Словно небо и земля

Something bad is 'bout to happen to me. Why I feel this way?

I don't know, maybe I think of her so much? 

It drives me crazy. I just don't want her to leave me.

•••

С того самого момента, как Дотторе окончательно вышел из себя - время для Панталоне смешалось в единое нечто, что не ощущается в принципе. Он не помнит, как впервые проснулся после этого события, он не знал сколько времени прошло, а эмоции и вовсе отсутствовали. Периодически взгляд цеплялся за почти что полностью зашторенное окно, через которое была едва видна улица, где бушевала метель. Гул ветра доносился до слуха Дельца, но не вызывал никакой реакции. Он просто отворачивает голову в другую сторону, начиная пялиться в стену. Ничего сейчас нельзя больше сделать, тело ещë слишком слабо после произошедшего. Так и прошло всë это время, что Доктор неохотно ухаживал за ослабшим из-за него же банкиром, молящимся, чтобы с ним ничего не случилось, например гангрена, как “последствие ожога”, о котором говорил старший. Но, вроде как, всë обошлось. Дотторе сидит на стуле рядом со своим супругом, читая какую-то книгу. Выглядит он сейчас намного трезвее и лучше, чем за последние дни, однако не смотря на это кажется сейчас уставшим. На деле прошло около двух дней. Два дня, в которые мужчина практически не спал из-за обязанности ухаживать за Регратором, пока тот не сможет самостоятельно о себе позаботиться. Учёный тихо зевает, прикрывая рот ладонью, а после встаёт со своего стула, начиная обходить кровать. Выглядит он сейчас довольно по домашнему... Голубые волосы чуть спутаны, видимо из-за недавнего сна, а на теле обычные свободные шорты, да футболка с рисунком трёх черных птичек. Кажется, это единственная милая вещь в его гардеробе... Насколько помнит сам Предвестник, куплена эта пижама была по настоянию Панталоне. Удивительно, как он вообще согласился. Сейчас эта вещь - единственное, что может объединять сердца супругов, и пускай один из них ненавидит другого, а второй словно мотылек летит на свет, прекрасно зная, что может обжечься. Голубоволосый ложится на кровать, чуть прикрывая глаза. Кажется, желает ненадолго вздремнуть. Удивительно как Панталоне может доставлять ему неудобства даже находясь в бессознательном состоянии. Глаза слипаются сами собой и тело становится невесомым. Столь долгожданный отдых. Чужое внимание привлекает сие действие. Его супруг же в свою очередь, желая наконец хоть что-то почувствовать кроме бесконечного холода, прижимается к чужому телу. Может это даст возможность “оживиться”? И его так резко прерывают. Учёный чувствует тепло чужой кожи. Даже жар. Белые бинты, закрывающие собой надпись на груди, неприятно трутся о руки мужчины, от чего он недовольно хмурит брови. Проснулся... Почему просто не ляжет спокойно? Ему так хочется в очередной раз получить за своеволие? Голубоволосый молча отстраняется назад и немного неуклюже, неохотно переворачивается на другой бок, сосредотачиваясь на сне. Сил на разговоры или какие-то действия просто не было. Хотелось пропасть из реальности на часик-другой, да и всё. Панталоне, поняв, что от него отворачиваются даже сейчас - незамедлительно точно так же отстранился, не сводя глаз с уставшего Доктора. Это ощутилось, словно маленькая иголочка, попавшая, к сожалению, в самое сердце. Ещë несколько секунд взгляд устремлëн на Дотторе, однако после этого Регратор медленно отворачивается, садясь на край кровати. Взгляд пустой, ничего не выражающий кроме частички печали, разрастающейся всë больше и больше с каждой секундой. Подумав чуть-чуть о чëм-то своëм - мужчина наконец встал и сравнительно медленным шагом направился в коридоры, наполненные воспоминаниями о всë том же учëном... Воспоминания всплывают одно за другим, и только сейчас Панталоне становится способен разглядеть одну важную деталь. Дотторе никогда не проявлял толком свою “любовь”. Никогда не встречал, поцелуи, которые с трудом можно вспомнить, до