Умение говорить

***

      На поляне в ожидании рассвета галдели взрослые. Чьи-то родители открывали соджу и громко чокались, говорили воодушевляющие тосты, давали наставления и смеялись радостно. Дети закончили школу. Они собрались всем классом на природе. Разожгли костер, накидали пледы и подушки, а выпивший отец Намджуна вытащил из машины кресло. На нем расположился Тэхен с кружкой сладкого чая. Чонгук подсел как-то незаметно. Водил палочкой по песку, вырывал траву тонкими пальцами и молчал. Тэхен тоже молчал, гипнотизировал огонь и тихо вздыхал, когда горячий напиток катился по пищеводу. Забавно на самом деле, что родители праздновали, а дети тихо сидели в раздумье о будущем. Каждый чувствовал эту грусть, тоску по минувшим дням. Они уже отгуляли выпускной, и этот рассвет — символ ухода их детства. — Готов ко взрослой жизни? — спросил Чонгук. Отсвет от огня придавал его глазам вид какой-то чарующей магии. Копна жгучих черных волос была забавно растрепана и придавала ему совсем уж мальчишеский вид. Тэхен лишь покачал головой в отрицании и усмехнулся. — Никто никогда не готов, — продолжил Чонгук и вырвал стебелек травы. — В этом и фишка жизни, — его олимпийка красного цвета колыхалась от теплого ветерка. Тэхен кивнул и протянул кружку. Собеседник отпил и слегка скривился. — Слишком сладко. — Я знаю. — Тэхен снова посмотрел на огонь. — Мне интересно: какая судьба ждет каждого из нас? Чонгук тоже посмотрел на огонь, помолчал пару секунд и вдруг тихо сказал: — Несправедливо, знаю, но у некоторых судьба сложится очень-очень скверно. — Это тоже фишка жизни? — Тэхен снова отпил. Чонгук развалился, опираясь на локти, зажал во рту стебелек и кивнул. — К сожалению. — Ты тоже чувствуешь это ноющее нечто в груди? — Тэхен лег рядом, оставив кружку на кресле. Трава неприятно оцарапала поясницу. Парень приподнялся и расправил скрутившуюся кофту. — Это мы уже скучаем по школьным дням. Знаем же, что в будущем вряд ли встретимся. — Чонгук как-то грустно вздохнул и выплюнул траву. — И слава Богу! С некоторыми и не хочется встречаться, — Тэхен сморщил нос и посмотрел на небо. До рассвета еще много времени. А пока лишь подмигивают звезды. Чонгук рассмеялся. — Бука ты, Тэхен. — Ну, какой есть. Чонгук вдруг повернул голову и впился горящим взглядом. Долго смотрел, а потом изрек: — В этом и прелесть, — и, смутившись, добавил: — Жрать хочу, принести что-нибудь? Тэхен робко улыбнулся и кивнул. — Там была курочка в соусе. Если ее не прибрал никто к рукам, я это с радостью сделаю! Чонгук снова засмеялся, встал и направился к импровизированному фуд-корту, где сидели родители. На пути его нагнал Намджун. Тэхен же проводив взглядом ребят, снова упал на землю. Втянул носом дым, исходящий от костра, поводил ладонями по траве и песку. И вдруг почувствовал себя глубоко одиноким. Это чувство и спустя шесть лет осталось неизменным.       Как же так получилось, что они стали такими? Они дружили в детстве, лет до десяти, а потом Чонгук нашел себе друзей с улицы. Тэхен же зарылся носом в книжки и в формулы. Они хорошо общались в стенах школы, но за ее пределами почти никогда. Сколько они знакомы? Да всю жизнь, начиная с детского сада. После выпуска жизнь раскидала их по разным дорогам. Чонгук пошел в военную академию, в то время как Тэхен решил стать журналистом. Журналист и военный, что может быть у них общего? Тэхен сам себе признается честно: если бы они не были знакомы всю жизнь, то вряд ли бы общались. Слишком разные. Тэхен — комок противоречий. Ему и самому от себя тяжело. Голые эмоции сталкиваются с внутренним, никогда не прекращающимся анализом всего на свете. Такой себе эмпат-аналитик. Каждый раз обещает себя клятвенно: в начале разбор проблемы, потом реакция. И почти всегда это обещание нарушает. Он обожает тру-крайм истории, но заливается слезами, когда видит больных или брошенных животных. Обожает читать классику и книги по психологии, но при этом втихую смотрит фильмы с тупым сюжетом. В жизни матерится, как заправский автомеханик, а в темноте ночи изливает на бумагу свои