Неразрывно спаянные звенья

Есть белая звезда, Джанетта. Если мчаться со скоростью света, – Пути до неё десять лет. Если мчаться со скоростью света... Есть голубая звезда, Джанетта. Если мчаться со скоростью света, – Пути до неё сто лет. Если мчаться со скоростью света... Так к какой звезде полетим мы с тобой: К белой или голубой? Карл Сэндберг

«Липницкая ко мне никогда не вернется. Триста процентов – она этого шага не сделает. Она так долго уходила…” Может быть, это было самое болезненное за всю жизнь признание не только прессе, самой себе. “Итак,- Этери хмыкнула себе под нос,- никогда не зарекайся, Этери Георгиевна”. Напротив высокой блондинки сидела молодая женщина чуть за тридцать с прозрачными светлыми глазами. Юля вернулась. Злая, холодная, закрытая на двадцать замков Липницкая сидела в кабинете старшего тренера “Хрустального” и просила о возможности взять ее в штат на должность тренера. - Этери Георгиевна, я хороший тренер. Вы же видели, знаете!- Юля чеканит фразы все с теми же резкими среднеуральскими интонациями, все так же не сомневается в себе. - Я разве говорю обратное?- приподнимает бровь Тутберидзе.- Ты хороший тренер, твои дети успешны. И тем более непонятно, зачем ты хочешь уйти из “Академии Плющенко”, в которой так плодотворно отработала столько лет. - Возьмите меня!- губы поджимаются в тонкую нитку.- Я усилю команду, вы знаете это. - Нет!- коротко отвечает Этери.- Я не возьму на работу человека, мотивы которого мне непонятны. Девушка разворачивается к спинке стула, достает смартфон из кармана и проводит по экрану. На заставке Липницкая, приобняв девочку лет восьми, весело улыбается с фото, а ребенок сверкает крошечной медалькой и неподдельной радостью. Этери всматривается в экран и вдруг легко кивает: - А, узнала, Ксюша! Но это давно фото сделано? - Четыре года назад,- подтверждает Юля. - Хорошая девочка,- чуть помедлив говорит Этери.- Прыжок высокий и вращения отличные. Прекрасный материал на олимпиаду 34, если сдюжит. - Она не материал,- зло бросает Юля.- Это моя спортсменка! Я с трех лет с ней! - Всех наших спортсменов кто-то растил с трех лет,- пожимает Этери плечами.- Мне что на этом основании раздуть штаты до сотен человек? Девочка решила идти дальше. - Девочка ничего не решала!- голос Юли становится стальным.- Родители решили, что у вас они имеют больше шансов добиться попадания на олимпиаду. - И это, скорее всего, правда, Юль,- негромко поддержала выбор Ксюшиной семьи Тутберидзе. - Это моя спортсменка!- упрямо давила Липницкая.- Я ее тренер! - Ты ее бывший тренер, Юль. Если ей у тебя лучше, она вернется,- этой фразой ледяная королева “Хрустального” явно планирует завершить бессмысленный, на ее взгляд, диалог. - Вы же понимаете, что никто никуда не вернется до олимпиады?- горько отвечает Липницкая.- Все смирятся, даже Ксюша, потому что олимпийские игры - цель, стоящая любой мессы. Молодая женщина поднимается со своего места, снимает пальто, наброшенное на спинку стула, накидывает его на плечи и, обхватив борта скрещенными руками, запахивается, продолжая придерживать пальцами смартфон, на котором показывала счастливое фото бывшему тренеру. - Как дочка?- уже у порога останавливает Тутберидзе Юлю внезапным вопросом. - Нормально,- бесцветно отвечают от дверей.- Гимнастикой художественной занимается. Тренеры говорят, талант есть. - Начнешь работать у меня на подготовку Ксюши к олимпиаде, забудешь, как дочь выглядит неспящей,- эти слова разворачивают Липницкую на 180 градусов. Но теперь, кажется, Этери Георгиевна и правда сказала все, что хотела, и углубилась в какие-то файлы на собственном ноутбуке. Постояв с минуту, Юля все же нажимает на ручку двери и, делая шаг за порог, прощается: - До свидания, Этери Георгиевна. - Счастливо, Юля,- доносится из-за компьютера. Последняя фраза тренера, которая привела ее к “золоту” Сочи, прозвучала странно, подарили иллюзию надежды, но