Сердце бьется чаще

—Ника, ну что там? Боков уже катит к тебе или еще мнется? – Кира на другом конце провода закидывает в рот блин и чавкает прямо в трубку, от чего Белова хмурится. —Слушай, ты позвонила мне, чтобы узнать это? – Она кидает косой взгляд на Евгения, который что-то черкает на листах, – Лечи голову, Кира. Надеюсь, когда я приеду, твои мозги встанут на место и ты перестанешь нести херню. Кира Волкова была первой, с кем Вероника познакомилась в институте. Сев рядом, девушки начали общаться. Волкова была беспечной и наивной дурочкой, поэтому она не могла пробиться на нормальную работу и занималась делами в архиве. Она всегда завидовала Беловой и мечтала взять хотя бы одно ее дело. И пока Ника жаловалась на Бокова, Кира хотела работать с ним в паре. Хотела каждый день приходить в кабинет и видеть его там, расследовать убийства вместе. Белова иногда замечала такой интерес в его сторону, но Волкова никогда не говорила о своей возможной симпатии, только шутила. —Шо вы такая нервная, Вероника Александровна? День не задался? – Евгений прерывает молчание после того, как девушка с грохотом кладет трубку телефона. —Не суйте свой нос в чужие дела, Евгений Афанасьевич, оторвут. —Готов отчет экспертов и опрос родственников погибшего, – Добровольская уверенным шагом заходит в кабинет, останавливаясь посередине. Боков сидит на подоконнике, подкуривая сигарету. Белова расположилась на углу своего стола, выпивая кофе и копаясь в документах. И пока Наталья читает отчет, Ника хмурится. Снова она говорит о том, что Панов виноват в смерти сына. Сейчас Евгений взорвется, будет орать, начнется спор. Девушка поправляет челку. —Наталья, мы отпустили Андрея Панова, у него алиби, – Белова решает сказать сама, чтобы парень не успел нагрубить. —На каких основаниях? Я следователь по этому делу, я на вас двоих напишу рапорт, – Добровольская идет к своему столу, кидает на него папку и закуривает. —Замечательная идея, и билеты нам закажи. А в рапорт добавь след от ботинка и его алиби, ни шо тебе это не говорит? —След Панова не совпадает с найденым, – Говорит Ника, не отрываясь от своего отчета. —Ну вот и как её такую умную на этом деле оставить? Со своей статистикой мужику чуть жизнь не угробила. —В генеральной прокураторе вам нужно быть к двенадцати, – Добровольская смотрит на следователей. —С вами едем? – Боков собирается звонить кому-то, но блондинка грубо отвечает ему. На совещание Евгений и Вероника заходят вместе, рассаживаясь напротив друг друга. Прокурор обращается к парню, лишь изредка кидая взгляд на Белову. Пока Боков докладывал об известном, Ника боковым зрением рассматривала мужчину справа от себя. Он перебирал фотографии с места происшествия, исследовал отчет и начал говорить только после того, как Евгений закончил докладывать. —Козырев, следователь по особо важным делам. Давайте перейдем сразу к выводам, это ростовский маньяк? —Нет. Белова и Боков отвечает одновременно, кидая друг на друга раздраженные взгляды. Девушка перебивает его, перенимая инициативу на себя. —Наш издевается над живыми, этот же сначала убивает, а потом наносит увечья. —Верно подмечено, коллега, – Парень замыкает руки в замке, – опять же, наш всегда насилует своих жертв, а на этом трупе никаких признаков насилия не выявлено. —Более того, характер порезов совершенно другой, не принадлежащий нашему маньяку, – Вероника щурится, хитро улыбаясь Бокову, который стучит пальцем по столу, сдерживая себя. —Ну и раз такое дело, маньяк не наш, можем ли мы вернуться в Ростов и приступить к своим обязанностям? Белова округляет глаза и чуть ли не давится водой, которую начала пить в этот момент. Да что он вообще такое говорит? Ему что, совсем не хочется раскрыть это дело, когда есть такая