Cupid Carries A Gun

Лёгкий табачный запах, тронул восполённый нюх девушки, чьи глаза были опущены в пустоту. Так тихо, как будто никого и нет, как будто никто и не стоит, не смотрит вниз, аккуратно и неспешно потягивая в свои лёгкие небольшие порции, такого сладкого, дыма. Она стоит наслаждаясь такими ценными минутами, ведь понимает, что спокойной жизни вот-вот прийдёт конец. И она права. Она не боится нет не в коем случае… Только переживает, сильно переживает, что ей это не понравится. А кому может нравится такое.? Громкий звук свистящих шин, резко трущихся о шершавый асфальт, заставляет скривиться, в гадкой усмешка, тонкие губы. — Чёрт… — единственное что успела сказать девушка перед тем как её скрутили, поставив на колени. Было совсем темно, фары отключены, фонарей нет, а зачем, так ведь интересней. И только ярко-пылающий окурок летящий вниз открывал тёмные тайны мироздания. — Долорес, вот ты значит какая… — яркая, массивная обувь, вот всё что она видела. — Долорес, Долорес, Долорес… — будто на манер какой-то песни тянул мягкий голос. — Заткнись… — руки скрутили сильнее, резко опустив ниже. — Боже какие ужасные манеры. — удар пришёлся в челюсть. Больно, но прелесть массивных кроссовок ей теперь была понятна. — Это говоришь ты? — мягкое касание её головы, ха, погладили. — Такая же смелая как отец? Ты всё от него взяла? — мягкий, мягкий успокаивающий голос. Глаза поползли вверх, опять толкнули. Ей было недозволенно поднимать голову. Пара крепких рук удерживала девушку с такой силой, будто её кости вот вот вывернуться в разные стороны, а кожа на них лопнет, и разойдётся кровавыми дорожками. Долорес слушала, слушала да боли мягкий и в тоже время такой отрешённый, наполненный уверенностью голос, и понимала…она знает, знает эту чёртову суку. Смеётся, а живот скручивает изнутри, так будто руки которые касались её головы, сами вили из него узлы. Она не боялась, а только наслаждалась тем что знала только она. Так приятно от страха, от неизвестности которая могла её убить. — Ты видимо не поняла… — тот же голос, те же руки и запах. Такой тонкий, приятный. — Я не сторонник того что бы втягивать посторонних, но это был его залог. — последняя фраза вылетела из пухлых губ с таким отвращением, было понятно, правда. — Ты ведь не глупая, всё знала с самого начала, так почему не сбежала? — растерянность, непонимание. — Ты сказала, что я смелая и сказала что в отца... — она думает, — Но даже такая тупая сука как ты, должна знать что это лож, он сбежал, а я нет. Я не он, далеко не он. — она пытается вырваться, пытается посмотреть в глаза, показать что она не напугана. Но синяки от огромных рук становятся только сильнее. Тяжело дышит, очень тяжело, и она плюёт на кроссовки. — Так и знала, что будет этот цирк. — раздражённо взвыла девушка чьё имя так и уйдёт в неизвестность. — В общем, дело такое смотри. Мы не сделаем ничего с тобой, насилие не по моей части. — Долорес хмыкает, сплёвывая красную, тягучую жидкость. Другая же вздыхает, явно приводя нервы в покой. — Мистер Долорес умный человек, мы подождём ещё, но если всё-таки он провалится, ты окажешься моей собственностью. — Да конечно, я лучше сдохну, чем случится это. — Девушка в чьих руках был весь контроль потёрла глаза, замотав головой, тихо рассмеявшись. Бархатный смех, красивый, такой эфемерный. — Ты меня услышала, — поднесла тёплые губы к уху, — Моя. Собственность. — отделяя слова друг от друга, почти шёпотом сказала она. Долорес подняли склонив голову. Развернули обратно, к кованым перилам моста. Тёплые руки достали из кармана чужой одежды помятую пачку, выудили из неё сигорету