Сумрачные сказки

Леди и джентльмены! Цирк раскрывает свои объятия! . - Ты уже видела?! - в возбуждении прокричал мальчик, вихрем ворвавшись в комнату, - мы обязаны там побывать!       Элеонора неспешно отложила вязание в сторону - близились холода, и ей хотелось успеть утеплиться к началу осени.       Мальчишка продолжал нарезать круги по комнате, энергично размахивая руками и всеми силами привлекая внимание Элеоноры, которая, наконец, обратила на него внимание. - Где же? - В цирке!!! Он такой огромный и яркий, а ещё там тигры, плевальщик огнём и сладкая вата!       Женщина задумалась, прикидывая, сколько может стоить билет, и могут ли они себе позволить такую трату перед тем, как начнётся сезон ярмарок, на который они подготовили хороший урожай из тыкв - уже сейчас их поле выглядело так, будто усеяно желтыми шарами, а к октябрю там станет сложно даже просто пройти. Только это будущий доход, а сейчас финансы не позволяли гулять на широкую ногу. - Ну, пожалуйста, мы так редко куда-то ходим, всё время в огороде! Меня уже от тыкв тошнит! И ворон этих! - причитал мальчик, а затем негромко добавил, - я обещаю учиться на одни пятёрки и не сбегать с уроков. Пожалуйста…       Элеонора не смогла сдержать улыбку: игры в покер с дядюшкой для него не прошли даром. - Я посмотрю, что с этим можно сделать, но прекрати выглядеть как Карл. Он, в отличие от тебя, чертёнок, настоящий ангелочек. Даром, что барашек.       Комнату огласил радостный вопль. Фелан, подскочив к креслу, поцеловал мачеху в щёку и убежал, насвистывая какой-то озорной мотив. Элеонора вновь осталась одна, задумчиво глядя на вязание, но мысли уже были далеко. .       Афиша выглядела сказочно и инородно на фоне ветхой стены бакалейной лавки, словно заплата из бархата на рубахе из грубого сукна. Элеонора кусала нижнюю губу, всматриваясь в информацию, написанную на афише: 50 шиллингов за взрослый билет и 25 за детский. Вход для стариков и младенцев бесплатный. Отпускать Фелана одного ей не хотелось, но подходящей кандидатуры для сопровождения на ум не приходило.       Они могли бы, пусть и скромно, сыто питаться на такую сумму несколько дней. Тяжело вздохнув и отложив принятие решения, Элеонора вошла в лавку. .       Цирк поражал: ряды клеток с диковинными животными, островки шатров разных размеров, повсюду торговцы и сладкие запахи ваты, яблок в карамели. Всё это пёстрое великолепие было сосредоточено вокруг одного огромного шатра с ареной внутри. К нему тянулись нити гирлянд, как к пауку, приманивающему в свои сети мелких мошек.       Люди постепенно исчезали в черной пасти входа, показывая билет и получая указание, куда лучше сесть.       Кое-что настораживало - едва уловимый запах тлена, сладковатое гниение, которое запомнилось Элеоноре после не самого приятного случая: несколько лет назад в сарае повесилась их соседка по улице, нелюдимая и одинокая старушка. Обнаружили тело тогда, когда по округе пополз терпкий запах гниения с приторными нотами. Поэтому Элеонора хорошо запомнила его, так как тогда не могла избавиться от амбре несколько дней подряд, везде слыша навязчивый запах, преследующий её неприятным ощущением мурашек по телу. .       Среди шатров стелился густой туман, напоминающий воздушную шаль, сотканную из тысячи паутинок. Элеонора вышла ненадолго подышать свежим воздухом и побыть в относительном одиночестве, но рядом тут же появился Шталме́йстер, худощавый мужчина с длинными волосами и раскрашенным под жутковатого мима лицом. - Мадам утомили-с от нашего представления? – галантно протянув Элеаноре яблоко в карамели, поинтересовался он, на что женщина ответила неопределённым кивком, смущённо принимая угощение.       Мужчина широко улыбнулся, а грим усилил и без того жуткое выражение лица. Тем не менее, было в нём что-то привлекательное. Из-за высокого роста и подтянутой фигуры, подчеркнутой парадной, но нарочито неопрятной одеждой, в совокупности с атмосферой и его манерами, создавалось впечатление мистического существа. Серые, почти ртутные, глаза, кажется, смотрели сквозь оболочку и видели то, что было недоступно другим. - Простите, если это Вас оскорбило, - ещё больше смутилась Элеонора, инстинктивно кутаясь в шаль, пытаясь спрятаться от проницательного взгляда.       