поняли, что больше не нужны. Уходили с улыбками на лицах, видимо, давно хотели испытать всю остроту своих хопешей, которые им выделила казна фараона. День не встретил ничем новым. Такие же улыбающиеся люди, такие же вкусные фрукты. Такие же тренировки, которые Амен устраивал себе, выезжая за ворота и останавливаясь у небольшого оазиса. Он чувствовал, как теряет навыки, что рука его не такая твёрдая, как раньше. Поэтому он тупил свой меч ударами о воздух, резал невидимых врагов и прятал злобу, когда видел неточность своих движений. Наконец Ра начало прятаться за горизонт, а холод сменял тепло. Наступало время черномагов, а значит и время тех, кто должен их ловить. Когда Амен вернулся, его небольшой отряд был уже собран. Такая простая задача всё ещё была в мыслях Амена тяжёлым грузом, а всё из-за одного подслушеного разговора. Но Верховному эпистату надо было быть тем, кем его считали все жители Та-Кемет: смелым, сильным и преданным делу. Он двинулся к выходу. В нужном им доме не горел свет. Казалось, там даже не дышали и людей не было впринципе. Но Амен чувствовал, что там есть тот, кого они искали. Он оставил охотников возле всех входов, а сам подошёл к страже и приготовился входить. Амен перкхватил меч и ногой выбил дверь. Стража никак не отреагировала, да и им не позволено было. Если произойдёт ошибка, верховный эпистат, второй человек в Египте, в состоянии оплатить хозяину эту поломку. Из-за резкого звука хруста в глубине дома послышался другой, похожий на нервных крик. Амен направился на голос и обнаружил черномага, что как раз склонился над заказчиком. Он был в маске, накидка плотно покрывала тело, не давая рассмотреть мага. - Даже не думай двигаться, - произнес Амен. Тело под руками черномаго мирно дремало. Вельможе лишь по метанием ба мог догадываться что что-то не так, что их поймали. - Поднимайся, завтра предстанешь перед Гором и увидишь Дуат собственными глазами. Тот, что вчера задорно сообщал о выгодном предложении сегодня покорно опустил голову, окончательно теряя связь с заказчиком. Номорхами продолжал спать, но он уже нисколько не волновал ни черномага, не эпистата. Амен позвал тех охотников, которые стояли снаружи и приказал схватить мужчину. Даже не сопротивляясь, он поднялся и вместе с ними покинул дом. Амен остался наедине со спящим телом и собственными мыслями. Всё было... Слишком просто. И чего он боялся? Этот идиот, он ведь попался из-за того, что много болтал. «Только поэтому» Тут до Амена наконец дошло. Если бы не случайность, он не бы не поймал черномага. Если бы не удача… Второй раз он задумался о то, что было, если бы. Новая неудача уже засела в голову, любое движение, шаг критиковалась. Слава гору, что его вдруг окликнул кто-то. Он обернулся. На пороге стоял юноша из его отряда, да только не тот, кто сегодня вышел на охоту с Эпистатом. - Пойманы ещё двое. Мальчик и женщина. В тумане эпистат слушал доклад, как новобранец Кефер был на посту и услышал странные звуки, а в одном из домов увидел испуганного мальчика в чёрной накидке и старую женщину в маске шезму, что успокаивала ба местного жителя. Когда Кефер сказал, что женщину звали Банафрит, Амен прикрыл глаза, прислушиваясь к своему сердцу. «Она говорила сыну не высовываться и вот что получилось» - подумал он и развернулся к выходу. - Отвели в пыточную? - получив в ответ кивок он продолжил: - тогда я сейчас же займусь ими. Один и без инструментов. Женщина расскажет всё без боя, не сомневаюсь и тебе не советую. Кефер пропустил Амена и тот вышел из дома, наконец чувствуя свежий воздух и прикрывая глаза от песка, что нёс ветер. Он должен был быть рад: охота прошла хорошо. Но почему-то счастье не спешило овладевать