того они были редкими, всегда были больше для вида. Только секс дарил возможность ощутить страсть Доктора. Разве что тот по большей части заботился лишь о собственном удовольствии, но никак не о своём партнёре... Сердце разрывается, а Делец не знает куда себя деть от противоречивых чувств. С одной стороны он любит Предвестника, а с другой - тот над ним без преувеличения издевается. ••• Гробовая тишина... В ушах звенит, не было слышно ни звука. Неужели метель перестала выть за окном, да и Панталоне отстал? Нет, что-то не то. Он лежит явно не у них в комнате, да и не на кровати. Уж больно твёрдая поверхность. Красные глаза распахиваются и окидывают пустое белое помещение. Здесь ничего нет... Ничего, кроме зеркала. Дотторе медленно поднимается с пола и проходит к этому самому зеркалу, параллельно осматриваясь в поисках выхода, но ничего не обнаружив, переводит взгляд обратно на зеркальную поверхность. Почему отражение в нем чёрное? Вся комната настолько белая, что глаза слепит, но вот отражение в зеркале... Подходит ближе, смотрит в него. Нет понимания того, что происходит, однако вопросов он не задаёт. Как будто бы всё так и должно быть. Стоит только ближе подойти к зеркалу, как из него начинает тянуться чья-то рука. Тонка, изящная, облачённая в чёрную перчатку из явно дорогой ткани. Пальцы быстро и цепко обхватывают кисть Дотторе и тянут на себя, вынуждая пройти внутрь, оказаться в том самом тёмном отражении, от чего на мгновение мужчину одолевает страх. Что сейчас произошло? Чья это было рука? Сердце бешено стучит, а глаза хаотично бегают по округе. Чуть сосредоточившись он осознает. Кажется, то, что его затянуло в зеркало вышло из него же... Словно хотело поменяться местами с гостем. Голубоволосый разворачивается, дабы увидеть владельца той руки и видит... Панталоне. Банкир стоит, улыбается искренне, довольно таки мило, дружелюбно, но это не его обычная улыбка. Такую видел только Дотторе, да и то давно, ещё в самом начале их отношений. С какой искренностью тогда улыбался ему этот очаровательный для других, кроме него, человек. Предвестника в мгновение одолевает гнев. Он просто так это делает? Поиздеваться, да и только?! Что это за улыбка ещё такая? — Тварь, выпусти! Какого чёрта ты творишь?! – не успевает Дотторе выкрикнуть что-то ещё, как ощущает, словно его ущипнули за шею. Рука второго быстро смахивает с себя щипающуюся тварь, после чего голова поворачивается. На полу лежит ворона. Уже мёртвая от одного его только удара. Его ущипнула ворона? Внезапно, уже с другой стороны, он чувствует тоже самое. Вновь скидывает с себя животинку. Вновь ворона... Всё повторяется... Вороны то по одной, то по паре начинают щипать его за кожу, постепенно срывают одежду по кусочкам и увеличиваются в количестве. Одна птичка внезапно обернулась десятком. Силы покидают тело Предвестника. Птицы начинают щипаться и клевать его до крови. Доходит до абсурда. Из-за того, что некоторые птицы клевали его в одно и тоже место на руке, постепенно они смогли прогрызть кожу и добраться до вены, дёргая за неё. Раздаётся крик Дотторе. Чертовски больно, но сил более отбиваться не находится. Вороны окружают его, цепляются за конечности, лишают плоти, начинают тычиться клювами в глаза, выкалывая их, принося неимоверную боль. Почему он ещё не умер? Что происходит? Птиц становится всё больше и больше... Он чувствует боль, мучения, пускай от него уже почти ничего не осталось. Птицы начинают выклёвывать сердце, от остального тела остались лишь кости, но он все ещё чувствует боль... ••• Корпус резко выпрямляется, а руки сжимают в руках простыню. Дыхание резкое, прерывистое, ещё немного и он даже задохнуться сможет. По телу словно разряд тока прошёл. Даже в реальности он ощущает ту самую боль, как последствие сна, и всё ещё видит ту улыбку Панталоне, словно он глумится над голубоволосым. А тот резко вскакивает с кровати, по неосторожности падая на пол, и начинает