Шталмейстер усмехнулся и качнул головой, от чего слипшиеся пряди волос всколыхнулись, напоминая чёрный рогоз на болотах, качающийся во время сильного ветра. - Мадам не нужно-с переживать, - голос обладал шершавостью старых металлических шестерёнок, с которых сыпется ржавчина во время вращения, - может, мадам желает экскурсию?       Прикосновение ледяных пальцев между лопаток ощущалось даже сквозь шаль. Ещё секунду назад Элеонора была готова согласиться на что угодно, глядя в его глаза. Вздрогнув и сделав шаг в сторону, женщина покачала головой и поспешила скрыться в шатре: - Благодарю, но мне не следует оставлять ребёнка одного надолго. - Конечно, мадам, как угодно-с, - склонил голову Шталмейстер, его голос растворился в беззаботном смехе зрителей, восхищенных выступлением клоунов, - ах, мальчик Фелан, как прекрасно, что ты привёл к нам мадам Эленор.       Её белоснежные кости, проглядывающие сквозь мерцающую оболочку, завораживали и притягивали внимание существ вокруг. Шталмейстеру даже пришлось применить силу, чтобы они не начали распускать свои грязные лапы. .       Штормило с самого утра: ливень неистово бил в окна, сменяясь мелкой моросью и шквалистым ветром. Фелан отказывался сидеть на месте, а когда погода немного дала слабину, всё же вырвался гулять, заверяя домашних, что ничего с ним не случится и на доктора тратиться точно не придётся. Забеспокоились к вечеру, когда мальчик не вернулся на ужин. Не находившая себе места Элеонора не выдержала, и, накинув старый дядюшкин плащ, отправилась искать, не став слушать доводы родных «он вернётся, как только стемнеет». На сердце было неспокойно, тревога выворачивала внутренности и связывала их в тугой узел.       Незаметно дорога привела её к шатрам и возвышавшемуся над ними бордовому куполу Цирка. Туман, который и раньше стелился здесь меж цветастыми пологами, был такой густой, что хоть ложкой черпай.       Сглотнув, Элеонора отправилась по дорожке, тускло освещённой фонариками гирлянд. - Фелан? – позвала она охрипшим голосом.       Лошади, стоявшие на привязи вдоль вытянутого корыта, недоверчиво смотрели на гостью чёрными безднами глаз, нервно подергивали хвостами и фыркали. Элеонора предпочла обойти их. Настораживала тишина – где же все артисты? Вечно хохочущие клоуны, чьё передвижение сопровождалось писком накладных носов и кряканьем огромных ботинок; силачи, куда-то несущие штанги и гири, словно яблоки в корзине; гимнастки и воздушные акробаты, передвигавшиеся на ходулях, размахивая яркими лентами и взрывая хлопушки. Где, в конце концов, Шталмейстер, который, казалось, был повсюду? - Мадам, потеряли-с? – скрипучий голос нарушил тишину так неожиданно, что Элеонора вскрикнула, испугавшись и схватившись за сердце, - о, прошу простить покорного слугу, что напугал-с.       Мужчина, ещё бледнее и с ещё более чёрным гримом, чем обычно, учтиво поклонился, разводя руки в стороны. В одной он держал трость с набалдашником из чёрного камня. Элеонора молчала, не в силах произнести ни слова от испуга, который всё ещё бешеным ритмом стучал где-то в глотке. - И всё же Вы не ответили на вопрос, - спокойно заметил Шталмейстер, опираясь на трость перед собой и с интересом разглядывая женщину, скользя ртутью по поношенному плащу и останавливаясь на её лице. - Мой мальчик, Фелан, он убежал на прогулку и до сих пор не вернулся…       Шталмейстер приподнял густо подведенные брови и поджал губы. Ответа с его стороны не последовало, он лишь кивнул и жестом предложил продолжить движение по дорожке. - Вы знаете, где он? – осмелилась спросить Элеонора спустя несколько минут молчаливого шествия. - И да, и нет. - Тогда, куда мы идём? К Фелану?       