Мафия

сейчас

Истощение от голода до колючего спазма, дикая жажда, дерущая в глотке, тремор-тремор-тремор, бегающие глаза, бессилие и переёбывающий адреналин в крови, шум от взрывов, после которого уши забил крик и пустота. После пустоты был свист долгий и невротический, а потом комната. Стены ехали и двигались от зрительных галлюцинаций, Вову достаточно долго тошнило и рвало, чтобы он успел привыкнуть к ощущению нескончаемой качки. Во рту сидел тухло-кислый осадок. Время давно потеряло смысл, как и координация в пространстве. Во тьме, в которой Суворов, как ни странно уже достаточно ориентировался, он находил, если не покой, то понимание — Игра все еще продолжается, даже, если их вывели наружу. Они больше не в городе, там под куполом и невидимой защитой. Они, возможно, даже не в Казани, но земля здесь пахла иначе — чище, без затхлого застоя пыли и гари. Это однозначно пытка. Очередной этап из игры в молчанку, изоляции и попытки свести с ума или подвести их к чему-то. Ну, может в задаче заставить Вову поехать умом они двигались в верном направлении, кто знает. «Отчаиваться нельзя», — напомнил он себе и с новой силой забил в дверь. Та отзывалась немой скорбью. Вова понятия не имел, чего от него ждут и ждут ли, но сдаваться не собирался, пока вновь не увидит Вадима и Валеру. И Зиму. * Ресницы Вовы слиплись, он протер глаза, смешивая слизь с пылью и зажмурился. Нет, это еще не конец. Он уснул ненадолго, подтащил слабеющее тело к двери и заработал кулаком больше для того, чтобы не отключиться вновь. Вот бы здесь подрубили немного света. Яркие лучи помогли бы ему держаться в сознании. Он понятия не имел в каких сутках пребывает, ночь сейчас или день да это не имело особого значении. Но организм человека так устроен: ему нужны маленькие бытовые повторяющиеся островки, что-то вроде утром почистить зубы, а перед сном взглянуть на часы, чтобы проложить мысленный путь из временных промежутком на завтра. Такие штуки оставляют некую стабильность, покой и чувство чего-то нормального. Всякое может произойти, но что-то человек контролирует. Вова не контролировал ни-че-го. У него между ребрами так сдавило, прямо до острой боли, будто туда наступал и наступал огромный ботинок. Вова медленно задрал голову наверх и также медленно взмахнул рукой поперек груди, чтобы убедиться в том, что здесь никого нет. Было тихо. Никто на него не наступил. Это всего лишь невротическое или голодная боль. Наверное, так может ощущаться внутреннее кровотечение. Органы будто заливала густая горячая кровь, приправленная бензином. Вова тяжело выдохнул, согнулся, хватаясь за живот, повел руку к горлу, попытался вдохнуть и выдохнул через полминуты. Кровь шумела в ушах, он больше не мог разогнуться от табуна колючек по телу, колени похолодели и ослабли. Тишину и кромешную темноту комнаты разорвал жалкий то ли всхлип, то ли приступ задыхающейся икоты. Вова медленно опустился лицом на пол и накрыл голову, запрещая себе рыдать, как девка, у которой забрали все. Его нытье — прямой путь в пекло. Вадим и Валера. Мысль о встрече с ними — единственное, что держало Вову. В комнате больше не было ни звука. * Вова сидел в тишине и больше не ненавидел ее, она не пугала. Стадия, когда он говорил с ней тоже оказалась позади. Таким пустым и злым, как никогда и холодным он еще не был. Ногти мелко царапали пальцы. Наверное, он содрал всю кожу до костей и подъедал собственную плоть, ведь как ни странно во рту появилась слюна, так много слюны. Суворов нашел себя, когда реально жевал зубами фаланги, обсасывая их. И глаза, они смотрели вниз, не закрываясь. Он думал. Много думал. Думал и жевал пальцы, не перекусывая их так, чтобы действительно жрать. И… За дверью раздались шаги. Они приближались, Вова не сразу сообразил, что идут действительно к его камере, скребут в замке ключом и дергают наверх. Дорожка слюны так и потянулась вниз, затем сорвалась, приземляясь уродским месивом на куртке Вадима, как вязкие сопли. — Убожество, — прозвучало замечание на увиденное. Вова даже ногами не до конца перебирал: Суворова вели, как скотину под руки два конвоира. В коридоре царил полутон мрака, с каждым шагом света становилось больше, так много, что когда перед Вовой раскрылись двери, и в лицо ударил холодный оттенок белого, у него зашумело в голове до одышки. — Эй… Еще один ленивый пинок под ребра. — Подъем, принцесса. — Да, блять, возиться еще с этим. Вова потерял сознание. * Череп заныл вместе с жжением по всему лицу от ушата воды, которую выплеснули Суворову в лицо. Он подорвался от боли, неожиданности и чего-то еще. На реакции сказывался недосып, истощение и стресс. В лампах убавили яркости, но света было еще так много. Вова зажмурился, пытаясь собрать мазанную картинку перед глазами воедино. Он моргал-моргал, но четче она не становилась. Вова отчаянно пытался держать глаза открытыми, и не выдержав, зажмурился, когда те выжженно заслезились. Суворов держал перед собой вытянутую руку, будто отбивался. — Им нужно поесть, — женский голос озабоченно раздался где-то сбоку. — Может им еще ванную с пеной набрать? — Не груби. Мальчики на грани, имей совесть. — Ты всегда была слишком сердобольна и лояльна, дура, — спорил с женским мужской голос. — И чего ты добился своей… хм, не лояльностью? Мне напомнить, где наш сын? — У меня все под контролем, — ответ был резким и грубым. Кажется, эти двое еле терпели компанию друг друга. А еще мужчина врал. Вова хоть и не видел, но достаточно хорошо слышал, и острый слух не подвел его. Интонация мужика отдавала толикой нерва и паники. Тело Суворова аккуратно съехало к полу, когда глаза все еще были закрыты. Веки стали просто чугунными и не давали себе подняться. Где-то у края офисного стола и жалкой спинкой стула ему было немного легче пережить кризис боли и давления. Каблуки прошли по комнате и свет загасился до минимума. Теперь люди видели не так хорошо, им приходилось напрягать зрение, а Вова хоть и не был кошкой, но ориентировался на слух благо долгая ночь дала свои плоды. Скорость и желание покончить с этим дерьмом поскорее были на его стороне. Он в открытом пространстве — это уже не запертая комната. Здесь всего двое противников, и они явно не бойцы, хер они догонят Вову, если тот решится на побег. А куда бежать? Главное зачем? Вадим и Валера все еще здесь, их нельзя оставлять. И Зима. Он ждет поступков, а не жалкого побега. Вова мог только выброситься в окно, если возьмет достаточный разгон и ему повезет упасть головой вниз — ему не жить. — Эй, пацан? — бас заставил Вову вжать голову в плечи и прикрыться стулом. — Выползай, нет времени нянькаться с тобой. За Вову говорил не страх, нет. Он элементарно не мог пошевелиться, как сделал бы это, будь он немного не таким заёбанным. — Кирилл, — попросила женщина. Ее движения были тихие и аккуратные, она все делала с некой прилежностью, даже