Наследие, хранимое ангелом.

(1)

      Алану не спалось. Ворочаясь из стороны в сторону, юноша предлагал свою душу Морфею, однако все попытки были тщетными, сон не хотел принимать в свои владения грешника, так отважно спасшего совсем незнакомую девчонку. Адские птички насвистывали ужасающие мелодии, надолго заседающие в голове, от чего иногда казалось, будто ты медленно впадаешь в безумие. Вот одна из птичек села на подоконник, начиная легко, непрерывно болтать голосом, так похожим на материнский. Алан обернулся, не решаясь встать. Маленькая, совсем неприметная для городских жителей сойка сидела на деревянной раме, то и дело открывая чёрный клювик. Юноша помнит как впервые запел при такой, и, как услышав в ответ точно такой же тембр, испугался, спрятавшись за алым сюртуком отца.       Алан сел на край кровати, пряча обнажённые ступни в мягком ковре, напоминающим свежую, молодую траву. Он медленно, не спеша, подошёл к окошку, открывая его, замечая как совсем ещё юная адская сойка с интересом начала мотать головой, пытаясь поймать более чёткий ракурс для своих маленьких глазок-пуговок. Облокотившись локтями о деревянный подоконник, Алан издал лёгкий свист, заставляя сойку вздрогнуть, выпрямляя крылья. Посмеявшись неуверенности новой подружки, юноша продолжил свою мелодию, приглашая временную собеседницу присоединиться. Обычно сойки пели страшные песни, громко басили, адски кричали, пробуждая в душе истинный страх, однако стоило им напеть лёгкую, непринуждённую песенку, как они переключались на неё, становясь обычными лесными певцами. Такому приёму Алана научил Аластор, как-то раз насвистев одной из соек песенку из далёких тридцатых.       Птичка повторила, из-за чего оленёнок замолчал. Сойка свистела именно ту мелодию, которую сейчас исполнял он. Её чёрный клювик открывался на высоких нотах, закрывался на низких. Сойка восторженно захлопала своими персиковыми крылышками, скрываясь в высоком алом небе. Алан проводил птичку с улыбкой, поворачиваясь в сторону кровати, сразу же вскрикивая. На пороге стояла Алиса, одетая лишь в нижнее бельё. — Что же меня все пугают в этом доме… — прошептал Алан, замечая лёгкое смятение в действиях девочки. — Что-то случилось? — Прости, я просто услышала страшный крик, поэтому не могла уснуть, — прожестикулировала лисичка, стыдливо отводя взгляд в сторону. — Потом я услышала как кто-то свистит и поняла, что ты не спишь. Что это за птички? — Сойки-пересмешницы, — ответил Алан, присаживаясь на край кровати, хлопая на место рядом с собой, как бы приглашая подругу присесть. — Они повторяют голоса людей, хоть и не могут говорить, как попугаи. Мне тоже не спалось из-за их криков, вот я и использовал приём, которому меня ещё в детстве научил отец. — Какие у тебя родители? — Мама добрая, отзывчивая, любит помогать абсолютно всем, даже, если они в этом не нуждаются, — улыбнулся Алан, неосознанно дёргая ушами. — Своего биологического отца я не помню, да и никто как-то не затрагивал эту тему. Думаю, раз мама выбрала другого, значит так должно быть. Аластор, отчим, забавный, местами грубоватый и слишком прямолинейный, но, несмотря на свой ужасающий статус всемогущего оверлорда, старается для меня и мамы быть образцом мужественности и галантности. В общем, любимчик женской аудитории. — Оверлорд? Аластор? Неужели Радио Демон? — хлопала глазками лисичка, явно не веря в услышанное. — Твоё дело — верить или нет, — пожал плечами подросток, откидывая спину на мягкую поверхность кровати. — Думаю, твоя одежда высохла. Не хочешь прогуляться по городу? — Да, конечно! — улыбнулась Алиса, направляясь к выходу из комнаты. Ёжик последовал за ней. — Я никогда не гуляла с друзьями. Я счастлива, спасибо за всё, Алан!       Девчонка скрылась за дверью, оставляя юношу наедине с милой, неширокой, еле заметной улыбкой, так подходящей бледному лицу. Он был счастлив.

