Еще одна история. 21 век.

Али мог видеть не больше него, но если Штольман лишь стрелял на каждое движение, то Али вдруг насторожился: - Отходят. И повернулся в сторону: - Слышишь? Откуда-то издали все четче раздавался знакомый гул. Низко над дальним ущельем шел военный вертолет. Али перекинул бинокль: - Ваши? Штольман взглянул на знакомый бортовой номер. Только вчера в долине высаживали. - Мои. И в небо ушла зеленая ракета. Вертолет повернул в их сторону. - Кажется, эти все ушли. Али скользнул вперед, несколько минут вглядывался, вернулся уже уверенный: - Оружие давай. Не стоит светиться. Я отдам кому надо. Яков расстегнул кобуру, передал, и вдруг почувствовал себя голым. Оказывается, привыкаешь быстро. Али махнул рукой: - Удачи. Я сам доберусь. Над ними уже кружил вертолет.        К сожалению, заняло всё гораздо больше времени, чем ожидалось. Пришлось спускаться далеко вниз, к подходящей площадке, и счастье, что преследователи действительно ушли. Впрочем, Али, судя по всему, наблюдал до последнего. Высадили их на окраине какого-то городка – вертолету, который искал именно их под благовидным предлогом срочного патрулирования, еще нужно было по маршруту дальше лететь. Уже начинало смеркаться. Яков сам едва держался на ногах, и представлял, что чувствует Анна. Для начала следовало найти гостиницу, и уже затем решать все вопросы. Поглубже натянул кепку, пытаясь прикрыть повязку на голове. Промурлыкал под нос: - Голова обвязана, кровь на рукаве… Настроение отчего-то было хорошее. Гостиницу нашли быстро, маленькие городки друг от друга сильно не отличались. Хорошо, что готовый ко всему Яков был с документами и деньгами, Анна, чей рюкзачок нашелся в домике – тоже. Лишь её телефон, очевидно, выкинутый где-то над горами, исчез бесследно. - Номер на двоих. Он не собирался больше оставлять её без присмотра и на секунду. Звонил своим – Трегубову, Артюхину, Ахмеду. Трегубов уточнил: - Кстати, информацию о вас по всем районам скинули. Местные ребята обещали вас еще в горах встретить. - Не видел, - не особо удивился Штольман. - Разминулись, наверное. Нас же до самой окраины подбросили. Давай отбой, завтра уже дома разберемся. Ахмед рвался примчаться и забрать. - Не вздумай ехать в ночь. Ждем утром. Состояние дорог в некоторых местах Штольман помнил. - Мы тут в полной безопасности. Да и нам тоже необходим отдых. Представить, как они трясутся где-то в дороге полночи, Штольман уже не мог. Наконец-то рассмотрел перед зеркалом боевое ранение, с усмешкой вспомнив чуть ли не панику по этому поводу. Решил, что нафиг повязку, тут и хорошего пластыря хватит. Анна опустилась на стул уже совершенно без сил. Яков сам занимался всеми делами. Анна смотрела, не отводя от него глаз. Он делал вид, что организовывает всё, заботится о ней. Номер вот заказал, ужин в номер – привезли полный поднос, заставленный всем подряд. Анна в душ пошла под будничные разговоры о том, как она устала, и как завтра куда-то ехать будут. «Интересно, - думала Анна. – Он сам-то знает, что лишь делает вид?» Он знал. Уступила ему ванную, и лишь глянула – поняла. Пока она в душе была, он ел что-то из своей порции прямо с подноса, даже не собираясь изображать совместный, или более того - романтический ужин. Даже на столике не расставив. Но сама Анна сейчас и кусочка не проглотила бы. Когда вертолет их забрал, и ясно было, что воду уже экономить не надо, она целую флягу, наверное, выпила. А на еду и смотреть не могла. Она не знала, что он делать и говорить собирался, да и знать не хотела. Едва вышел, шагнула к нему, обвила руками за шею и, потянувшись, коснулась губ. Он стоял, какой-то миг, словно столб изображал. Чуть-чуть скользнула улыбка в уголке её губ, касающихся его. Всё это сейчас было не о том, хочет он или не хочет, должен или не должен. Это еще были остатки тех, прежних времен, когда он считал, что не сумеет, что нужно как-то не так, а не то он напугает её, не справится, и всё будет вдруг и слишком, и что-то еще. Он был глупый. Она не собиралась отдавать его. И как бы и что ни было сейчас, у них еще много времени – они еще во всем разберутся. И да, всё именно так и вышло. И да, его руки и губы вдруг стали нетерпеливыми и жадными, и уносили её куда-то в неведомую, незнанную, но такую желанную тьму. И потом она засыпала у него на груди, а он просил прощения, и что он не знал, и она ему не сказала. Вернее, пытался просить. Потому что кто бы ему разрешил? Портить своими прощениями неожиданно цельное, долгожданное ощущение полного, всеобъемлющего счастья. Одного на двоих. Анна уткнулась носом куда-то ему в бок, обняла, не в силах оторваться и на миг, и спокойно уснула. Над гостиницей опустилась ночь.