возможность? Девушка прочищает горло, обращая на себя мужское внимание, а после обращается к прокурору. —Если товарищ Боков хочет улететь обратно в Ростов, могу ли я остаться до закрытия этого дела? —Подождите с этим, Вероника Александровна. Козырев, какие-то вопросы? – Мужчина обращается к следователю. —Да. Я так понимаю, главный подозреваемый – Панов Андрей? —Нет, у отца алиби. Они снова отвечают одновременно, сразу после этого замолкают и пилят друг друга взглядами. Боков вскидывает брови, всем своим видом намекая девушке замолчать, но та только передразнивает его. Валерий за этой картиной наблюдает с интересом, глядя сначала в сторону Вероники, а потом – Евгения. Мужчина прерывает затянувшееся молчания своим кашлем. —Так вот, у меня чуйка. Она говорит мне, шо это точно не он. Вероника не может сдержаться, издает тихий смешок, а после закрывает рот кулаком, делая вид, будто закашлялась. Боков снова исследует ее лицо недовольным взглядом, пока она скрывает улыбку в стакане с водой. Нет, ну какой здравый человек будет полагаться на чуйку, если у них под носом алиби и улики, указывающие на невиновность Панова? Точно, Евгений явно нездоров, вот и решил выразиться таким образом в присутствии важных людей. —Отец, я надеюсь, арестован, – Козырев продолжает стоять на своем, на что Белова закатывает глаза. Боков, заметив это действие, под столом пинает девушку ногой, а та в свою очередь возмущенно откидывается на стуле, ударяя парня в ответ. Он такого не ожидал, поэтому округлил карие глаза и покачал головой, призывая прекратить это действие. —Нет, Панова мы отпустили, он же ни при чем. —А я бы его задержал и провел все предусмотренные законом процедуры, – Вероника на такое заявление от мужчины не может промолчать. —Вы что, не слышите? Панов не виновен, в отчете приложены доказательства. Или вам так хочется посадить непричастного человека за решетку, лишь бы удовлетворить показатели статистики? – Она чувствует, как её снова пинают, – Что, разве я не права? —Вероника Александровна, попейте водички, спокойно, – Боков наигранно улыбается, а Беловой теперь хочется ударить его папкой по голове, – ему с женой надо быть, сына хоронить. Мы вам третий раз сейчас повторяем, шо отец не виноват в смерти сына. —А если это серийник? – Теперь ген. прокурор подключается к диалогу, – С вас двоих я снимать ответственности не готов. Вы за сутки сделали больше, чем они все за месяц. В Ростов вы не вернетесь, пока дело с места не двинется. Вон, Белова только за будет. А вас, Боков, как я понимаю, ставили в пару. Вот и будете работать вместе. Евгений опускает глаза на стол, тяжело вздыхая и осознавая, что расследование затянется. А вот Вероника радуется, но всем своим видом старается не показывать этого. Конечно ей хотелось заняться этим делом, правда сотрудничать с Боковым надоело уже за один день. Но, если поразмыслить, она своей настойчивостью и заинтересованностью подпортила ему настроение на некоторое время. —Но вы здесь свои порядки не наводите, ясно? Вчера звонили, жаловались. Мол, на дачах шумели, дороги перекрыли. В помощь вам назначен товарищ Козырев, он поможет разобраться в наших законах, раз вы не привыкли работать спокойно. Прокурор напоминает мужчине о сыне. Тот, оказывается, является ровесником убитого. По телу Вероники пробегают мурашки от представленного. А что, если бы у нее были дети? Нет, она однозначно заперла бы их дома, зная про маньяков, орудующих в это время. Любая адекватная и любящая своего ребенка мать должна знать, что оставлять его без присмотра опасно. Это уже приводит к жертвам, а что будет дальше? Что, если они не смогут поймать убийцу? Вдруг это и правда серийник, который прямо сейчас убивает очередную жерту? Боков хотел было