*

             Высокий, стройный, белокожий демон, имеющий расу оленя, выделялся на фоне серых, чёрных, однотипных многоэтажек. Алану всегда нравилась его внешность, он благодарил маму за силу ген и ненавидел отца за вмешательство, окрашивая кучерявые волосы в персиковый. Иногда, когда Аластор всё же заводил разговор о биологическом отце Алана, мальчик узнавал всё больше подробностей о неизвестном грешнике, соединяя детали друг с другом, получая единый портрет. Он ему не нравился. Рядом с юношей шла высокая, стройная девчонка, в чьих глазах был виден искренний интерес. С высокого жилого комплекса карий взгляд скользил в сторону магазинов с неоновыми вывесками «Drugs and Alcohol». Звёздочки тёмно-коричневого оттенка, заменяющие зрачки, ярко сияли, сливаясь с ярким освещением бандитского Пентаграмм-сити.              Алан хорошо постарался. Густые русые волосы были заплетены в объёмный колосок, спадая через правое плечо. Грешник слабо улыбнулся, наблюдая за тем, как девчонка с нескрытым восхищением указывала пальцем на один из маленьких магазинчиков, в котором когда-то он подрабатывал. Схватив новую подругу за тонкое запястье, он повёл её внутрь, с порога громко приветствуя женщину в возрасте, имеющую вид паучихи. Грешница хорошо знала озорного юношу, поэтому одного взгляда ей хватило, чтобы понять его мысли. Отвлёкшись от предыдущего клиента, который явно был этому недоволен, незнакомка подошла к Алисе, уводя её в какую-то комнату. Алан присел на один из диванчиков, начиная изучать предложенные журналы с разных показов мод. Первой во всех топах была коллекция, недавно выпущенная Вельветт — одной из известного синдиката VVV. Её одежда всегда была на высоте. Все самые известные, топовые, крутые, богатые дизайнеры стремились работать именно с ней для продвижения своей карьеры, однако, по слухам, она очень избирательна, поэтому мало кому удаётся поработать с ней. Директриса этого небольшого магазинчика — Эмилия О-Мэнс — когда-то работала с Вельветт и, сказать честно, не очень хорошо отзывалась о тех временах. Пока Алан подрабатывал в «O-Mans», миссис Эмилия О-Мэнс часто заводила разговор о своём насыщенном прошлом в аду, ведь в этой дыре она с одна тысяча восемьсот восемьдесят первого года! Работодательница часто говорила о производстве данного бутика, о своём покойном муже, который явно попал в рай, о работе с Вельветт, которая требовала больше, чем давала, о нынешней молодёжи.       Вот дверь комнаты, в которую миссис О-Мэнс забрала Алису, открылась, позволяя Алану присвистнуть от удовлетворения. На месте старой одежды виднелось лёгкое платьице цвета кофе с молоком, скрывающие женские ноги за плиссированной юбкой-миди. Вместо потрёпанных кроссовок теперь были балетки, подходящие по оттенку к платью. С улыбкой миссис О-Мэнс вручила парню два пакета — один с обувью, другой с одеждой девушки — говоря, что всё это за её счёт. Поблагодарив старую знакомую, Алан открыл дверь подруге, позволяя ей первой покинуть уютное помещение.       Тем временем на улице прибавилось потерянных грешников. Их состояние выдавало их первые минуты жизни в новом, опасном мире. — Спасибо, Алан, — прожестикулировала вдруг лисичка, резко останавливаясь, — надеюсь у тебя не будет потом никаких проблем? Просто… Я видела цену наряда, которое мне предоставила тётушка Эмилия. Я понимаю, что она сказала, что это за её счёт, но… Ад. — Ха-ха, переживаешь за меня? — посмеялся юноша, продолжая свой путь. — Если миссис О-Мэнс так сказала, значит она так и сделает. Она женщина добрая, хоть и попала в ад. Знаешь, Бог не всегда разборчив. — Мой отец говорил, что Бог видит всё, — ответила Алиса, нагоняя друга. — Он говорил, что если демон не грешит, то спокойно после смерти попадает в рай. — Почему же он сразу не может запихнуть грешника в рай? Понимаешь, Алиса, само слово «грешник» уже происходит от слова «грех». А человек, который грешен не может искупиться. Вот, например, моя мама. По рассказам отца она — самое чистое существо в аду, которое он знал, знает и будет знать, однако находится в этой дыре вместе с остальными. Бог клеймил её. Ошибся, но клеймо уже выжжено, понимаешь? В раю её никто не ждёт, она никому не нужна, потому что она — грешница, раб Сатаны. — У тебя чёрное мышление, свойственное любому в округе, — Алиса, сложив руки под грудью, недовольно фыркнула. — Ох, да ладно тебе! — выдохнул наигранно Алан, бросая издевающийся взгляд на девчонку. — Не говори мне, что ты обиделась. — А я верю своему отцу! — Хорошо-хорошо, — улыбнулся Алан. — Стой, ты это слышишь?       Алиса начала прислушиваться. Вот где-то идёт стройка, поблизости сигналят машины, где-то кто-то ругается, а вот рядом прошёл один из многочисленных грешников. Алан начал помахивать в такт свободной ладонью, заставляя голову девчонки качаться в такт заданному ритму. — Жизнь города, Не для моей души.       Пропел полушёпотом оленёнок, из-за чего Алиса приподняла левую бровь в непонимании. Алан добавил хлопки, чередующиеся с щелчками пальцев, закусывая нижнюю губу, как бы отдаваясь вымышленной музыке. — Жизнь города, Старайся выживать.       На белом личике лисички медленно расползлась понимающая улыбка, позволяя девчонке подхватить нужный ритм щелчками пальцев. Алан, обрадовавшись тому, что подруга втянулась, пошёл вперёд, пританцовывая.

