Умение говорить

      В жизни каждого человека наступает тот самый момент, когда он думает: «Не стоило этого делать», а если ситуация становится совсем невыносимой, то человек обходится простым, но не менее эмоционально емким: «Пиздец!».       Тэхен в силу характера, чаще обходился вторым вариантом. Вот и сейчас, находясь в машине, как он думал, своего парня, бегущей красной строкой в голове горит это пресловутое «пиздец-пиздец-пиздец». По-хорошему, надо бы выйти и проораться, или залепить пощечину изменнику, или сцепиться с потенциальным соперником. Да, столько вариантов потенциальных действий. Но Тэхен выбирает молчать и в целом не позволяет своим мыслям отразиться на мимике. «Почему?» —спросите вы. Да потому что парень, как бы и парень, а как бы и нет… Не обговаривали они! Ясно? Тэхен думал, что хорошо знает психологию людей, но каким же он дураком был, когда решил, что действия важнее слов. Он был так рад, когда Чонгук приехал в их родной город, что совсем потерял голову. Они виделись то всего два раза в год из-за учебы, но какими же прекрасными, нежными, веселыми были эти встречи. Видимо только для него одного были важны эти поцелуи, прогулки, ухаживания, подарки на прощание… Какой же идиот! И сейчас, сидя на заднем сиденье вместе с друзьями детства, он пересекается с любопытным взглядом незнакомых глаз. Чонгук посадил чужака на пассажирское сиденье. Козел. «Кто это, блять?», — думает Тэхен, буравя взглядом чоновский затылок. — Эй, — обращается к нему Намджун, — ты будешь пить? Я сегодня купил целый ящик, угощайся! Тэхен все еще в шоковом состоянии забирает пиво и наклонившись, шепчет: — Кто это на переднем? Намджун также склонившись, тихо отвечает: — Ыну звать. — И какого хуя он здесь делает? — Тэхен зажимает стеклянные бока трясущимися пальцами и чувствует, какой масштаб злости в нем полыхает. — Сам хз, Гук где-то подобрал. Он когда подъехал, Ыну уже с ним был. Ах, вот как… Значит он заехал за ним раньше всех. Сколько времени они провели наедине, пока не решили позвать Юнги, Тэхена и Намджуна? Тэхен проглатывает неожиданную тошноту и лишь мажет языком по внутренней стороне щеки. — Я ведь не пью темное, — он и сам не понял, зачем это сказал, такой маленький бунт, слабая причина выйти из машины. — С шоколадкой будешь? — Намджун ржет, а затем пихает притихшего Чонгука в затылок, — эй! Водитель словно очнувшись, не отворачивая взгляд от дороги, наощупь находит плитку шоколада и протягивает ее Тэхену. — Это тебе. «СПАСИБО, БЛЯТЬ, ОГРОМНОЕ!», — хочется крикнуть Киму, но он не успевает сказать элементарную благодарность, ведь чонгуковский виноватый голос уже обращается к этому Ыну: — Сегодня много накупил, — неловкий смех. Он… оправдывается? Щеки у Тэхена загорели от злости и на него, и на себя. Он крутит в руках шоколад и делает три горьких глотка пива. Непонятно что горчит больше: алкоголь или же разочарование. Надо было догадаться раньше, что что-то не так. Еще в тот момент, когда Тэхен выходил из подъезда, и даже не успел спуститься по лестнице, как Чонгук выскочил из машины и пошел в его сторону. — Привет! — Он выглядел взъерошенным. И если бы у Тэхена в глазах было бы меньше обожания, он бы углядел нервозность, что проскальзывала в чонгуковском теле. Он бы заметил, как у того бегают глаза, как он трогает подбородок и волосы. Обнял он его тоже как-то неловко. Не так крепко. Не так бережно. В этом объятии не было нежности. Ничего не было. Тэхен бы мог заметить, но был слишком рад тому, что его позвали «потусоваться как в старые-добрые». Но на самом деле, он еще вчера заметил перемену, но списал это на бурное тревожное воображение и на то, что Чонгук только вернулся. Немного отвык. Все-таки учится в военной академии, мало ли…? Но разве можно отвыкнуть от любви? А была ли эта самая любовь? Сейчас находясь в машине, и отвечая Чонгуку на нейтральные вопросы, он параллельно думает о том, что было вчера, анализирует те самые звоночки, на которые он закрыл глаза. Каким был первый звонок? — Он приехал не один, а с Намджуном? — Ответил на объятие, но не протянул руки первым, как делал раньше? — Предложил встретиться не он, а Нам? — Тэхена он отвез домой первым, а с другом укатил дальше? — Не написал привычное «все хорошо?», после прогулки? Тем не менее были и другие «звоночки», которые перекрыли и угомонили тревогу: — Объятия были крепкими. — Подаренные шоколадки под гогот Намджуна. — Следом купленные шоколадные яйца и бутылка сладкого вина, которое так обожал Тэхен. — Предложение дать куртку, потому что Тэхену стало холодно. — Вопросы о потенциальных партнерах, в которых не была скрыта ревность. — Почти приказ показать переписки с другими. — Запрет курить, ибо «не порть себя, Тэ. Начнешь курить, постареешь и твоя прекрасная красота увянет». — Много комплиментов. — Глаза. Черт возьми, он не должен был так смотреть! Какого черта в этих глазах была радость, счастье и плохо скрытый голод? Почему? Разве глаза когда-то лгут? Хах, просто смешно. Тэхен так злится, что просто перестает отвечать на вопросы, прикладываясь к бутылке. Такими темпами, он быстро опьянеет. Плевать. Захотелось курить. Он обращается к Наму: — Дай мне сигарету. Мне надо… Ему в ответ звучит неловкое: — Так Чонгук же запрещает… Но Тэхен перебивает: — А он мне кто? На это Нам молчит, но кивает. Чуть позже Тэхен чувствует, как намджуновская рука кладет в его карман пачку сигарет и зажигалку. Все-таки хорошо иметь такого друга, как Нам: лишнего не спросит, но всегда выручит. После выпитой второй бутылки, вместо злости появилось желание. Отомстить. Как там говорят? «Любовь — не значит наносить друг другу травмы»? Да пошли вы нахуй. Тэхен доверился и к чему это привело? Поэтому он наклоняется к притихшему Юнги и спрашивает: — Чего молчишь? Тут же регистрирует чонгуковский взгляд через зеркало. Конечно. Ведь Чонгук раньше сильно ревновал Тэхена к Юнги и даже угрожал, что сломает ему руки, если тот еще раз напишет Киму. ХА, выкуси! Атмосфера в машине сгущается слишком быстро. Никто этого не осознает, но все это чувствуют. Юнги отвечает с присущей ему неловкостью: — Да эт я трезвый. Погоди чуть-чуть и меня не остановить. Ладно, возможно, тэхеновский смех звучит чуть громче, чем должен был.