возразить, но прокурор закрыл эту тему и попросил следователей покинуть кабинет. Козырев прошел на улицу, и Вероника уже хотела пойти за ним, но её схватили за локоть и потянули на себя. Лицо Евгения выражало такую злость, что девушка даже испугалась, продолжив смотреть в его карие глаза. Они передавали все эмоции, всю ту бурю, что он сейчас выплеснет на неё. Но на удивление, парень даже сумел сдержать себя, поэтому начал шепотом, чуть ли не переходя на крик. Он сжимает её руку, не обращая внимания на то, как Белова хмурится. —Что за самодеятельность? Напомню, Александр Владимирович назначил меня главным на это дело, а значит, вы ничего не решаете! Если вас позвали на это совещание, не значит, что позволено говорить без разрешения, а тем более хамить следователю РСФСР! Еще раз такое повторится, я лично попрошу отстранить вас от дела, – Боков шипит сквозь зубы, почти плюется слюнями, но не позволяет себе сорваться на крик. —Вы, товарищ Боков, что-то попутали. Считаете себя главным? Так вот, хрен вам, – Она тычет ему свободной рукой в грудь, – и затыкать меня не нужно. Мне не двенадцать лет, я имею такие же права, раз меня позвали на совет, ясно? Еще раз вы посмеете нарушить субординацию, я не испугаюсь и врежу вам. Может рукой, а может ногой, прямо между ног, чтобы вы свои сексистские наклонности запихали в зад. —Ну конечно, отец же вас из любой задницы вытащит. Будь то хамство перед прокурором или насилие в сторону правоохранительных органов, вам всегда поможет отец, – Евгений усмехается, а щеки Беловой краснеют от злости. Она даже не раздумывает, действует автоматически, занося руку в воздух, а после, с громким шлепком ударяет ему пощечину. Это край. Никто и никогда не смел попрекать Веронику в высокой должности отца. Конечно, многие об этом думали, но всегда боялись высказать свои мысли. И только один человек посмел сейчас заговорить об этом, сразу получив за это по лицу. Белова разворачивается на пятках и уходит подальше от парня, который с недоумением смотрит ей вслед, держась за левую щеку. Девушка делает глубокий вдох, взмахивает руками и выходит на улицу, натыкаясь на Козырева. —Стоит представиться лучше, Валерий Козырев, рад работать с вами, Вероника Александровна. Мужчина лет сорока пяти подает ей руку, но она только кивает и натягивает улыбку. Говорить совсем не хочется, поэтому Белова достает сигарету и закуривает, разглядывая лицо нового сотрудника по их делу. Его неглубокие морщины выделяются, когда он говорит или проявляет эмоции. Валерий создает впечатление приличного человека, голубые глаза становятся выразительнее на фоне блеклой кожи. Его темные волосы аккуратно уложены, а темно-синий костюм идеально выглажен и гармонирует с белой рубашкой. Черные лаковые туфли аж блестят от чистоты, а на безымянном пальце правой руки красуется золотое обручальное кольцо. Вот он, спокойный семьянин с сыном и заботливой женой. Из размышлений её выводит Боков, вышедший из здания, захлопнув дверь с громким хлопком. Вероника кидает на него беглый взгляд и докуривает сигарету, пока Евгений и Валерий знакомятся. И вот они уже идут по рынку. Все втроем молчат, пока Козырев не просит остановиться у грузовика с бананами, чтобы купить их домой. Но Вероника их будто бы не слышит, она погрязла в своих мыслях. Ей всё никак не давал покоя Игорь Мальцев и его семья. Мальчик определенно был замкнутым, и либо его мнение подавляли, либо он где-то привирал. Родители же определенно были уверены в том, что он просто впечатлительный, ну или же фантазер. Но как не верить единственному свидетелю, если эта их надежда? Ведь именно его рисунок помог им сопоставить факты о размерах убийцы. —Вероника Александровна, вы шо, оглохли там совсем? Мы вас зовем, а вы прете