мысли, семантика которых сложна и многогранна. Тэхен — это пожар, голые эмоции, сентиментальность, чувствительность, кофе, книги, пастельные цвета и скрытые черновики. Он что-то стихийное, но при этом апатичное, ибо выгорел дотла, как чертова спичка. Это внутренняя гомофобия, которая долго лечилась. Это тревожно-депрессивное расстройство, вкус антидепрессантов, туман нейролептиков, что были в прошлом году. Это холод и пустота внутри, где, вроде как, находится душа. Это ебучая маска весельчака идиота, где сквозь трещины виднеется что-то маленькое и хрупкое, что-то нежное и недолюбленное в детстве, что-то, что задается вопросом «зачем я здесь?» и снова и снова не находит ответ. Это что-то с привкусом суицида и кислых шипучих таблеток магния. Тэхен на эмоциях может орать во всю глотку, но при этом ни разу не скажет обидного слова, ведь по себе знает, как больно впиваются едкие, злые слова. Некоторым и жизни не хватит вытащить эти осколки, что врастают в плоть так крепко, до самой могилы.Он предпочитает выплескивать эмоции, а не держать их в себе. Ну, те, которые на виду и бурлят, а те, которые перманентные, темные, как ил он не показывает никому.       Чонгук же наоборот. Эмоции поверхностные держит в себе, но доверительно шепчет о проблемах в семье, о несчастливом детстве в предрассветном тумане. Старается договориться, а не драться. Это «в тихом омуте черти водятся». Это хитрость и изворотливость. Это собачья верность, но при этом свобода кошки. Это жертвенность, вечная спасательная операция, всегда открытая психологическая помощь. Придет и принесет, докажет на деле, а не на словах. Это паутина в голове — вроде все запутанно, но все по плану. Это вкус айкоса, запах потрепанной пачки винстона. Это чай с молоком, пшеничные поля, костер, рассвет, разбитые зеркала. Всегда о делах, о разговорах с людьми, о Родине, но никогда о чувствах. Это важность коммуникации и выстраивании хороших связей. Чонгук все пожирает: людей, ситуации, книги о профессиональной деятельности, страсть, адреналин. Он жадный до жизни, гулящий.       Вечный командир. Это тяжесть оружия и бронежилета. Это армейские сапоги и цвет хаки. Это исповедь эмоциональных глаз, но закрытая, лишь немного светящаяся душа. Это всегда всем и все. Это усидеть на двух стульях и не расшибить голову. Это и мужчины и женщины. Это «мои проблемы — это мои проблемы, а твои проблемы — тоже мои». Это медленно и незаметно, но временами внезапно, словно топор палача. Это постоянные наставления, пересказ странных притч, вечные поучения. Чонгук Тэхена оберегает, правда от проблем и ужасов, которые придумал он сам. Говорит: «Тэхен-и, ты сентиментальный, не надо тебе этого знать, расстроишься» или «Ну что ты все так близко к сердцу принимаешь?» или «Жизнь — дерьмо, но мы с лопатой!».       Дороги жизни у них разные, проблемы, соответственно, тоже. Пока у Тэхена в голове беспокойства о дипломе, в чонгуковской голове горит осознание, что в случае чего, ему придется измарать руки в крови. Тэхен планирует в будущем работать в каком-нибудь популярном издании и, если повезет, влезть на телеэкраны страны и написать книгу. А Чонгук все также думает о необходимости выгрызать себе жизнь, носить тяжесть оружия, и вместе с ним отобранные жизни таких же, как он. У которых в голове лишь приказ. И, возможно, Чонгук слегка сублимирует, ему так часто приказывали, что и он начал. Профессиональная деформация медленно, но неотвратимо струится по венам. И с этим ничего не сделать, лишь смириться. И если Чонгук — это все по плану, то Тэхен же — это горящие дедлайны. Иронично, что Чонгук воспитанный улицей, сбежал в академию, чтобы научиться самостоятельности, а теперь все решают за него. Тэхен же прыгал выше головы всякий раз и доказывал свою ценность, лишь бы родители л-ю-б-и-л-и. В школе был отличником, почти медалистом, а теперь в универе плюет на тройки, потому что сгорел. А Чонгук же наоборот, в школе был раздолбаем, перебирался с тройку на двойку, а сейчас идет на красный диплом. Действительно, журналист и военный, что может быть у них общего?