залезать в каждый ящик с надеждой найти ещё немного наркотика, но его не оказывается поблизости. Учёный, явно погружённый в панику, упирается спиной в угол, прокручивая в голове пришедший к нему сон. Его с головой окутывает это состояние.. наркотика нет.. он даже не сможет расслабиться. Если вернуться к банкиру... Его размышления за блужданием по коридорам прерываются звуками проснувшегося голубоволосого, что заставляет сердце вновь забиться быстрее, но теперь уже от страха, что может что-то произойти. Оттого девятый старается отойти куда подальше от комнаты, где находится его супруг... И вновь о Дотторе, что кладет руку на сердце, сжимается в комочек и крупно дрожит. Почему этот кошмар был столь реалистичным? Почему он в целом ощущал боль? И что в его сне делает Регратор? Учёный старается восстановить дыхание, оглядывается по сторонам и пытается вспомнить где лежит какое-нибудь успокоительное или что-то в этом роде. В голове мелькает мысль попросить Панталоне принести что-то подобное, но только алым глазам удается заметить отсутствие мужчины, как он с гневом ударяет кулаком об пол. Удар выходит вялым, будто кулак просто положили, он сейчас не в состоянии что-либо делать. Приходится искать способ как-то отвлечь себя. В голове крутятся различные техники дыхания и другие способы остановить паническую атаку. Выходит не с первого раза и даже не со второго. Около десяти минут он не может прийти в себя, однако через некоторое время дыхание чуть-чуть выравнивается. Дотторе медленно, чуть пошатываясь, встаёт на ноги, держится за стену и тупит несколько секунд в пол, после чего через силу выпрямляется и стараясь не заваливаться в стороны, идёт к выходу из комнаты. Ему нужно немного успокоиться и выпить хотя бы воды... Стоило только выбраться из комнаты, как в нос бьёт более-менее свежий воздух. Всё же по коридорам часто гуляет сквозняк, а в их комнате сейчас пахнет лекарствами, бинтами и всей этой, можно сказать, больничной стерильностью. Неспеша он направляется на кухню, стараясь выглядеть спокойным, как вдруг по пути в поле зрения попадает чья-то тёмная головушка. Это Панталоне чуть-ли не из-за угла выглядывает, молчаливо наблюдая за Доктором, что был в явно не самом лучшем состоянии. Тем не менее брюнет остаётся нетронутым. А Предвестник попросту проходит мимо и спокойно заходит на кухню, начиная наливать себе ледяную воду и выпивать всё залпом. В голове крутятся мысли о том, насколько же его супруг является сейчас откровенно говоря жалким. Девятый Предвестник шугается и прячется по углам... Это просто смешно! До абсурда смехотворно. Однако второй быстро переключает своё внимание с него на зеркало, что висело неподалёку. Пару секунд он пялится на отражающую поверхность и, оставляя кружку, спешно покидает помещение. Бродя по коридорам он неожиданно для себя осознает, что в их доме много зеркал и что все они так или иначе похожи на то самое из сна. Какое-то по форме, какое-то по узору на рамке... В голову уже постепенно закрадываются мысли об оправдании супруга, мол, “ему сейчас тяжело, вот он наверняка поэтому и срывается на мне” и сознание не сильно способно противиться этой мысли. Уж больно реалистично это звучит... И тем не менее, сам не понимая зачем и почему, мужчина начинает следовать за учëным, всë же держа некоторую дистанцию, да и сам по себе передвигается достаточно тихо, словно не желая привлекать лишнее внимание к себе. Для себя подмечает, что Дотторе выглядит напряжëнным, а его движения стали более резкими и в какой-то степени даже дëрганными, нежели обычно. Однако угрозы или чего-то подобного совершенно не ощущается, а потому Регратор решается сократить эту самую дистанцию, подходя всë ближе. В какой-то момент он наконец заглядывает в лицо старшему с определëнным любопытством, но и грустью одновременно. Дотторе щурится, осматривает каждую стену на наличие зеркал и напрягается лишь сильнее. Даже для него кошмар был столь страшным и реалистичным, что и без того шаткая психика постепенно разрушается. За всем этим мужчина даже не сразу замечает супруга, и даже когда взгляд цепляется за чужую фигуру, всё равно продолжает игнорировать, делает вид, что ничего не видит. — Дотторе, ты в порядке? – спрашивает банкир, вышагивая по коридору рядом с Предвестником, что даже не смотрит в сторону Дельца и тем более не отвечает тому. – ..