Цокнув языком, Шталмейстер помолчал, словно обдумывая что-то, а затем всё же произнёс: - Верите ли Вы в потустороннее, Элеонора? Ответа не последовало. - Значит, нет. Тогда объясните мне то, куда пропадают ваши вещи? Кто шаркает ночью в подвале? Элеонора изумленно посмотрела на мужчину, резко побледнев. - Откуда… Шталмейстер расхохотался, театрально вытер воображаемую слезу: - Моя дорогая Эленор, мир гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Магия, духи, существа из сказок и мифов, детских страшилок… Всё гораздо, гораздо сложнее. Боюсь, что ответить на ваш вопрос и помочь в поисках может только тот, кто находится на границе тонких миров. К нему мы и идём. - Но… при чём здесь мой мальчик?! Где он, чёрт возьми?! – возмутилась Элеонора, которую переполняли изумление и гнев в равной степени. Его слова были возмутительны, но что-то в мрачном выражении лица заставляло умолчать все рвущиеся наружу ругательства. - Мадам не стоит поминать его. Ещё придёт, чего доброго.       Дальше шли молча, а женщина всё прокручивала в голове разные ситуации, когда происходило нечто, выходящее за рамки разумного. Слова Шталмейстера заставляли мороз идти по коже. В смысле, придёт?       Она уже начала паниковать, как мужчина привёл её к шатру, стоящему в отдалении от всех. Фиолетово-бордовый полог был низким, а на крюке рядом с ним болтался тусклый фонарь. Услужливо отодвинув полог, мужчина пригласил Элеонору внутрь, бросив «дамы вперёд».       Пахло благовониями и тленом. Элеонора даже зажала рот рукой, сдерживая позыв. Мелко дыша через нос, женщина едва могла стоять от запаха. Шталмейстер, похоже, даже не обратил внимания, только странно покосился и на долю мгновения прищурился, наблюдая за реакцией Элеоноры на атмосферу в шатре. - Господин, - человек в старом цилиндре с чёрной вуалью, скрывавшей лицо, с трудом поклонился, придерживая головной убор рукой, закованной в кожаную перчатку. Костюм начала позапрошлого века, рубашка с огромным, некогда белым, жабо, производили впечатление обнищавшего аристократа.       Мужчина коротко кивнул, а затем произнёс: - Друг мой, мадам нуждается в помощи. - Знаю, знаю, - прохрипел мужчина в цилиндре, а затем жестом пригласил Элеонору сесть за стол, накрытый бархатной скатертью и выцветшей пентаграммой посередине, -       садитесь, Мадам.       Шталмейстер же так и остался стоять. Он одобрительно кивнул обернувшейся в нерешительности Элеоноре.       Сев перед Тарологом, как она окрестила мужчину в цилиндре, она замерла, стараясь дышать ещё реже: запах усиливался рядом с ним, резал глаза, сознание стремительно мутнело.       Пластинки чёрных карт начали ложиться на стол. Сюжеты на них становились всё мрачнее. - Боюсь, мальчик предназначен. - Что? – вскинула брови Элеонора, - что это значит? Кому?       Шталмейстер, похоже, не был удивлён словами Таролога. Он безразлично рассматривал чёрный маникюр. - Да. Мальчик предназначен этой земле, - продолжал тем временем человек в цилиндре, - мне жаль. - Но где он?! Что всё это значит?! – не унималась Элеонора, вскакивая с места. - Мальчик вернётся домой, но вскоре вновь покинет вас, - монотонно говорил Таролог, водя пальцем по матовой поверхности карт.       Элеонора больше не могла этого вынести. С криком она выбежала из шатра, после чего стремглав побежала прочь, срывая голос в отчаянном крике, повторяя имя мальчика снова и снова, и оставляя позади этих сумасшедших из Цирка.       Вернувшись домой далеко заполночь, измождённая поисками и плачем, Элеонора нашла Фелана в комнате, мирно посапывающего на постели, свернувшись калачиком.       Облегчение разом обрушилось на неё, заставив сползти по дверному косяку, а новая волна рыданий захлестнула её. .       Прошло больше двух недель с момента её посещения Цирка. Погода полностью поменялась на осеннюю, Фелан снова начал ходить в школу, приближалась ярмарка. Урожай тыкв поражал, особенно на фоне общего запустения. Соседи с завистью смотрели на их поле, нередко отпускали язвительные комментарии, но в целом всё вернулось к стабильной обыденности. Элеонора даже не вспоминала о Цирке и странных его обитателях, ещё тогда решив, что всё это бред сумасшедшего и плод пережитого ею ужаса, пока Фелан вновь не исчез. На этот раз мальчик не появился домой ни к вечеру, ни утром. Спустя несколько дней его нашли в одном из колодцев, из которого местные брали воду для своих ферм. Тлен уже тронул его тело, исказив некогда ангельские черты лица.       