как танк сквозь людей, – Боков цепляет её за локоть, возвращая в самое начало очереди. –Я все об Игоре думаю, вдруг он что-то вспомнил? Или напутал? – Она поправляет челку, что надоедливо лезла в глаза. —Если бы он шо то вспомнил, то позвонил бы, а так вы себе херню понапридумывали, – Евгений подкуривает сигарету, поправляя золотые часы на руке. —Боков, вы видели его родителей? Они оказывают на мальчика психологическое давление, как вы не понимаете? Вдруг они запугали его, и теперь он боится позвонить? —Слушайте, давайте вот сначала с чем разберемся. Я запросил все списки рейсов из Ростова в Москву, может там будет кто-то, кто привлечет ваше внимание? – Козырев прерывает следователей быстрее, чем они успеют разругаться, но те только усмехаются с его слов. —Так ты меня арестуй, или вон, Белову. Мы же пассажиры, как раз недавно прилетели. Вот тебе будет протокол и опись, только главное больше не слышать этого. —Да вы раньше прилетели, я уже запросил, – Валерий переводит все в шутку, пока молодой следователь совсем не вспылил, – как вам Москва, в первый раз? —В первый раз я увидел, как пацану гениталии вырезали и в рот засунули, – Боков говорит так громко, что привлекает внимание рядом стоящих людей, а Вероника на это пихает его локтем в бок, – ну шо? Хотите сказать, вы такое уже видели? Козырев, я вам точно говорю, шо это она маньячка. —Очень остроумно, Евгений Афанасьевич. Я конечно понимаю, что вам тут быть не в радость, но и мне с вами несладко, так что давайте как-то уймите свой пыл и перестаньте орать о фактах расследования на всю улицу. И вообще, стойте сами за своими бананами, мне нужно в отдел. В спину ей слышится что-то нелицеприятное от Бокова, но она пропускает это мимо ушей и быстрым шагом направляется дальше по улице. В кабинете как раз никого нет, а это значит, что она может спокойно позвонить. Белова находит на своем столе блокнот, пролистывает несколько желтых страниц и находит нужный номер телефона. Она набирает его, слышит несколько гудков, а потом нетрезвый голос мужчины. —Здравствуйте, это Белова Вероника Александровна, следователь по делу из рублевки. Мы накануне приезжали к вам, брали показания у Игоря, вашего сына. Могу ли я приехать снова или хотя бы поговорить с ним по телефону? —Ваша встреча будет самодеятельностью, я так понимаю? – На заднем плане слышатся музыка и разговоры, а сам же отец Игоря чавкает, вытаскивая изо рта косточку от оливки, – Если что-то нужно, пусть это проходит официально. Либо мой сын сам вам позвонит, либо приезжайте с бумагами. —Мальцев, постойте! Если у Игоря есть что сказать, пожалуйста, дайте ему трубку, – Вероника крутит в руках карандаш, надеясь на то, что сейчас трубку передадут мальчику. Но этого не происходит, в ответ слышится только громкое «больная», а после тихий звон. Оперевшись на дверной косяк и скрестив руки на груди, за ней уже несколько минут наблюдал Боков. На его лице отражался спектр негативных эмоций: от раздражения до злости, но он молчал, ожидая, когда девушка поднимет свой взгляд и заметит его. Происходит это спустя несколько секунд, и Белова даже дергается от неожиданности. Она пилит недовольного парня взглядом голубых глаз, а он словно чувствует, как в него вонзается несколько десятков, или даже сотен ледяных осколков. —С кем разговаривали, Вероника Александровна? – Следователь явно насмехается над ней, зная правильный ответ, но решая поиграть в глупую игру. —Вас это не должно волновать, товарищ Боков. Может, я говорила с любовником, м? – Она выгибает бровь, а губы её трогает очаровательная улыбка. —Да кто же вас такую вынесет, – Сначала он смеется, а после его лицо становится таким серьезным, что девушка напрягается, – я всё слышал. Если, конечно, ваш любовник