сердцем эпистата. В доме охотников было несколько подземных помещений, где и решили обустроить временную пыточную. Кемет, черномаг, сразу сообщил, что всё расскажет, поэтому и для него пугающие инструменты приказано было не использовать. Амен сказал Кеферу допросить шезму, а сам ушёл в другое помещение, где были ещё двое хекау. Из вчерашнего разговора можно было сделать определенные выводы по поводу Банафрит и Мети. Поговорить со старушкой Амену хотелось так, чтобы она не стала его ненавидеть, поэтому и спровадил всех он как только вошёл. Мальчик встретил его пугающе ненавидящим взглядом, мать же лишь положила руку на хилое плечо и придержала злое дитя. Амен посмотрел на него с сочувствием. - Я попрошу, чтобы его отвели к сестре. Нечего тут ребёнку делать. Банафрит кивнула. Она не собиралась спорить, наоборот, предложение эпистата означало то, что он намерен сохранить её крови жизнь. Она притянула растерянного мальчика к себе за плечи и обняла. - Послушай, Мети. С этого дня Кэпи полностью будет тебя оберегать. Слушай её и не делай глупостей. Пусть и я, и она будем гордиться тобой. После странных слов матери глаза ребёнка наполнились слезами. Он долго не мог хоть слово вымолвить, но губы дрогнули. - Не говори, что ты уходишь! Как папа? Как мама? - Пойми, я сама выбрала такой путь. И ты выбери свой. Тебе помогут родные, только помни о своей семье и о том, кто ты. - Это из-за меня? Мальчик как будто не хотел слушать, плакал и спрашивал. - Я виноват, да? Не послушал, а теперь ты... - Не волнуйся, всё будет хорошо. До встречи, солнце моё, тебе пора. Мети упирался, но в итоге дал эпистату себя поймать и вывести из помещения. Его вверили стражникам и приказали вернуть к семье. Амен вернулся к преступнице и сел напротив. - Я вижу, вы хекау честная. Расскажите мне, что произошло. Почему, зная, что в городе охотники, отправились на заказ? - Думаете стала бы женщина, которая видела, что с такими как мы охота делает, добровольно заказы брать? Нет, это Мети решил помочь нашему соседу из собственной доброты. И не удержал он ба, я почувствовала и испугалась. Прибежала помогать, а там и ваши щенки подоспели. Слава Сету, что заказчик в Дуат не попал, иначе Мети не простил бы себе такого греха. Амен высматривал в Банафрит хоть что-то, подсказку, злобу или ненависть. Но нет, она была спокойна, говорила с Эпистатом на равных прекрасно зная, что уже вряд-ли проживет хоть несколько дней. - Мети... Его родители черномаги? - Только Мхей, папа. Хотя охота затронула обоих. - Расскажите? - Неужели Верховному эпистату есть дело до истории двух жертв вашего суда? Она увидела что-то в бледном лице и снисходительно улыбнулась. - Как прикажете. Мать моего Мети не владела хека. Она была обычной приятной девушкой. Красива, добра. Ещё и помогала нам в это тяжёлое время. Жаль, что лишь одного родила да умерла. Попала под горячую руку. - Чью? Неужели... - Да, ваш учитель. Стольких убил, а толку? После того случая мы в Танис и перебрались. Осваивались, пытались хотя бы от рабства спастись - объявились вы, эпистат. Но не нашли ничего, потому что не было ни у кого времени на хека. Приезжали вы ещё несколько раз, но снова ничего. В этот раз удалось. Вы стали старше, и умнее, я чувствую. А ещё вижу, что стеклянный взгляд сменил иной. Амен разозлился от этих слов. Неужели он и правда поменялся? Настолько это заметно, что неизвестная шезму с лёгкостью видит его насквозь, как пергамент на свету. - Ваше ли это дело? - Не моё, лишь ваше. Но вы сами сказали мне говорить. Раздражение эпистата начало возрастать и он прикусил язык. Пора было заканчивать, иначе будет хуже. - Банафрит, вы не собираетесь скрывать свою принадлежность к роду