- Левее бери, твою мать! — кричал неизвестный грешник, явно находящийся на стройке очередного здания.

— А я вам говорила, что ваша машина — это никому ненужная рухлядь!

— Да отстаньте вы от меня! Вот доебались!

— Что это за место? Что это за блядское место! Я найду… Я найду выход!

— Жизнь города, Стараюсь выживать!       Алан покрутился вокруг своей оси, сразу же делая руками волну на плавном выпаде. Алиса восхитилась увиденным. Этот юноша для неё был удивительным. — Но каждая моя попытка Провальна опять…

— Эй, Эй, съебались отсюда!

— Догони, старпёр!

— Жизнь города, Не для моей души.       Алан резко остановился и остановил вытянутой рукой Алису, позволяя детям-бесам убежать от разъярённого пекаря, у которого те непоседы украли несколько буханок свежеиспечённого хлеба. Алиса без звука посмеялась с увиденной картиной, продолжая следовать за Аланом, который двигался в ритме грешного города.

— Сколько ещё раз вам повторять?! Я, когда речь касается моих коллекций, очень терпелива, но наш с вами разговор — явно не тот случай! Показ должен состоятся завтра! С тобой, сучка, всё было обговорено заранее: время, место, зарплата. Ты обо всём, абсолютно обо всём знала! И решила меня подставить?!

— Тебя сожрёт кто-нибудь, Если будешь спешить!

— Да чтобы ты уссалась и сдохла в первой же подворотне, тва-Арь!

      Неожиданное столкновение заставило молодую грешницу, похожую на куклу, вскрикнуть, отводя телефон от уха.       Алан замер, не решаясь предпринять последующих действий.

Незнакомка несколько раз похлопала густым ресницами, пребывая в лёгком недоумении.