***

«Бляя», — первая мысль с утра оживает, подобно тому, как сваренное яйцо резко нагревается в микроволновке, то есть — взрывом. Тэхен даже не предпринимает попытку встать, так и лежит на спине, глядит в потолок опухшими, саднящими глазами. Глотку словно наждачной бумагой отполировали. Голова похожа на пульсирующую сферу, что вот-вот лопнет под этим чертовым давлением. Тэхен находит телефон на ощупь и открывает телеграмм. Последняя переписка с Намом, где тот спрашивает, нормально ли он добрался до дома. А от Чонгука… такое огромное, говорящее ни-че-го. Как давно они перестали переписываться? Тэхен откидывает телефон на диван и приподнимается. Зрение теряет фокус, словно на карусели катается. Ловит парочку вертолетов и снова прикрывает глаза. Желудок сжимается, а к горлу подступает слюна. Он садится на край дивана, отмечая, что один носок все еще на нем, пока второй валяется рядом с креслом. Рядом стоит пластмассовое ведро, в котором плавают остатки чипсов и алкоголя. Фу! Напился, как свинья, облевался, да еще и до спальни не дошел. Тэхен отпихивает ведро подальше и жмурится. Он смутно помнит, как они с друзьями распили оставшиеся две бутылки пива, покурили, а потом ежились и переминались с ноги на ногу на морозе, пока Намджун не решил, что пора идти по домам. Они, если кимовская память не подводит, вроде бы даже снова прошлись, еще раз покурили и только потом Тэхен пьяный поднялся до дома.       Он также смутно помнит, как пришел в родной угол, сел на диван в гостиной и сидел в одной позе минут десять, пытаясь пьяно анализировать, а затем… Как же стыдно! Тэхен хватается за волосы, так и замирает. Перед глазами проносятся воспоминания вчерашнего. Ведь затем он свернулся калачиком и зарыдал. Слезы безысходности, грусти, а затем и злости полировали глаза и щеки. «ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?!», — кричал он, сжимая в оледеневших руках декоративную подушку. «НЕСПРАВЕДЛИВО!», — орал он во всю глотку, слова смешивались с каким-то жалким воем. Чуть позже, крик исчез, как и вой. Остались слезы и лишь хриплое, от сорванной глотки, совсем жалкое и отвратительное «мне больно». А потом он нашел ведро и облевался. Тэхен встает, скорее ведомый упрямством, а не здравомыслием. Сглатывает желчь, алкогольный привкус и морщится. В ванной он пьет прямо с крана и следом зависает под струей воды, позволяя влаге смыть соленую корку слез и сна. Голова его кружится, он все еще пьян. Выключает кран и просто смотрит на свое отражение. М-да: глаза превратились в две щелки, левое веко странно опухло, словно надулось. По краям глаз краснота, а чуть ниже, ближе к щекам появились красные точки. Лопнули капилляры во время рвоты или же крика? Губы припухли и налились красным, саднят. Это все из-за выпитого на морозе пива — обветрились. Лицо бледное, не считая красных пятен на щеках. Одним словом: красавец. Он разворачивается и хватается за косяк двери. Ему так плохо, плечи болят из-за неудобного положения во время сна. Он садится за кухонный стол с бутылкой минералки, глядит тупо в стену напротив и пытается прислушаться к своим чувствам. Где-то в груди тоже болит. Не прошло, но немного утихло, словно догорает костер. Интересно, когда останется лишь пепел, то, что будет дальше? Он чувствует себя униженным, оскорбленным. Хотя по факту, никто не виноват, что так получилось. Но упрямое, сломленное эго воет, ноет, стучит и подобно зверью, совсем не хочет успокаивается. Плевать ему на логичные доводы рассудка. «Выбрали не меня!», — эта мысль крутится в голове снова и снова. Тэхен вздыхает и делает пару глотков воды. Чувствуя, как желудок снова сжался, понимает, что придется пить абсорбирующее. Как отвратительно иметь разбитое сердце. Еще хуже осознавать, что ничего исправить нельзя. Ыну… Хороший мальчишка, малыш, он совсем не виноват, что встретил Чонгука. Тэхен не сделает ему больно, не разобьет чужие фантазии, чужое нежное сердце, чтобы залечить собственное. Он не такой человек. Хорошо бы разбить Чонгуку ебало, но… Мысль о Чонгуке вызывает тошноту и неприятную дрожь. Между ними точно что-то было. Б-ы-л-о. Такое не сыграешь. Что такое любовь? Страсть, ревность, огонь, бабочки в животе? Нет, ибо это влюбленность, когда гормоны шалят, а мозг подвергается ежеминутной атаке химических реакций. Любовь же — это иметь колоссальную уверенность в человеке, чувствовать надежность, спокойствие. Это принятие всех качеств человека: и плохих, и хороших. И, судя по всему, пока Тэхен любил, Чонгук же был влюблен.       