Дотторе? Где-то внутри на вопросы Панталоне откликаются мысли учёного, что на вид спокойно идёт в сторону своего кабинета. “Сука... Заткнись, ради всего, заткнись наконец. Хватит пищать над ухом!” А девятый постепенно замедляется, вскоре и вовсе останавливаясь, смотря в сторону удаляющейся фигуры второго. В голове начинают появляться различные мысли и предположения по поводу того что же случилось, что мужчина начал игнорировать брюнета полностью. — Зандик..? – тихо зовëт по настоящему имени, чувствуя, словно ударили ножом в спину. Руки упомянутого непроизвольно сжимаются в кулак. Увы, вопрос о состоянии - это единственное, что он услышал. Быстро добравшись до своего кабинета, мужчина закрывает дверь изнутри, наконец позволяя себе немного расслабиться, дать волю эмоциям. Дышит тяжело, несколько сбито. Руки беспорядочно открывают все шкафчики с препаратами, пытаясь найти нужную баночку. Как только это удается, он старается взять в руки успокоительное, но с первого раза не выходит. Пара других склянок падает на пол, к счастью, не разбиваясь. Наконец достав столь необходимый сейчас препарат, Дотторе садится на пол, заглатывая чуть больше положенной дозы. Следующие два часа проходят во сне. Стресс сильно утомляет, но при том не даёт заснуть, а потому как только наступает спокойствие, веки сами собой закрываются. ••• Около полутора недели проходит в полной тишине со стороны второго Предвестника. Он ведёт обычный быт, но совершенно не разговаривает со своим “возлюбленным”. Всё так же готовит еду для себя, купается, проводит время сам с собой, читая различные книги и занимаясь какими-то своими делами, спит по ночам в их общей постели, но... Никак не реагирует на супруга.. не касается, не смотрит, не разговаривает и не слышит. Просто игнорирует. Абсолютно всё игнорирует. К тому же не со злобой или недовольством, а со спокойствием... Это были самые долгие полторы недели. Для Панталоне. Только для него эти полторы недели были тяжëлыми, в первую очередь морально. Дорогой ему человек полностью игнорирует его существование, как бы банкир не старался привлекать к себе внимание. Мужчина практически не ел, причëм не ясно было ли это попыткой привлечь внимание или это происходило больше неосознанно, на нервной почве. Ночи стали ещë более беспокойными. Если раньше они были таковыми просто из-за нескончаемых кошмаров, то сейчас всë стало хуже от того, что Дотторе даже не пытался как-то успокоить супруга, пусть даже просто из виду, а напротив - всегда игнорировал того. Периодически в голову закрадывались мысли не самые адекватные, мол, “а жив ли я вообще?”. Подобные вопросы подкреплялись тем фактом, что Регратор ещë в юности слышал, что призраки какое-то время после смерти не осознают кем они теперь являются. Да и многие кто видел духов, тем более кто говорил с таковыми, заявляют, что те не принимают тот факт, что они мертвы. Но тем не менее на подобных мыслях Делец старался не зацикливаться, хоть паранойя по этому поводу даже не собиралась отступать. Со временем некоторые лëгкие повреждения по типу, скажем, синяков уже сошли, но с некоторыми возникали определëнные трудности. Происходило это в основном из-за того, что Предвестник вообще ничего не знал о медицине и с некоторыми своими травмами просто физически не мог справиться. Попытки попросить помощи у второго так же не увенчались успехом по понятным причинам. Но вот наконец можно было выйти из дома, что очень радовало девятого, поскольку он сможет найти хоть кого-то, кто поможет ему разобраться со всем.