поправляла пиджачок, будто собиралась на важную пресс-конференцию, где ее ждали толпы журналистов, и выглядеть она обязана на все сто. Вова сощурился, стирая с глаз пелену соленой влаги. Силуэт «я одета с иголочки» был ему знаком. — Где мои друзья? — у Вовы неожиданно даже для него получилось задать вопрос строго и требовательно. Секундная тишина и переглядка людей не дала хотя бы примерного понимания, что значит этот взгляд. — Садись, поговорим, — мужчина указал Вове на стул, за который он все еще держался, и не сдвинулся с места. На Суворова давило в том числе положение, в котором происходил диалог, если его можно так назвать. Люди стояли над ним, они возвышались, а он сидел на полу еще и стул выставил, как щит. Это выглядело не очень и достаточно нелепо. Не в положении Вовы строить из себя короля ситуации, он не гордый и на полу посидеть может в обнимку с предметом опоры, но все же не ясно, сколько еще их здесь продержат. Вове пришлось подняться, закосив в сторону не раз и… он остался на ногах, не смея усаживаться. Пошли они нахер. — Где. Мои. Друзья? Мужчина таращился на Суворова долгую минуту и выдал нечто вроде смешка. Дядя явно не привык, когда ему перечили. — Мальчик… Вова перебил. — Вадим и Валера. Приведите их, и мы поговорим. — А ты, — мужик в солидном костюме попытался оставить последнее слово за собой. Вова вдруг перевел взгляд с женщины на мужика и обратно. Тетка не выдержала и стушевалась, подходя к мужу. Суворов тупил только потому что немного одичал, а так у него все еще работала голова и дважды два сложить удалось достаточно быстро. — Что, сына своего потеряли? — с толикой неприкрытого сарказма уточнил Вова. О, да, ему даже дышать стало легче. — Приведите моих друзей, и мы обговорим обмен. Считайте он у нас в заложниках. Мужик сорвался с места и вжал дряхлое тело Вовы к столу, пытаясь удавить его одной рукой, пока вторая замахнулась для удара. А еще дядьку раздражала слащавая улыбка на лице Суворова. — Ну, давай, врежь мне, если так чешется, только сына своего вы хер увидите. Это понятно? — Кирилл, — женщина подступила к ним и обхватила мужика за плечи. Отец Кащея дернул кулаком, решая бить или нет и рывком отшвырнул Вову. Да, лучше бы им не пороть горячку. — Я жду. Время не резиновое, ведите их сюда. — Щенок. Женщина быстро ушла к двери и пропала за ней, а Вова выдохнул. Эта часть плана сработала: Вахит держал Кащея в Игре, откуда они не выйдут, если условия, выдвинутые Вовой и ребятами, не будут исполнены. * Опущенное лицо Валеры наполовину были закрыто грязными и слипшимися волосами, что спадали чуть ниже носа. Он выглядел еще хуже, чем Вова и держался за руку Вадима, чтобы не терять равновесие. Ножки стула грубо заскрипели, когда Суворов сорвался с места и в два счета пересек расстояние между ними. Все они, втроем, вцепились друг в друга клещами, не в силах сказать что-то большее, чем повторение из «ты, ты, ты». Улыбаться в их ситуации — клиника, но Вова не мог переделать себя. Он трогал и трогал Вадима с Валерой, целовал лоб, щеки, глаза Турбо и сгребал обоих в охапку. Сердце стучало так быстро, а глаза постоянно возвращались к Вадиму. Желтый, приросший к месту, не мог отвести взгляд от Вовы. — Ты в порядке? Тебя не трогали? — бархатный голос Вадима гладил вместе с большим пальцем его правой руки, которая мягко наглаживала заостренную скулу Вовы. Суворов будто лишился возможности говорить, он моргнул, подаваясь навстречу теплому касанию и кивнул. Да-да, он в порядке. Рядом с ними точно в порядке. — Мы, конечно, можем еще подождать, но нас ждут дела, — идиллию разрушил батёк Кащея, который на дух не переносил подобные слюни. Вадим нашел его глазами, свел губы в линию, сложил руки на спинах ребят, будто приобнимал. Вова прислушался к Желтому, вбирая в себя его напряжение, и с лица в раз сошло все тепло. Их с Валерой пальцы переплелись за спиной Вадима. — Присаживайтесь, — мать Кащея пригласила ребят ко столу. Никто не тронулся с места. Турбо отвел голову в сторону и шепнул одними губами: — Я бы сел. Вова нашел глазами разорванную профнастилом ногу друга и присел на корточки. За Валерой поухаживали, обработали рану и наложили ему бинт. Внешне нога больше не напоминала разорванное в хлам мясо с вытекающей наружу кровью. В последний раз, когда Вова видел Валеру, он слышал только его дикий крик с попытками задавить их. Тогда вместо чистой кожи на ноге спекалась кровь и корка, она поблескивала и густела в уродливом рисунке темных волос. — Насколько сейчас болит? Если бы в комнате было больше света, Суворов обратил бы внимание на бледность лица друга и его испарину. — Порядок, Вов, только убери руку, — умоляюще попросил Турбо, все еще опираясь на Вадима. Ему, конечно, было больно. Суворов тут же отсел, обернулся с лицом полными ненависти за спину, на родителей Кащея, и оказался на своих двоих, поддерживаемым Вадимом. Им бы потребовать обезбола для Турбо, но вряд ли этим людям стоило доверять. — Потерпи немного. Валера не ответил, он вообще стал самым неразговорчивым из них. Турбо прятал взгляд, смотрел сквозь. Даже не скрывая всего желания видеть кого-либо из присутствующих. Вову прямо-таки мучал и изводил новый Валера, который был далеким, чужим, закрытым плотным, непробиваемым панцирем. Таким вот Валера был по-настоящему — недоступным. Все его хихи-хаха настроения всего лишь броня, а всю ранимость, тонкость, как слабость Турбо закрывал. Сейчас он был столь ослаблен, в кругу тех, перед кем можно вот так. Говорят же темными углами говёной части характера ранишь самых близких и не церемонишься с ними. Валера вот тоже не церемонился, вел себя грубо и ссать хотел, как к этому отнестся Вова. В конце концов Турбо имел право бросить Суворову в морду свою обиду, ведь они до последнего, если не крысили, то молчали. Молчали почему? Не доверяли? Не доверяли достаточно? Разве за проведенное друг с другом время Валера дал им повод думать о себе подобным образом? О, Ваха, Вова и хрен с ним, Вадим, считали, что так будет лучше и могли подтереться своими подсчетами, потому что облажались. Валере важно было хотя бы знать, кем был Зима. Он имел на это полное право, а эта троица лишила его этого. Вот пусть теперь удавятся своей ебучей заботой. Ваха остался на той стороне, и у них нет никаких гарантий, что он вернется обратно. Валера сжал зубы, оставаясь между Вовой и Вадимом, а мыслями был только с ним. — Валер, — тихо позвал его Вова, пока люди напротив искали места поудобнее и не обращали на них внимание. Суворов положил раскрытую ладонь поверх сцепленных между собой рук Турбо. «Поговори со мной», — умолял голос. — Я устал, Вов, не трогай меня, — сухо вырвалось у Валеры вместе с тем, как он скинул руку друга. Турбо выровнялся, расправив плечи и уставился на родителей Кащея с претензией. Сопли в сторону, за Ваху он их всех разъебет.