Тэхен подпирает рукой подбородок и снова глядит в стену. Как же неприятно. Нет слов, чтобы описать, что у него внутри. Выжженная боль. Саднящее тошнотворное разочарование. Ярко-красная полыхающая злость на себя и на него. Как дальше быть? Если Тэхен начнет игнорировать Чонгука, то это вызовет подозрения. Лучше уж сделать вид, что ничего не произошло. Не было взрыва, Тэхена не задели осколки и, конечно же, не раздробили грудину, где был спрятан комок хрупкой нежности. Поэтому парень открывает телеграмм и находит контакт Чонгука. Отправляет банальное «я больше никогда не буду пить. А ты как? Живой?». Добивает смеющимся смайликом. В ту же секунду ему прилетает ответ: «Ахахах, я норм, во сколько пришел?». «Я не помню, мы вчера чет кругами ходили». «Зачем?». «Гуляли». «Долго гуляли?». «Не помню, может час, может больше, может меньше. Я был пьян». Тэхен снова отправляет смеющийся смайлик и сжимает губы в тонкую линию, ожидая, когда тошнота пройдет. Прочитав пришедшее смс, он смеется. Не от счастья. Истерический хохот. Ведь на экране красуется «снова тебя украли, получается». На самом деле, это удар ниже пояса. Это приглашение открыть ссору. Это горький укол с прошлого, когда Тэхен выбрал не Чонгука. Ким прикусывает губу, отправляет в ответ: «не надо ебалом щелкать. Ты и за своим смотри, а то тоже украдут». Не успевает и заблокировать телефон, ведь на экране красуется новое: «я так и знал, что такие разговоры пойдут». На это Тэхен решает ничего не отвечать. Он вдруг чувствует невероятную усталость. Конечно, этот бой закончится, он снова встанет с колен и сплюнет осколки прошлого, осколки вероятного будущего, которое могло бы быть, но не стало. Все будет в порядке, все снова станет привычным, до боли знакомым: квадратная приветливая улыбка, терпелив, весел, беспечен. Все по-прежнему, кроме взгляда: на выжженной пустыне обугленные скелеты эмоций и чувств. Тэхен снова себя жалеет, хоть и обещал в прошлом году, что не будет. Внутри грудины так тяжело, словно полсотни бетонных плит заполнили пространство между ребрами. Он чешет солнечное сплетение, слегка похлопывает, в надежде убрать эту фантомную тяжесть. Тэхену хочется сбежать снова. Хочется спрятать голову в подушки и никогда ее не поднимать. Как назло, электронка села, он поднимается со второго раза и морщась от вертолетов и приступов тошноты, ставит аппарат на зарядку. Следом пьет таблетки, избавляется от ведра и снова ложится. Только уже на кровать в собственной спальне. Ему хочется, чтоб приснились кометы и бесконечные созвездия, которые блестят и переливаются. Но ему ничего не снится, он просто глядит усталыми глазами в потолок и гоняет одни и те же мысли туда-сюда: «Почему он так поступил?». «Почему мне так больно?». «На что я рассчитывал?». «О чем он думал?». Забавно, как легко думать о тех, кого и нет в жизни твоей. Они вроде бы есть, но… Словно пейзаж из окна поезда. Не успеваешь прочувствовать, увидеть, впитать, а он уже и исчез. Тяжело думать о тех, кто рядом, но безумно легко и просто фантазировать о том самом пейзаже, о буйстве красок, о красоте деревьев и неба. До жаркой истомы и влажных ладоней мечтать о тех, у кого толком и души нет. А хочется ее. Бесконечно отчаянно, бесконечно надолго. Тэхен переворачивается на бок, поджимает колени и громко вздыхает. Что ему дальше делать? Он ведь в город приехал, потому что узнал, что Чонгук тоже здесь. Сам приехал, его, как Ыну, никто не звал. А был ли Тэхен в планах у Чонгука? Тэхен все еще помнит, как Чонгук перетаскивал его на руках через холодный брод, лишь бы не настудил ноги. Помнит, как Чонгук шкодливо стащил с огорода школы морковку и протянул ее голодному Тэ. Помнит шуршание олимпийки на своих плечах, ибо «холодно, бери мою». Помнит сорванные цветы в падике, неловкую кроличью улыбку и пунцовые от смущения чужие