не отец Игоря Мальцева. —Я не знаю, о чем вы говорите. Я хочу домой и спать, так что отойдите с прохода. Вероника пытается пройти, но Евгений закрывает пространство, не давая ей этого сделать. Значительная разница в росте влияет на то, что девушка никак не сможет повлиять на него, а это значит, им придется играть в эту игру. Боков пилит её взглядом, надменно улыбаясь, пока та повторяет его позу – скрещивает руки на груди. Только ей не до веселья. Она хмурит брови, играя в гляделки с кареглазым. Он думает, что Белова сломается первой. Проиграет, не выдержав его взгляда, но девушка продолжает стоять на месте не шевелясь. —Так и будете молчать? – Евгений начинает разговор первым, поправляя свой коричневый пиджак. —А что вы хотите услышать? —Кому вы звонили, Вероника, вот что я хочу услышать. Мне нужно повторить это несколько раз, чтобы наконец получить ответ? —Вы прекрасно знаете, кому я звонила, Боков, для чего это всё? Хотели накопать на меня что-то? Ну вот, я занялась самодеятельностью, и что дальше? —Вы понимаете, что показания, собранные без особого на это права, не будут учитываться в отчете? Их никто не возьмет во внимание, а вы просто хотели выбить слова из мальчика? —Я хотела заняться работой. Даже при этом разговоре его отец повел себя, – Она замолкает, прикусывая язык, – как будто что-то скрывает, понимаете? —Если они что-то скрывают, мы найдем способ, как узнать об этом законно, ясно? —Боков, вы хотели сказать, что вы накопаете? Меня уже давно не подцепить на эту удочку, знаю я ваши совместные расследования, – Она усмехается, а Евгений сразу понимает, о чем девушка говорит. —Вы про тот случай с кладовкой? Он позволяет себе смеяться над этим? Уши Вероники начинают полыхать от злости, а воспоминания возвращаются к событиям того дня. Боков и Белова постоянно работали в паре после окончания института, и никто не мог объяснить, почему их с самого начала поставили вместе. Утром между следователями вновь произошла словесная перепалка, которая чуть не перешла в драку. Их тогда остановил звонок от свидетеля, который просил срочно приехать для дачи новых показаний. Евгений попросил девушку сходить в архив, находящийся на подвальном этаже. Она согласилась только потому, что должна была забрать еще несколько важных документов. Зайдя в небольшое помещение, в котором перегорела лампа, а тусклый свет попадал только из коридора, Вероника услышала шаги. Она не придала этому никакого значения и стала исследовать старые полки глазами. Из-за пыли в носу началось щекотание и Белова повернулась к единственному источнику света, чтобы тот послужил раздражителем и она смогла чихнуть. Тогда-то девушка и увидела лицо Бокова, он загадочно улыбался, а после быстро захлопнул дверь и закрыл её на замок с той стороны. Тогда еще Вероника не знала, что нужное дело лежало в их кабинете на подоконнике. Она стучала по двери и просила выпустить её. Истерика накатывала с каждой секундой, паника давила со всех сторон замкнутого и темного пространства. Белова за долгое количество лет вспомнила о том, что боялась темноты, особенно в помещениях, из которых она не могла выбраться. Девушка рыдала, скатившись по деревянной двери и проклиная напарника. Она вспоминала страшный коридор с обратной стороны и надеялась на то, что в старое архивное помещение кто-нибудь зайдет. Боков вернулся только под утро, найдя Веронику уснувшей прямо на полу в полу-сидящем положении. Её тело продрогло от холода, а лицо слегка опухло от слез. Он не знал, что все так получится. Думал, что проведет со свидетелем не больше сорока минут, но события развернулись иначе. После этого Белова с ним не разговаривала около недели и просилась перевести её в другое отделение, но ей отказывали. —Мне было