тогда

Когда Вова с Зимой добежали до города, от него не осталось ничего, кроме пепла и завалов. Сверху шел дождь из пыли, который не позволял качественно рассмотреть обстановку, хотя ее без разбирательств можно был назвать пиздецом. Вова, как в вакууме, слышал только свое дыхание. Организм, защищая себя, глушил все от паники, до крика, делая из Суворова немой комок. Вахит орал, как раненый, повторяя имя Валеры. Вова дернулся за ним, в жалкой попытке оттащить подальше от обломков дома. Крошенные куски кирпичей создавали то еще препятствие. — Да куда? — Вова клещами дернул Вахита на себя. Зима оттолкнул его, перешагивая по образовавшейся недавно горке. — Блять, — прошипел сквозь зубы Суворов, следуя за ним. Ладони обдирало все то, что валялось под ногами и на что натыкался Вова — они пробирались вперед наощупь и постоянно оступались. Валера должен быть внутри. Паника росла с невероятной скоростью, думать о трупе Валеры было страшно. Разумная часть Вовы почему-то с таким хладнокровием допускала, что тело друга лежит под обломками дома, и, возможно, ребята прямо сейчас ползут прямо по нему. — Нет, — запротестовал Вова, когда они добрались до самой высокой точки. Суворов присел, не переставая крутить головой по разные стороны, параллельно он прислушивался к возможному голосу Валеры снизу, сверху да хоть из леса. — Как это вообще возможно? — Что? Ваха точечно сливался со тьмой в своем бронекостюме, но Вова мог видеть, как тень двигается, разгребая завалы руками. — Что? Что, Вов?! — почти рычал Зима. — Ты хули сел? Валер! Валера?! Вова наблюдал за рвением Вахи отыскать Турбо и не посмел ответить ему грубо. Суворов, если и успел понять логику Кащея, то вполне мог и просчитать его план. Вова смахнул грязные волосы с лица и порылся под собой на всякий случай. Просчет просчетом, но псих настолько продуманным не был, он же и убить Турбо мог. Значит стоило убедиться в отсутствии Валеры. Поиски ничего не дали. — Он, я думаю, Кащей утащил Валеру с собой. — Зачем? Куда, блять? Они выдохлись и не смели останавливаться. Поднимали кирпичи один за другим, вместе с тем понимая, что здесь нужна техника. Ребята рыли, как землекопы, бились об землю, драли глотку в попытке докричаться до друга и слушали мертвую тишину. Зима впервые оторвался от дела и уставился на Вову серьезно, как никогда прежде. — Выкладывай. — Ты же видишь, — Вова, часто дыша, задрал голову наверх, где тьма выедала и выедала себя. — В Игру кто-то вмешался, так не должно быть. Даже, когда мы были на этапе она не вела себя так, будто самоуничтожается, не знаю, но что-то такое в этих развалах есть, понимаешь? Это не Кащей. Ключ от Игры у них забирают, если уже этого не сделали. Думаю, Игру давят снаружи, а на нас забили хуй. Нам выбираться нужно, понятия не имею как, но сидеть и ждать тоже не вариант. Зима кивнул. Перед ним стоял Вова, который с каждой минутой все больше напоминал кусок угля — он был полностью покрыт пеплом. — Оно горит? — Ну, типо, как мелкие крошки огня, которые мы не видим. — Город рушится, — продолжил Вахит, стирая с лица липкий слой пота и грязи. — Здесь все сравняла с землей буря, а там… Парни одновременно перевели взгляд к заброшенному городу, где все еще были высотки. — Кащей точно здесь, думаю, он забрал Валеру и ждет нас. — Зачем ему мы? Нахер он вообще сюда зашел? — Не может смириться, что его детище отбирают? Жалости к Кащею не было. Он давно сделал свой выбор. Зима быстро сошел с руин дома, напоследок обернувшись на него. Вова быстро оказался рядом и похлопал Ваху по плечу. — Пошли, его тут нет. Это было секунда облегчение и еще одна надежда встретиться с Валерой. — Допустим, как Кащей попал сюда, мы знаем, но не понимаю, какой смысл ему лезть в Игру, которая, блять, душит сама себя? Вова пожал плечами, они шли так быстро, что закололо в боку. — Есть ли смысл? У нас разные цели. Кащей, возможно, не такой суицидник, как мы о нем думаем. Если честно, даже не горю желанием узнать об этом. — Говорила мне мать: азарт — плохая штука. Он тащит нас за собой, просто потому что может, — закончил за Вову Вахит. — Вот же сука, — Зима пнул камень под ногами, думая о том, что Кащей мог сделать с Валерой, пока они теряли время на завалах дома. — Гнида ебучая. — А Вадим? — неожиданно другим голос дал знать о себе Вова. — Вадим тогда где? — Кащей загнал всех в одно место. Думаю, Желтый не остался в стороне. — Он сильно ранен? — Он слетел с огромного лестничного пролета. Если не помер, должен бороться. Он же тоже хотел вернуться к тебе. Вова приказал ногам идти вперед и грел себя мыслью, что Вадим жив. Да хоть бы он просто был в порядке, а Вова сделает все, чтобы вытащить Вадима отсюда. — Блять, — вырвалось у Зимы, когда они увидели первый труп. Город валился на глазах, повсюду раздавался грохот, пыльная буря давила собой все. — Вадим! — заорал Вова, приложив ладони ко рту, чтобы его было достаточно слышно. Тишина. Осталась лишь одна высотка, до которой пока не добралась стихия. — Туда, — кивнул Зима, поднимая голову к самому верхнему этажу. Если они не найдут ребят внутри, дом скорее всего замурует их под собой, когда упадет. — Нужно торопиться. Вопросы морали о причинах, почему с заключенными решили поступить именно так, остался висеть в воздухе. Из логичного Вова предполагал, что Игра по натуре своей не могла опустить игроков наружу, в мирную жизнь. А из жизненного опыта Суворов вполне себе допускал, что ключ от Игры перешел шакалам из правительства, которым просто наплевать на жизни простых ребят, которые были для них не больше, чем второй сорт. — Как мы выйдем наружу? Зима сделал вид, что не услышал вопроса. Он и сам понятия не имел. Вова выдохнул. Умирать он не хотел, но его устраивала перспектива прихватить на тот свет с собой Кащея. Их жизни итак ничего не стоят, а удавить червяка будет утешением. Суворов задержался на входе, схватив валяющийся бесхозный лом. — На всякий случай, — ответил он на немой вопрос Зимы, получив от него такое же немое одобрение. * Валера до спазма от ладони до плеча сжимал ручку двери. Та дергалась и дергалась от резких порывов с обратной стороны. У самого лица Турбо долбил кулак Кащея. — Открой! Открой, сука! — кричал он, продолжая борьбу с преградой. Валера шустро пробежал глазами по нихера не освещенной комнате, размерами напоминающую собачью конуру, в поисках любой опоры, которая украдет для него немного времени. Кровь стучала в висках, крик Кащея додавал стресса, вынуждая тело Турбо дергаться каждый раз, будто псих уже выломал дверь. — Валер, — запел Костя, прислонившись к стенке. Грубый конец ружья, а это точно было он, натирал кровлю в такт словам, — выходи, кому говорю. Думаешь, у тебя есть возможность выйти отсюда как-то иначе? Ты же в тупике. Турбо с грохотом ударил кулаком в стену, заставляя Костю сначала растянуть губы в уродливой улыбке, затем разозлиться. Хмырёнышу было не по душе, что все идет не так, как он запланировал. — Зачем я тебе? — О, — заржал Кащей, — думаешь смысл в этом? Думаешь, смысл вообще есть? О, как же Турбо воротило от подобных пафосных разговорчиков. — Пош-шел ты, — зашипел Валера и снова усилил давление на себя, умоляя ручку не отвалиться, когда Кащей задергал ее с новой