***

      Они останавливаются в центре их небольшого городка. На улице холодно: зимняя свежесть целует щеки. Половина выходит на улицу покурить. Тэхен остается с этим Ыну один на один. Неловкое молчание, да пара мигающих фонарей. Тэхен гипнотизирует эти лампы, что дарят тусклый желтый свет. Он размышляет пару секунд, а затем атакует первым: — Давай хоть познакомимся нормально, что ли? Я — Тэхен. — Да я знаю, — звучит ему самоуверенное. — Ты и меня знаешь, просто забыл, наверное. Я жил в этом городе, пока в конце восьмого класса с родителями не переехал в Сеул. Тэхен его не вспомнил, но сделал вид. — А! Я понял! Какими судьбами у нас? Ыну убрал телефон и повернулся всем корпусом к Киму. — Слушай, где тут теперь туалет? Выбрались они из машины со смехом. Тэхен с кем-то столкнулся. Какой-то незнакомый парень лишь протянул выроненную шапку. — Осторожнее, красавчик. Ким улыбнулся и поблагодарил незнакомца, все также замечая потемневший чонгуковский взгляд. Тэхену стало немного смешно. Он сжал в пальцах фиолетовую шапку и просто растрепал волосы. Не так уж и холодно, можно пройтись и без нее. Беспечный и веселый. Как и всегда. Словно его ни капельки не задело. Только вот идя по дороге и слушая рассказ Ыну, беспечности, как и веселости совсем не осталось. С каждым: «Чонгук сегодня мне дал столько шоколадок!». С каждым: «Чонгук меня встретил с поезда сегодня и накричал, что я без шапки». С каждым: «Общаемся с мая, дарит подарки, ухаживает красиво». И с самым страшным: «Если бы предложил встречаться, я б сразу согласился». Вау, в какой заднице ты оказался, Тэхен… Ыну смущенно улыбается и продолжает: — Как думаешь, он предложит? Он про вас много рассказывал, мол, дружите с детства. Тэхен натянуто улыбается, следом облизывает губы и смотрит на звездное небо. Дыхание его чуть сбивается. — Предложит, куда денется. Просто он немного тормоз. А у самого сердце в груди стенает и мечется. «Друг детства». Этот Ыну такой хорошенький. Смотрит так наивно и искренне. Хочется плеваться и плакать. Тэхен обнимает его плечи одной рукой и проглатывая осколки разочарования, молвит: — Не переживай. Я уверен, он дозреет и все у вас будет классно. Улыбается, чувствуя в желудке холодный узел. Чонгук — молодец. В дураках оставил двоих.