Через три дня после, убитая горем Элеонора отправилась в цирк. - Вы всё знали! – просипела она, намереваясь отвесить пощёчину Шталмейстеру, но тот ловко перехватил её руку, а после галантно поцеловал тыльную сторону ладони. - Да, увы, но, дорогая Эленор, посмотрите вокруг… Неужели Вы ничего не замечаете? – вкрадчиво поинтересовался он у сбитой с толку таким поведением женщины.       Элеонора огляделась вокруг. - Нет, это слишком поверхностно, дорогая моя Ленора. Я знаю, что Вы видите гораздо глубже. Смотрите же, - он коснулся ледяными пальцами её лба, между бровей, после чего Элеонора остолбенела от увиденного.       Всё за пределами Цирка словно светилось, обретало чёткие границы прямо у неё на глазах. К деревьям тянулся свет, обволакивал поля, ластился к земле и людям, но самое большое количество света было в стороне злополучного колодца. - Что… - она в изумлении обернулась к Шталмейстеру и едва ли не вскрикнула: за спиной мужчины были сложены перепончатые крылья, а сам он казался ещё выше и тоньше. Густая, почти осязаемая тьма вихрями стелилась вокруг него, ластилась к мужчине, скользила по его ногам и призрачными щупальцами касалась подола платья Элеоноры. - Смотрите же дальше, моя милая, - в его голосе плескалось восхищение, а сам он широким жестом обвёл пространство вокруг.       Гимнастки, которых раньше она видела утонченными девушками с яркими лентами в руках, были паукообразными белёсыми существами. Клоуны виделись ей тварями на толстых лапах с головами сомов. Лошади, которые во время представления бегали по кругу арены, были невозможно худыми, обтянутыми кожей скелетами, с остовами обломанных крыльев из спины. В глубине души она обрадовалась, что не видит рядом Таролога – что-то ей подсказывало, что это был очень древний мертвец, удерживаемый на этой земле только магией. Тёмной и злой.       Там, где раньше стелился молочный туман, на неё смотрели бесплотные существа, чёрными человечками выглядывавшими из-за шатров. Сотни бесплотных существ безмолвно чего-то ждали. - Вы необычная, дорогая Эленор, - глубокий голос раздался совсем рядом, а кожу на затылке обожгло от ощущения силы, - останьтесь. Ваш мальчик… - Не смейте… -…вернётся к Вам, - закончил Шталмейстер, а затем улыбнулся резко обернувшейся Элеоноре.       Кажется, она забыла, как дышать. Столько мыслей разом хлынули на неё, надежда и вера в душе полыхнули ярким огнём. - Правда? - Я хоть раз Вас обманывал?       Элеонора задумалась, а после кивнула и вложила свою руку в протянутую к ней ладонь. .       Цирк исчез быстро и незаметно, как и прибыл. Местные не сразу спохватились торговку тыквами: воодушевлённые переменами в погоде, появлением дичи в лесах, сбором ягод и грибов, которых не было вот уже с десяток лет, они сначала даже не заметили чужое горе. . - Леди и джентльмены! – его голос взвился под купол и разом заставил толпу замолчать, - наш Цирк раскрывает свои объятия! Наслаждайтесь представлением!       Загрохотала музыка, на арену высыпались девушки-паучихи, взмывая на своих нитях вверх и поражая воображение зрителей своими трюками. Удивляясь мастерству воздушных гимнасток, люди даже не ведали, что сейчас перед ними далеко не обычные артисты. Лица, изможденные болезнями и голодом, озаряли восторженные улыбки.       Элеонора искренне наслаждалась шоу, глядя на то, как старается её труппа, любуясь ими в очередной раз. - Всё готово, Мадам, - пискнул чёрный человечек, расшаркиваясь перед полупрозрачной, невесомой фигурой в белом. - Молодец. Теперь иди, - Элеонора даже не посмотрела на прислужника, лёгким жестом руки отпустив его. - Как и всегда, приготовила для него комнату? – Шталмейстер вышел из теней, вившихся под пологом. Прошло уже несколько лет, как Мадам стала распорядительницей и полноправной хозяйкой цирка наравне со Шталмейстером. Несколько лет гастролей по нуждающимся в исцелении землям. - Конечно, ведь я так редко вижу своего мальчика, - выдохнула Элеонора, - их ждёт долгожданное очищение...