силой. Она и без того держалась на честном слове. — Я ж и выбить ее могу, но даю тебе возможность принять правильное решение, — Кащей продолжил давить на что, совесть? — Разве в этом есть смысл? — вдруг нахально уточнил Валера, повторяя чужие слова. — Да кому ты нужен? — зашел с другой стороны Кащей. — Надеешься, твой дружок придет и спасет тебя? Или Вова? Кащей странно похихикал и стукнул прикладом в дверь. — Ну, выходи, поиграем в догонялки. Было слышно, как Костя опирается на дверь и монотонно стучит о нее затыком. Снаружи раздался грохот, заставляя Турбо присмиреть от неожиданности. Костя лениво перевал взгляд к открытому балкону. — Оно рушится, как карточный домик, — задумчиво прокомментировал Кащей. — Представляешь, все, над чем я работал столько лет и к чему меня готовили с рождения, валится на моих глазах, а я не могу ничего с этим сделать, вот же ирония. А я думал, это мой маленький мир, который всегда будет таким. Валера до боли прикусил губу. Если верить Кащею падать начали соседние дома, их город также напоминал свалку. Турбо глубоко вдохнул, совершенно не горя желанием быть заваленным бетонными плитами. Дверь открывалась от него, если постарается вложить в удар максимум, хотя бы лишит Кащея мнимой уверенности в своей ахуенности и попробует выбраться из квартиры. — Вот где справедливость? — продолжил нытье Костя. — В пизде, — вместе с резкими словами Валера зарядил дверью от себя наотмашь аккурат в затылок козла. Кащей потерял ориентир в пространстве всего на секунду, которой Турбо хватило добежать до коридора. — Стоять! — заорал Кащей уже на ногах. Выстрел в потолок, как предупреждение, а дальше он стрелял по ногам, и все мимо. — Уёбок, — не удержался Валера, сделав вывод, что эту лабораторную крысу совсем не обучили стрелять. Турбо бежал вниз, пока пули отскакивали от стены, вынуждая его дергаться так, что он быстрее, чем успевал подумал, пересекал по семь ступеней за раз. — Валер! Валера! — снизу раздался голос Вовы и их парный с Вахой бег вверх по лестнице. — Вниз! Назад! — закричал Турбо, нагибаясь под поручнем. Сверху он видел только макушки теней ребят. — Вниз, стойте, не поднимайтесь, кому говорю! Темнота мешала им видеть друг друга, от адреналина в ушах стоял шум. Валера не мог доверять слуху и не слышал, как Кащей несется за ним нога в ногу от грохота. Турбо все ждал, что упырь схватит его или перескочит через пролет, чтобы оказаться перед лицом. — Валер, что там? Кто? Видимо Вова послушал Зиму, который еще не сказал ни слова, но выдохнул так громко от облегчения, когда услышал голос Турбо. Ребята остались на своем месте, решив послушать Валеру, который запретил им подниматься. — У Кащея ружье! — крикнул Турбо и прикрыл уши на очередной свист выпущенной наружу патроны. — С-сука, — приглушенно, на грани дикого страха вырвалось у него. — Я сам к вам иду. Зима тут же подорвался наверх. — Здесь стой, — только и крикнул он Вове. — Валер, к тебе идет Ваха, жди его. — Блять-блять, — повторял Турбо, напарываясь на угловатые места. Он бежал в сплошную темноту, не чувствуя под ногами ступеней. — Ч-черт, — ругнулся Вахит и замолчал, странно оступившись, будто в яму. — Валер, стой на месте и не двигайся! Стой на месте! — закричал он так громко и угрожающе, что даже Вова не осмелился пошевелиться. Зима вынул бич и отчеканил им в предполагаемую стену напротив, чтобы проверить догадку. По расчетам между Вахой и Турбо был один этаж. По ушам врезала тишина. Валера дышал ртом, аккуратно заглядывая за спину. На него смотрело угольное полотно ночи. — Лестницы нет, — не своим голосом сказал Зима. — Как нет? — сам у себя спросил Вова и быстрым шагом пошел наверх, не отводя ладонь от бетонной шероховатой стены. Валера аж окаменел. Кащея не было слышно, он будто испарился, а дышать становилось все труднее. — Что делать? Что мне делать? — паника все же отразилась в голосе Турбо. Он поискал глазами возможное окно. Прыгать с высоты примерно пятого этажа не так страшно, как оно кажется на первый взгляд. Разрушения снаружи могут уменьшить расстояние падения. — Только не двигайся и не уходи, ладно? — попросил Вахит. — Я же сказал тебе ждать внизу, — прикрикнул он на Вову, который оказался рядом и сжал кисть Зимы, давая о себе знать. Поднимаясь, Вова сделал вывод, что только Игра и никто другой люто и без разбора крошила всё, ведь здесь не могла происходить сейсмическая активность. — Я подцеплю бич, как канал, спустишься по нему, понял? — приказал Вахит. — Отойди к стене, чтобы я не ударил тебя. Турбо кивнул, делая мелкие шаги назад. — Я замахиваюсь, — предупредил Зима, — Вов, ты тоже отойди. Размах кнута был резким и громким. Наконечник послушно вцепился в прутья, как крючок и связал тугой узел. — Как он… , — как он это делает, хотел спросить Вова. — Не ебу, оно делает то, что я хочу, — задумчиво ответил Ваха. Турбо переживал, что бич не выдержит вес его тела, но рискнул. — Ёбаный пиздец, если я разобьюсь, — начал было причитать он и закричал не своим голосом. — Отпусти! Руки убери, гнида! Кащей со всей дури намотал волосы Турбо на кулак и потащил на себя. — В догонялки мы играем по моим правилам, — ухмыльнулся он в лицо Валеры и приложил его лицом в пыльную ступеньку. — Ну чё, сучки, хотите поиграть по-взрослому? — Кащей согнулся вниз, обращаясь к Вахе и Вове, — тогда поднимаемся и не боимся. Валера застонал от боли. Кащей давил ему на щеку подошвой ботинка. Это было рискованно, но Вахит полез вверх по импровизированному канату, вполне осознавая, что попади бич в руки Кащея, он будет слушаться его. — Рот закрой, — Кащей грубо пнул Валеру в живот, — не скули, вставай, или Зима получит пулю в лоб. Валера как в гипнозе замолчал, переводя глаза вниз, где стоял Вахит и подал его руку, оставаясь на четвереньках. Зима до последнего держал руку Турбо, и оказавшись на ногах, постарался оттащить его подальше от Кащея. На все это Костя смотрел с наивно-нахальной ухмылкой. — Теперь убирай, — кивнул он на бич, повязанный на прутья. — Вова, пока нам не нужен. Вова все это время смотрел снизу вверх и придерживал бич с другого конца, чтобы Вахиту было не так трудно добраться. После секундной заминки и общего выраженного нежелания слушать Кащея, тот выпустил патрон в направлении Суворова, заставляя всех ахуеть. — Я что на монгольском попросил? Без Вовы, значит без Вовы. Я знаете ли, вам не доверяю. Еще бы он им доверял. Кащей наставил ружье на Вахита с Валерой, Вова сглотнул и постарался ответить спокойно. — Ладно. Ладно, блять, я остаюсь. Вот, стою здесь. — Ну, умница, люблю таких. Парни, не хотя, двинулись вверх по ступенькам. Вахит выкроил секунду, чтобы сжать руку Валеры в своей и вроде как дать ему понять, что он рядом. Глухой переступ ног разрушил мат Кащея, когда посреди десятка ступеней одна под ним просто исчезла. Ваха, не теряя время, накинулся на Костю. В глухой тьме было сложно разобраться, где чьих ноги, руки, голова, Зима бил куда придется, только бы гнида не нажала на курок. Валера ориентировался также хуёво на слабую тройку. Вахит просил Турбо не мешаться, Турбо то ли от злости, то ли от адреналина слушал только свои инстинкты. Затылок Кащея больно встречался с бетоном, об который его бил Зима. Руки