и вложили в руку всё той же склонившей голову девушки, подожгли... Сколько времени прошло, она не знала. Челюсть болела, а в воздухе витал тот тонкий запах, приятно щекотавший нос. Сигарета всё тлела, обжигая своим теплом счёсаные пальцы. Теперь она уже точно не боялась и не переживала. Ей понравилось, понравилось стоять на коленях и дерзить. Понравилось и то что живот приятно ныл, от прикосновений мягких рук, обрамлённых в многочисленные кольца. Тихо, так тихо шумела вода, там в пустоте. Ей нравилось, нравилась эта ночь. *** — Боже, как ярко, выключи эту хрень! — заорала на весь дом спящая девушка. — Фу, Долорес, откуда ты припёрлись, — Парень только сильнее распахнул шторы, впуская яркий свет. — Ты опять напилась вдрызг что-ли? — ну а что его локигу можно понять, вся грязная, на диване, а не в своей комнате сестра, спящая днём. — Прекрати называть меня Долорес, это ужасная фамилия, ты же знаешь! — воскликнула девушка, усаживаясь на том самом диване. — Боже, детка, а что с твоим лицом. — скривился Даниэль. — Упала я, всё, теперь понял! Придурок! — Ладно, ладно, ты только не злись. — Дэн нагнулся и прямо у лица сестры состроил ужасающую рожицу. — У тебя сейчас такое же будет, не отойдёт от меня. — парень поднял брови и спокойно сел в кресло. Девушка же томно выдохнула скинув с себя одежду, направилась в душ. Горячие струи, первое приятное за этот ужасно начавшийся день. Закрытые глаза, испарина на лбу, мокрые, яркие волосы. Вот она уставшая Робин Долорес. Пар казался слишком тяжёлым, слишком горячим, опасным, таким как та девушка. В сознании Робин появились те самые руки, мягкие, блуждающие по её телу. Улыбка тронула её губы. Но это мысли, их нужно отгонять проч, тем более такие. Мотнув головой она вышла из душа, тёплого, такого как те губы касающиеся её ухо. Её заводила боль, боль и неизвестность, холодная и смертельная. — Мысли, Робин, мысли... — она намекала себе спрятать их, спрятать от брата, от себя, ей нельзя показывать эмоции, ей нет, брату можно. — О боже, ты что умеешь быть человеком? — изумлённо спросил Дэн. Девушка смеялась, смеялась беззаботно усаживаясь на высокий стул. — Ладно, твой завтрак, и я – твой верный помощник. Старший Долорес достал аптечку и начал аккуратно протирать рану обрамляющую аккуратное лицо. — Спасибо, это наверное то что мне сейчас нужно, тосты и перекись. — это было правдой. — Ты же знаешь, что я всегда помогу тебе, детка. — парень улыбался, так чисто и ярко, по доброму. Но в тот же момент осёкся. — А теперь рассказывай, кому ты в очередной раз перешла дорогу, сволочь ты мелкая. — Долорес поперхнулась. — С чего такие выводы вдруг? — С того, что ты всегда влипаешь во что-то. Ну так я слушаю тебя. — Чокнутая какая-то. Я же именна их не спрашиваю. — развела руками Робин. — Так я её имя тоже не спрашиваю, рассказывай давай. — Девушка поражённо выдохнула. — Окей. Это отец... Лицо парня вмиг стало мрачнее. С таким презрение они относились к своим родителям. Детство у них было не сказать что плохим. Семья была богата и властна. Но любовь, их окутывали ею только для камер и только. Обозлённые дети никогда не воспринимали своих родственников в серьёз. Отец вечно возился со своими шлюхами и гулянками с ними же. Матери же было плевать, обсолютно, она была точно такая же как и отец, вечно в разъездах и своих изменах. Вот и всё. Но они были друг у друга, Робин и Даниэль Долорес, им было хорошо и в двоём. — Отец, заключил с ней какую-то сделку, — Робин вздохнула, — что-то странное. Он сейчас где-то в другом городе, видно прокололся в чём-то, а залогом его успеха я была... понимаешь— девушка опустила