совершенно не смешно! Этот поступок показал, какой вы человек, Боков. Если вы думаете, что я разрешу над этим смеяться, то глубоко ошибаетесь, нет! – Она почти что пихает его в грудь, но парень перехватывает её руки. —Вы, Вероника Александровна, что-то перебарщиваете с рукоприкладством. Если я один раз пропустил вашу пощечину, это не значит, что теперь я ваша персональная груша для битья. Хотите уважения? Проявляйте его. —Идите вы к черту, Евгений. Я бы сказала, идите вы в жопу. Парень пропускает её, наблюдая за удаляющейся женской фигурой с ухмылкой на лице. Даже сейчас эта непозволительная глупость звучала чертовски смешно с её стороны, но он молчал, давая наслаждаться ей вкусом «победы». Боков бы никогда не позволил любой другой девушке так с ним обращаться, хотя сам был крайне неуважительным по отношению к большинству. Но той же Добровольской бы в жизнь не разрешилось вот так открыто послать следователя, так почему же он терпит подобное от Беловой? На улице стемнело и легкий ветер обдувал их. Вероника шла молча, жуя нижнюю губу до крови. Настроение было отвратительным, всю дорогу с Боковым они не общались, и радовало хотя бы это. Номер встречает следователей звенящей тишиной, да такой, что уши режет. Евгений, сев на свой диван, принялся звонить в Ростов, пока девушка занимала ванную комнату. Вышла она оттуда уже тогда, когда Боков сидел поникший, рассматривая блокнот в своих руках. Белова босыми ногами ступает по паркету, оставляя за собой капли воды, стекающих с мокрых волос. Она кидает короткий взгляд на парня, а после закрывается в своей комнате, располагаясь на кровати и утыкаясь лицом в подушку. Ещё один рабочий день начался со звонка в номере. Евгений настойчиво стучал в дверь, призывая Веронику открыть. И когда та сделала это, он вручил ей телефон в руки, уходя в ванную. На том конце провода прозвучала Добровольская, вызывая недоумение и напряжение. —Не хотите посидеть за чашкой кофе в приличной компании? Не понаслышке знаю, что Боков мог вам надоесть за два дня, – Наташа явно улыбается, это слышно по голосу. —Давай на «ты», в таком случае. Продиктуй адрес, пожалуйста, я постараюсь скоро быть на месте. Белова запоминает название заведения, в котором ее будет ждать девушка через сорок минут. Она натягивает на себя штаны, надевает рубашку с короткими рукавами и влезает в черные туфли на удобном каблуке. На улице пасмурно, но довольно тепло, если не считать ветер. Вероника добирается до нужного пункта за пятнадцать минут, заходя внутрь кафе, замечает Добровольскую, которая вытягивает руку и машет ей. —Доброе утро, рада, что мы решили пойти на контакт, – Белова улыбается, располагаясь напротив девушки. —Думаю, нам обеим это пойдет на пользу. Знаешь, все же против Бокова лучше быть вдвоем, – Она улыбается, возвращаясь к меню, – советую заказать здесь что-нибудь из выпечки, а еще есть очень вкусные каши. —За столько лет я привыкла к выходкам Евгения, так что теперь мне и напрягаться не нужно, чтобы выбесить и заткнуть его, – Ника следует примеру Наташи, изучая списки с едой и напитками. —Правда? Сколько вы уже знакомы? —Более семи лет, мы жили на одном районе, иногда пересекались, но близко не контактировали. А потом попали в один институт, на одну специальность, вот тогда и закрутилась вся эта история. —Мне казалось, что после стольких лет общения люди переходят на «ты», а вы с ним все на «вы». —Мы не общаемся, а всего лишь работаем вместе, вот в чем вся тайна. Да кому она вообще пытается врать? Они же вообще плевать хотели на все эти формальности и тонкости в обращении, если бы не взаимная неприязнь, перерастающая во что-то большее. Тему про Бокова девушки решают закрыть, отвлекаясь на подошедшего официанта, они диктуют свой заказ и