Вахи стали липкими от чужой крови и, наверное, своей, потому что его кисть болела, как при переломе. — Череп ему размозжишь, — раздался загнанный голос Валеры. Он быстро упал на колени где-то рядом, чтобы стянуть ружье Кащея. Похер. Было так похер что и где сломается у Кащея. — Забрал? — спросил Зима, когда Костя захрипел и разлегся, раскинув руки. — Сейчас, — прошептал Валера. — Четыре патрона, — добавил он, проверяя магазин. — Эй, стой, — испуганно попросил он, стоило почувствовать легкость в руках. Вахит забрал ружье и наставил его на Кащея, который гулял в бессознанке. — Убьешь его? — А ты что хочешь подождать, пока он выспится, наберется сил и перестреляет нас? Турбо, часто дыша, перевел взгляд на тело. Он может и хотел бы, чтобы гаденыш сдох, но не таким способом. — Вытащим его на крышу и свяжем, — предложил Валера. — Нам все равно нельзя вниз. Вахит не видел смысла оставлять ублюдка в живых, но решил последовать просьбе Турбо. Им для начала нужно собраться всем вместе, потом решать, что делать с Кащеем. — Вов! — крикнул Турбо. — Ты там? Бежать вниз было рисковано, поэтому Валера лег грудью на останки лестницы и поискал друга глазами. — Вова, мать твою, ты где?! — Блядство, — зашипел Зима. — Возьми, — Вахит всучил в руки Валеры вновь заряженное ружье, — дернется, ни секунды не думай, ясно? Вахит пошел вниз по стенке, продолжая звать Вову. — Малой! Суворов не отвечал. Он ушел, подцепив ручку бича так, что та хлипко болталась на решетке лестницы. Зима быстро спустился вниз по нему, прихватив боевую подругу с собой. Еще во время спуска и приближения к этажу, где остался Вова, до слуха Вахита дошел грохот и шум возни. Поквартирный обход не понадобился, Зима бежал точно на человеческие звуки и пнул незакрытую дверь. Цыган дрался с Вовой, они громили собой все, что попадалось, и уже подошли к выходу на насквозь пробитый балкон. Зима присмотрелся, понимая, почему в помещении как будто было больше света, чем в остальных местах. Стена дома отошла, ее элементарно не было от точечного разрушения. Ваха замахнулся бичом, вынуждая Вову упасть, чтобы он не напоролся на кнут. Цыган ушел от захвата в последний момент. — Вот же сучка, — выдал он, заехав Вове в челюсть. Суворов намертво вцепился Цыгану в таз ногами. Тем самым он блокировал свободу его движений. — Ну, что, задушишь меня своими ногами? А что ты еще умеешь ими делать? — посмеялся Цыган, пытаясь схватить кусок лома, принесенного Вовой. Суворов пытался сделать тоже самое. — Как же ты меня заебал, — выдал Вова, устав, как собака. Ваха объективно мог накинуться на Цыгана, но они так плотно переплелись с Вовой, что влезть между ними, было невозможно. — Вов, пригнись, — на ходу предупредил Вахит и со всей силой въебал Цыгану ломом по голове. — Блять! — заорал Ринат, дернулся и перевалился на спину, попутно сжимая шею и звенящее место на голове. — Не подходи! — слишком громко крикнул Вова, спиной, на которой лежал, почувствовав следующий толчок от пола. Гостиная обваливалась. Вахит притормозил, сделал неуверенный шаг вперед, затем еще более неуверенный назад, понимая, к чему ведет Вова. Суворов привстал на четвереньки, при этом вцепившись в Цыгана, чтобы тот не удрал или не перекинул Вову наружу. Теперь ему стало страшно, как никогда. Еще шаг или два, и они с Цыганом откажутся в свободном полете. — Пиздец тебе, — с улыбкой на лице и паникой в глазах пообещал Ринат. Он был ближе всех к порогу и улице. — Черт, — испуганно вырвалось у него, стоило оступиться на месте, где только что был фрагмент пола, а теперь вниз летели доски и бетонные части, поднимая клубы пыли. Вова вел Цыгана двигаться вперед. Упадут вместе, — решил он. — Найди Вадима, — попросил он, и забил по морде Рината. В квартире стоял шум и гул от полученных ударов, боязни разрешить всё именно таким способом и бушующей злости. Парни вновь сцепились, Зима ориентировался только на слух и кусочек светлой кожи на том месте, где надвое разорвалась футболка Вовы. Вахит не терял его из виду, не забывая наблюдать, как конструкция этажа рушится. — Черт-черт, — повторял он, в один замах раскрутив бич по всей длине. Парни закричали, когда гостиная пошла по швам, не оставляя после себя ничего. Вахит замахнулся инструментом, рискуя ухватить ничего и «выбросил» его наружу, когда комок из тел кубарем пошел прочь из квартиры под давлением тяги. С секунду Вахит решил, что оглох от крика в том числе из-за своего, как ощутил тягу, которая недолго была вдовое сильнее его, как если бы за Вову держался Цыган. Суворов заработал руками, отбивая плечо Рината, после чего тот отцепился, потерял опору и сорвался. Послышался недовкий вой и звук глухого приземления с хрустом костей. Вова часто дыша, во все глаза таращился вниз и заболтал ногами. Он висел вниз головой, потянувшись к канату, задергал им, чтобы Вахит забрал его. Зима потянул бич на себя, наматывал кнут на кисть так, что ту могло оторвать. — Какой же ты кабан, — пропыхтел Вахит, заметив макушку Вовы. — Дыши не так часто, или я не подниму тебя. Ты поникуешь и делаешь лишние движения. Суворов задергал головой и вместе с тем плечами. — Просил же… — шипел Зима, вытягивая малого на себя, — не двигайся. — Давай, Вах, еще чуть-чуть, — взмолился Суворов, когда нашел опору в полу. Тот был хлипким и неустойчивым. — Только не отпускай, не отпускай. — Да не пизди ты, — зарычал сквозь зубы Вахит. От натуги, скорости и массы его немного протащило вперед, вынуждая Вову прикусить язык и во все глаза смотреть за действиями Вахи. Зима уперся стопой в еще «здоровую» стену и разогнулся в обратную сторону до боли во всем теле. Помимо в принципе хилых объемов Вовы им мешала разъедающая сама себя комната, поэтому работать приходилось острожно. — Сам главное не отпускай. Вова взвыл от боли, чувствую, как узел бича до крови пережимает ему лопатку. — Твою мать, — выдохнул он только, когда дополз до Вахита, который завалился на пол вместе с ним. Оба дышали часто и громко. Каждая клетка тела ныла и стучала. — Спасибо, — Суворов нашел колени Зимы в полумраке и сжал их, шлепая ладонями к рукам. Он боялся оказаться в собственном бреду и понять, что упал вместе с Цыганом, а Зима, тепло его тела и дом — всего лишь галлюцинации. Вахит промолчал, потрепав Вову по волосам. — Потом позагораем, пошли. Вова кое-как поднялся, понимая, что нельзя находиться в постоянном ритме испытания. Они уже достаточно потеряли силы, но до сих пор не нашли Вадима и все еще понятия не имели, как выйти из Игры. — Дом скоро рухнет, пора уходить, — озвучил очевидное Зима. — Валера этажом выше, заберем его и уёбываем. — А Вадим? — в голосе Вовы звучала неприкрытая паника. Прошло столько времени, а Желтого нигде не было. Суворов отчего-то закрыл уши и покачал головой, отказываясь услышать очевидное. Вахит выругался себе под нос, внимательно посмотрев на Суворова. — Я сбегаю наверх, нужно убедиться, что его нет хотя бы на крыше. — Мы вниз просто не успеем, — стоял на своем Зима, когда они подошли к прутьям пролета. Вова первым забрался по канату наверх и отбежал на шаг, чтобы обнаружить Валеру на его месте. Турбо, не оборачиваясь ощутил присутствие друзей. Он продолжил стоять с ружьем наперевес. Вахит быстро перебрался