щеки. Помнит посиделки в машине до самого утра, когда летнее солнце заливало пространство, а ребята сонные, взъерошенные, но до одури одухотворенные сидели рядом и общались молча. Обещание меж взмахов ресниц, желание спрятанное на дне зрачка. Причал друг для друга. Судьба… Судьба? Это крах. Прошлое — Титаник, где звучит оркестр, где слышится звонкий смех и звон бокалов. И между шутками и танцами, никто и не подозревал о том, что случится. И настоящее теперь — обломки корабля, одиноко болтающиеся в бескрайнем холодном, в бескрайнем мертвом. И оркестр не звучит. И бокалы разбиты. А смех заменен криками паники и булькающим звуком. Тэ морщится. Как бы вырвать из мыслей подобную ванильную банальщину. Но от стремления снова кружится голова и тошнит. Он бросает попытки. Долго гоняет одни и те же мысли, приходит снова к той, что посетила его вчера: никто никому ничего не обещал. Так оно и есть. Да, они целовались, проводили время вместе, обменивались чем-то памятным, чем-то, что претендует на сердце, претендует на чувства. Однако, по классике… Не было разговора, который бы расставил все по местам. Тэхен сам себе кивает. И снова морщится. Какие мотивы были у Чонгука? Все пошло по пизде на первом курсе. Тогда они снова начали общаться. Стали претендовать на лучших друзей. Чонгук поддерживал Тэхена после расставания с Хосоком. И несмотря на расстояние, он звонил каждый день, заставлял Кима есть и гулять. Часто-часто шептал в телефон: «почему ты плачешь? Это он должен рыдать и грызть локти, ведь потерял такое чудо». Летом же были поездки на речку, где возле костра пьяный Чонгук крепко прижимал Тэхена к себе и бил Юнги по рукам, стоило тому приблизиться.       На самом деле, их история должна была закончиться еще в тот момент, когда они ругались, как самое последнее зверье. Это было до поцелуя, но после… Догорал август первого года после выпуска. Они должны были встретиться, Тэхен долго ждал, кинул своих друзей, лишь бы встретиться с Чонгуком. Но тот и не торопился. На часах уже перевалило за полночь, Ким прождал еще около часа, а потом написал «гуляй короче!», ожидая, что эта маленькая манипуляция сработает. Однако в ответ ему прилетело ледяное, блестящее, совсем пустое «ок». Тэхен тогда психанул, набрал своего друга Соджуна и попросил его подойти к кимовскому двору. Соджун, который испытывал безответные чувства и млел каждый раз от квадратной улыбки, моментально пришел. Они обнялись крепко, а затем долго качались на качелях, пока Тэхен рассказывал о том, что произошло. Ему было так обидно, ведь ребята должны были встретиться не просто так, а потому что Чонгуку нужно было возвращаться в академию. И теперь они не увидятся полгода. Это было показательно: Тэхен явно не входил в чужие приоритеты. Тогда Ким бушевал и злился. Он чувствовал себя гребанной псиной, что жмется у двери в ожидании хозяина. После того случая они не общались до следующего лета. Однако увиделись зимой. Слишком все было сложно в то время. На Тэхена свалилось куча проблем: сессия, конференции, тотальное выгорание, доставучие смс от бывшего, открытые приставания одного ублюдка-сонбэ. Он и Чонгук столкнулись случайно в разных компаниях. Долго глядели друг на друга, но так и не сказали ни слова. Ну, это лишь потому, что Чон не отнимал телефон от уха. С кем-то все время говорил и широко улыбался. Это позже Тэхен узнал, что у Чонгука появилась девушка. Тогда он стер смс с извинениями, которые хотел отправить уже бывшему другу и просто пустил все на самотек. В то время сердце его было ледяным и на кроличью улыбку совсем не реагировало.       Тэхен встал и снова отпил воды. Его все еще мутило. На телефон пришло смс от Нама. «Видел тут Чонгука с Ыну возле вокзала. Ворковали, голубки. Ты пхд был прав насчет «расцвета любви». Ну, крч я подошел к ним, решили с Чонгуком сегодня снова потусить, поедешь?». Тэхен ухмыльнулся. Значит все-таки Чон решил проводить Ыну. Бедняжки, совсем не успели провести время вместе. И написал короткое «нет». Телефон снова пиликнул. Пустая ненавистная аватарка и лишь простое «нам надо поговорить». Тэхена снова затошнило. Да, совсем можно запутаться… Ведь первым в любви признался Чонгук.