переходят на что-то отвлеченное от работы. Так Вероника и узнает, что у Наташи есть дочка, которая часто остается с бабушкой, пока мама работает. Это заставляет Белову задуматься. А какой бы она была матерью? Оставила бы карьеру ради своего ребенка? Готова ли она вообще к детям? Ей вот уже скоро двадцать шесть, а она все никак не может построить семью. Мама вечно упрекает её в этом, а отец встает на защиту. Мол, работа же серьезная. —А ты, ну, в отношениях? – Добровольская пьет кофе, интересуясь этим вопросом. —Нет, и пока не планирую. Никогда не знаешь, когда тебя вот так вот вызовут в другой город и оставят на неопределенное время. Так что отсутствие романтических отношений играет мне на руку. Девушки заканчивают завтракать и следуют в отдел, разговаривая по пути про студенческие годы. Вспоминают с улыбкой на лице, но больше не желают туда возвращаться. Они заходят в кабинет, сталкиваясь взглядами с Козыревым, который размешивает сахар в кофе. Добровольская знакомится с ним, пока Белова просто здоровается и садится за свой стол. Отлично, как она могла не подумать о том, что теперь в одном помещении будет столько людей? И как тогда вообще спокойно работать? Валерий заикается, предлагая Наташе напиток, но та отказывается, ссылаясь на то, что уже выпила. А Боков же в это время стремится передразнивать следователя. —Ко-ко-ко-фе, Ко-ко-ко-зырев, – Он психует, кидая газету на стол, – вы еще раз опоздаете, я вас двоих выгоню. Наташа молчит, а вот Вероника ехидно улыбается, закидывая ногу на ногу и рассматривая парня. —Что это с вами? Снова не с той ноги встали, Евгений Афанасьевич? —Я на работу вовремя прихожу, пока вы кофе распиваете. На месте преступления обнаружен след и обгоревшая фотокарточка, нужно подробно проработать, – Боков отдает улики Козыреву. —А у Панова дома я нашла ручку с обнаженной девушкой и открытку с китаянкой, она там тоже голая. —В автобусе была найдена открытка подобного характера, – Белова замыкает отчет, – но к чему это все? Мы же уже освободили Андрея Андреевича, он не виновен. —Вы шо все, глупые? До сих пор его подозреваете? Узнайте у Панова, может это его обгоревшая фотокарточка. —Думаю, стоит еще всех освободившихся за последние десять лет просмотреть, – Козырев кидает взгляд на следователей, а Вероника от такого заявления давится водой. —Тихо! Я дожил, Белова умирает, какое счастье, – Евгений зажимает между зубов сигарету, переводя свое внимание на Валерия, – то есть, ты нихера делать не собираешься, я так понимаю? Ну ты занимайся-занимайся, и Добровольскую себе в напарники возьми, один хер нам помощь справочной пока не нужна. —Если я вас так раздражаю, могу работать из дома, – Наташа забирает свои вещи и выходит из кабинета, пока Белова провожает её взглядом. —Боков, вы захотели самостоятельно делом заниматься? Или что, решили на себя как можно больше жалоб собрать, чтобы в Ростов уехать? —Да как же вы так догадались, Вероника Александровна. Может, еще и место мое займете, сами будете убийцу искать? —Может и буду, – Девушка подкуривает сигарету, оставляя парня в покое. Козырев уходит к экспертам, а Боков обращает свое внимание на Веронику, оставшуюся сидеть за столом. Она поднимает глаза на него, тушит сигарету, оставляя бычок в пепельнице, а сама выходит, оставляя его в одиночестве. Может, хоть так успокоится. Хотя, зная Евгения, он может подумать о чем-то не том и сам себе испортить настроение. Уже на улице Белова догоняет Наташу, извиняясь перед той за такое поведение их коллеги. —Не извиняйся за него, ты то здесь каким боком? —Не хотела сидеть с ним в одном помещении. Ты сейчас куда? —Пойдем, увидишь. Девушки доходят до незнакомого для Вероники дома. Добровольская настойчиво нажимает на дверной замок, и они