на этаж выше, перетянул бич в кольцо через плечо и пнул Кащея, который уже приходил в себя. — Его нужно связать, — сказал Вова и принялся рвать свою и без того распотрошенную футболку. — Где вы были? — спросил Турбо, протирая глаза и разминая плечи. Он словно вечность простоял в одном положении, от которого затекло буквально все. Вова закрепил узел за спиной Кащея и присел на колени, пока Зима держал его на мушке. — Неважно, — отрешенно ответил Суворов и подпихнул Костю, который слабо задергался в путах. — Давай вперед. До крыши они добрались бы намного быстрее, если бы Вова не настоял на поквартивном обходе. — Он должен быть здесь! — повторял Вова, получая в ответ очередной жалкий смешок Кащея. Ублюдок пришел в себя и не остался в долгу, он питался чужими страданиями, травил ребят «горячо-холодно», когда они рыскали по укромным уголкам квартир. — Где он?! — Вов, ну, ты давай понежнее, — попросил Кащей, — а то обижусь, и не видать вам вашего атлета. — Ур-род, — зашипел Вова, приземляясь перед лицом Кащея, когда Зима пнул его под коленями, чтобы свалить. Суворов схватил подбородок Кости со всей силы и сжал до боли. — Где Вадим? Кащей отполз к стене и сел, расставив ноги. Он одними глазами посмотрел вниз, когда раздались очередные шумы падения. Рушился новый этаж. — Так, уходим. Уходим, Вов, — поспешил Вахит, хватая Кащея за шкирку. — Я не пойду! — закричал Суворов, отбиваясь от рук Турбо. — Никуда не пойду без него! Вадим! Валера нашел у входа на крышу топор и в легкостью выбил им замок. — Здесь не было замка, — еле соображая сказал Вова, анализируя обстановку замыленными глазами. Он ринулся вперед, понимая, зачем тот же самый Кащей мог запереть выход на крышу. На крыше было относительно тихо. Она была огромной с несколькими трансформаторными будками. — Дай сюда, — Вова забрал из рук Турбо топор и забил по замкам, открывая одну дверь за другой, Валера бил дулом ружья в замки остальных щитов. В будках оказалось пусто и ничего они, кроме внутренних механизмов не прятали. — Вадим, — тихо позвал Суворов, опустив голову вниз. На него накатило отчаяние, когда дверь последнего щита открылась. Неужели это реально конец? Неужели искать нужно было в другом месте, и они разминулись? — Слышь, — Валера рявкнул у носа Кащея, оставив ему подзатыльник. — Желтый где? Говори, пока я тебе яйца не отстрелял! Вахит тут же вжал дуло между ног Кащея и усилил давление двустволкой, когда тот ничего не ответил. Вова весь в поту, соплях, злой, как черт перевел на Костю темные глаза. Если бы он стоял хотя бы на метр дальше, не заметил бы, как странно покосились глаза Кости и вернулись на место. Эта была всего секундная штука, на которую остальные ребята не обратили внимание. Кащей испугался. Вова двинулся к месту, куда упырёнышь бросил взгляд. — Вадим! — заорал Вова, падая грудью на выступ дома. Эта часть смотрела на лес, поэтому ребята при всем желании не увидели бы Желтого, потому что зашли со двора. Вадим висел снаружи, связанный поперек груди, носок его кроссовка кое-как цеплялся за балку в стене, и тело неустойчиво балансировало на ней. Вове не хватало метра четыре, чтобы дотянуться до Вадима и уж точно не хватило бы сил, чтобы перетащить его обратно самостоятельно. Он даже при всем желании не мог дотянуться д макушки Желтого. — Он здесь! Вадим, ты меня слышишь? Вадим! Говори со мной! Валера тут же оказался рядом, пытаясь помочь другу. — Вахит! Вах! Помоги, у Желтого петля на шее. Быстрее-быстрее! Зима перевел на Кащея взгляд пропитанный ненавистью, а тот только и делал, что ухмылялся. — Ну, беги, давай, спасай, — поддел Костя. Вахит, понимая, что не может оставить Кащея одного, влепил ему прикладом по морде так, что хрустнул носовой хрящ. — Заебал пиздеть, — вырвалось у Вахи. Зима лег также рядом с ребятами, прикидывая, как им перетащить Вадима на крышу. Дом снова «дернулся», вынуждая всех разом притихнуть. Тело Вадима болталось и немного раскачивалось. — Если толчок будет резкий, Желтый сойдет со своей перекладины и веревка затянется на его шее. — Ему переломает позвонки, мы поняли, Вах, спасибо за информацию, — грубо ответил Валера и согнулся еще ниже, чтобы докричаться до Желтого. — Ты нас слышишь? Ребята снова притихли и заметили, как голова Вадима едва заметно дернулась. Он хер знает сколько провел в таком положении и очевидно берег силы, чтобы выстоять на одной затекающей и каменной ноге. — Нужно спуститься вниз и срезать петлю с шеи. Я могу взять его на себя, но только вам придется тащить нас обоих, — предложил Вахит. — Вниз опасно, вы можете сорваться, наверх тяжелее, но так, мы хотя бы будем уверены, чтобы вы дотянетесь, — ответил Вова, вновь заставляя себя не поддаваться эмоциям и мыслить разумно. — Тогда я пошел, — собранно ответил Вахит и вдруг посмотрел на ребят, слушая, как вниз летят плиты. — Если конструкция потянет нас вниз, даже не думайте тащить нас наверх. Уходите вдвоем. Валера громко выдохнул, неожиданно истерично улыбнулся и зарядил Зиме по лицу. Тот даже охринеть не успел. — Ты. Ты, блять, всегда просил меня вернуться к тебе, поэтому сейчас даже не думай не вернуться сам, понял? — со злостью и претензией заявил Турбо. — Если сдохнешь, я сам тебя убью. Вова смотрел то на одного, то на другого и набрал воздух в легкие, чтобы заорать на ребят. — Потом! Потом будете признаваться в любви! Сейчас Вадим ждет, вашу мать! Может и стоило дать этим двоим время попрощаться, но в данный момент Вова туго соображал, занимая голову только Вадимом. Его жизнь буквально была в их руках и висела на волоске. Проебаться было нельзя. — Вадим, Вахит идет к тебе, продержись еще немного, ладно? — раздался громкий голос Вовы, а затем совсем тихий, будто он говорил это Желтому на ухо. — Ты только не делай лишних движений, и мы заберем тебя, да? Пожалуйста, Вадим… Вахит положил ладонь на плечо Валеры, повел ласково выше к затылку и притянул к себе, чтобы задеть губами лоб. — Держи его, если мы сорвемся, — шепотом попросил Зима, обнимая Валеру. Турбо била мелкая дрожь, он не смог даже ответить. Стоял, как залитый свинцом и даже не моргал, наблюдая за быстрыми и точными движениями Зимы. Ваха повязал один конец бича на ножке будки, другой — на своем поясе в подобии альпинистского снаряжения и подергал, чтобы убедиться в креплении. Вес тела Зимы оно удержит, но двоих сомнительно. Попытка — не пытка. Опорная стена дома помогла Вахиту без проблем оказаться на одном уровне с Желтым. — Салам, братан. Ты как живой? Зима сощурился, проверяя состояние Вадима, который даже увидев Вахита особо не выразил эмоций. — Ноги затекли, знаю, — будто с собой говорил Ваха, — сейчас обхватишь меня ими, потом я порежу петлю, и пойдем наверх, лады? Вадим балансировал на грани сознания и молчал. Вахит задрал ему веки и пошлепал по щекам. — Как там? — раздался голос Вовы и еще какой-то звук, когда вниз полетели лопнувшие стекла окон. — У него ноги каменные, сначала заберете Вадима, потом я, понятно? — строго ответил Вахит. — Так, давай, руками держись, помоги мне, — просил Зима. Вадим кое-как и совсем непослушно обхватил Зиму за шею, взревев от боли в груди. Он падения с лестницы у него были перебиты ребра, дышать было трудно. Вахит перерезал