черномагов? - Нисколько. Я бы и не скрывала, если бы благородное когда-то занятие сейчас не порицалось, а его мастеров не сжигали бы и не бросали в пасти крокодилам. - Тогда завтра вас ждёт казнь. Амен захлопнул дверь. Выносить проницательный взгляд он больше не мог. Завтра получит отчёт о втором черномаге и подготовит всё для казни. Божья кара настигнет всех, кто пойдёт против правителя. Сны в этот день были не самые приятные. Тёмные силуэты, напоминающие ничего и всё сразу, кружили вокруг бледного тела и шептали на неизвестном языке. После рассеивались, оставляя его в пустоте. Амен думал, что это конец. Сейчас он проснётся и кошмар вылетит из головы. Но дымка, чёрная, как кровь черномагов, стала приобретать красные оттенки. Повеяло пряным ароматом. Будто за ним пришла смерть. В дымке начал появляться силуэт. Золотые одежды и алые волосы. Красные глаза смотрели прямо на эпистата. Сет, ему снился бог пустыни. Он улыбнулся, так, что клыки заблестели от неоткуда появившегося света. Протянул руку и по ней из бездны потянулись несколько лент из песка. Они обвивали запястье, кисть, пальцы и превращались в стеклянный бокал, что сам собой наполнялся багрянной жидкостью. Сет поднёс сосуд к губам и сделал глоток, продолжая смотреть лишь на обладателя сна. А после отдалил бокал и перевернул его, роняя капли вина в чёрную пустоту. С последней каплей, ударившейся о тьму эпистат проснулся. Холодный пот выступил на лице, а слова в голове путались и сливались воедино. «Этот монстр... Праведная жизнь не знает конца, если боги тому препятствием не станут» - в мыслях пересказывал он слова, какие часто трактовали целительницы во дворце, когда толковали сны. Амен коснулся своего лица, проверяя невесть что. Наверное, то, что он до сих пор жив, а это был сон. Успокоившись и пытаясь избавиться от страха, он посмотрел в окно. На небе ещё светила Луна, хоть и опустилась она достаточно низко. Скоро будет рассвет, а значит и день казни наступил. Сможет ли он уснуть? Амен уже знал ответ на безмолвный вопрос и поднялся с кровати, желая поскорее приступить к работе. На площади, освещённой лучами заходящего Ра, было не много народу. Тут отношение к черномагам отличалось от Фив, поэтому многим тяжело было видеть их смерти. - Вечером третьего дня рекех-неджес, когда черномажьи твари на службу заступают, их сородичи испустят дух и попадут в Дуат. Не увидят они больше Ра, путь их будет во тьме, а конец они встретят в пасти Амт. Такова воля Менеса Второго, такова воля нашего правителя, великого Гора. Кемет и Банафрит, вы приговариваетесь к смертной казни. Амен посмотрел в небо, а после подошёл к преступнику со спины. Тоже самое сделал Кефер, которому поручили вершить суд над Банафрит. Эпистат поднёс Хопеш прямо к шее мужчины. Жалобный, животный вскрик послышался, когда лезвие коснулось кожи. Он провёл рукой, оставляя не слишком глубокий, но смертельный порез. Как бы не хотелось, а взгляд метнулся на вторую преступницу. Старая женщина стояла на коленях, но всё ещё напоминала несломленного лидера. Гордый тёплый взгляд, направленный на заходящее солнце, не давал усомниться в её силе и мудрости. Она не закрыла глаз, была готова признать свою судьбу. Немая улыбка застыла на губах, и она лишь дёрнулась, когда клинок пронзил шею. Кефер отпустил старушку, а та осталась на коленях и стояла из последних сил. Она умирала медленно, но улыбка не блекла, а становилась лишь теплее. Оглядев всех собравшихся, Амен нервно и бесшумно вздохнул. Не увидел ни мальчика, ни его сестру. А, значит, Мети не узрел того, что может ждать их всех. «Она не встретиться с сыном» - промелькнуло в мыслях у Амена, когда тело наконец упало на помост без признаков жизни.