слышат, как с обратной стороны кто-то шагает. Им открывает кудрявая девушка в синем халате, и Белова только сейчас начинает понимать, куда они пришли. Светлана пропускает следователей в квартиру, обсуждая то, как Наташа помогла этой самой Светлане. Вероника достает фотокарточку и показывает незнакомке, но та говорит о том, что никто из них не причастен к убийству мальчика. Белова начинает описывать подробности смерти, надавливая на девушку, и только тогда та присматривается к изображению. —Это на вас фотограф работает, слухи такие ходят. Сейчас адрес напишу. И это, возьмите конфеты, пожалуйста, – Она отдает им целую коробку, забирая себе только одну штучку. Следователи подходят к участку, на крыльце которого стоят Хван, Козырев и Боков. Вероника от предложенного сладкого отказывается, не любит она его почти, очень редко есть. А вот Виктор и Валерий берут по конфетке под недовольства Евгения. —У нас зацепка есть, адрес студии, где была сделана фотокарточка, – Добровольская закрывает коробку, докладывая о возможной улике. —Вы там шо, фоткались за конфетки? Вероника Александровна, ну вы как до такого опустились? —А у вас что, настроение хорошее, товарищ Боков? —Да просто представить не могу того бедолагу, кто вас мог фотографировать, – Он смеется, на что девушка закатывает глаза. Следователи приходят к незнакомой квартире уже через двадцать минут. Евгений звонит в дверь, представляясь соседом снизу, и одна из девушек открывает, ничего не подозревая. Первой в квартиру норовит зайти Вероника, но Боков не дает ей этого сделать, оставляя за собой. Они проходят в комнату, где сидят несколько голых незнакомок, пока хозяин студии снимает их на фотоаппарат. Модели визжат, прикрывая тела тем, что попалось под руку. —Вы знаете, у вас такая внешность хорошая, – Парень с усами разглядывает Белову, заваривая кофе, – не хотите сотрудничать? Она от такого заявления дар речи теряет, просто открывает рот, так и не найдя, что ответить. Вместо нее это делает Евгений, переводя взгляд с девушки на Прилепина. —Слыш, это не просто девочка какая-то, а следователь Белова. Фамилия о чем-то говорит? Ты давай, одна статья у тебя уже есть, не зарабатывай новых. Боков говорит это с серьезным выражением лица, но осознает, что сам только около получаса назад шутил на эту тему, приплетая Веронику. Тогда она хотя бы ответить могла, просто не стала, а сейчас выглядела такой потерянной. Пока Прилепин заваривает кофе, следователи давят на него с двух сторон. Внезапно парень начинает задыхаться, хватаясь за горло. Белова сразу подскакивает с места и укладывает его на пол, взглядом бегая по веществам, которые могли стать причиной приступа. —Корица! Он вызвал аллергию корицей, озабоченный идиот. Резать надо! – Девушка уже хватается за нож, но осознает, что руки ее дрожат. —Блять, не хватало нам еще одного трупа, дай сюда! Евгений выхватывает прибор, склоняется к фотографу и делает небольшой разрез, из которого сразу выступает кровь. Он вставляет в отверстие шприц, пока Вероника вызывает скорую в коридоре. Уже через несколько минут они из окна наблюдают за тем, как Прилепина забирает скорая помощь и увозит, оставляя следователь с пустыми руками. Да только перед уходом появляется врач, который передает им фотокарточки от пострадавшего. Ближе к вечеру следователи выходят из участка, каждый из них закуривает, и Козырев начинает тему про доверие между ними. —А как же мне вам доверять, если мы даже не пили вместе? – Боков усмехается, выкидывая спичку. —Ну, если дело только в этом. Вот у меня сегодня день рождение, поехали ко мне, налью. Все соглашаются, спускаясь по лестнице. Под конец рабочего дня действительно можно было расслабиться, так еще и собраться в честь дня рождения коллеги.