веревку, связывающую шею Вадима, затем и руки, чтобы тот не забарахтал ими раньше времени. — Давай-давай, — натужно просил Зима, отталкиваясь вместе с грузом. — Зря я не был против твоих увлечений тягать железо, ты пиздец тяжелый. Вова с Валерой тянули ребят что есть силы, орали, чтобы выплеснуть адреналин и разделить бессилие. Это был лютый ужас, казалось будто их порвет на части. Зима не мог отталкиваться от стены, чтобы не сотрясти ее еще больше. Они практически висели с Вадимом над пустотой и горой обломков плит. В какой-то момент веревка сорвалась из рук Валеры. — Блять! — Держи-держи! — запротестовал Вова, почувствовав легкость и давление внизу, что означало только тягу тел, которых пронесло вниз. — Тяни! — орал Зима. — Заберите Вадима! Турбо оббежал будку, затянул бич вокруг нее для удобства и потянул на себя. Рядом был разрезанный лист профнастила. — Блядское блядство, — зашипел он, вытягивая ребят и неминуемо приближая собственное тело по инерции к острым краям листа. Валера не мог отпустить бич, чтобы это не создало качку тел. — Тяни, Валер, умоляю, тяни, — просил Вова, вместе с тем его тело тащило вперед и вперед. У края крыши показалось макушка Вадима. Он, собирая остатки сил, схватился за пыльную кладку. — Не то, чтобы это была моя мечта, — с неприкрытым отвращением заметил Зима, подталкивая Желтого наверх, обоими ладонями обхватывая и подпирая его прекрасный крепкий зад и толкая тело Вадима наверх. — Быть облапанным лысым челом… , — в том ему ответил Вадим, — что ж жизнь удалась. Им бы посмеяться, но дикий крик Валеры мгновенно отрезвил. — Что? Что там, Валер?! Лист рассекал кожу рядом с икроножной мышцей Турбо, чтобы они с Вовой могли удержать туши своих мужиков на весу. — Ну, быстрее, — просил Валера, пытаясь не переключать на себя внимание. Он чувствовал режущую острую боль и тошноту, когда кровь пошла наружу. — Сука, как больно. Вова подобрался ближе, перетаскивая Вадима на крышу. Желтый не свалился, как ожидалось, он, обхватил торс Зимы и тянул на себя вместе с Вовой, пока вся тройка на оказалось на крыше. — Пиздец, — раздался чей-то голос, в попытке отдышаться. Бич вылетел из окровавленных рук Валеры. Турбо сжался в позу креветки и завыл. Вспоротая нога напоминала пятно склизкой грязи, пропитав собой рваную джинсовую ткань. — Тихо-тихо, — повторял Зима, подскочив к нему. — Сейчас мы что-нибудь придумаем. Вова оказался рядом, Вадим все еще не чувствовал себя достаточно хорошо и сдирал оставшиеся веревки на груди. Тело его не слушалось, Желтый замерз до костей от обездвиженной позы, а шея горела от давления каната, который все еще ощущался фантомным присутствием на ней. — Рану нужно промыть и перевязать, может пойти заражение, — бегло осмотрев, сказал Вадим, кашляя, как не в себя, — и трогать нельзя, занесешь инфекцию, — треснул он по рукам Зимы. Вова «заразился» кашлем Желтого и постоянно валился на кровлю крыши, не в состоянии собрать лица ребят в общую картинку, которая почему-то разъезжалась. Он думал, что просто устал, пока не заметил такую же перекошенность на лицах ребят. Зима покрутил головой, проверяя наличие Кащея на месте. — Газом же пахнет, мне не кажется? Вадим выхаркал густую слюну, подтащил Вову к себе и кивнул, догоняя, в чем дело. — Они решили нас отравить или усыпить? — предположил он. — Нахрен, — затыкая рот ладонью, отозвался Турбо, — нахрен мы сдались им живыми? — А этот? — Ваха кивнул на тушу Кащея. — Нас ёбнут и заберут принца с собой, — сказал Вова. Ребята доползли друг до друга и сгорбились так, чтобы пытаться дышать под общим куполом. Валера шипел сквозь боль и держал ногу в стороне. — Блять, нога горит. Турбо вытер губы и нахмурился, ощущая во рту горький и тошнотворный привкус. Он харкал кровью. Когда глаза толком не видели, он почувствовал движение в стороне и руки Зимы, которые приложили к лицу Валеры маску. Он смог задышать воздухом почище так, что заболели легкие. — Наверное кислота давит на… на рану, — выдыхая, сказал Вова. — Кащея нужно спрятать. Без него воли нам не ви-видать, ч-черт… Вадим пригладил спину Суворова и набросил на него свою куртку. — Я ничего не вижу, — признался он, — вы где? Вова до судорог сжал кисть Желтого, чтобы тот не терял сознание. — Вах… Вахит, Зима т-ты тут? Тучи все сгущались, пыль оседала где-то в легких, вынуждая ребят кашлять так часто, что они не сразу понимали слов друг друга. Вахит, бери Кащея и тащи его отсюда хотя бы на этаж ниже. Поставим им свои условия, если х-хотят увидеть своего сына, отпустят нас всех. Вова понятия не имел, как выговорил такое большое количество слов и в тоже время сомневался, что произнес их вслух. Их по-страшному вело, мозги просто плавились вместе со внутренностями. — Слышишь его? — Валера зарядил Зиме смазанную пощечину и схватил, как мог, чтобы тот не упирался. — Только у тебя есть м-маска, она д-должна помочь. — Она твоя, — в противовес разумному заспорил Зима, отказываясь забирать себе единственный источник кислорода. На этот раз Турбо треснул кулаком в бедро Вахи, чтобы тот не строил из себя последнего, мать его героя, и промахнулся. Руки, как и все тело от едких выхлопов не слушались. На грудь Зимы шматком упала кровь из горла Валеры, на которую оба постарались не обращать внимание. Вообще-то Вахит видел только грязные ладони Турбо, которыми тот, пачкаясь, вытирал рот. — Вре… время, — повторял Турбо, — не тупи, давай, ш-шевели булками, ну, п-пожалуйста. З-забирай, кому с-сказал. Ты… ты обещал не сдохнуть. «Я не обещал», — пронеслось в голове Вахи, когда Вадим вырвал маску из рук Валеры и с силой затянул ее на Зиме. Вахиту казалось, что на все он смотрит со стороны. Глаза нашли бессознательное тело Вовы. Или это лишь казалось ему. Не мог же Суворов, который до этого носился, как угорелый лежать без движения. Сбоку также гаркал Кащей, хватаясь за грудь и горло, будто изнутри его жрали насекомые. «Не жилец, как и все остальные», — стучало в висках. Зиме нужно бросить ребят. Бросить. Вадим нашел в себе силы подняться не в первого раза. Его пьяная походка не обещала ничего хорошего. Желтый развернул Зиму спиной к ним и подтолкнул к выходу с крыши. — Пошел, давай, Мафия ты или кто? Если Вадим не выгонит Ваху силой, он так и останется с ними. — Он в-вырубится сейчас, т-тащи ублюдка вниз, — просил и подталкивал Зиму шевелиться Валера, пытаясь также подняться на ноги. Турбо лишь ползал, жадно дышал, давясь слюной и крыл Вахита матом. — И… с-сука, — взвыл он, — вернись ко мне, скотина. Турбо шевелил синими губами, упорно прогоняя Зиму, но сказать больше ничего не смог. Вадим накрыл брезентом из своей куртки также голову Валеры, когда Вахит оказался рядом с ним. Поведение Зимы, наверное, впервые было заторможенным. Причина крылась в том, что раньше он в большинстве своем контролировал ситуацию. — Жду, сколько смогу, но, если ничего не выйдет, жалеть меня не нужно, ладно, — попросил он и схватил Желтого за шею, сталкиваясь с ним лбами. — За Валерой присмотрите. Взгляд Вадима прояснился впервые за все время, он кивнул, четко смотря в глаза напротив. — Сколько там? — Четыре. Желтый не посмел сказать, что Зиме нужно делать в случае, если они не вернутся. Вахит итак это знал, зачем ему ружье.