***

      Когда они вернулись, Тэхен уже знал полную картину происходящего. По доброте душевной, Ыну, смущенно улыбаясь поведал об их общении с Чонгуком. Красивенько все, даже миленько. Знакомы давно, но общаться начали только года полтора назад, но редко. А вот в мае прошлого года общение стало более интенсивным. Чонгук часто писал, еще чаще звонил. «Постоянная линия психологической помощи», — как сказал сам Ыну. А когда Ыну стало тяжело морально после сессии, Чонгук отправил ему подарок: цветы, коробку конфет и огромного плюшевого медведя. Так как же здесь, в этом Богом забытом городке оказался Ыну? Тут еще проще: Чонгук сам позвал. Сказал, что приедет на две недели и хотел бы, чтобы Ыну «порадовал своим присутствием». Чонгук запрещает Ыну много пить, ибо вредно и запрещает курить, ибо боится, что тот быстро постареет. Звонкий смех соперника льется в уши ледяной водой. Тэхен так часто улыбается, что лицо стягивает и немеет. В душе состояние похожее на выжженную пустыню. Уже и истерить не хочется, да и зачем? Уже и высказывать ничего не хочется, да потому что и нечего предъявлять. Чонгук ему ничего не обещал. Тут каждый сам по себе. Кто-то решил дождаться чужого выпуска, а кто-то решил двигаться дальше. Да. Чонгук ему ничего не обещал. Однако Тэхен доверился. Сам виноват. И вместо «пиздец-пиздец-пиздец» в голове теперь плывет чуть пьяное «дурак-дурак-дурак».       Они садятся в машину. И первым делом Чонгук спрашивает: — Почему без шапки? Интересный вопрос: ко всем и ни к кому. Ким лишь хмыкает и прикладывается к бутылке. И следом звучит: — Шапка должна быть на голове, а не в руках. А вот тут Тэхен давится. Это уже адресовано ему, так как у Ыну вообще шапки не было. Какая дурость! Тэхену страшно признать, что внутри поселилось семечко омерзения.

***

      Они катаются по городу и с каждым километром настроение Тэхена ползет вверх, включается защитный механизм, только вот вместо «беги», он выбирает «бей». Он о чем-то переговаривается с Намом, смеется с Юнги и с ними двумя орет попсовые песни. В то время как на переднем сиденье тихо сидит Ыну в телефоне. Чонгук же молча ведет дорогу и время от времени облизывает внутреннюю сторону щеки. И курит. Много. Кто предложил отправиться в бар, Тэхен не помнит. Помнит лишь бесконечную дорогу, запах чипсов и алкоголя. Никотиновая вуаль из электронной сигареты скрывала сжатые тэхеновские губы и прятала покрасневшие глаза. На нем маска весельчака так крепко сидит, что он боится, как бы не пришлось дома отрывать все с кожей, где только все красное-красное, мерцает и трепещет, где все такое хрупкое, нежное, даже больно прикоснуться. Он прикладывается головой к плечу Юнги и вздыхает. На вопросы отмахивается, лишь скалит зубы. Посмотрите, как мне хорошо! Смотрите! Смотрите, но не вглядывайтесь. Это единственная просьба цветет внутри, где-то под ребрами.