глаза, зарывшись руками в тёмные волосы. — Он прокалывается, я отхожу к ней. — смеялась, она смеялась. — Видно он где-то прокололся, вот они и вышли на меня, предупредили, так сказать. — Чёрт, этот урод никогда не оставит тебя в покое, никогда, нужно с этим разбираться. — Думаешь, я этого не понимаю, но что мы, чёрт возьми, сделаем, мы никто по сути, понимаешь. — дышала, тяжело, но не как в тот раз. — Ладно, давай не будем об этом, не хочу. — Дэн понимающе кивнул. — Ладно, значит сегодня мы идём развлекаться! — вскинув руки вверх он весело крутился на стуле. — Вот такой ты мне и нужен! — в её глазах зажглись огни азарта. — У парня Клау, сегодня концерт, ну вместе с сестрой, а так как мы все вместе трое алкашей, мы сначала идём туда, а потом на афто-пати. — Ты хочешь что бы я ноги переломал на том пастбище потных и вонючих тел? — голос был радостным. — Да ладно тебе, когда последний раз близнецы Долорес светились в кадрах папарацци, напомним папочке о себе. — Идея замечательная, ладно так уж и быть! Решено, скажи Клау, что мы будем к шести. Весёлые разговоры, хорошая еда и выпивка, скрасили такое долгое время. Тёмная машина с тремя на первый взгляд остепенившимеся людьми подъезжала к огромному стадиону. Толпы людей, крики и какие-то споры, резко били по ушам. — Знаете что, дорогие мои! — воскликнула Клаудия, обнимаю остальных за плечи. — Вот мы с вами дружим уже дохрена лет, а на концерте моих прекрасных О'Коннелов вы впервые. — Да, хорошая выпивка, и всё уже не так плохо, весёлая опьяневшая шатенка, повисшая на плечах друзей, заставляла их улыбаться, яркими до изнеможения улыбками. — Нас, Фин, убьёт, — прокричал Дэн, — мы её напоили, но наша задача была только доставить. — Смеялся брюнет глядя на сестру. — Да я совсем не пьяна, а знаете... Вообще мне нравится ваш стиль, чёрно-красные волосы то что нужно, хочу так же, завтра едем в салон, детки мои! — весело прокричала Клау. — Ты думаешь её заснять, завтра она всё равно ничего не вспомнит. — смеялась Робин, парень лишь отмахнулся. — Клау, детка, привет. — радостный рыжий паренёк шёл на встречу своей девушке. — О а вот и он, только вы не говорите что я пьяна. Фин, боже выглядишь потрясено. — Вот это она переключится конечно может. — нагнувшись к уху Долорес, проговорил Даниэл. — Тише, а то сейчас услышит. — резко ткнула по рёбрам брата девушка. — Ооо, я о вас наслышан, близнецы Долорес. Рад встретиться с друзьями Клау. — пожав руки обоим певец отвёл всех в шатёр. — Пайрет, скоро будет, так что концерт вот вот начнётся, вы будете наблюдать с первых рядов, думаю вам понравится. Ладно, я пойду, и вы тоже не задерживайтесь. — О'Коннел чмокнул в висок Клаудию и быстрым шагом покинул место. — Милый он конечно у тебя. — эти слова почему то рассмешили всю троицу и с довольными лицами все отправились в зал. Темно, слишком темно, музыка не била по ушам, Робин Долорес находилась в прострации, наблюдая. Девушка, молодая, красивая, пела песню. Голос такой приятный, эфемерный, она слышала его, слышала и даже понимала где. Руки крепко держащие микрофон, все в кольцах. Дыхание сбилось, грудь поднималась слишком часто. Кроссовки, те массивные кроссовки которые несколько часов назад были припечатаны к её лицу. Она остановилась, нет, это не могло быть правдой. Ничего не сказав брюнетка начала пробиваться сквозь толпу к выходу, она толкала всех, никого не замечая. Ни хотела быть здесь. Ни хотела смотреть на неё. Нет. Но взгляд, томный взгляд ярких глаз следил за ней, до самых дверей, провожая её, будучи уверенным что они вот вот встретятся. И что её руки снова подкруят сигорету Долорес.