Липницкая попыталась похоронить всякие мечты: “да” Этери не сказала, так что стоит понимать ее скорее в смысле “нет”. Размышлять через полтора десятка лет о том, что произошло в ноябре уже такого далекого 2015 было совершенно бессмысленно. У каждой из них прошла между этими двумя точками большая жизнь, полная событий и радостей. Впрочем, любые радости разбавлялись своими каплями, а то и ливнями бед и грусти, но радость помнится крепче. Ксюша пришла на каток “Ангелов Плющенко” в 2022. Малышка с темными волосами и пронзительными голубыми глазами. Самым удивительным в ней было то, что на первом занятии она ни разу не упала. У маленьких детей это редчайшее явление: сразу почувствовать конек. Девочка как-то удивительно быстро сообразила, что нужно делать, чтобы скользить по льду. И этим привлекла внимание молодого тренера Липницкой. После было все: падения с синяками в половину ноги, разбитые колени, порезы от лезвий на руках, вывихи, растяжения. Боль и труд, в котором они жили вместе. Первые старты, когда Юля пряталась с малышкой за бортиком, подальше от всех, садилась на пол, держала ладошки в перчатках и дышала. Так они обретали одно дыхание на двоих. Первые достижения, когда Ксюша скакала и размахивала дипломом, а коньки бряцали чехлами о пол ледовых стадионов. Так рождалась одна на двоих радость. Первые оценки себя в сравнении с другими. Пренебрежительное искривление детских губок и возмущенное: “Юлия Вячеславовна, в видели, как она криво выехала с того прыжка?!”. Юлия Вячеславовна видела все, в том числе и то, что Ксюше становится неинтересно соревноваться со сверстниками. Ее уровень выше. Так рождалась надежда на большое спортивное будущее. В мае этого года мама Ксюши, пряча глаза, пришла поговорить с тренером. Принесла цветы, вино, конфеты. Благодарила. Объяснила, что они ищут специалиста, который будет готовить их дочь непосредственно к олимпийским играм. Юля - отличный тренер, но опыт есть опыт. Вы же сами понимаете, ведь когда-то родители вас привезли аж в Москву с Урала, чтобы дать шанс. Липницкая не стала объяснять, в чем разница между их решением сорваться из Екатеринбурга в столицу и решением Ксюшиных родителей. Тем более не стала говорить, что на тот момент Тутберидзе вовсе не была тренером, который гарантировал олимпиаду. Зачем? Они хотят гарантию именем тренера. Именем тренерского штаба. Штаба Тутберидзе. А Юле цветы, вино и конфеты. Ах да, еще “большое человеческое спасибо”. Не так мало, уходят от тренеров и без этого, не так ли? Юле ли не знать. Ксюша позвонил поздно вечером, в общем-то, уже ночью. И плакала. И обещала вернуться. После олимпиады. А может, ее и не возьмут. Так ведь тоже могло быть? Ее, конечно, взяли. И девочка снова звонила. Более похоронного тона при озвучивании такой хорошей новости планета, наверное, и не слышала. Юлька просто не выдержала и задала вопрос, который был совершенно лишним: - Тебе там плохо, Ксюх? В ответ раздался тяжелый вздох: - Нет, Юлия Вячеславовна, тут даже хорошо. Они все прикольные. Тут только вас нет. А без вас все не то. Прошел месяц бесконечных звонков и несчетного повтора одной и той же мысли: “Как жаль, что вы не здесь”. И Юля сдалась, пришла на поклон к той, кого покинула так давно и весьма неоднозначно. Ее оправдывала усталость, физическая, душевная, усталость разума и сердца даже больше, чем тела. И, если уж быть честной, Липницкая не думала за это извиняться. Себя надо любить и беречь. Рядом с Этери не убережешься, так что и заходить в эту реку не стоило. Ни для чего не стоило, кроме печального голоса Ксюшки. Ну вот, зашла и вышла. Ни с чем. Хорошо, что Ксения никогда не узнает об этом поступке. И все пойдет своим чередом. Осень оборвала все листья с деревьев, лужи подергивались утром тонким ледком, оттаивая к полудню. Снег сыпал и таял. В Москве начинался ноябрь. Сезон фигурного катания. Время больших надежд, радостей, боли.