***

В баре ничего интересного нет, поэтому парни покупают новый алкоголь и возвращаются снова к дороге. Однако в моменте, Намджун просит Чонгука остановить. Он выходит из машины, следом за ним Юнги. А Тэхену чисто физически становится невозможно находится в жестяной коробке один на один с ними. С их цветущей любовью. С их чувствами. Поэтому он выпрыгивает следом за остальными. — Нам! — окликает он друга, — давай покурим, а? Парни уже успели прилично отойти, но все же возвращаются. — Дорвался? — смеется Юнги, наблюдая за тем, как Тэхен смачно затягивается никотином. — Типо того. Не успевает Тэхен сделать второй затяг, как их разговор прерывается хлопком двери. И тут же в спину прилетает злое чонгуковское: — Какого хера ты куришь? «Какого хера ты себя ведешь так, словно имеешь право?», — хочет крикнуть в ответ Ким, но лишь проглатывает никотин и поворачивается лицом к ненавистно-любимому человеку. Чонгук злой. Брови сведены, походка солдата, губы сжаты. Он становится между Тэхеном и Юнги, оттесняя последнего спиной. — Я задал вопрос, — глядит с прямой, ничем не скрытой агрессией. Тэхен улыбается широко и лишь пожимает плечами. — Не всегда бывает так, как хочешь ты. Привыкай. Чонгук не реагирует, лишь поворачивается к остальным. Тихим, чуть дрожащим от гнева голосом молвит: — Кто дал ему сигарету? Отвечает ему лишь ветер. — Кто ему дал?! — Чонгук приближается к Юнги и тыкает в него пальцем, — это ты дал? Или ты? — тычет уже в Намджуна. — Кто, блять, дал ему? — Никто не давал, — Нам и бровью не ведет, лицо каменное. — Ну не на дороге же он нашел ее! — Чонгук так злится, глаза почти дикие, венка на лбу вспухла и изогнулась. Тэхен наблюдает пару секунд, а затем, сделав очередной затяг, отвечает: — Угомонись. Сам нашел, сама появилась. И тут же отходит от парней ближе к машине. С сигаретой в зубах наклоняется и стучит по стеклу. Ыну любопытно поднимает голову и неуверенно улыбается. Тэхен в ответ машет ладонью и снова делает затяг. Смотрит на звездное небо. Красиво так: вокруг тишина, ветер качает ветви голых деревьев, а в душе так пусто. «Они любили друг друга, но в разное время». Как он может себя так вести? Захотелось домой. Кто-то касается плеча. Тэхен поворачивает голову и встречается взглядом с его глазами. Так яростно, почти праведно пылают. Тоже красиво. — Кто тебе дал? — Чонгук стоит с выправкой солдата, разве что руки в карманах военной куртки. — Отстань, а, — устало молвит Тэ и отворачивается. Выпускает дым изо рта и снова поворачивается. Дарит широкую улыбку. — Дали и дали, какая разница кто? Чонгук дергает бровью. Ухмыляется и кивает. — Едем домой. Уже поздно. — Как скажешь. Тэхен выкидывает окурок и обогнув парня, садится в машину. Когда они едут обратно, атмосфера настолько неприятная, что даже пьяный Юнги замечает перемену. Наклоняется к Киму и просит: — Как-то неуютно. Тэ, давай петь! В ответ Тэхен смеется громко. А затем поет. Во всю глотку. Успевает выпить половину сладкого пива. Ему плевать. Ибо каким бы не было сладким алкогольное пойло, внутри все горчит. Внутри все горит. От злости. Но он упрямо заставляет мелодию смеха выталкиваться из рта, заставляет пьяные слова выплевываться из сжавшейся глотки. Так будет правильно. Каждый сам за себя. Чонгук ему ничего не обещал.       Машина остановилась во дворе кимовского дома. Ну, еще бы. Тэхен порывается выйти, но Юнги останавливает его. — Слушай, дай свой номер? — Конечно, сладкий. Они обмениваются номерами и случайно касаются головами. Смеются. Тэхен выходит из машины, и кивает Наму, который стоит на улице, спрятав руку за спину. Намджун открывает водительскую дверь и обращается к Чонгуку: — Я с ним выйду. — Тогда я тоже, — орет пьяный Юнги с заднего сиденья. Тэхен лишь наклоняет голову в вопросительном жесте. Намджун поднимает две бутылки пива и подмигивает. Юнги вываливается из машины следом и машет полупустой пачкой чипсов. Чонгук выходит попрощаться с парнями. Тэхен на это лишь ухмыляется. С ним он попрощаться не захотел. Ким не знает, о чем они говорили. Или не помнит. Да и плевать. Он поворачивается на долю секунды и орет: — Пацаны, давайте быстрее. Тут любовь цветет! Мешать не будем! — Тут же отходит к детской площадке. В спину ему летит возмущенное чонгуковское: — В смысле?! Я сейчас нихера не понял… Как красиво вокруг, но внутри пусто. Тэхен прикладывается к бутылке в очередной раз и прикрывает глаза. У него есть пару секунд, чтобы снять маску весельчака, сделать пару глотков холодного воздуха, чтобы передохнуть и снова ее приклеить. Он обещает себе, что уже дома, оторвет эту защиту с кожей, сцарапает с губ эту застывшую широкую улыбку и выкурит парочку сигарет. Ладно, может быть и всю пачку. И пока курит, ему станет все равно. И он забьет на все, как всегда. Но вместо этого, уже дома, он упадет и Разрыдается, как дите. «Они любили друг друга, но в разное время».