      Синие кончики длинных волос, заделанных в два высоких хвоста, свободно лежали на асфальте. Стройное тело было скрыто за лёгкой тканью короткого облегающего платья с горлом и открытым декольте. Незнакомка чувствовала, как её спина упирается во что-то острое, ощущала, как хрупкую талию обвивает сильная рука, удерживая всё тело грешницы от падения. Над девушкой возвышался красивый, белокожий демон, которого редко можно увидеть в аду. Рубиновые глаза были очень похожи на человеческие, в них ярким светом искрилась жизнь, свойственная лёгким романтикам, закрытым мечтателям и открытым личностям, пытающимся протоптать путь к специфическому счастью. Персиковые волосы непослушными кудрями спадали на бледное лицо с нереально идеальными чертами: чёткие скулы, рыжие аккуратные брови, острый подбородок, небольшие веснушки, рассыпанные по лицу, ровный нос. Одет юноша тоже был небедно, что не укрылось от профессионального женского взгляда: пальто кофейного цвета, явно пошитое на заказ и строго по фигуре, чёрная блузка принадлежала одному из многочисленных брендов с недешёвым ассортиментом, чёрные брюки грешница узнала сразу, ведь когда-то выпускала их в одной из своих коллекций. — Смотри куда идёшь, олух, — возмутилась незнакомка, отталкивая от себя юнца. — Вы сами бы не стояли по центру дороги, — пожал плечами Алан, подбирая пакеты, который он отбросил, ловя грешницу, с асфальта, оборачиваясь в сторону испуганной Алисы, прижимающей ладошки к груди. — Слышал, Вы кого-то смачно посылали… — Твоё дело? — грешница скептично приподняла левую бровь, резко переключая всё своё внимание на экран дорогого телефона. — Смотрите, как бы это не вернулось на следующем показе, — отмахнулся Алан, подталкивая лисичку вперёд для того, чтобы продолжить свой путь.       Незнакомка резко схватила Алису за запястье, приближая максимально к себе, внимательно рассматривая. От столь резкого действия лисичка вздрогнула, опуская и второе ушко. Девушка, известная в аду, как Вельветт из синдиката VVV, пробегала взглядом по хрупкой фигурке, заставляя девчонку непроизвольно сжиматься. Разум кричал о возможной угрозе, ведь к ней прикасается оверлорд — одно из самых опасных существ в аду, но тело не двигалось, не подавалось инстинкту самосохранения. — Я, конечно, не подбираю всяких шавок с уличных помоек, но, когда дедлайны прижимают к стене вилами и огнём, приходится крутиться, как только умеешь, — отмахнулась девица, включая на телефоне фотографию какого-то платья, очевидно принадлежащего новой коллекции. — Ты, как тебя там, завтра в шесть вечера буду ждать в модном доме «Лайм». Можешь своего дружка захватить в роли моральной поддержки. — Стой-стой-стой, — неловко посмеялся Алан, оставляя пакеты на лавочке рядом с торговым центром, около которого они столкнулись несколько минут назад. Вельветт неохотно обернулась, делая максимально непринуждённое выражение лица. — Думаешь, что она пойдёт с первой попавшейся стервой? Ха! Она не первый день в аду, бархат. — Бархат? — не поняла оверлорд, вновь устремляя взгляд в телефон. — У меня нет времени возиться с вами, малыши. Моё слово -закон, ваше мнение — раб. Как бы прискорбно для тебя это не было, мне похуй на твоё и её мнение. Завтра в шесть вечера.       Вельветт, показав фак на прощание, скрылась в салоне розового лимузина, оставляя двоих грешников наедине друг с другом. Алиса упала на колени, на глазах выступили слёзы. Страшно. Алан, скрепя зубами, сжал кулаки.

*

             Алиса, поджав под себя рыжий хвостик, сжалась в комочек, прижимая к себе милого ёжика, что весь день слепо следовал за ней по пятам, напрягая потрёпанные крылышки. После смерти родителей Алиса потеряла не только любовь, доброту и семью, но и крышу над головой, поэтому поселилась в полуразрушенном магазинчике, укрывшись от лишних глаз в темноте одного из трёх углов. Почему трёх? Половины первой стены, которая открывала выход в оживлённую часть города, не было. Она обвалилась год назад после редкого дождя. С тех пор Алиса вынуждена скрываться в тени, надеясь на невнимательность прохожих. Несколько часов назад она вернулась домой, расставшись с Аланом в нескольких поворотах от данного места и, переодевшись в привычную для себя одежду, прилегла отдохнуть в компании любимого питомца.       Если говорить о ситуации, в которую она попала, Алиса могла спокойно себя описать, как неудачника. Типичного неудачника из каких-нибудь однотипных романов одного и того же писателя. Однако, мысли о том, что в аду так живут многие утешала её, заставляла верить в лучшее. Те условия жизни, в которых она вынуждена обитать каждый день укрепляли в юном сознании мысль о том, что всё зависит лишь от неё самой, от её дальнейших действий, но… Как ты можешь улучшить свою жизнь, если ты обычный, никому ненужный подросток, не достигший даже совершеннолетия?! Сколько бы ты не мечтал, сколько бы не пытался хоть что-то изменить — это ад, здесь принято страдать.       Капли дождя падали на землю, украшая её небольшими лужицами. Грешники разбегались, прятались под крышами, навесами, зонтами и только машины неустанно продолжали своё движение, напевая уже такую привычную девчонке колыбельную. Морфей медленно забирал подростка в своё царство, позволяя Алисе лишь услышать приближающиеся шаги и мужской голос, раздающийся словно из радио.

— Вот клуб неудачников, состоящий из одного члена, распался окончательно.