сейчас

— Ваш гнида сынок в обмен на нашего друга, — выдвинул требование Вадим. Женщина с дерганными руками перевела взгляд на мужа. — Где гарантии? — Их нет. Честное слово вам о чем-то говорит? В гарантиях скорее нуждались ребята, нежели семейка тварей, сидевшая напротив. — У нас больше нет ключа от Игры, мы не в силах управлять ею. Да ну? Валера был уже на грани и подобные гнилые разговоры его порядком бесили. — Знаете ли вы как-то нашли способ травануть нас и впустить в Игру бойцов, поэтому думаю вы, эм… — Турбо сделал заминку, вроде как подбирая слово и выдал, — пиздите? — Дом, где они находятся, рушится прямо сейчас. Это, скорее всего, вы не контролируете, поэтому советую не тратить время, если не хотите забрать вместо Кащея фарш из костей. — А, и мы забыли сказать про ружье? — саркастично уточнил Вова. — Ой, беда-беда, точно же забыли, — подхватил Турбо. — Зима без раздумий выпустит пулю в лоб Кащея. Вова с Валерой переглянулись, когда родители Кащея сделали тоже самое. Нет, они что действительно пытались найти способ получше, чтобы отвоевать своё чадо? — Без гарантий у меня нет доводов верить вам. Возможно, вы блефуете, — строго ответил батя. — И чтобы убедиться в трезвости нашего сознания, вы заперли нас по камерами и украли у себя же сколько, часа два? — Вадим кое-как держал себя в руках, чтобы тревога, которая отстукивала у него в каждом движении, не полилась через край. Два ебучих часа, которые показались вечностью. Лишь сраная попытка родителей Кащея прийти к удобным для всех условий давала понять: Вахит с Кащеем все еще живы. — Что, если Вахит давно убил нашего сына? Пиздят они или нет? — А на что вы рассчитывали, когда забрали нам и держали здесь? Хватит ломать комедию. Вадим то и дело встречался взглядом с Вовой или Валерой, проводя с ними немой диалог. Родители сами не были уверены, жив ли Кащей. — Нам насрать на вашего сына. Никто его пальцем не тронул, — со злостью ответил Валера. — Вы похоже все же горите желанием увидеть его труп? Если не Вахит, то Кащея ёбнет бетонная плита, о чем я, если честно, мечтаю. — А как же сохранность вашего друга? — не без беспокойства уточила мать Кащея. — Он смертник, — сказал, как отрезал Вадим. — Ему терять нечего, и он отбитый на всю голову. Валера собрал волю в кулак, чтобы не выдать лицом, как его ранили подобные слова. Ведь по сути, если Зима ставил жизнь Турбо в приоритет, он мог пойти на их с Кащеем убийство. — Допустим, мы выполнили все условия, хотя в реалиях жизни, за пределами Игры, это считается терроризмом и карается статьей. Здесь, вы не вне закона, поэтому придется отвечать за свои слова. Валера шлепнул ладонями по столу и подался вперед. — Вы нам угрожаете? Дверь резко открылась, в кабинет вошел человек в с дипломатом и смерил троицу нечитаемым взглядом. — Ильдар Юнусович, — поприветствовал его отец Кащея, поднимаясь с места. — Ну, и чего хотят наши молодцы? — Чай с сахаром, свободы и убраться отсюда поскорее, — холодно и без эмоций ответил Валера. Юнусович хмыкнул, грохнул папкой об стол и сел напротив. — Меня зовут Ильдар Юнусович, я представляю интересы государства, которому отошел доступ к Игре. Мы закрыли ее и больше не хотим идти по пути бессмысленной борьбы. Нам известно, что два человека остались заточены внутри, они могут остаться там навсегда, их можно устранить газом или же выставить Игру оконченной, если вы согласитесь на наши условия, — усы над верхней губой мужика дернулись прежде, чем на его лице появилась улыбочка. Вова откашлялся. — Только двое? — Остальные мертвы. — Слушаем, — коротко выдал Вадим, чтобы Суворов не отвлекался. — Нам не нужен резонанс, в стране итак шаткая обстановка, — все также спокойно говорил, начиная издалека мужик. Вова глянул на часы, которые как и прежде не дали ему никаких ориентиров. — Ближе к делу. — Мы выводим Костантина из Игры, с вами подписываем договор о неразглашении и катитесь на все четыре стороны. — Так просто? — Как я сказал, нам не нужен шум с этой Игрой, как и ваши трупы. Вы кто? Никто. Получили свой урок? Мы будем держать вас на карандаше, в остальном четыре ваших жалких туши нам не сдались. — Почему? — Вадим не собирался верить на слово незнакомцу. Юнусович изначально вел себя подозрительно и пытался казаться не особо заинтересованным, и вот это напрягало. Он подался вперед и заговорил, не скрывая угрозу в голосе. — Вы же хотите жить? Значит будете молчать. А, если до нас дойдут кривые разговоры об Игре или условиях вашего там заключения, мы организуем остановку вашего сердечка незамедлительно, все ясно? Ребята молчали, так не услышав главного. Их в первую очередь волновал Вахит. — Зима? — Чтоб уж все было поровну, Вахит отправится в тюрьму досиживать срок. Так уж и быть, за ваше хорошее поведение отсидка вашего товарища будет минимальной. Согласитесь, на нем больше всего крови, ему это будет даже полезно. Да и люди не поймут, если он спокойно выйдет на свободу. Валера громко усмехнулся и сжал губы зубами. — Идите к черту. — Или мы оставим в Игре обоих, — маньячный блеск в глазах Юнусовича не дал засомневаться, что он поступит именно так. — Мы не будем торговаться за бесполезную жизнь сына богатых родителей, потому что он не представляет собой ценность, — мужик даже ухом не повел, когда мать Кащея попыталась вставить слово и запротестовать. — Но вы можете поступить разумно и разрешить конфликт в зародыше. Зачем нам ругаться? — Какой срок? — спросил Вадим, который единственный мог мыслить беспристрастно. Ильдар Юнусович свел брови и порылся в папке, постучав пальцами сверху. — Год — это меньшее, что ему можно дать. Нам, простите, тоже нужно делают свою работу. Год в тюрьме? За это время Зима сойдет с ума, если не от ее условий, то от рук любого из заключенного. — Я против, — сразу же сказал Валера. — Решать вам, или так, или Вахит с Константином останутся заточенными в Игре на все оставшиеся, — мужик сверился с часами, — сорок минут жизни. Турбо теребил пальцами рванину на джинсах, не в состоянии даже повернуть голову. Вова боялся двигаться и дышать, бедром чувствуя, как трясет друга. — Сколько у нас времени? — сухо спросил Вадим, понимая, что им с ребятами нужно обговорить план и прийти к общему решению. Юнусович странно взглянул на Желтого, сомневаясь в собственном слухе. Он даже не думал, что они решаться обсуждать очевидные вещи. Странные ребята. — Три минуты. — Нет, — тут же ответил Турбо. — Нет, нет, его там убьют. Я не стану палачом Вахи. Нет, ни за что… — Ты знаешь наш ответ, но решать тебе. Или смерть, или год за решеткой, — Вадим был очень злой и грубый, будто отчитывал Валеру. — Он сидит и ждет там тебя, ты это понимаешь? — Валер, Зима поймет. Вы сможете видеться. — Свидания разрешены только законным супругам и адвокату, — вклинился Ильдар Юнусович, чем дал понять, что все в этой комнате слышат спорящий шепот ребят. — Да закройте вы рот! — рявкнул Вадим и двинулся, чтобы зарядить промеж очков Юнусовичу. — Вадим! — Вова тут же пролез между ними. Мужик поправил свой ворот и предупредил: — Минута. И, если, еще раз сделаешь хотя бы шаг в мою сторону, сядете все, а Вахита расстреляют, как особо опасного преступника. — Да он и мухи не обидит, какой расстрел?! — заорал Валера, не в состояния слушать этот бред. — Валер, не забывай, в каких условиях находится Зима. Он же ничего не знает об этом разговоре и знает, что с нами случилось. Возможно, прямо сейчас ему уже нужна наша помощь. — Давай же, Валер. Зима ждать не будет. Валера поднял голову, чувствуя десятитонную ответственность за чужую жизнь. Как он может решить, где Вахиту будет лучше? Если Ваху убьют в тюрьме, Турбо в жизни не простит себе, что это не случилось быстро под обвалами дома, а, если оставит его там, в Игре, то предаст его доверие. Он же надеется на них, на свободу. * Уже через час столица гудела новостями, над городом взрывался салют, ребята сидели с мертвенной бледностью, не в силах сказать друг другу и слова, деятельность Игры официально прекратилась. Мафия победила.